Article by Chingduang Yurayong
Itämeren kieliapajilta Volgan verkoille: Pühendusteos Riho Grünthalile 22. mail 2024 (Suomalais-Ugrilaisen Seuran Toimituksia), May 22, 2024
Open Linguistics, Apr 24, 2024
The present study adopts a typological approach to investigate intersubjective uses of the Finnis... more The present study adopts a typological approach to investigate intersubjective uses of the Finnish clitic markers =hAn and =se, which are derived from third-person pronouns, within the emerging framework of engagement. The methods encompass two data gathering approaches: 1) a qualitative survey involving actual Finnish language users through a questionnaire to identify functions, and 2) a quantitative survey examining co-occurrences between the clitic markers and subject persons using the Suomi24 Sentences Corpus 2001–2020 for usage-based frequencies. The data analysis focuses on the interrelations with a subject person, drawing parallels with other languages which exhibit similar phenomena of pragmatic extension from referential uses towards engagement marking. The results reveal that the two Finnish clitics semantically inherit their referential meanings from their lexical forms and further extend them towards marking interlocutors’ intersubjectivity, enriching the engagement system of Finnish. A distinct difference related to the subject person becomes evident. On the one hand, =hAn as a recognitional marker more frequently co-occurs with first person, signalling the speaker’s involvement in epistemic management as a speech act participant responsible for managing inclusive attention and shared information with the hearer. On the other hand, =se as a contrastive marker co-occurs more frequently with third person in general and with second-person statements which involve the speaker’s observed information and its exclusivity.
Journal of Language and Culture, Dec 29, 2023
The present study employs a quantitative method to investigate phonological profiles of languages... more The present study employs a quantitative method to investigate phonological profiles of languages spoken across the coastline of East Asia, ranging from the Chukotka Peninsula to the Malay Peninsula. The sampling includes 264 linguistic varieties from 17 different genealogical units. 20 typological features related to various domains of phonology, including qualities and contrasts in vowels and consonants, as well as components in the syllable structure and tones are considered. Attention is paid to three points of focus: areal distribution, diachronic change, and learnability. Across Coastal East Asia, there is a north-south divide running across the boundary between Northeast and Southeast Asia. Within these zones, numerable groups of languages share similar phonological features and thereby form Sprachbünde, the formation of which can be traced back to the existence of (pre)historical political entities, population movements and subsequent encounters among speakers of different language families. Under areal diffusion, languages in contact have acquired similar tendencies of retention and innovation for individual phonological features, resulting in deviation across cognate languages spoken in different Sprachbünde. In several cases, a statistical method reveals an obvious signal of particular language families being the source of areal patterns. Among the phonological features under investigation, several features have a lower degree of learnability, especially among L2 speakers in the scenario of language shift, and this is largely due to typological differences from their L1. Cross-cutting between areality and learnability, those features with a higher degree of complexity, such as consonant clusters, tend to reveal more clearly the area-specific tendencies.
Languages, Apr 19, 2023
The present study discusses typology and variation of word order patterns in nominal and verb str... more The present study discusses typology and variation of word order patterns in nominal and verb structures across 20 Chinese languages and compares them with another 43 languages from the Sino-Tibetan family. The methods employed are internal and external historical reconstruction and correlation studies from linguistic typology and sociolinguistics. The results show that the head-final tendency is a baseline across the family, but individual languages differ by the degree of head-initial structures allowed in a language, leading to a hybrid word order profile. On the one hand, Chinese languages consistently manifest the head-final noun phrase structures, whereas head-initial deviants can be explained either internally through reanalysis or externally through contact. On the other hand, Chinese verb phrases have varied toward head-initial structures due to contact with verb-medial languages of Mainland Southeast Asia, before reinstalling the head-final structures as a consequence of contact with verb-final languages in North Asia. When extralinguistic factors are considered, the typological north-south divide of Chinese appears to be geographically consistent and gradable by the latitude of individual Chinese language communities, confirming the validity of a broader typological cline from north to south in Eastern Eurasia.
