>У

$
 Фр. сУСицше.

<Макъ говорилъ
Заратустра.

ИЗДАШЕ „ШИЗНИ ДЛЯ ВСЪХЪ“ .

O j ! .(-С С,^ !

Г
)тГ) t l I у* Jlh *1 0/11 yl/lкЦ и Л^/ l ?

Ц ч 1 '•/ i f ' ~ f - •
t i t 'h i ^L" А^И4« t С i^, i

cOCu -f

‘lyj u*) * (!t D*• .

* !„ ( Jjfl ; [u

U ^^ £mi cT""” .

f “p •

Ю rtj aXXu X il y*cH ^"»‘r«,J 1(* I ? I

_ _ L |1 f ^ . ^ V . V ’

f v<‘( f? 4 i J \ f x f z y fk t
 фриЭрихъ }(и ц ш с .
<•-------------------------------------- 3»

<Жакъ говорилъ
Зарат уст ра.

[сКнига для всгьхъ и ни для кого.

П ЕРЕВО Д Ъ СЪ Н Ъ М ЕЦ КАГО

Ю. М. Антоыовекаго.

С. П Е Т Е Р Б У Р Г Ъ .
1913.
 OFJIABJIEHIE.

стр.
Отъ переводчика............................................................................. VII

Ч А С Т Ь П ЕРВАЯ.

Предислов1е Заратустры.
О сверхъ-челов'Ьк-Ь ипоследнемъ ч е л о в е к е ...................... 3

Р-Ьчи Заратустры
О трехъ п р е в р а щ е ш я х ъ ............................................................. 23
О каеедрахъ д о б р о д е т е л и ........................................................ 26
О мечтающихъ о другомъ M ip e ................................................ 29
О презирающихъ т е л о ................................................................ 33
О радостяхъ и с т р а с т я х ъ .......................• ............................ 36
О бл-Ьдномъ преступнике ........................................................ 38
О чтенш и п и с ь м е .................................................................... 41
О дереве на г о р е ........................................................................ 43
О проповедникахъ с м е р т и ............................................ 47
О войне и в о и н а х ъ .................................................................... 49
О новомъ к у м и р е '. . . . 52
О баэарныхъ мухахъ . . _ . ............................................ 55
О ц е л о м у д р Ы ............................ 59
О д р у г е .................................................... 61
О тысячи и одной ц е л и ............................................................ 64
О любви къ бл и ж н ем у ................................................................ 67
О пути созидаю щ аго.........................• ...................................... 69
О старыхъ и молодыхъ ж енщ инахъ.......................................... 72
О бъ ук усе з м е и ............................................................................ 75
IV

стр.
О ребенке и браке . . , >. 77
О свободной смерти ..................................................................... 80
О дарящей д о б р о д е т е л и ............................................................ 84

Ч А С Т Ь В ТО РАЯ.

Ребенокъ съ з е р к а л о м ъ ............................................................. 93
На блаженныхъ о с т р о в а х ъ ......................................................... 96
О с остр ад ательн ы хъ ..................................................................... 100
О д о б р о д Ь т е л ь н ы х ъ ..................................................................... 103
О т о л п е ..................................................... 107
О тарантулахъ ............................................................................. 111
О знаменитыхъ м у д р е ц а х ъ ......................................................... 115
Ночная песнь ................................................................................ 118
П есн ь п л я с к а ................................................................................. 121
Надгробная п е с н ь ......................................................................... 124
О п р еод о лели самого себя . . . .......................................... 128
О в о з в ы ш е н н ы х ъ ......................................................................... 132
О стране к у л ь т у р ы ..................................................................... 136
О незапятнанномъ п о з н а н ш ..................................................... 139
О бъ у ч е н ы х ъ ................................................................................. 143
О поэтахъ .• ................................................... 145
О великихъ с о б ь т я х ъ ................................................................ 149
П р о р и ц а т е л ь ................................................................................. 154
Объ и зб ав лен и и ............................................................................ 158
О человеческой мудрости ........................................................ 164
Т и ш и н а ............................................................................................. 168

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ,

С т р а н н и к ъ .................................................................................... 175
О призраке и з а г а д к е ................................................................ 179
О блаженстве противъ в о л и .................................................... 185
Передъ восходомъ солнца ........................................................ 190
О бъ умаляющей д о бр од етели ..................................................... 193
На священной г о р е ..................................................................... 200
О прохожденш м и м о .................................................................... 204
 V

стр.
О бъ о т ст уп н и к а х ъ .......................................................................... 208
В о зв р а щ е т е ....................................................................................... 213
О троякомъ з л е • . . . 218
О духе т я ж е с т и .............................................................................. 224
О старыхъ и новыхъ с к р и ж а л я х ъ ............................................. 229
Выздоравливающий.......................................................................... 255
'О великомъ т о м л е н ш .................................................................. 263
Другая песнь п л я с к а ................................................. 267
Семь п е ч а т е й ............................. 272

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ.

Ж ертва м е д о в а я .............................................................................. 281

Крикъ о п о м о щ и .............................................................. . . 285
Беседа съ к о р о л я м и ...................................................................... 290
Г Д я в к а ............................................................................................... 295
Чародей . . . . • .............................................................. 299
Самый безобразный ч е л о в е к ъ .................................................. 308
Добровольный нищий ...................................................................... 314
т е н ь .................................................................................................. 319
В ъ п о л д е н ь ...................................................................................... 324
Приветств1е .................................................................................. 327
П и р ъ ....................................................................... • ....................... 334
О высшемъ ч ело в ек е . . . . • ............................................. 337
П есн ь т о с к и .................................................................................. 350
О н а у к е ................................ 356
Среди дочерей п у с т ы н и . . . 360
П есн ь оп ьян етя .......................................................................... 368
З н а м е ш е .......................................................................................... 379
 Отъ переводчика.

На переводе Заратустры подтверждается еще разъ

старая истина, что все самое простое есть вместе съ
гЬм ъ и самое трудное. Книга Ницше написана про-
стымъ, почти библейскимъ языкомъ, и потому ея пе-
реводъ представляетъ чрезвычайную трудность. Неда-
ромъ въ 1898 г., когда впервые появились отрывки
моего перевода этой книги въ журнале г. Булгакова,
одинъ почитатель Ницше сд ел а л ъ въ печати мне
упрекъ, что подобную книгу надо переводить лЪтъ во­
семь, тогда какъ я переводилъ ее всего одинъ годъ.
И, действительно, только въ 1907 г., когда я предло-
жилъ на судъ читателей третье издаше моего пере­
вода, я могъ надеяться, что онъ удовлетворитъ, на-
конецъ, требовашямъ, которымъ долженъ отвечать
серьезный трудъ подобнаго рода. Читатель могъ въ то
время быть уверенъ, съ одной стороны, что теперь
передъ нимъ буквальный переводъ Заратустры, даже
слова по возможности расположены въ томъ же по­
рядке, какъ у Ницше; съ другой— я употребилъ тогда
все старашя, чтобы въ немъ сохранена была внеш­
няя, литературная красота оригинала. Чтобы достичь
того и другого одновременно, действительно, понадо­
билось около восьми л е т ъ труда; ибо каждое изъ
трехъ предыдущихъ моихъ изданш Заратустры не было
простой перепечаткой предшествующаго, а совершенно
новой переработкой перевода. Въ этомъ легко можетъ
убедиться всякш, у кого найдется время и охота сли­
чить все четыре издатя моего перевода, сделанныя
въ 1900, 1903, 1907 и 1911 годахъ. Остались безъ
изменешя только страницы стиховъ, риемованныхъ,
и нериемованныхъ, помещенныхъ въ этомъ, какъ и
VIII

въ предыдущемъ, изданш съ разрф>шен1я, нынФ> покой-

наго, А. М . Бобрищ ева-Пуш кина, въ его прекрас-
номъ перевод^..
Считаю необходимымъ сд-кпать здксь нисколько
указанш, относящихся къ тексту.

Стран. 98, строка 16, сверху: „В се, что не преходитъ, есть

только си м волъ!" въ противополож ность стихамъ Г ете въ конц4,
второй части „Ф а у с т а ": „A lle s Vergangliche ist nur ein G leichniss".—
Стран. 115, строка 2, сверху: тарантелла— Tarantel, означаетъ
по-Н'Ьмецки и тарантула и тарантеллу. — Стран. 146, строка 5,
снизу: «м н огое, чего нельзя описать, осущ ествля ло сь т а м ъ »,— на-
мекъ на слова Гёте въ конц'Ь второй части „Ф а у с т а “ : „D a s
TJnbeschreibliche, h ie r is t es g e th a n >.— Стран. 203, строка 18,
сверху: мрачные завистники— N e id b o ld e u n d L e id h o ld e.— Стран. 205,
строка 10, снизу: ...духъ превратился зд'Ъсь въ простую игру
с ло в ъ ? — W o rts p ie l, W o r t-S p u lic h t (вся эта глава полна игрою
словъ, въ болынинств-Ь случаевъ непереводимой).— Стран. 206,
строка 13, сверху: игра словами M o n d (м £ ся ц ъ ) и M o n d k a lb (на-
р о с т ъ ).— Стран. 240, строка 7, снизу: игра словами re in (ч и ­
стый) и Schw ein (свинья),— Стран. 244, строка 18, сверху: гнилая
л е н о с т ь — E o u lh e it, f a u lig (f a u l означаетъ ленивы й и гнилой).—
Стран. 249, строка 14, снизу: игра словами Eheschliessen (заклю -
чеше брака) и Ehebrechen (разрывъ его, прелюбод-Ьяше).—
Стран. 249, строка 8, снизу: я нарушила бр ак ъ— Ehebrechen (с о ­
вершить прел ю бодГяш е) и d urch die E h e gebrochen (разбитый
браком ъ). — Стран. 259, строка 4, снизу: игра словами bess ег
(луч ш е) и boeser (з л Ъ е ).— Стран. 281 строка 2, снизу: P e ch
(см ола) означаетъ фигурально: н е с ч а с ле , бЬда.— Стран. 283, строка
14, снизу: игра словами G r iin d lin g (пискарь) и A b gru n d (бездна,
глубина). — Стран. 322, строка 8, снизу: игра словами Suchen
naeh т ет ет H e im (искать своего дома) и He/imsuchung (нака-
заш е).— Стран. 350, строка 1, сверху: игра словами: D is te lk o p f
(головка ч ер топ олоха) и T if te lk o p f (сумасбродная голова).—
Стран. 350, строка 8, сверху: игра словами S ch w a rzsich tig (кто
видитъ лиш ь черное) и S ch w a rsiich tig (покрытый язвами).
 тякъ
ГОВОРИЛЪ ЗЯРЯТУСТРЯ.

Часть первая.
 Предислов1е Заратустры.
i.

Когда Заратустре исполнилось тридцать л е т ъ , по-

кинулъ о н ъ свою родину и озеро своей родины и по-
ш е л ъ въ горы. Здесь наслаждался онъ своимъ духомъ
и своимъ одиночествомъ и въ т е ч е т е десяти лЪ тъ не
утом ля лся счастьемъ своимъ. Н о наконецъ изм енилось
сердце его,— и въ одно утро поднялся онъ с ъ зарею,
с та л ъ передъ солнцемъ и та къ говорилъ къ нему:
« В е л и к о е светило! К ъ чему свелось бы твое счастье,
е с л и б ъ не бы ло у тебя т е х ъ , кому ты светишь!
В ъ т е ч е т е десяти л е т ъ подымалось ты надъ моей
пещерой: ты пресытилось бы своимъ св е то м ъ и этой
дорогою, ес л и бъ не было меня, моего ор ла и моей
змеи.
Н о мы каждое утро поджидали тебя, принимали
отъ тебя преизбытокъ твой и б л а го сл о в л я л и тебя.
Взгляни! Я пресытился своей мудростью, какъ пчела,
собравшая слиш комъ много меду; м не нужны руки,
простертая ко мне".
Я хотелъ бы одарять и над елять до т е х ъ поръ,
пока мудрые среди людей не стали бы опять радоваться
безумству своему, а бедные — богатству своему.
Для этого я долж енъ спуститься внизъ: какъ д е ­
лаешь ты каждый вечеръ, окунаясь въ море и неся
свЪтъ свой на другую сторону Mipa, ты, б о га те й ш ее
св е т и л о !
Я д олж енъ , подобно тебе, закатиться, какъ
называютъ это люди, къ которы м ъ хочу я спуститься.
Т а к ъ б л а госл ов и же меня, ты, спокойное око, бе зъ
зависти взирающее даже на чр е зм ер н о больш ое счастье!
Б л а го сл о в и чашу, готовую пролиться, чтобы з о л о ­
тистая влага т е к л а изъ нея и н есла всюду о т б л е с к ъ
твоей отрады!
В згляни, эта чаша хоче тъ опять стать пустою, и
З аратустра х очетъ опять ста ть ч е л о в е к о м ъ » .
— Т а к ъ начался з а к а т ъ Заратустры.