Folia Linguistica, 2021
It is well-known that Tai-Kadai languages have affected the typological profiles of Southern Sini... more It is well-known that Tai-Kadai languages have affected the typological profiles of Southern Sinitic varieties. For example, compared with their northern sisters, Southern Sinitic varieties display a stronger tendency towards head-initial structures, as in the N–N compounds for expressing the sex of animals and in post-verbal temporal adverbs. Given that the Tai-Kadai languages in China have been in contact with Sinitic for over two millennia, it is quite natural to find signs of Sinitic influence therein. Most remarkably, pre-verbal adjunct phrases and pre-nominal relative clauses, which are extremely atypical of VO languages but distinctive of Sinitic, are attested in some Tai-Kadai languages in Southern China. The prevalence of such typologically unusual traits among different linguistic groups in the Lingnan region of Southern China provides strong support for its status as a linguistic area. Devising and adopting a ‘mutualist’ approach, we analyse the typological data of over 2...
International Journal of Eurasian Linguistics, 2021
Linguistic Typology, 2021
Decades of works dedicated to the description of (previously) lesser-known Sinitic languages have... more Decades of works dedicated to the description of (previously) lesser-known Sinitic languages have effectively dispelled the common myth that these languages share a single "universal Chinese grammar". Yet, the underlying cause of their grammatical variation is still a matter for debate. This paper focuses on typological variation across Sinitic varieties. Through comparing the typological profiles of various Sinitic languages with those of their Altaic and Mainland Southeast Asian (MSEA) neighbors, we discuss to what extent the variation within the Sinitic branch can be attributed to areal diffusion. Taking into account over 360 language varieties of seven different genetic affiliations (Sinitic, Turkic, Mongolic, Tungusic, Hmong-Mien, Tai-Kadai, Austroasiatic) and 30 linguistic features, we conduct a typological survey with the aid of the phylogenetic program NeighborNet. Our results suggest that convergence towards their non-Sinitic neighbors has likely played a pivotal role in the typological diversity of Sinitic languages. Based primarily on their degree of Altaic/MSEA influence, the Sinitic varieties in our database are classified into four areal groups, namely 1) Northern, 2) Transitional, 3) Central Southeastern, 4) Far Southern. This classification scheme reflects the intricate interplay between areal convergence, regional innovations, and retention of archaic features.
Proceedings of the 14th International Conference on the Languages of the Far East, Southeast Asia and West Africa (LESEWA-XIV), 2020
The present study puts in parallel the use of six auxiliary verbs across languages in Northeast a... more The present study puts in parallel the use of six auxiliary verbs across languages in Northeast and Southeast Asia with some reference to South Asian and West African languages. The results show that the following groups of lexical verbs are employed as auxiliaries with similar semantics in many languages: (1) be/sit/stand/stay > progressive, (2) give > benefactive, (3) put/keep/leave/throw > completive, (4) see/look > attemptive, (5) get/take > capabilitive and (6) become > possibilitive. Despite the variation between head-initial and head-final word order across languages in Asia, these auxiliaries similarly occur after the content verb of a clause in many languages. Our proposal is that the postverbal position of these auxiliaries has its root in the multiverb construction, in which several sequential actions are in a complementary relation, and the omission of optional adjunct(s) around the non-initial verb(s) in a sequence has evoked its semantic bleaching and auxiliation. Putting aside the explanation by inheritance and contact, an unequal genealogical and areal distribution of these constructions point to a more general cognitive, language-internal tendency, independent of the word order typology of each language, which yields similar construction patterns on the language interface.
Korean Language and Cultural Studies Journal 2, Dec 7, 2020
The present study examines a hundred of cognate words in Korean and Thai by using a historical-co... more The present study examines a hundred of cognate words in Korean and Thai by using a historical-comparative linguistic method to discuss their etymologies, which can be classified into three categories: 1) Chinese loanwords, 2) onomatopoeic words and 3) other uncertain etymologies. A particular attention is paid to the issue of identifying the time depths of Chinese loanwords, given that Pre-Middle-Chinese loanwords in Thai might not seem obvious based on their Korean equivalents, while Middle-Chinese and later loanwords often look alike in both languages. Another emphasis is on the importance of onomatopoeia in cross-family lexical studies as well as the relevance of Thai and cognate Tai-Kadai languages for the studies of Korean etymology. The findings of the present study can also be used for developing Korean language teaching for Thai students as well as Thai language teaching for Korean students.
งานวิจัยนี้ศึกษาคำศัพท์ร่วมในภาษาเกาหลีและภาษาไทยกว่าร้อยรายการโดยใช้กระบวนการทางภาษาศาสตร์เชิงประวัติเปรียบเทียบเพื่อวิพากษ์รากคำซึ่งสามารถจำแนกได้เป็นสามกลุ่ม ได้แก่ ๑. คำยืมจีน ๒. คำเลียนเสียงธรรมชาติ (คำสัทพจน์) และ ๓. คำศัพท์ที่ไม่ทราบที่มาแน่ชัด จุดสำคัญในการเปรียบเทียบคำยืมจีนร่วมอยู่ที่การแยกแยะอายุของรูปคำเนื่องจากคำยืมรูปก่อนภาษาจีนยุคกลางในภาษาไทยมักมีรูปที่ต่างออกไปจากคำศัพท์ร่วมในภาษาเกาหลี ในขณะเดียวกันคำยืมรูปภาษาจีนยุคกลางหรือหลังจากนั้นในภาษาไทยมักมีความคล้ายคลึงกับศัพท์ร่วมในภาษาเกาหลีอย่างเห็นได้ชัดเจนกว่า อีกจุดสำคัญอยู่ที่การเปรียบเทียบคำเลียนเสียงธรรมชาติข้ามตระกูลภาษา และการนำภาษาไทยและภาษาเครือญาติตระกูลไทกะไดมาบูรณาการกับการศึกษาศัพทมูลวิทยาภาษาเกาหลี ผลลัพธ์จากงานวิจัยนี้สามารถนำไปพัฒนาการเรียนการสอนภาษาเกาหลีให้แก่ผู้เรียนชาวไทยและการสอนภาษาไทยให้แก่ผู้เรียนชาวเกาหลีได้ด้วย
Proceedings of Methods XVI : Papers from the sixteenth international conference on Methods in Dialectology, 2017 (Bamberger Beiträge zur Englischen Sprachwissenschaft 59), Apr 30, 2020
International Journal of Eurasian Linguistics, 2020
This article discusses 40 grammatical features in Japonic and Koreanic in relation to their neigh... more This article discusses 40 grammatical features in Japonic and Koreanic in relation to their neighbouring languages in Northeast Asia. The data comprise 66 modern language varieties of 13 different linguistic affinities, and 12 historical languages (including Old and Middle Japanese and Old and Middle Korean). The results generated from a computational phylogenetic tool show a significant distance in the typological profiles of three main clades: Northeast Asian, Japonic-Koreanic, and Sinitic spheres. Typologically, the Japonic and Koreanic languages form a common grammatical type by sharing up to 26/40 features. By tracing their attestation in the historical languages we can see that the converged grammars are likely to be results of typological Altaicization and de-Altaicization. The combination of linguistic and historical evidence points to a chronology in which Japonic and Koreanic had mutually converged by Altaicization and de-Altaicization, respectively, during the 1st millennium BC and AD before eventually diverging in the 2nd millennium AD.