2.

З аратустра спустился одинъ с ъ горы, и никто не

п о встр еча лся ему. Н о когда вош ел ъ он ъ въ лесъ, передъ
нимъ неожиданно пр едсталъ старецъ, покинувшш свою
священную хижину, чтобы поискать корен ьев ъ въ л е с у .
И т а к ъ го в о р и л ъ старецъ За р а ту стр е:
„Мне не чуждъ э г о т ъ странникъ: несколько л е т ъ
том у назадъ проходи лъ о н ъ здесь. Заратустрой назы ­
вался онъ; но он ъ и зм ени лся.
То гд а несъ ты свой прахъ на гору: неужели теперь
хочеш ь ты нести свой огонь въ долины? Н еу ж е ли не
боишься ты кары поджигателю?
Да, я узнаю Заратустру. Чистъ взоръ его, и на
у с т а х ъ его н е т ъ отвращ еш я Н е потому ли и идетъ онъ,
точно танцуетъ?
З аратустра изм ени лся, ребен ком ъ с т а л ъ Заратустра,
За р а ту стр а проснулся: чего же хочеш ь ты среди спя-
щихъ?
 — 5

К а к ъ на м оре, ж и л ъ ты въ одиночестве, и море н о ­

си л о тебя. Увы! ты хочеш ь выйти на сушу? Т ы хочешь
снова са м ъ таск ать свое т е л о ? »
Заратустр а о твй чалъ : « Я люблю л ю д е й ».
« Р а з в е не потому, с к а з а л ъ святой, у ш е л ъ и я въ
л Ъ с ъ и пустыню? Р а з в е не потому, что и я слиш ком ъ
л ю б и л ъ людей?
Т е п е р ь лю блю я бога: людей не л ю б л ю я. Нелов-Ькъ
для меня слиш ком ъ несоверш ененъ. Л ю б о в ь къ ч е л о ­
веку убила бы м ен я ».
Заратустр а о т в е ч а л ъ : « Ч т о го в о р и лъ я о любви! Я
несу лю дям ъ д а р ъ ».
« Н е давай имъ ничего, сказалъ святой. Л уч ш е
сними с ъ ни хъ что-нибудь и неси в м е с т е с ъ ними—
это буд етъ для нихъ всего лучше: если т о л ь к о это лучш е
и для тебя!
И если ты хочеш ь им ъ дать, дай имъ не больш е
милостыни и еще заставь ихъ просить ее у т е б я !»
« Н е т ъ , о т в е ч а л ъ Заратустра, я не даю милостыни.
Д ля это го я не достаточно б е д е н ъ » .
С вятой с т а л ъ см ея ться надъ Заратустрой и т а к ъ
гов о р и лъ : « Т о г д а постарайся, ч то б ъ они приняли твои
сокровища! Они не доверчивы к ъ отш ельн и к ам ъ и не
в ер я т ъ , что мы приходимъ, чтобы дарить.
Н аш и шаги по у лица м ъ звучатъ для ни хъ сли ш ­
комъ одиноко. И если они ночью, въ сво и хъ кроватяхъ,
у с л ы ш а т ъ ч ел ов е к а , идущаго зад олго до восхода солнца,
они спраш иваютъ себя: куда крадется э т о т ъ воръ?
Н е ходи же къ людямъ и оставайся въ л е с у ! Иди
лучш е къ зв ер я м ъ ! Почему не хочеш ь ты быть, какъ
я,— м едведемъ среди медведей, птицею среди птицъ?»
« А что д е л а е т ъ святой въ лесу?» спросилъ Зара­
тустра.
 Святой отвЪчалъ: «Я слагаю ггЬсни и пою ихъ; и
когда я слагаю п’Ь сни, я см ею сь, плачу и бормочу с е б е
въ бороду: та къ славлю я бога.
П е ш е м ъ , плачемъ, смЪхомъ и бормотаньемъ славлю
я бога, моего бога. Но скажи, что несешь ты намъ въ
д аръ?»
Услы ш ав ъ эти слова, Заратустра поклонился свя­
тому и сказалъ: « Ч т о могъ бы я дать вамъ! П озвольте
мне ск орее уйти, чтобъ чего-нибудь я не взялъ у
в а с ъ !»— Т а к ъ разош ли сьони въразныя стороны, старецъ
и челов-Ькъ, и каждый см ея лся, какъ смеются дети.
Но когда Заратустра остался одинъ, говорилъ онъ
такъ въ сердце своемъ: «В озм ож н о ли это! Э т о т ъ свя­
той старецъ въ своемъ л е с у еще не с л ы х а л ъ о томъ,
что б о г ъ у м е р ъ ! »
* #
*

3.

Придя въ ближайшш городъ, лежавшш за лЪсомъ,

Заратустра наш елъ та м ъ множество народа, собрав-
шагося на базарной площади: ибо ему о б е щ ан о было
з р е л и щ е — плясунъ на канате. И Заратустра говорилъ
та къ къ народу:
«Я учу в а с ъ о с в е р х ъ- ч е л о в % к Ь . ЧеловЪкъ
есть нечто, что должно превзойти. Что сд е л а л и вы,
чтобъ превзойти его?
Все существа до сихъ поръ создали что-нибудь выше
себя; а вы хотите быть отливомъ этой великой волны
и с к о р е е вернуться къ состояшю зверя, чЪмъ прев­
зойти человека?
Ч то такое обезьяна въ отношенш человека? П о с м е ­
шище или мучительный позоръ. И т ^ м ъ же самымъ
 — 7 —

долж енъ быть челов к къ для сверхъ-человкка: посмк-

шищемъ или мучительнымъ позоромъ.
Вы совершили путь отъ червя къ человеку, но
многое въ васъ еще осталось отъ червя. Н ек огд а были
вы обезьяною, и даже теперь еще человк къ больш е
обезьяна, чкм ъ иная изъ обезьянъ.
Даже мудркйшш среди васъ есть тольк о негарм о­
ничная, колеблю щ аяся форма между растеш емъ и при-
зракомъ. Н о развк я велю вамъ стать призракомъ или
растешемъ?
Смотрите, я учу васъ о сверхъ-человккк!
С в е р х ъ -ч е л о в к к ъ — см ы слъ земли. Пусть же ваша
воля говоритъ: Д а б у д е т ъ све р хъ -че лов к к ъ смысломъ
земли!
Я заклинаю васъ, мои братья, ост авайтесь
в к р н ы з е м л к и не вкрьте тк м ъ , кто говоритъ вамъ
о надземныхъ надеждахъ! Они отравители, все равно,
знаю тъ ли они это, или нктъ.
Они презираютъ жизнь, эти умирающие и сами себя
отравивппе, о т ъ которы хъ уста ла земля: пусть погиб-
нутъ они!
Прежде ху л а на бога б ы л а величайшей хулой; но
б о г ъ умеръ, и вм кстк съ нимъ умерли и эти хулители.
Теперь хули ть землю самое ужасное преступлеше,
такъ же какъ чтить сущность непостижимаговыше, чкмъ
см ы слъ земли!
Н ек огд а с м о т р е л а душа на т к л о съ презркшемъ:
и тогда не бы ло ничего выше, чкм ъ это презркш е;—
она х о т к л а видкть т к л о тощимъ, отвратительным ъ и
голоднымъ. Т а к ъ думала она бкж ать отъ т к л а и отъ
земли.
О, эта душа сама бы ла еще тощей, отвратительной
и голодной; и ж естокость бы ла наслаждеш емъ этой души!
 — 8 —

Но и теперь еще, братья мои, скажите мне: что

говорить ваше т е л о о вашей душе? Р а з в е ваша душа
не есть бедность и грязь и ж алкое довольство собою?
Поистин-Ь, человЪкъ — это грязный потокъ. Надо
быть моремъ, чтобъ принять въ себя грязный потокъ
и не сд елаться нечистымъ.
Смотрите, я учу васъ о сверхъ-челов-ЬкЪ: он ъ — это
море, где можетъ потонуть ваше великое презрите.
В ъ чемъ то самое высокое, что можете вы пере­
жить? Э т о —-часъ великаго презр-Ьшя. Ч асъ, когда ваше
счастье становится для васъ отвратительным ъ т а к ъ же
какъ вашъ разумъ и ваша д обродетель.
Ч асъ, когда вы говорите: « В ъ чемъ мое счастье!
Оно — бедность и грязь и ж алкое довольство собою.
Мое счастье должно бы бы ло оправдывать само суще-
ствоваш е!»
Ча’съ, когда вы говорите: «В ъ чемъ мой разумъ!
Добивается ли онъ знанш, какъ левъ своей пищи?
О н ъ — бедн ость и грязь и ж алкое довольство собою !»
Ч асъ, когда вы говорите: « В ъ чемъ моя добродетель!
Она еще не заставила меня безумствовать. К а к ъ уста л ъ
я о т ъ добра моего и отъ з л а моего! Все это бедность
и грязь и ж алкое довольство со б о ю !»
Ч асъ, когда вы говорите: « В ъ чемъ моя справед­
ливость. Я не вижу, чтобы б ы л ъ я пламенемъ и углемъ.
А справедливый— это пламень и у г о л ь ! »
Часъ, когда вы говорите: « В ъ чемъ моя жалость!
Р а з в е ж а ло с т ь — не крестъ, къ которому пригвождается
каждый, кто л ю би тъ людей? Н о моя ж а лость не есть
распят 1е » .
Говорили ли вы уже такъ? Восклицали ли вы уже
такъ? А х ъ , еслибы я уже с л ы ш а л ъ васъ та к ъ воскли­
цающими!
 Не вашъ грЪхъ— ваше самодовольство вошетъ къ
небу; ничтожество вашихъ гр ^ х о в ь вош етъ къ небу.
Но гд'Ь же та молшя, что ли зн е тъ васъ своимъ
языкомъ? Гд-fe то безумие, что надо бы привить
вамъ?
Смотрите, я учу васъ о сверхъ челов'Ьк'Ь: о н ъ — эта
молшя, о н ъ — это безум 1е !»
Пока Заратустра такъ говорилъ, кто-то крикнулъ
изъ толпы: «М ы слышали уже довольно о канатномъ
плясун Ъ; пусть намъ покажутъ е г о !» И весь народъ
началъ см еяться надъ Заратустрой. А канатный пля-
сунъ, подумавъ, что эти слова относятся къ нему, при­
нялся за свое дЪло.
» *
*■

4.