Japanese/Korean Linguistics 27, Jul 2020
Journal de la Société Finno-Ougrienne 97, May 2, 2019
Rasprave: Časopis Instituta za hrvatski jezik i jezikoslovlje 44(2), Mar 21, 2019
第十届演化语言学国际研讨会论文集, Oct 26, 2018
In search of the center and periphery: Linguistic attitudes, minorities, and landscapes in the Central Balkans (Slavica Helsingiensia 49), Oct 27, 2016
Silpakorn Music Journal 1(1), Mar 2013
Musicology is one o� the sub-disciplines o� human sciences which deals with human being's behavio... more Musicology is one o� the sub-disciplines o� human sciences which deals with human being's behaviour, social structures, li�estyles and cultures �rom a perspective o� music. However, musicology as a single discipline could not alone maximise the per�ormance o� researches without applying interdisciplinary methods in connection to other relevant human sciences.
Thesis by Chingduang Yurayong
The present study investigates the use and development of demonstratives that follow head word, p... more The present study investigates the use and development of demonstratives that follow head word, postposed demonstratives, which are characteristic of eastern Finnic and North Russian dialects. Some previous studies regard these postposed demonstratives as definite articles, while other recent studies identify additional functions related to information structure and discourse. Given that postposed demonstratives are not a feature common to all East Slavic languages, several studies propose that this characteristic feature of North Russian could have resulted from language contact with the Uralic-speaking population who adopted Russian as their second language, particularly Finnic speakers.
The main goal of the present study is to answer three research questions:
1) How do postposed demonstratives function as grammatical markers?
2) What does the development of demonstratives tell us about the history of Finnic and Slavic languages?
3) Do postposed demonstratives result from a Finnic substratum in North Russian dialects?
For this purpose, the present study examines spoken language data comprising thirteen Finnic and two North Russian varieties which have been in contact during the latest millennium, as well as Novgorod birch bark documents from the 11th–15th centuries. The typological analysis identifies properties and functions of postposed demonstratives from various perspectives: word order, host attachment, syntactic and pragmatic functions. The analysis also combines results with geographical data, which shows the correlation between the speaking areas and linguistic similarities among varieties.
The results achieved in the present study justify the following conclusions. First, postposed demonstratives function as grammatical markers with a basic function to organise information structure. At the same time, the properties of information-structural uses as topic and focus markers have secondarily extended to contexts of use in which postposed demonstratives co-occur with definite referents, and are used to code the speaker’s evaluation. The functional extension is particularly common in North Russian dialects and adjacent Finnic varieties in the east. Second, the development of demonstrative systems from Proto-Finnic to modern Finnic languages is influenced by later contacts among Finnic sub-branches that share areal features. Based on these isoglosses, the Finnic demonstrative system can be classified into four groups: 1) western Finnic (Livonian, South Estonian, and North Estonian), 2) central Finnic (Votic and Ingrian), 3) Karelian Finnic (Olonets Karelian and Northern Lude), and 4) eastern Finnic (Southern Lude and Veps). Third, the postposed demonstrative “-to” and its variants in North Russian dialects do not result from the Finnic substratum, but from the adstratum. Through mutual reinforcement with the Veps demonstrative “se”, the indeclinable “-to” inherited from the Central dialect of Middle Russian has developed further properties to inflect and co-occur more often with definite referents. Such a developed pragmatic use later also spread to Lude and Olonets Karelian.
Настоящая работа исследует развитие и употребление характерного для восточных прибалтийско-финских и севернорусских диалектов типа указательных местоимений, так называемых постпозитивных демонстративов, отличающихся позицией после определяемого слова. В ранней научной литературе постпозитивные демонстративы считались определёнными артиклями, тогда как дальнейшие исследования позволили установить функции, связанные с актуальным членением и дискурсом. Так как постпозитивные демонстративы не встречаются в других восточнославянских языках, предлагалось объяснить их наличие в севернорусских диалектах контактным влиянием прибалтийско-финских языков.
Основные задачи работы заключаются в следующих вопросах:
1) Какими грамматическими функциями обладают постпозитивные демонстративы в исследуемых языках?
2) Что можно сказать об истории исследуемых языков в свете данных о развитии демонстративов?
3) Связано ли происхождение постпозитивных демонстративов в севернорусских диалектах с прибалтийско-финским субстратом?