Заратустра же гляд-Ьлъ на народъ и удивлялся. По-

томъ онъ такъ говорилъ:
« Ч е л о в Ъ к ъ — это канатъ, натянутый между животнымъ
и сверхъ челов'Ькомъ,—-кан атъ надъ пропастью.
Опасно прохождеше, опасно остаться въ пути, опа-
сенъ взоръ, обращенный назадъ, опасны страхъ и
остановка.
В ъ человЪкЪ важно то, что онъ мостъ, а не цЪль:
въ 4e n o B tK t можно любить только то, что онъ п е р е -
ходъ и уничтож ен 1 е.
Я лю блю тЪхъ, кто не у м ^ е тъ жить иначе, какъ
чтобъ погибнуть, ибо идутъ они по мосту.
Я л ю блю великихъ ненавистниковъ ибо они вели-
Kie почитатели и с тр ел ы ж елаж я другого берега.
Я лю блю тЪхъ кто не ищ етъ за звездами основашя,
чтобъ погибнуть и сделаться жертвою: а приноситъ
 — 10 —

себя въ жертву земле, чтобы зем ля некогда стала

землею сверхъ -челов кка
Я л ю б л ю того, кто ж иветъ для познашя и кто хо-
четъ познать для того чтоб ъ н е к о г д а ж и л ъ сверхъ-
человЪкъ Ибо т а к ъ хоч етъ онъ своей гибели.
Я л ю б л ю того, кто трудится и изобр'ктаетъ, чтобъ
построить ж илище для сверхъ -ч елов кка и приготовить
къ приходу его на зем лю животны хъ и растешя: ибо
та къ хоче тъ он ъ своей гибели.
Я л ю б л ю того, кто л ю б и т ъ свою добр одетель: ибо
д о б р о д е т е л ь есть воля къ ги бели и с т р е л а ж елашя
другого берега.
Я лю блю того, кто не береж етъ для себя ни капли
духа, но х о ч е тъ в сец ело быть духомъ своей доброде­
тели: ибо такъ, подобно духу, проходить онъ по
мосту.
Я л ю б л ю того, кто и з ъ своей д обр одетели делаетъ.
свое т я г о т е ш е и свою судьбу: ибо такъ хоче тъ онъ
ради своей д обр одетели еще жить и не жить б о л е е .
Я лю блю того, кто не х о ч е т ъ и м еть слиш ком ъ
много д обродетелей . Одна д о бр од е тел ь есть больш е
д обр оде тель, ч е м ъ две, ибо она больш е т о т ъ у з е л ъ , на
которомъ держится судьба.
Я л ю блю того, чья душа расходуется, кто не хочетъ
благодарности и не оказы ваетъ ея: ибо он ъ постоянно
даритъ и не хочетъ беречь себя.
Я л ю б л ю того, кто стыдится, когда счастливая игра
выпадаетъ на долю его, и кто тогда спрашиваетъ:
неужели я игрокъ обманщикъ? — ибо он ъ хочетъ
гибели.
Я л ю блю того, кто бр осаетъ золоты я слова впереди
своихъ д е л ъ и исполн яетъ всегда еще больш е, ч е м ъ
о б е щ а е т ъ : ибо о н ъ хочетъ своей гибели
 —и
Я лю блю того, кто оправдываетъ людей будущаго и
изба в л яетъ людей прошлаго: ибо онъ хочетъ гибели
отъ людей настоящаго.
Я л ю блю того, кто стр огъ къ своему богу, такъ
какъ он ъ л ю б и т ъ своего бога: ибо он ъ д олж енъ по­
гибнуть о т ъ гн ева своего бога.
Я лю блю того, чья душа гл у бок а даже въ ранахъ,
и кто мож етъ погибнуть при малЪйшемъ испытанш:
та къ охотно идетъ он ъ по мосту.
Я лю блю того, чья душа переполнена, та къ что
онъ забы ваетъ самого себя, и в с е вещи содержатся
въ немъ: та к ъ становятся в се вещи его гибелью.
Я лю блю того, кто свободенъ духомъ и свободенъ
сердцемъ: т а к ъ голова его есть тольк о внутренность
сердца его, а сердце его влечетъ его. къ гибели.
Я лю блю всЬ хъ т'Ьхъ, кто являются тяжелыми
каплями, падающими одна за другой и з ъ темной тучи,
нависшей надъ челов-Ьчествомъ: м олш я приближается,
возвЪщаютъ они и гибнутъ, какъ провозвестники.
Смотрите, я провозвестникъ молнш и тяжелая
капля изъ тучи: но эта молш я называется сверхъ-
ч е л о в е к ъ» .

5.

Произнесш и эти слова, Заратустра снова посмо-

трелъ на народъ и умолкъ. «В отъ сто ятъ они, гово­
р и л ъ о н ъ въ сердце своемъ, вотъ смею тся они: они
не понимаютъ меня, мои речи не для эти хъ ушей.
Н еуж ели нужно сперва разодрать имъ уши, чтобъ
\
они слуш ать глазами? Н еуж ели надо гре-
съ литавры и какъ проповедники покаяшя?
И ли в ^ р я тъ они тольк о заикающемуся?
 - 12 —

У н и х ъ е с т ь н-Ьчто, чЬ>мъ гордятся они. Но какъ назы-

ваютъ о п и т о , что д-Ьлаетъ ихъ гордыми? Они называютъ
это культурою, она о тли чаетъ ихъ отъ пастуховъ.
П оэтом у не любятъ они слы ш ать о себ-Ь слово
« п р е з р и т е » . Буду же говорить я къ ихъ гордости.
Буду же говорить я имъ о сам омъ презр-Ьнномъ
существЬ: а это и есть п о с л - Ь д н 1 й челов-Ькъ».
И та къ гов о р и лъ Заратустра къ народу:
«Н а с т у п а е т ъ время, что ч е л о в Ь к ъ поставитъ себЬ
ц Ь ль свою. Н а сту п а етъ время, что ч е л о в Ь к ъ посадитъ
зерно высшей надежды своей.
Его почва еще достаточно богата для этого. Но
эта почва будетъ некогда бедной и безплодной, и ни
одно высокое дерево не будетъ больш е рости на ней.
Горе! Приближ ается время, когда ч е л о в Ь к ъ не пу­
сти ть б о л Ь е с тр ел ы ж елаш я своего выше ч еловека , и
тетива лука его разучится дрожать!
Я говорю вамъ: нужно носить въ с е б Ь еще хаосъ,
чтобы быть въ состояши родить танцующую звезду.
Я говорю вамъ: въ васъ есть еще хаосъ.
Горе! Приближ ается время, когда челов-Ькъ не ро-
дитъ больш е звЬзды. Горе! Пр ибли ж ается время самаго
презрЬннаго человЬка, который уже не можетъ прези­
рать самого себя.
Смотрите! Я показываю вамъ послЬдняго че­
ловека.
« Ч т о такое любовь? Что такое творчество? Устрем-
леше? Что такое з в Ь з д а ? »— та къ вопрош аетъ послЬднш
челов-Ькъ и моргаетъ.
Земля стала маленькой, и по ней пры гаетъ по­
слЬднш челов-Ькъ, дЬлаю щ ш все маленькимъ. Его родъ
не истребимъ, какъ земляная блоха; послЬднш чело­
в-Ькъ ж иветъ дольш е вс-Ьхъ.
 13

« С ч а с п е найдено н а м и » — говорить п о с л Ь д т е люди

и моргаютъ.
Они покинули страны, гдЪ бы ло холодно жить: ибо
имъ необходимо тепло. Также л ю бя тъ они сосЪда и
жмутся к ъ нему: ибо имъ необходимо tenno.
Захворать или быть недовЪрчивымъ считается у
нихъ грйхомъ: ибо ходятъ они осмотрительно. Одни
безумцы еще спотыкаются о камни или о людей!
О тъ времени до времени немного яду: это вызы-
ваетъ пр1ятные сны. А въ концЪ побольш е яду, чтобы
пр!ятно умереть.
Они еще трудятся, ибо т р у д ъ — р а з в л е ч е т е . Н о они
заботятся, чтобы р а з в л е ч е т е не у т о м ля ло ихъ.
Не будетъ болЪе ни б-Ьдныхъ, ни богатыхъ: то и
другое слиш комъ хлопотливо. И кто з а х о т Ь л ъ бы еще
управлять? И кто повиноваться? Т о и другое слиш­
комъ хлопотливо.
Н Ъ тъ пастыря, одно лиш ь стадо! Каждый ж елаетъ
равенства, всЪ равны: кто чувствуетъ иначе, тотъ до-,
бровольно идетъ въ сумасшедшш домъ.
«П р еж д е весь м1ръ б ы л ъ сумасшедцпй» — говорить
самые умные изъ нихъ и моргаютъ.
В сЬ умны и знаютъ все, что было: такъ что можно
смЪяться б е зъ конца. Они еще ссорятся, но скоро
мирятся - иначе это разстроивало бы желудокъ.
У нихъ есть свое маленькое удовольств1е для дня
и свое маленькое удовольств!е для ночи: но здоровье —
выше всего.
«С ч а с т ь е найдено н а м и »— говорить послЪдше люди
и м оргаютъ».
Зд-Ьсь окончилась первая р-Ьчь Заратустры, назы ­
ваемая также «П р е д и с л о в 1е м ъ », ибо на этомъ мЪсгЬ
его прервали крикъ и радость толпы. «Д а й намъ этого
 14 —

послЪдняго человека, о Заратустра,— т а к ъ восклицали

они — сд ела й насъ похожими на эти хъ послЪднихъ
людей! И мы даримъ теб-Ь с в е р х ъ - ч е л о в е к а !» И весь
народъ радовался и щ е л к а л ъ языкомъ. Н о Заратустра
с т а л ъ печа ленъ и с к а з а л ъ въ сердцЪ своемъ:
«О н и не понимаютъ меня: мои рЪчи не для эти хъ
ушей.
Очевидно, я слиш ком ъ долго ж и л ъ на горЪ, слиш-
комъ часто с л у ш а л ъ ручьи и деревья: теп ерь я говорю
имъ, какъ пастухамъ.
Н епреклонна душа моя и свЪтла, какъ горы утрен­
ней порою. Но они думаютъ, что х о л о д ен ъ я и что
см ею сь я ужасными шутками.
И вотъ они смотрятъ на меня и смЪются: и, см'Ь-
ясь, они еще ненавидятъ меня. Л е д ъ въ см4>хЪ ихъ».

6.

Но т у т ъ случи лось нЪчто, что с д е л а л о уста всЪхъ

нЪмыми и взоръ неподвижнымъ. Ибо т 4 м ъ временемъ
канатный п л я су н ъ н а ч а лъ свое д-Ьло: он ъ вы ш елъ изъ
маленькой двери и п ош елъ по канату, протянутому
между двумя башнями и висевшему надъ базарной
площадью и народомъ. Когда он ъ находился посреди
своего пути, маленькая дверь вторично отворилась, и
д-Ьтина, пестро одетый, какъ паяцъ, выскочилъ изъ
нея и быстрыми шагами пошелъ во слЪдъ первому.
«В передъ, хромонопй, кричалъ он ъ своимъ страшнымъ
голосом ъ , впередъ, лен и в а я скотина, контрабандистъ,
набЪленая рожа! Смотри, чтобъ я не по щ е к от ал ъ тебя
своею пяткою! Что д е л а е ш ь ты здЪсь между башнями?
Ты вышелъ изъ башни; туда бы и с л е д о в а л о запереть
 — 15 -

тебя, ты загораживаешь дорогу тому, кто лучше т е б я !» —

И с ъ каждымъ с л о в о м ъ он ъ все приближался къ нему:
и когда б ы л ъ уже на разстоянш одного т ол ьк о шага
о т ъ него, слу ч и л ос ь нЬчто ужасное, что с д Ь л а л о уста
всЬ хъ нЬмыми и взоръ неподвижнымъ: - онъ испустилъ
дьявольский крикъ и пры гнулъ черезъ того, кто заго-
родилъ ему дорогу. Но этотъ, увидЬвъ, что его сопер-
никъ побЬж даетъ его, п о тер ялъ голову и канатъ; онъ
б р о си лъ свой ш естъ и самъ еще быстрЬе, чЬм ъ шестъ,
п о л е т Ь л ъ внизъ, какъ какой-то вихрь изъ рукъ и ногъ.
Базарная площадь и народъ походили на море, когда про­
носится буря: все въ смятенш б Ь ж а л о въ разныя стороны,
больш ею частью туда, гдЬ должно бы ло упасть т Ь л о .
Но Заратустра оставался на мЬстЬ, и прямо в озл Ь
него у п а л о т Ь л о , изодранное и разбитое, но еще не
мертвое. Нем ного спустя, къ раненому вернулось со-
знаше, и о н ъ уви д Ь л ъ Заратустру, стоявшаго возлЬ
него на к о лЬ н я хъ. « Ч т о ты т у тъ дЬлаеш ь? с к а з а л ъ онъ
наконецъ, я давно зналъ , что чортъ подставитъ мнЬ
ногу. Т е п е р ь онъ тащ итъ меня въ преисподнюю: не
хочешь л и ты помЬшать ему?»
« К л я н у с ь честью, другъ, о т в Ь ч а л ъ Заратустра, не
сущ ествуетъ ничего, о чемъ ты говоришь: н Ь т ъ ни
чорта, ни преисподней. Твоя душа ум р етъ еще скорЬе, -г
чЪмъ твое тЬ л о: не бойся же ничего!»
Ч е л о в Ь к ъ п о см отр Ь лъ на него с ъ недовЬр 1емъ. «Е с л и
ты говоришь правду, ск а з а лъ онъ, то, теряя жизнь, я
ничего не теряю. Я немного больш е животнаго, кото-
раго ударами и голод ом ъ научили п л я с а т ь ».
« Н е со всЬм ъ такъ, сказалъ Заратустра; ты изъ
опасности с д Ь л а л ъ се бЬ ремесло, а за это нельзя п р е ­
зирать. Теперь ты гибнешь о т ъ своего ремесла: за это
я хочу похоронить тебя своими рукам и»
 — 16 —

На эти сл ов а Заратустры умирающш ничего не

о т в е т и л ъ ; о н ъ т о л ь к о л о ш е в е л и л ъ рукою, какъ бы ища,
въ благопарность, руки Заратустры.

* *
*

-V
7.

ТЬмъ временемъ н а с туп и л ъ вечеръ, и базарная

площадь скры лась во мраке: тогда разс-Ьялся и народъ,
ибо устаю тъ даже лю бопы тство и страхъ. Н о За р а ту ­
стра п р од ол ж а л ъ с и д еть на зем ле возле мертваго и
б ы л ъ погруженъ въ свои мысли: та къ з а б ы л ъ онъ о
времени. Н а кон ец ъ н а ступ ила ночь, и холодный вЪтеръ
подулъ на одинокаго. Т о гд а поднялся Заратустра и
с к а з а л ъ въ сердце своемъ:
«Поистин-Ь, прекрасный у л о в ъ б ы л ъ сегодня у З а ­
ратустры. О н ъ не п о й м а л ъ ч елов ека , з а т о тр у п ъ пой
м а л ъ онъ.
Безпок ой ное ч е л о в е ч е с к о е существование и к ъ тому
же лиш ено всегда смысла: паяцъ м ож етъ стать уд-Ьломъ
его.
Я хочу учить людей см ы слу ихъ бьгпя: эт о т ъ см ы слъ
есть с в е р х ъ -ч е л о в е к ъ , м олш я изъ темной тучи чело­
века
Но я еще д ал ек ъ о т ъ нихъ, и моя м ысль не гово­
рить ихъ мыслямъ. Д ля людей я еще середина между
безумцемъ и трупомъ.
Т е м н а ночь, темны пути Заратустры. Идемъ, холод ­
ный, недвижный товари щ ъ! Я несу тебя туда, где я
похороню тебя своими ру к ам и ».
 — 17 —

8.

С казавъ это въ сердце своемъ, Заратустра взялъ

трупъ с е б е на спину и пустился въ путь. Но не успЪлъ
онъ пройти и ста шаговъ, какъ человЪ къ под­
крался къ нему и с т а л ъ шептать ему на ухо. Т о т ъ , кто
говорилъ, б ы л ъ паяцъ съ башни. «Уходи изъ этого
города, о Заратустра, говорилъ онъ: слиш комъ м н о п е
ненавидятъ тебя здесь. Ненавидятъ тебя добрые и пр а­
ведные, и они зовутъ тебя своимъ врагомъ и нена-
вистникомъ; ненавидятъ тебя правоверные, и они зо­
вутъ тебя опаснымъ для толпы. Счастье твое, что с м е я ­
л ись надъ тобою: и поистине, ты говорилъ, какъ шутъ.
Счастье твое, что ты п ристалъ къ мертвой собаке;
унизившись такъ, ты спасъ себя на сегодня. Но уходи
прочь изъ этого города - или завтра я перепрыгну че
резъ тебя, живой черезъ мертваго». И сказавъ это,
ч е л о в е к ъ исчезъ; а Заратустра продолж алъ свой путь
по темнымъ улицамъ.
У воротъ города повстречались ему могильщики;
они факеломъ посветили ему въ лицо, узнали Зара­
тустру и много издевались надъ нимъ. «З а р а ту стр а
уноситъ съ собой мертвую собаку: браво, Заратустра
обратился въ могильщика! И бо наши руки слишкомъ
чисты для этой поживы. Не хочетъ ли Заратустра
украсть у чорта его кусокъ? Ну, такъ и быть! Ж е л а е м ъ
хорошо поужинать! Если т ол ьк о чортъ не лучшш еще
воръ, ч е м ъ Заратустра!— он ъ украдетъ ихъ обоихъ,
он ъ с ъ е с т ъ ихъ о б о и х ъ ! » И они с м е я л и с ь и перешеп­
тывались между собой.
Заратустра не ск а з а лъ на это ни слова и ш елъ
своей дорогой О н ъ ш ел ъ два часа по л е с а м ъ и боло-
тамъ и очень часто сл ы ш ал ъ $ roWorfHtTrn
Н и ц ш е .— Т ак ъ говорилъ З аратустр.

Р К О О ! э 6
наконецъ и на него н а п ал ъ голодъ. Онъ остановился
передъ уединеннымъ домомъ, въ котором ъ гор Ъ лъ
св е тъ .
«Г олод ъ нападаетъ на меня, какъ разбойникъ,
ск а з а л ъ Заратустра. В ъ л-Ьсахъ и б о л о т а х ъ нападаетъ
на меня го л о д ъ мой и въ глубокую ночь.
Уд иви тельн ы е капризы у моего голода. Ч асто на­
ступ аетъ о н ъ у меня тольк о п о с л е обеда, и сегодня
целый день я не чувствовалъ его: гд е же з а м еш к а лся
онъ?»
И с ъ этими словами Заратустра постучался въ дверь
дома П оявился старикъ; он ъ несъ с в е т ъ и спросилъ:
« К т о идетъ ко м н е и наруш аетъ мои скверный с о н ъ ? »
«Ж и в о й и мертвый, о т в е ч а л ъ Заратустра. Д айте м не
п о е с т ь и попить; днемъ я з а б ы л ъ о б ъ этомъ. Тотъ,
кто корм итъ голоднаго, н а с ы щ а егь свою собственную
душу: т а к ъ гов ори тъ м уд рость».
С тар и к ъ у ш е л ъ , но тотч асъ вернулся и пр едлож илъ
З а р а т у с т р е х л е б ъ и вино. « З д е с ь плохая сторона для
голодающ ихъ, с к а з а л ъ он ъ; поэтому я и живу здесь.
З в е р ь и ч е л о в е к ъ приходятъ ко мне, отш ельнику. Но
позови же своего товарища поесть и попить, он ъ
у с т а л ъ ещ е больш е, ч е м ъ т ы ». З аратустра о тв е ч а л ъ :
«М е р т в ъ мой товарищ ъ, бы ло бы трудно уговорить его
п о е с т ь » . — « Э т о меня не касается, ворча произнесъ ста­
рикъ; кто стучится въ мою дверь, д о лж ен ъ принимать
то, что я ему предлагаю. 'Ь ш ьте и будьте з д о р о в ы !»—
П о с л е этого Заратустра ш е л ъ еще два часа, до­
веряясь дороге и с в е т у з вездъ : ибо он ъ б ы л ъ при­
вычный ночной ходок ъ и л ю б и л ъ всему спящему смо
т р е т ь въ лицо. Но когда с та л о св е та ть, Заратустра
очутился въ г л у б о к о м ъ л е с у , и дальш е уже не бы ло
видно дороги. То гд а он ъ п о л о ж и л ъ мертваго въ дупло
 — 19 —

дерева на вы соте своей головы,— ибо онъ хотЪ лъ з а ­

щищать его отъ волковъ,— и самъ л е г ъ на землю, на
мохъ. И тотчасъ у с н у л ъ онъ, усталый тЪломъ, но съ
непреклонною душою.

•X

9.

Д олго сп а л ъ Заратустра, и не тольк о утренняя

заря, но и йолдень прошли по лицу его. Но, наконецъ,
он ъ отк ры лъ глаза: с ъ удивлеш ем ъ п о см отр Ь лъ Зара­
тустра на л-Ьсъ и тишину, съ удивлеш емъ з а гл я н у л ъ
онъ внутрь самого себя. П отом ъ он ъ быстро поднялся,
какъ морякъ, завидевшш внезапно землю, и возлико-
валъ: ибо он ъ у в и д е л ъ новую истину. И такъ говорилъ
он ъ тогда въ сердце своемъ:
«С в Ъ т ъ ни зош елъ на меня: м н е нужны п о сл ед ов а ­
тели, и притомъ живые,— не мертвые п о след ова тели и
не трупы, которы хъ ношу я съ собою, куда я хочу.
Мне нужны живые последователи, которые сле-
дуютъ за мною, потому что хотятъ сл е д ов а ть сами за
собой — и туда, куда я хочу.
Светъ ни зош елъ на меня: не к ъ народу д олж енъ
говорить Заратустра, а къ послед ова телям ъ! Зара­
тустра не д о лж ен ъ быть пастухомъ и собакою стада!
Сманить многихъ изъ стада— для этого приш елъ
я. Негодовать будутъ на меня народъ и стадо: разбой-
никомъ хочетъ называться Заратустра у пастуховъ;
Пастухи, говорю я, но они называютъ себя добрыми
и праведными. Пастухи, говорю я, но они называютъ
себя правоверными.
Посмотрите на добрыхъ и праведныхъ! Кого нена-
видятъ они больш е всего? Того, кто разбиваетъ ихъ
2*
 20

скрижали ценностей, разрушителя, преступника: но

это и есть созидающш.
Посмотрите на правоз-Ьрныхъ! К ого ненавидятъ они
больш е всего? Т о го , кто р азбиваетъ ихъ скрижали
ценностей, разруш ителя, преступника:— но это и есть
созидающш.
П о с л е д о в а т е л е й ищ етъ созидающш, а не труповъ,
а также не стадъ и не правоверныхъ. Созидаю щ ихъ
т а къ же, какъ онъ, ищ етъ созидающш, т е х ъ , что пи-
ш утъ новыя ценн ости на н о в ы х ъ скриж аляхъ.
П о с л е д о в а т е л е й ищ етъ созидающш, и т е х ъ . кто со-
б и р а лъ бы жатву в м е с т е с ъ нимъ: ибо все созрело
у него для жатвы Но ему недостаетъ сотни серповъ:
поэтому он ъ вырываетъ колосья и негодуетъ.
П о с л е д о в а т е л е й ищ етъ созидающш, и техъ, кто
у м е е т ъ точить свои серпы. Ра зр у ш и те ля м и будутъ на­
зываться они и ненавистниками д о б р ы х ъ и з лы х ъ . Но
они со б ер у т ъ жатву и будутъ праздновать.
С озидаю щ ихъ в м е с т е с ъ нимъ ищ етъ Заратустра,
собираю щ ихъ жатву и празднующихъ в м е с т е с ъ нимъ
ищ етъ Заратустра: что с т а л ъ бы о н ъ создавать со
стадами, пастухами и трупами!
И ты, мой первый п о сл ед ов а тел ь, прощай! Хорош о
сх о р о н и л ъ я тебя въ д у п л е дерева, хорошо сп р я та л ъ
я тебя о т ъ волковъ.
Но я разстаю сь с ъ тобою, ибо время прошло. О тъ
зари до зари о с е н и л а меня новая истина.
Ни пастухомъ, ни м огильщ ик ом ъ не д о лж ен ъ я
быть. Никогда б о л ьш е не буду я говорить къ народу:
п о сл ед н ш р а з ъ гов о р и лъ я къ мертвому.
К ъ созидающимъ, собираю щ имъ жатву и праздную-
щимъ хочу я присоединиться: радугу хочу я показать
и м ъ и в се ступени, ведуцця къ св ерхъ -челов еку.
 — 21 —

Отшельникамъ буду я пЪть свою пЪсию и тЪмь,

кто живутъ вдвоемъ; и у кого есть еще уши, чтобъ
слышать неслыханное, тому хочу я обременить его
сердце счастьемъ своимъ.
Я стремлюсь къ своей ц-Ьли, я иду своей дорогой;
черезъ медлительныхъ и нерадивыхъ перепрыгну я.
Пусть будетъ мой путь ихъ ги белью !»