Материалом для исследования послужили речевые корпусы тринадцати прибалтийско-финских и двух севернорусских вариантов, а также новгородские берестяные грамоты XI–XV веков. В работе анализируются с типологической точки зрения такие характеристики постпозитивных демонстративов, как линейный порядок, тип связи с определяемым словом, синтаксические и прагматические функции. Результаты типологического анализа связываются с географическими данными с тем, чтобы проследить взаимосвязанность географической близости и языковых сходств между исследуемыми вариантами.
Результаты настоящей работы следующие. Во-первых, основная грамматическая функция постпозитивных демонстративов связана с актуальным членением предложения, однако в севернорусских диалектах и соседних восточных прибалтийско-финских вариантах наблюдаются и вторичные функции, сочетающийся с определённым референтом и употребляющийся как маркеры оценки говорящего. Во-вторых, развитие праприбалтийско-финской системы демонстративов в языках-потомках усложнялось контактами между отдельными прибалтийско-финскими языками, приобретавшими общие ареальные черты. На основе наблюдавшихся изоглосс предлагается классификация прибалтийско-финских систем демонстративов на четыре группы: 1) западную (ливский, южноэстонский, северноэстонский), 2) центральную (водский, ижорский), 3) карельскую (олонецкий, севернолюдиковский) и 4) восточную (южнолюдиковский, вепсский). В-третьих, постпозитивный демонстратив «-то» и связанные с ним формы в севернорусских диалектах не являются результатом прибалтийско-финского субстрата, а скорее адстрата. Под взаимным влиянием вепсского демонстратива «se» и унаследованного из центрального диалекта среднерусского языка неизменяемого местоимения «-то» последнее постепенно приобрело формы склонения, а также начало чаще сочетаться с определённым референтом. Такая же прагматическая функция впоследствии распространилась и на людиковский и олонецкий языки.
Aika/Datum -Month and year 14.04.2015 Sivumäärä/ Sidoantal -Number of pages 208 sivua Tiivistelmä... more Aika/Datum -Month and year 14.04.2015 Sivumäärä/ Sidoantal -Number of pages 208 sivua Tiivistelmä/Referat -Abstract Avainsanat -Nyckelord -Keywords vepsä, itämerensuomalaiset kielet, pohjoisvenäjän murteet, slaavilaiset kielet, Novgorodin tuohikirjeet, demonstratiivi, artikkeli, kielikontakti Säilytyspaikka -Förvaringställe -Where deposited Kaisa-talo, suljettu kokoelma, opinnäytteet, HUM Muita tietoja -Övriga uppgifter -Additional information Sisällysluettelo
Uploads
Article by Chingduang Yurayong
งานวิจัยนี้ศึกษาคำศัพท์ร่วมในภาษาเกาหลีและภาษาไทยกว่าร้อยรายการโดยใช้กระบวนการทางภาษาศาสตร์เชิงประวัติเปรียบเทียบเพื่อวิพากษ์รากคำซึ่งสามารถจำแนกได้เป็นสามกลุ่ม ได้แก่ ๑. คำยืมจีน ๒. คำเลียนเสียงธรรมชาติ (คำสัทพจน์) และ ๓. คำศัพท์ที่ไม่ทราบที่มาแน่ชัด จุดสำคัญในการเปรียบเทียบคำยืมจีนร่วมอยู่ที่การแยกแยะอายุของรูปคำเนื่องจากคำยืมรูปก่อนภาษาจีนยุคกลางในภาษาไทยมักมีรูปที่ต่างออกไปจากคำศัพท์ร่วมในภาษาเกาหลี ในขณะเดียวกันคำยืมรูปภาษาจีนยุคกลางหรือหลังจากนั้นในภาษาไทยมักมีความคล้ายคลึงกับศัพท์ร่วมในภาษาเกาหลีอย่างเห็นได้ชัดเจนกว่า อีกจุดสำคัญอยู่ที่การเปรียบเทียบคำเลียนเสียงธรรมชาติข้ามตระกูลภาษา และการนำภาษาไทยและภาษาเครือญาติตระกูลไทกะไดมาบูรณาการกับการศึกษาศัพทมูลวิทยาภาษาเกาหลี ผลลัพธ์จากงานวิจัยนี้สามารถนำไปพัฒนาการเรียนการสอนภาษาเกาหลีให้แก่ผู้เรียนชาวไทยและการสอนภาษาไทยให้แก่ผู้เรียนชาวเกาหลีได้ด้วย
Thesis by Chingduang Yurayong
The main goal of the present study is to answer three research questions:
1) How do postposed demonstratives function as grammatical markers?