* #
*

10.

Та к ъ говорилъ Заратустра въ сердцЪ своемъ, а

солнце стало уже на полдень: тогда онъ вопросительно
взглянулъ на небо - ибо у слы ш а лъ надъ собою рЪзкш
крикъ птицы. И онъ увидЪлъ орла: описывая широюе
круги, несся тотъ въ воздух^, а съ н и м ъ - змЪя, но
не въ видЪ добычи, а какъ подруга: ибо она обвила
своими кольцами шею его.
« Э т о мои зв%ри!» сказалъ Заратустра и обрадо­
вался въ сердцЪ своемъ
«С а м о е гордое животное, какое есть подъ солнцемъ,
и животное самое умное, какое есть подъ солнцемъ,—
они отправились на разведки.
Они хотятъ знать, живъ ли еще Заратустра. И
поистин-fe, живъ ли я еще?
О паснее оказалось быть среди людей, чЪмъ среди
зверей, опасными путями, ходитъ Заратустра. Пусть
же ведутъ меня мои зв-Ьри!»
Сказавъ это, Заратустра вспомнилъ слова святого
въ лЪсу, вздохнулъ и говорилъ та къ въ сердцЪ своемъ:
« Е с л и б ъ я могъ стать мудр-fee! Еслибъ я могъ стать
мудрымъ вполнЪ, какъ змЪя моя!
 — 22 —

Но невозможнаго хочу я: попрошу же я свою гор­

дость идти всегда вмЪстЪ съ моей мудростью!
И если когда-нибудь моя мудрость покинетъ меня:—
ахъ, она лю би тъ у л е т а т ь !— пусть тогда моя гордость
у лети тъ вм£стЬ с ъ моимъ безум 1е м ъ !»
— Т а к ъ начался закатъ Заратустры.

* *
*
 РЪчи Заратустры.

О т р е х ъ превращешяхъ.

« Т р и превращения духа называю я вамъ: какъ духъ

становится верблюдомъ, л ьв о м ъ верблюдъ, и наконецъ
ребенкомъ становится левъ.
Много труднаго сущ ествуетъ для духа, для духа
сильнаго и выносливаго, который сп особен ъ къ г л у б о ­
кому почитанш : ко всему тяж елому и самому труд­
ному стремится сила его.
Ч то есть тяжесть? та къ вопрошаетъ выносливый
духъ, становится, какъ верблюдъ, на колЪни и х о ч е т ъ ^
чтобъ хорошенько навьючили его.
Что есть самое трудное? такъ вопрошаетъ вы носли­
вый духъ; скажите, герои, чтобы в з я л ъ я эго на себя
и радовался с и л -k своей.
Не значитъ ли это: унизиться, чтобы заставить
страдать свое BbicoKOMtpie? Заставить блистать свое
безум 1е, чтобы осмЪять свою мудрость?
И л и это значитъ: б е ж а т ь о т ъ нашего д'Ьла, когда
оно празднуетъ свою победу? Подняться на высоюя
горы, чтобы искусить искусителя?
И ли это значитъ: питаться желудями и травой по-
знашя и ради истины т е р п е т ь го л о д ъ души?
 — 24 - -

Или это значитъ: больн ы м ъ бы ть и о т о с л а т ь уте­

шителей, и заклю чить дружбу съ глухими, которые
никогда не слы ш атъ, чего ты хочешь?
И л и это значитъ: опуститься въ грязную воду, если
это вода истины, и не гнать о т ъ себя холодны хъ ля-
гуш екъ и т е п л ы х ъ жабъ?
И ли это значитъ: т е х ъ лю бить, кто насъ прези-
раетъ, и простирать руку привидешю, когда оно хо­
четъ пугать насъ?
Все самое трудное бе р е т ъ на себя выносливый
духъ: подобно навьюченному верблюду, который сп е-
шитъ въ пустыню, с п еш и тъ и о н ъ въ свою пустыню.
Но въ самой уединенной пу с ты н е совершается в т о ­
рое превращеше: зд е сь л ь в о м ъ ста н о в и тс я духъ, сво­
боду х о ч е тъ о н ъ с е б е завоевать и господиномъ быть
въ своей собственной пустыне.
С воего по след н я го господина ищ етъ онъ здесь:
врагомъ хоче тъ о н ъ стать ему и своему п ослед нем у
богу, и з ъ -з а победы о н ъ хоч етъ бороться с ъ великимъ
дракономъ.
Кт о же э т о т ъ великш драконъ, котораго д ухъ не
х очетъ б о л е е называть господиномъ и богом ъ ? « Т ы
д о л ж е н ъ » называется великш драконъ. Н о духъ льва
говоритъ « я х о ч у ».
Чешуйчатый з в е р ь «т ы д о л ж е н ъ », искрясь золо­
тыми искрами, л е ж и т ъ ему на дороге, и на каждой
чеш уе его б л ести тъ , какъ золото, «т ы д о л ж е н ъ !»
Т ы с я ч е л е т ш я ценности б л е с т я т ъ на эти хъ чешуяхъ,
и та к ъ говоритъ сильнейший изъ всехъ драконовъ:
«ц е н н о с т и в с е х ъ вещей — б л е с т я т ъ на м н е » .
« В с е ценности уже созданы, и каждая созданная
ц е н н о с т ь - э т о я. П о и сти н е , « я х о ч у » не должно бо­
л е е с у щ е с т в о в а т ь !» Т а к ъ говори тъ драконъ.
 — 25 —

Братья мои, къ чему нуженъ левъ въ челов-Ьче-

скомъ духЪ? Чему не удовлетворяетъ подъяремный
звЪрь, воздержный и почтительный?
Создавать новыя ц е н н о с т и — этого не можетъ еще
левъ: но создать себЪ свободу для новаго созидашя —
это можетъ достичь сила льва.
Завоевать ce 6t свободу и священное « н Ъ т ъ » даже
передъ долгомъ: для этого, братья мои, нужно стать
львомъ.
Завоевать ce 6t право для новыхъ ценностей— это
самое страшное завоеваше для духа выносливаго и
почтительнаго. Поистин-Ь, оно кажется ему грабежомъ
и дЪломъ хищнаго звЪря.
К а къ свою святыню, любилъ онъ когда-то «ты
д о л ж е н ъ »: теперь ему надо видеть даже въ этой свя-
тын'Ь произволъ и мечту, чтобы завоевать се б^ сво­
боду отъ любви своей: нужно стать львом ъ для этой
победы.
Но скажите, братья мои, что можетъ сд ела ть ре-
бенокъ, чего не могъ бы даже левъ? Почему хищный
л ев ъ долж енъ стать еще ребенкомъ?
Дитя есть невинность и забвеше, новое начинаше,
игра, самокатящееся колесо, начальное д виж ете, с в я ­
тое слово утверждешя.
Да, для игры созидашя, братья мои, нужно святое
слово утверждешя: с в о е й воли хочетъ теперь духъ.
свой м 1ръ находить отрЪшившшся отъ него.
Три превращешя духа назв алъ я вамъ: какъ духъ
с та л ъ верблюдомъ, львом ъ верблюдъ, и наконецъ левъ
ребен ком ъ».
Т а к ъ говорилъ Заратустра В ъ то т ъ разъ остано­
вился он ъ въ городЪ, названномъ; Пестрая корова.
 — 26 —

О каеедр ахъ добродетели.

Заратустр-Ь хва лили одного мудреца, который у м ^ л ъ

хорошо говорить о с н е и о д обр од е тел и : за это его
высоко чтили и награждали, и все юноши садились
передъ каеедрой его. К ъ нему п о ш е л ъ Заратустра, и
в м е с т е со всеми юношами с е л ъ передъ каеедрой его.
И такъ го в о р и л ъ мудрецъ:
« Ч е с т ь и стыдъ передъ сномъ! Э т о первое! И и з б е ­
гайте в стречи с ъ тем и, кто плох о спитъ и бодрствуетъ
ночью!
С ты дли въ и воръ въ присутствш сна: потихоньку
крадется о н ъ въ ночи. Н о н е т ъ стыда у ночного с т о ­
рожа, не стыдясь т р у б и т ъ о н ъ въ свой рогъ.
У м е т ь спать - не пустяшное дело: ч тоб ъ хорошо
спать, надо бодрствовать въ теч еш е ц е л а г о дня.
Д есять р а з ъ д о л ж ен ъ ты днемъ п р е о д о л е т ь самого
себя: это дастъ хорошую у ста лость, это м акъ души.
Д есять р а з ъ д о л ж е н ъ ты мириться с ъ сам им ъ с о ­
бою; ибо преодоление есть обида, и дурно сп и тъ не-
помирившжся.
Десять истинъ д о л ж ен ъ найти ты въ течеш е дня:
иначе ты будешь и ночью искать истины, и твоя душа
останется голодной.
Десять р а зъ д о л ж ен ъ ты см е я т ь с я въ течеш е дня
и быть веселы мъ: иначе буд етъ тебя ночью безпо-
коить ж елудокъ, э т о т ъ отецъ скорби.
Немног1е зн а ю тъ это; но надо о бла да ть всеми до­
бр од етелям и, чтоб ъ спать хорошо. Н е д а л ъ ли я лож -
наго св и д етельства? Н е н а р уш и лъ л и я супружеской
верности?
 — 27 —

Не п о зв о ли лъ ли я с е б е пожелать рабыни ближ-

няго моего? Все это м еш ало бы хорошему сну.
И даже при существованш всехъ д обродетелей
надо еще понимать одно: уметь во время послать
спать в с е добродетели.
Ч т о б ъ не ссорились между собой эти милыя жен­
щины! И и з ъ -за тебя также, несчастный!
Живи в ъ мире с ъ богом ъ и соседом ъ: этого тре-
б у етъ хорош ш сонъ. И живи также ръ м ире съ со-
седскимъ чортомъ! Иначе ночью он ъ будетъ посещ ать
тебя.
Чти начальство и повинуйся ему, даже хромому на­
чальству! Э того т р е б у етъ хорош ш сонъ. Разве моя
вина, если начальство л ю би тъ ходить на хромыхъ
ногахъ?
Т о т ъ , по моему, лучшш пастухъ, кто пасетъ свои
овцы на тучныхъ л у га х ъ : этого тре бу етъ хорошш сонъ.
Я не хочу ни больш и хъ почестей, ни больш и хъ
сокровищъ: то и другое раздражаетъ селезенку. Однако
дурно спится безъ добраго имени и м алы хъ сокро­
вищъ.
М а л ен ьк ое общ ество для меня предпочтительнее,
ч е м ъ злое: но и оно должно приходить и уходить во
время. Э того тре бу етъ хорошш сонъ.
М н е также очень нравятся ницце духомъ: они спо-
собствую тъ сну. Блаженны они, особенно если всегда
воздаютъ имъ должное.
Т а к ъ проходитъ день у д обродетельн аго. Н о когда
наступаетъ ночь, я остерегаюсь, конечно, призывать
сонъ! О н ъ не хочетъ, чтобы его призывали,— его, ко­
торый есть господинъ в с е х ъ добродетелей!
Но я размышляю, что я с д е л а л ъ и о чемъ я ду-
м а л ъ въ течеш е дня. Пережевывая, спрашиваю я себя,
 — 28 —