2) What does the development of demonstratives tell us about the history of Finnic and Slavic languages?
3) Do postposed demonstratives result from a Finnic substratum in North Russian dialects?
For this purpose, the present study examines spoken language data comprising thirteen Finnic and two North Russian varieties which have been in contact during the latest millennium, as well as Novgorod birch bark documents from the 11th–15th centuries. The typological analysis identifies properties and functions of postposed demonstratives from various perspectives: word order, host attachment, syntactic and pragmatic functions. The analysis also combines results with geographical data, which shows the correlation between the speaking areas and linguistic similarities among varieties.
The results achieved in the present study justify the following conclusions. First, postposed demonstratives function as grammatical markers with a basic function to organise information structure. At the same time, the properties of information-structural uses as topic and focus markers have secondarily extended to contexts of use in which postposed demonstratives co-occur with definite referents, and are used to code the speaker’s evaluation. The functional extension is particularly common in North Russian dialects and adjacent Finnic varieties in the east. Second, the development of demonstrative systems from Proto-Finnic to modern Finnic languages is influenced by later contacts among Finnic sub-branches that share areal features. Based on these isoglosses, the Finnic demonstrative system can be classified into four groups: 1) western Finnic (Livonian, South Estonian, and North Estonian), 2) central Finnic (Votic and Ingrian), 3) Karelian Finnic (Olonets Karelian and Northern Lude), and 4) eastern Finnic (Southern Lude and Veps). Third, the postposed demonstrative “-to” and its variants in North Russian dialects do not result from the Finnic substratum, but from the adstratum. Through mutual reinforcement with the Veps demonstrative “se”, the indeclinable “-to” inherited from the Central dialect of Middle Russian has developed further properties to inflect and co-occur more often with definite referents. Such a developed pragmatic use later also spread to Lude and Olonets Karelian.
Настоящая работа исследует развитие и употребление характерного для восточных прибалтийско-финских и севернорусских диалектов типа указательных местоимений, так называемых постпозитивных демонстративов, отличающихся позицией после определяемого слова. В ранней научной литературе постпозитивные демонстративы считались определёнными артиклями, тогда как дальнейшие исследования позволили установить функции, связанные с актуальным членением и дискурсом. Так как постпозитивные демонстративы не встречаются в других восточнославянских языках, предлагалось объяснить их наличие в севернорусских диалектах контактным влиянием прибалтийско-финских языков.
Основные задачи работы заключаются в следующих вопросах:
1) Какими грамматическими функциями обладают постпозитивные демонстративы в исследуемых языках?
2) Что можно сказать об истории исследуемых языков в свете данных о развитии демонстративов?
3) Связано ли происхождение постпозитивных демонстративов в севернорусских диалектах с прибалтийско-финским субстратом?
Материалом для исследования послужили речевые корпусы тринадцати прибалтийско-финских и двух севернорусских вариантов, а также новгородские берестяные грамоты XI–XV веков. В работе анализируются с типологической точки зрения такие характеристики постпозитивных демонстративов, как линейный порядок, тип связи с определяемым словом, синтаксические и прагматические функции. Результаты типологического анализа связываются с географическими данными с тем, чтобы проследить взаимосвязанность географической близости и языковых сходств между исследуемыми вариантами.