т ер п е л и в о , какъ коров з: каковы однако бы ли твои д е­

сять п р е о д о л е л и ?
И каковы были т е десять примиренш, десять истинъ
и десять с л у ч а е в ъ см еха, которыми мое сердце радо­
вало себя?
При т а к о м ъ обсужденш и взв-кшиваши сорока мы­
слей, нападаетъ на меня сразу сонъ, незванный, госпо-
динъ в с Ь х ъ д обр одетелей .
С о н ъ удар яетъ м н е по гла за м ъ : и они т я ж е л е ю т ъ .
Сонъ касается устъ моихъ, и они остаю тся отвер­
стыми.
П о и с т и н е , тихими шагами п р иходи ть о н ъ ко мне,
лучший и з ъ воровъ, и п о хи щ а етъ у меня мои мысли:
гл у п ы м ъ стою я тогда, какъ эта каеедра.
Н о недолго стою я въ та к о м ъ полож енш : затемъ
я уже л е ж у » .
С луш ая эти р ечи мудреца, Заратустр а с м е я л с я въ
сердце своемъ: ибо с в е т ъ н и з о ш ел ъ на него. И та къ
го в о р и лъ о н ъ в ъ сердце своемъ:
«Б е з у м ц е м ъ кажется м н е эт о т ъ мудрецъ со своими
сорока мыслями; но я верю, что хорош о ему спится.
С ч а с т л и в ь уж е и тотъ , кто ж иветъ вблизи этого
мудреца! Та ко й со нъ зар ази телен ъ ; даже сквозь тол­
стую с т е н у з а р а з и т е л е н ъ он ъ.
Сами чары ж ивутъ въ его каеедре. И н е напрасно
си д ели юноши передъ пр оп оведни ком ъ д обр одетели .
Его мудрость гл а си т ь: такъ бодрствовать, чтобы
со нъ б ы л ъ спокойный И поистине, е с л и б ъ жизнь не
и м е л а смысла, и я д о лж ен ъ б ы л ъ бы выбрать без-
смыслицу, то эт а безсмы слица к а з а л а с ь бы м не наибо­
л е е достойной избрашя.
Теперь я понимаю ясно, чего н е к о гд а искали
прежде всего, когда искали, у ч и те л ей добродетели .
 - 29 - -

Хорош аго сна искали себе и увенчанной маками

добродетели!
Для в с е х ъ эти хъ п рославлен ны хъ мудрецовъ ка-
еедры мудрость бы ла сномъ б е зъ сновиденш: они не
знали лучшаго смысла жизни.
И теперь еще встречаются люди, похожее на этого
проповедника д обродетели, не всегда однако так!е же
честные: но ихъ время прошло. И не д олго стоять
имъ, какъ уже будутъ они леж ать.
Блаженны сонливые: ибо скоро засн у тъ о н и », к

Т а к ъ гово р и л^ Заратустра.

•V. Д|.

О мечтающ ихъ о другомъ Mip-fe.

«Однажды Заратустра направилъ мечту свою по ту

сторону человека, подобно в с е м ъ мечтающимъ о дру­
гом ъ Mipe. А к то м ъ страдающаго и измученнаго бога
показался тогда м н е м1ръ.
С н ом ъ показался тогда м н е м1ръ, и поэтическимъ
твореш емъ бога: разноцветнымъ дымомъ предъ очами
недовольнаго бога
Добро и зло, и радость и страдаше, и я и ты—
все показалось м не разноцветным ъ дымомъ предъ
очами творца. Отвратить взоръ свой отъ себя захо-
т е л ъ творецъ,— и тогда с о зд а лъ он ъ м 1ръ.
Опьяняющей радостью слу ж и тъ для страдающаго—
отвратить взоръ отъ страдашя своего и забыться.
Опьяняющей радостью и сам озабвен 1емъ казался м н е
некогда м!ръ.
 — 30 —

Э т о т ъ м 1ръ, вечно несовершенный, отражеше веч-

наго проти вореч 1Я и несовершенный о б р а з ъ — опьяняю-
■ щая радость для его несовершеннаго творца:— такимъ
казался м н е некогда м 1ръ.
Итакъ, однажды направилъ я свою мечту по ту
сторону чел ов е к а , подобно в с е м ъ мечтающимъ о дру-
гом ъ Mipe. Правда ли, по ту сторону человека?
А х ъ , братья мои, э то тъ богъ, котораго я создалъ,
б ы л ъ ч ел о в е ч е с к и м ъ твор еш ем ъ и ч ел ов е ч ес к и м ъ бе-
зум 1емъ, подобно в с е м ъ богамъ!
Ч е л о в е к о м ъ б ы л ъ онъ, и при том ъ ли ш ь бедной
частью ч е л о в е к а и моего я: изъ моего собственнаго
праха и пламени приш елъ онъ, этотъ призракъ! И
поистине, не приш елъ он ъ ко м н е и з ъ другого Mipa!
Ч т о же случилось, братья мои? Я п р е о д о л е л ъ себя,
страдающаго, я отн ес ъ свой собственный прахъ на
гору, б о л е е с в е т л о е пламя о б р е л ъ я себе.. И вотъ!
Пр изракъ у д а л и л с я о т ъ меня!
Т е п е р ь это бы ло бы для меня страдаш емъ и мукой
для вы здоровевш аго— в ер ить въ подобные призраки:
теперь это бы ло бы для меня страдаш емъ и уни-
жеш емъ. Такъ говорю я къ мечтающимъ о дру-
гом ъ Mipe.
С трад аш ем ъ и б е зс и л !е м ъ созданы в с е flpyrieMipbi,
и т е м ъ коротким ъ бе зу м 1ем ъ счастья, которое испы-
ты ваетъ т о л ь к о страдающш б о л ь ш е в с е х ъ .
У с т а л о с т ь , ж елающ ая однимъ скачкомъ, скачкомъ
смерти достигнуть конца, бедн ая у ста л о сть неведеш я,
не ж елающ ая больш е хо т е т ь : ею созданы в с е боги и
д р у п е М1ры.
В е р ь т е мне, братья мои! Тело, отчаявшееся въ
т е л е , — ощ упы вало пальцами обм анутаго духа послед-
шя стены.
 31 —

Верьте мне, братья мои! Т е л о , отчаявшееся въ

зем ле , слы ш ало, какъ говорили недра б ь т я .
И тогда з а х о т е л о оно пробиться головою сквозь
п о следш я стены , и не т ол ьк о головою ,— и перейти въ
„другой Mipb“ .
Н о „другой м1ръ“ в п о лн е сокрытъ отъ человека,
это тъ обезчеловеченн ы й н е челове ч ес к ш м 1ръ, соста ­
вляющий небесное ничто; и недра б ь т я не говорятъ
къ ч е л о в е к у иначе, какъ въ л и ц е челов ека.
П оистине, трудно доказать всякое б ь т е и трудно
заставить его говорить. Скажите мне, братья мои,
р а з в е самыя дивныя вещи не доказаны еще самымъ
лучш имъ образомъ?
Да, это я, и противореч!е и слож н ость я говорятъ
самымъ вер н ы м ъ обр азом ъ о своемъ б ы л и , это со зи ­
дающее, хотящее и оцениваю щ ее я, которое есть м ера
и ценн ость вещей.
И это самое в ер н о е б ь т е , я — гово ри ть о т е л е и
стремится къ т е л у , даже когда оно твор и тъ и пре­
дается м ечтамъ и 61 ется разбитыми крыльями.
Все в е р н е е научается оно говорить, это я: и ч е м ъ
больш е оно научается, тем ъ больш е находи ть оно
словъ, чтобъ хвалить т е л о и землю.
Новой гордости научило меня мое я, которой учу
я людей: не прятать больш е голов ы въ песокъ небес-
ныхъ вещей, а гордо держать ее, земную голову, к о то­
рая создаетъ см ы слъ земли!
Новой в о л е учу я людей: идти той дорогой, к о т о ­
рой с л е п о ш е л ъ ч ел о в е к ъ , и хвалить ее и не у к л о ­
няться отъ нея больш е в ъ сторону, подобно больн ы м ъ
и умирающимъ!
Больны ми и умирающими были т е , кто презирали
т е л о и землю и и з о б р е л и небо и искупительны я капли
 — 32 —

крови: но даже и эти сладше и мрачные яды брали

они у т ^ л а и земли!
Своей нищеты х о т е л и они и збеж ать, а звезды были
для ни хъ сли ш к ом ъ далеки. Т о гд а вздыхали они: „О,
е с л и б ъ сущ ествовали небесные пути, чтобы прокрасться
въ другое б ь т е и счастье! “ — тогда и з о б р е л и они свою
выдумку и кровавое пит^е!
Э ти неблагодар ны е— они мечтали, что отрекли сь
о т ъ своего т е л а и о т ъ этой земли. Но кому же о б я ­
заны они судорогами и бла ж ен ством ъ своего отречешя?
С воему т е л у и этой зем ле .
С ни сходи телен ъ Заратустра къ больн ы м ъ . П о-
истине, о н ъ не сердится на и х ъ способы утеш еж я и
на ихъ неблагодарность. П ус ть будутъ они выздора­
вливающими и преодолевающими, и пусть создадутъ
с е б е высшее т е л о !
Н е сердится Заратустр а и на выздбравливающаго,
когда о н ъ с ъ неж ностью взираетъ на свою мечту и
въ полн очь крадется к ъ м о г и л е своего бога: но бо­
лезнью и б о л ь н ы м ъ -т е л о м ъ остаются для меня его
слезы.
Много б о л ь н о го народу встречалось всегда среди
т е х ъ , кто предается мечтамъ и томится по боге: я р о ­
стно ненавидятъ они познающаго и ту самую младшую
изъ добр одетелей , которая зовется: правдивость.
Они см отр ятъ всегда назадъ, въ темныя времена:
тогда, поистине, мечта и в е р а бы ли другими вещами;
неистовство разума бы ло богоподоб 1емъ, и со м н еш е
гр е х о м ъ .
С л и ш к ом ъ хорошо знаю я эти хъ богоподобныхъ:
они хотятъ, чтоб ъ въ нихъ верили , и ч то б ъ со м н еш е
было гр ехом ъ. Слиш комъ хорош о знаю я также, во
что сами они в е р я т ъ больш е всего.
 - 33 —

ПоистинЪ, не въ друпе м!ры и искупительныя капли

крови: но в ъ т е л о больш е всего вЪрятъ они, и на свое
собственное т е л о см отр ятъ они, какъ на вещь въ себе.
Н о б о л е з н е н н о й вещью яв ляе тся оно для нихъ: и
они охотно уш ли бы и з ъ кожи. П о этом у они пр ислу­
шиваются къ проповедникамъ смерти и сами пропо-
в-Ьдуютъ д р у п е M ipu.

Л уч ш е слуш айтесь, братья мои, голоса здороваго

т ^ л а : это — б о л е е правдивый и чистый го л о с ъ .
Б о л е е правдиво и чище говори тъ здоровое тело,
соверш енное и с ъ прямыми углами: и оно говоритъ о
смы сле зем ли ».

Т а к ъ го в о р и лъ Заратустра.

•л* W
*

О презирающихъ т е л о .

« К ъ презирающимъ т е л о хочу я сказать мое слово.