Результаты настоящей работы следующие. Во-первых, основная грамматическая функция постпозитивных демонстративов связана с актуальным членением предложения, однако в севернорусских диалектах и соседних восточных прибалтийско-финских вариантах наблюдаются и вторичные функции, сочетающийся с определённым референтом и употребляющийся как маркеры оценки говорящего. Во-вторых, развитие праприбалтийско-финской системы демонстративов в языках-потомках усложнялось контактами между отдельными прибалтийско-финскими языками, приобретавшими общие ареальные черты. На основе наблюдавшихся изоглосс предлагается классификация прибалтийско-финских систем демонстративов на четыре группы: 1) западную (ливский, южноэстонский, северноэстонский), 2) центральную (водский, ижорский), 3) карельскую (олонецкий, севернолюдиковский) и 4) восточную (южнолюдиковский, вепсский). В-третьих, постпозитивный демонстратив «-то» и связанные с ним формы в севернорусских диалектах не являются результатом прибалтийско-финского субстрата, а скорее адстрата. Под взаимным влиянием вепсского демонстратива «se» и унаследованного из центрального диалекта среднерусского языка неизменяемого местоимения «-то» последнее постепенно приобрело формы склонения, а также начало чаще сочетаться с определённым референтом. Такая же прагматическая функция впоследствии распространилась и на людиковский и олонецкий языки.
งานวิจัยนี้ศึกษาคำศัพท์ร่วมในภาษาเกาหลีและภาษาไทยกว่าร้อยรายการโดยใช้กระบวนการทางภาษาศาสตร์เชิงประวัติเปรียบเทียบเพื่อวิพากษ์รากคำซึ่งสามารถจำแนกได้เป็นสามกลุ่ม ได้แก่ ๑. คำยืมจีน ๒. คำเลียนเสียงธรรมชาติ (คำสัทพจน์) และ ๓. คำศัพท์ที่ไม่ทราบที่มาแน่ชัด จุดสำคัญในการเปรียบเทียบคำยืมจีนร่วมอยู่ที่การแยกแยะอายุของรูปคำเนื่องจากคำยืมรูปก่อนภาษาจีนยุคกลางในภาษาไทยมักมีรูปที่ต่างออกไปจากคำศัพท์ร่วมในภาษาเกาหลี ในขณะเดียวกันคำยืมรูปภาษาจีนยุคกลางหรือหลังจากนั้นในภาษาไทยมักมีความคล้ายคลึงกับศัพท์ร่วมในภาษาเกาหลีอย่างเห็นได้ชัดเจนกว่า อีกจุดสำคัญอยู่ที่การเปรียบเทียบคำเลียนเสียงธรรมชาติข้ามตระกูลภาษา และการนำภาษาไทยและภาษาเครือญาติตระกูลไทกะไดมาบูรณาการกับการศึกษาศัพทมูลวิทยาภาษาเกาหลี ผลลัพธ์จากงานวิจัยนี้สามารถนำไปพัฒนาการเรียนการสอนภาษาเกาหลีให้แก่ผู้เรียนชาวไทยและการสอนภาษาไทยให้แก่ผู้เรียนชาวเกาหลีได้ด้วย
The main goal of the present study is to answer three research questions:
1) How do postposed demonstratives function as grammatical markers?
2) What does the development of demonstratives tell us about the history of Finnic and Slavic languages?
3) Do postposed demonstratives result from a Finnic substratum in North Russian dialects?
For this purpose, the present study examines spoken language data comprising thirteen Finnic and two North Russian varieties which have been in contact during the latest millennium, as well as Novgorod birch bark documents from the 11th–15th centuries. The typological analysis identifies properties and functions of postposed demonstratives from various perspectives: word order, host attachment, syntactic and pragmatic functions. The analysis also combines results with geographical data, which shows the correlation between the speaking areas and linguistic similarities among varieties.