Н е переучиваться и переучивать должны они, но тольк о
проститься со своимъ собственнымъ теломъ — и та-
кимъ обр азом ъ стать немыми.
« Я т е л о и д у ш а » — та къ говоритъ ребенокъ. И п о­
чему не говорить, какъ дети?
Но йробудившшся, знающ ш говорить: я— т е л о ,
т о л ь к о т е л о , и ничто больш е: а душа есть т ол ьк о
слово для обозначеш я чего-то въ теле.
Т е л о — это больш ой разумъ, множество с ъ однимъ
со зн аш ем ъ , война и миръ, стадо и пастырь.
Оруд 1емъ твоего т е л а является также твой м алень-
кш разум ъ, бр атъ мой; ты называешь „духом ъ“ это
Ницше.— Такъ говорилъ Заратустра. 2
 — 34 —

м ален ькое opyaie, эту игрушку твоего больш ого ра

зума.
«Я » говориш ь ты и гордишься эти м ъ слово м ъ . Н о
б ольш е его— во что не хочеш ь ты в е р и т ь — т е л о твое
съ его б о л ь ш и м ъ разум ом ъ: оно не гов о р и ть « ' я » , но
д ^ л а е т ъ его.
Ч то чувствуетъ чувство и что п о зн а е тъ у м ъ — ни­
когда не и м ^ етъ въ с е б е своей ц е л и . Но чувство и
у м ъ х о т е л и бы убедить тебя, что они ц ель всехъ
вещей: т а к ъ тщ еславны они.
Оруд 1ем ъ и игрушкой являю тся чувство и умъ: за
ними л е ж и т ъ е щ е С а м о . Само ищ е тъ также глазами
чувствъ, оно прислуш ивается такж е ушами духа.
С амо всегда прислуш ивается и ищетъ: оно сравни­
ваете подчиняетъ, завоевываете разруш аетъ. Оно
господствуетъ и явля е тся даже господином ъ надъ « я » .
За твоими мыслями и чувствами, б р а т ъ мой, с т о и т ь
б о л е е могущественный п овелитель, неведомый мудрецъ,
— о н ъ называется Само. В ъ т в о е м ъ т е л е о н ъ живетъ,
он ъ и есть твое т е л о .
Б о л ь ш е разум а въ т в о е м ъ теле, чемъ въ твоей
высшей мудрости. И кто знаетъ, къ чему нужна твоему
т е л у твоя высшая мудрость?
Т в о е Само с м ее т ся надъ твои м ъ «я » и его гор­
дыми скачками. «Ч т о мне эти скачки и полеты
мысли? го в о р и т ь оно себе. О кольн ы й путь к ъ моей
ц е ли . Я сл у ж у помочами для « я » и в н уш и телем ъ его
п о н я т ш ».
С амо го в о р и т ь къ я: « з д е с ь ощущай б о л ь ! » И вотъ
оно стр адаетъ и д ум аетъ о том ъ, какъ бы б о л ьш е
не страдать— для этого именно д о л ж н о оно думать.
С амо го в о р и т ь къ я: «зд есь чувствуй р а д о сть!»
И вотъ оно радуется и д ум аетъ о том ъ, какъ бы по-
 — 35 —

чаще радоваться — и для этого именно д о л ж н о оно

думать.
К ъ презирающимъ т е л о хочу я сказать слово. То,
что презираютъ они, составляетъ предметъ ихъ
любви. Что же создало любовь и презрЪше, и цен­
ность и волю?
Созидающее Само создало с е б е любовь и презре-
H ie , оно создало с е б е радость и горе. Созидающее т е л о
создало с е б е духъ, какъ opyaie своей воли.
Даже въ своемъ безумш и презренш, вы, пре­
зирающее т е л о , вы служите своему Само. Я говор’ю
вамъ: ваше Само хочетъ умереть и отворачивается
отъ жизни.
Оно уже не въ си л ахъ делать то, чего оно х о ­
четъ больш е всего: — созидать дальше себя. Этого
хочетъ оно больш е всего, въ этомъ все страстное же-
л а ш е его.
Н о теперь это стало для него слишкомъ поздно: —
и вотъ ваше Само хочетъ погибнуть, вы, презираю­
щие т е л о .
Ваше Само хоче тъ погибнуть, и потому вы стали
презирающими т е л о ! Ибо вы уже больш е не въ си-^
л а х ъ созидать дальш е себя.
И потому вы негодуете на жизнь и землю. Без-
сознательная зависть светится въ косомъ взгляде ва ­
шего презреш я.
Я не следую вашимъ путемъ, вы, презирающие
т е л о ! Для меня вы не мостъ, ведущш къ сверхъ-че-
л о в е к у !»

Т а к ъ говорилъ Заратустра.

* *
*Х«
2*
 _ 36 —

О радостяхъ и стр астя хъ .

*АЬ)

’ уСО ’,\>f
« Б р а т ъ мой, если есть у тебя добродетель, и она
твоя д обр одетель, то ты не в л а д ее ш ь ею сообщ а съ
другими.
Конечно, ты хочешь называть ее по имени и л а ­
скать ее: ты хочешь подергать ее за ушко и п о за ба ­
виться с ъ нею.
И смотри! Теп е р ь ты обладаеш ь ея именемъ со­
общ а с ъ народомъ, и самъ ты съ твоей добр одетелью
с т а л ъ народомъ и стадомъ!
Л учш е бы ло бы т е б е сказать: « н е т ъ словъ , нетъ
назвашя тому, что со с т а в л я е т ъ муку и сладость моей
души, а также мой внутреннш г о л о д ъ » .
Пусть твоя д о б р о д е т е л ь будетъ сли ш к ом ъ высока,
чтобъ д овер ить ее имени: и если ты д олж енъ гово­
рить о ней, то не стыдись говорить о ней шо-
потомъ.
Говори шопотомъ: «это мое добро, какимъ я
лю блю его, какимъ оно в сец ело м н е нравится, и лиш ь
такимъ я хочу его.
Н е потому я хочу его, чтобы бы ло оно божествен-
нымъ закономъ, и не потому я хочу его, чтобы было
оно человечески м ъ у ста но влеш ем ъ и человеческой н е ­
обходимостью: оно не сл у ж и тъ мне ук а за те ле м ъ на
небо или въ рай.
Т о л ь к о земную д о б р о д е т ел ь лю блю я: въ ней мало
мудрости, и всего меньше разума в с е х ъ людей.
Но эта птица свила у меня гн ездо с е б е : поэтому
я л ю блю и прижимаю ее къ сердцу:— теперь на зол о-
т ы хъ яйцахъ она сидитъ у м еня».
 — 37 —

Т а к ъ д о лж ен ъ ты говорить ш опотом ъ и хва ли ть

свою д обр одетель.
Н ек о гд а бы ли у теб я страсти, и ты н азы валъ ихъ
злыми. А теперь у тебя т ол ьк о твои добр одетели : о н е
выросли изъ тв ои хъ страстей.
Ты п о л о ж и л ъ свою высшую ц е л ь въ эти страсти:
и вотъ о н е стали твоей д обр одетелью и твоей ра­
достью.
И е с л и б ъ ты б ы л ъ изъ рода вспыльчивыхъ, или
изъ рода сластолю бцевъ, или и зу вер овъ , или людей
мстительныхъ:
Все таки въ конце концовъ в се твои страсти
обр атились бы въ д обр одетели и в се твои демоны въ
ангеловъ.
Н ек огд а были диюе псы въ твои хъ н е д р а хъ : но въ
конце концовъ обр ат и ли с ь они въ птицъ и прелест-
ныхъ певунш .
И з ъ своихъ ядовъ п р и готови лъ ты себе б а л ь за м ъ
свой; ты д о и л ъ корову— скорбь свою, —теп ер ь ты пьешь
сладкое м олоко ея вымени.
И впредь ничего з ло го не вы ростаетъ изъ тебя,
кр ом е зла, которое вы ростаетъ изъ борьбы твоихъ
добродетелей.
Б р а тъ мой, если ты сч а ст ли в ь, то у теб я одна
д обр од е тел ь и не б о л е е : —тогда легч е проходишь ты
по мосту.
Почтенно и м е т ь много д о бр одетелей , но это тяж е­
лый рокъ: м н о п е шли въ пустыню и убивали себя,
ибо они уставали быть битвой и п о ле м ъ сражения
добродетелей.
Б ра тъ мой, з л о ли война и битвы? Однако, это
зло необходимо, необходимы и зависть, и н е д ов ер 1е, и
клевета между твоими добродетелями.
 — 38 —

Посмотри, какъ каждая и з ъ тв ои хъ д обродетелей

жаждетъ высшаго: она хочетъ всего твоего духа, чтобъ
бы л ъ он ъ ея вестником ъ, она хочетъ всей твоей
силы въ г н е в е , ненависти и любви.
Ревнива каждая д о б р о д е тел ь въ отношенш другой,
а ревность ужасная вещь. Даже д обр од е тель можетъ
погибнуть и з ъ -за ревности.
Кого окруж аетъ пламя ревности, то т ъ обращ аетъ,
наконецъ, подобно скоршону, отр авлен ное жало на са­
мого себя.
А х ъ , бр атъ мой, р а зв е ты никогда еще не виделъ,
какъ д обр од е тел ь клев ещ етъ на себя и закалы ваетъ
самое себя?
Ч е л о в е к ъ есть нечто, что должно превзойти: и
потому ты д олж енъ лю би ть свои д о б р о д е т ел и ;— ибо
отъ ни хъ ты погибнеш ь».

Т а к ъ го в о р и лъ Заратустра.

* *

О бледномъ преступник^.

« В ы не хотите убивать, вы, судья и жертвоприно-

сители, пока животное не наклон итъ головы? Взгля­
ните, блед н ы й преступникъ с к л о н и л ъ голову, и з ъ его
г л а з ъ говоритъ великое презреш е.
« М о е я есть нечто, что должно превзойти: мое я
с л у ж и т ь для меня великимъ п р ез р е ш ем ъ къ челове •
к у »: т а к ъ говорятъ г л а з а его.
То, что о н ъ самъ осуди лъ себя, бы ло его высшимъ
мгновешемъ: не допускайте, чтобы тотъ, кто возвы ­
сился, опять опустился въ свою пропасть!
 — 39 —

Н к т ъ спасешя для того, кто та къ страдаетъ отъ

себя сам ого,— кромк быстрой смерти.
Ваше убшство, судьи, долж но быть жалостью, а
не мщешемъ. И убивая, блюдите, чтобы сами вы опра­
вдывали жизнь!
Недостаточно примириться с ъ ткм ъ , кого вы уби­
ваете. Ваша печаль да будетъ любовью къ сверхъ-
человеку: такъ оправдываете вы продлеше своей
жизни!
«В р а гъ » должны вы говорить, а не «злодей »;
« б о л ь н о й » должны вы говорить, а не «н е г о д я й »; «с у -
масшедшш» должны вы говорить, а не «г р к ш н и к ъ ».
И ты, красный суд1я, е с л и б ъ ты громко ск аза лъ
все, что ты соверш и лъ уже въ м ы сляхъ, каждый
закричалъ бы: «П р о ч ь эту грязь и этого ядовитаго
червя!»
Н о одно — - мысль, другое — дкло, т р е т ь е — обр азъ
дкла. Между ними не вращается колесо причинности.
О б р а з ъ с д к л а л ъ этого блкд н аго ч е л о в е к а блкднымъ.
Н а высотк своего д к л а б ы л ъ онъ, когда он ъ совер-
ш а л ъ его: но он ъ не вынесъ его образа, когда оно
соверш илось.
Всегда с м о т р к л ъ о н ъ на себя, какъ на соверш и в-
шаго одно т ол ьк о дкло. Б езум !ем ъ называю я это:
исключеше превратилось въ существо его.
Ч ер та околдовы ваетъ курицу; ударъ, который онъ
нанесъ, околдовы ваетъ его бедн ы й ра зум ъ — безум^емъ
п о с л к д к л а называю я это.
Слуш айте, вы, судьи! Другое безум!е сущ ествуетъ
еще: это безум1е п е р е д ъ д клом ъ. А х ъ , вы проникли
недостаточно глубок о въ эту душу!
Т а к ъ говоритъ красный суд 1я: « н о ради чего у б и л ъ
эт о т ъ преступникъ? О нъ х о т к л ъ огр абить»,
 — 40 —