The results achieved in the present study justify the following conclusions. First, postposed demonstratives function as grammatical markers with a basic function to organise information structure. At the same time, the properties of information-structural uses as topic and focus markers have secondarily extended to contexts of use in which postposed demonstratives co-occur with definite referents, and are used to code the speaker’s evaluation. The functional extension is particularly common in North Russian dialects and adjacent Finnic varieties in the east. Second, the development of demonstrative systems from Proto-Finnic to modern Finnic languages is influenced by later contacts among Finnic sub-branches that share areal features. Based on these isoglosses, the Finnic demonstrative system can be classified into four groups: 1) western Finnic (Livonian, South Estonian, and North Estonian), 2) central Finnic (Votic and Ingrian), 3) Karelian Finnic (Olonets Karelian and Northern Lude), and 4) eastern Finnic (Southern Lude and Veps). Third, the postposed demonstrative “-to” and its variants in North Russian dialects do not result from the Finnic substratum, but from the adstratum. Through mutual reinforcement with the Veps demonstrative “se”, the indeclinable “-to” inherited from the Central dialect of Middle Russian has developed further properties to inflect and co-occur more often with definite referents. Such a developed pragmatic use later also spread to Lude and Olonets Karelian.
Настоящая работа исследует развитие и употребление характерного для восточных прибалтийско-финских и севернорусских диалектов типа указательных местоимений, так называемых постпозитивных демонстративов, отличающихся позицией после определяемого слова. В ранней научной литературе постпозитивные демонстративы считались определёнными артиклями, тогда как дальнейшие исследования позволили установить функции, связанные с актуальным членением и дискурсом. Так как постпозитивные демонстративы не встречаются в других восточнославянских языках, предлагалось объяснить их наличие в севернорусских диалектах контактным влиянием прибалтийско-финских языков.
Основные задачи работы заключаются в следующих вопросах:
1) Какими грамматическими функциями обладают постпозитивные демонстративы в исследуемых языках?
2) Что можно сказать об истории исследуемых языков в свете данных о развитии демонстративов?
3) Связано ли происхождение постпозитивных демонстративов в севернорусских диалектах с прибалтийско-финским субстратом?
Материалом для исследования послужили речевые корпусы тринадцати прибалтийско-финских и двух севернорусских вариантов, а также новгородские берестяные грамоты XI–XV веков. В работе анализируются с типологической точки зрения такие характеристики постпозитивных демонстративов, как линейный порядок, тип связи с определяемым словом, синтаксические и прагматические функции. Результаты типологического анализа связываются с географическими данными с тем, чтобы проследить взаимосвязанность географической близости и языковых сходств между исследуемыми вариантами.
Результаты настоящей работы следующие. Во-первых, основная грамматическая функция постпозитивных демонстративов связана с актуальным членением предложения, однако в севернорусских диалектах и соседних восточных прибалтийско-финских вариантах наблюдаются и вторичные функции, сочетающийся с определённым референтом и употребляющийся как маркеры оценки говорящего. Во-вторых, развитие праприбалтийско-финской системы демонстративов в языках-потомках усложнялось контактами между отдельными прибалтийско-финскими языками, приобретавшими общие ареальные черты. На основе наблюдавшихся изоглосс предлагается классификация прибалтийско-финских систем демонстративов на четыре группы: 1) западную (ливский, южноэстонский, северноэстонский), 2) центральную (водский, ижорский), 3) карельскую (олонецкий, севернолюдиковский) и 4) восточную (южнолюдиковский, вепсский). В-третьих, постпозитивный демонстратив «-то» и связанные с ним формы в севернорусских диалектах не являются результатом прибалтийско-финского субстрата, а скорее адстрата. Под взаимным влиянием вепсского демонстратива «se» и унаследованного из центрального диалекта среднерусского языка неизменяемого местоимения «-то» последнее постепенно приобрело формы склонения, а также начало чаще сочетаться с определённым референтом. Такая же прагматическая функция впоследствии распространилась и на людиковский и олонецкий языки.