Но я говорю вамъ: душа его х о т е л а крови, а не

грабежа: о н ъ ж аждалъ счастья ножа!
Н о его бедный разум ъ не п о н я л ъ этого безум 1я и
у б е д и л ъ его. « Ч т о за важность— кровь! гов о р и лъ онъ;
не хочешь л*и ты, теперь по крайней м е р е , совершить
при этом ъ грабежъ? О тмстить?»
И онъ послуш ался своего бедн аго разума: какъ
свинецъ, л е г л а на него его р е ч ь ,— и вотъ, убивая, он ъ
о гр аб илъ . О н ъ не хотелъ стыдиться своего безум 1я.
И теперь опять свинецъ его вины л е ж и т ъ на немъ,
и опять его бедный разум ъ с т а л ъ такимъ тупымъ, та-
кимъ разслабленн ы м ъ , такимъ тяж елы м ъ.
Еслибъ тольк о он ъ м огъ тряхнуть головою, его
бремя скатилось бы внизъ: но кто тряхнетъ эту голову?
Что такое эт о т ъ ч ел о в е к ъ ? Куча бол е зн ей , чрезъ
духъ проникающихъ въ м!ръ: т а м ъ ищ утъ о н е своей
добычи.
Что такое эт о т ъ ч ел о в е к ъ ? К л у б о к ъ дикихъ змей,
которыя редко в м е с т е бы ваютъ спокойны, - и вотъ о н е
расползаю тся и ищ утъ добычи въ Mipe.
В згляните «на это бедн ое т е л о ! Ч то оно выстрадало
и чего страстно ж ела ло, это пы талась о б ъ я с н и ть с е б е
эта бедная душа,— она объяснила это, какъ радость
убш ства ч зависть къ счастью ножа
Кто теп ерь становится больнымъ, на того нападаетъ
зло, которое теперь считается зло м ъ : страдаше хоч етъ
он ъ причинять темъ самымъ, что ему причиняетъ
страдаше. Но были д рупя времена, и другое зло и
добро.
Н ек огд а были з л о м ъ с о м н е ш е и воля къ самому
себе. То гд а становился больной еретикомъ и колдуномъ:
какъ еретикъ и колдунъ, стр а да лъ он ъ и х о т е л ъ за­
ставить страдать другихъ.
 — 41 —

Но это не вмещается въ ваши уши: это вредитъ

вашимъ добрымъ, говорите вы мне. Но что мне за
д е л о до вашихъ добрыхъ!
Многое въ вашихъ добрыхъ вызываетъ во мне от-
вращеше, и, поистине, не ихъ зло. Я х о т е л ъ бы, чтобъ
безумге охватило ихъ, отъ котораго они бы погибли,
какъ этотъ бледный преступникъ!
Поистине, я х о т е л ъ бы, чтобъ ихъ безум 1е назы­
валось истиной, или верностью, или справедливостью:
но у нихъ есть своя добродетель, чтобъ долго жить
въ жалкомъ довольстве собою.
Я — перила моста на стремительномъ потоке: держись
з| меня, кто можетъ за меня держаться. Но вашимъ
костылемъ не служу я ».

Т а к ъ говорилъ Заратустра.

* *
*

О чтен!и и письме.

« И з ъ всего написаннаго люблю я только то, что пи­

шется своей кровью. Пиши кровью: и ты узнаешь, что
кровь есть духъ.
Не легко понять чужую кровь: я ненавижу читаю-
щихъ изъ праздности.
Кто знаетъ читателя, тотъ ничего не д е л а е т ъ для
читателя. Еще одно столет1е читателей— и духъ самъ
будетъ дурно пахнуть.
То, что каждый им еетъ право учиться читать, пор-
титъ надолго не только писаше, но и мысль.
Некогда духъ бы лъ богомъ, потомъ ста лъ челове-
комъ, а ныне становится онъ даже толпою.
 — 42 —

Кто пишетъ кровью и притчами, тотъ хочетъ, чтобъ

его не читали, а заучивали наизусть.
В ъ горахъ кратчайшш путь — съ вершины на вер­
шину: но для этого надо имкть длинныя ноги. Притчи
должны быть вершинами: и тк, къ кому говорятъ онк,—
большими и сильными.
Воздухъ разркженный и чистый, опасность близкая
и духъ полный радостной злобы: все это хорошо идетъ
одно къ другому.
Я хочу, чтобъ кругомъ меня были горные духи, ибо
мужественъ я. Мужество гонитъ призраки, само G03-
даетъ себк горныхъ духовъ, — мужество хочетъ
смкяться. #
Я не чувствую бол к е общешя съ вами: эта туча,
что я вижу подъ собой, эта чернота и тяжесть, надъ
которыми я смкюсь, — такова ваша грозовая туча.
Вы смотрите вверхъ, когда вы стремитесь подняться.
А я смотрю внизъ, ибо я поднялся.
Кто изъ васъ можетъ одновременно смкяться и
быть высоко?
Кто поднимается на высочашшя горы, тотъ смкется
надъ всякой трагед 1ей сцены и жизни.
Беззаботными, насмкшливыми, сильными,— такими
хочетъ видкть н а с ъ мудрость: она женщина и лю битъ
всегда тцлько воина.
Вы говорите мнк: «ж изнь тяжело н ести ». Но къ
чему была бы вамъ ваша гордость поутру и ваша по­
корность вечеромъ?
Ж изнь тяжело нести: но не притворяйтесь же т а ­
кими нкжными! Мы век прекрасные подъяремные ослы
и ослицы.
Что у насъ общаго съ розовой почкой, которая
дрожитъ, ибо капля росы леж итъ у нея на тклк?
 — 43 — ,, /

Правда: мы любимъ жизнь, но не потому что къ

жизни, а потому что къ любви мы привыкли.
Въ любви всегда есть немного безум!я. Но и въ
безумш всегда есть немного разума.
И даже мнЪ, расположенному къ жизни, кажется,
что мотыльки и мыльные пузыри и тЬ, кто похожъ на
нихъ среди людей, больше всЪхъ знаютъ о счастьи.
Смотреть, какъ порхаютъ эти легюя, неразумный,
красивыя, подвижныя маленьюя души— это доводитъ
Заратустру до сл е зъ и п-Ьсенъ.
Я бы пов-Ьрилъ только въ такого бога, который
умЪлъ бы танцовать.
И когда я вид'Ьлъ своего демона, я находилъ его
серьезнымъ, тяжелымъ, глубокимъ и торжественнымъ:
это бы лъ духъ тяжести,— благодаря ему вс-fe вещи па-
даютъ на землю.
Убиваютъ не гн'Ьвомъ, а смЪхомъ. Вставайте, по­
могите намъ убить духъ тяжести!
Я научился ходить: съ тЪхъ поръ я позволяю себЪ
бЪгать, Я научился летать: съ г Ь х ъ поръ я не жду
толчка, чтобъ двинуться съ м-Ьста.
Теперь я легокъ, теперь я летаю, теперь я вижу
себя подъ собой, теперь богъ танцуетъ во мнЪ».

Т а к ъ говорилъ Заратустра.

* *
*

» О дерев!; на ropli.

Заратустра замЪтилъ, что одинъ юноша изб’Ьгаетъ

его. И вотъ однажды вечеромъ, когда ш елъ онъ одинъ
по горамъ, окружавшимъ городъ, названный «П естрая
 — 44 —

корова», онъ встретилъ этого юношу, сидевшимъ на

зе м л е , у дерева, и см отревш им ъ усталы м ъ взоромъ въ
долину. З а р а ту стр а дотронулся до дерева, у котораго
с и д е л ъ юноша, и гов ори лъ такъ:
«Е слибъ я захотелъ потрясти это дерево своими
руками, я бы не могъ этого сд елать.
Но ветеръ , невидимый нами, тер за етъ и гнетъ его,
куда он ъ хочетъ. Невидимыя руки еще больш е гн утъ и
терзаю тъ н а с ъ » .
Т о гд а юноша всталъ въ смущенш и ск азалъ : « Я
слышу Заратустру, я т ол ьк о что д ум а лъ о н е м ъ » . З а ­
ратустра о т в е ч а л ъ :
«Ч его же ты п уга еш ься?— С ъ человекомъ про­
исходить то же, что и съ деревомъ.
Ч е м ъ больш е стремится онъ вверхъ, къ свету, т е м ъ
глубж е простираются корни его въ землю, внизъ, въ
мракъ и глу би н у ,— к ъ з л у » .
«Д а , къ злу! в ос к ли к н у лъ юноша. Какъ же воз­
можно, что ты о тк ры лъ мою д уш у ? »
Заратустра з а с м е я л с я и сказа лъ : « Е с т ь души, ко-
тор ы хъ никогда не откроютъ, р а з в е что сперва выду-
маютъ и х ъ » .
«Д а , къ злу! воскликнулъ юноша еще разъ.
Т ы с к а з а л ъ истину, Заратустра. Я не верю больш е
въ себя самого, с ъ т е х ъ поръ, какъ стремлюсь я вверхъ,
и никто уже не в е р и т ъ въ меня,— но какъ же случи­
лось это?
Я меняюсь сли ш к ом ъ быстро: мое сегодня опро-
9

вергаетъ мое вчера. Я часто перепрыгиваю ступени,

когда поднимаюсь,— этого не прощ аетъ м не ни одна
ступень.
Когда я наверху, я нахожу себя всегда одинокимъ.
Никто не гово ри тъ со мною, холодъ одиночества за-
 45

ставляетъ меня дрожать. Ч его же хочу я на вы-

co rk ?
М ое презр-feHie и мое ж ел а ш е р а ст утъ одновременно:
чЪмъ выше поднимаюсь я, т4>мъ б о л ьш е презираю я
того, кто поднимается. Ч его же хоче тъ о н ъ на высогЬ?
К а к ъ стыжусь я своего восхождения и спотыкашя!
К а к ъ см4.юсь я надъ своимъ уси ле н н ы м ъ дыхашемъ!
К а к ъ ненавижу я летаю щ аго! К а к ъ у с т а л ъ я на в ы с о т М »
Т у т ъ юноша у м о лк ъ . А З а ра тустр а посмотриш ь на
дерево, у котораго они стояли, и го в о р и л ъ такъ:
« Э т о дерево стоить одиноко зд-fccb на ropk, оно
выросло высоко надъ челов4,комъ и животнымъ.
И е с л и б ъ оно захогЬло говорить, не на ш л ось бы
никого, кто бы м огъ понять его: т а к ъ высоко выросло
оно.
Т е п е р ь ж детъ оно и ж д е т ъ ,— чего же ждетъ оно?
Оно находится сли ш к ом ъ бли зк о къ обл а к а м ъ : оно
ждетъ, вЪроятно, первой м олш и ? »
Когда З аратустра с к а з а л ъ это, юноша восклик нулъ
въ с и л ь н о м ъ волненш : «Д а , Заратустра, ты говоришь
истину. С воей гибели ж е л а л ъ я, стремясь въ высоту,
и ты та молшя, которой я ж далъ! Взгляни, что я т а ­
кое, с ъ тЪ х ъ поръ, какъ ты явился къ намъ? З а в и с т ь
къ теб4> у б и л а м е н я ! » — Т а к ъ гов о р и лъ юноша и горько
пл а к а л ъ . А Заратустра о б н я л ъ его и у в е л ъ съ собою.
И когда они BMkcrk прошли немного, Заратустра
на ча лъ та к ъ говорить:
«Р а з р ы в а е т с я сердце мое. Б о л ь ш е 4kMb твои слова,
твой взоръ го в о р и т ь мн4, о б ъ опасности, которой ты
подвергаешься.
Ты еще не свободенъ, ты ищешь еще свободы.
Бодрствующимъ cflknano тебя твое искаше и лиш и ло
тебя сна.
 — 46 —

В ъ свободную высь стремишься ты, зв4>здъ жаждетъ

твоя душа. Но твои дурные инстинкты также жаждутъ
свободы.
Твои дише псы хотятъ на свободу; они лаю тъ отъ
радости въ своемъ подземельи, пока твой духъ стре­
мится отворить все темницы.
По моему, ты еще заключенный въ тюрьме, меч-
тающш о свободе: ахъ, мудрой становится душа у
такихъ заключенныхъ, но также лукавой и дурной.
Очиститься долженъ еще освободившшся духъ. Въ
немъ еще много отъ тюрьмы и отъ грязи: чистымъ
долж енъ еще стать его взоръ.
Да, я знаю твою опасность. Но моей любовью и .
надеждой заклинаю я тебя: не бросай своей любви и
надежды!
Т ы еще чувствуешь себя благороднымъ, и благо-
роднымъ чувствуютъ тебя также и друпе, кто не лю-
битъ тебя и посылаетъ вос ле д ъ тебе злы е взгляды
Знай, что у в се х ъ поперекъ дороги стоитъ благородный.
Даже для добрыхъ стоитъ благородный поперекъ
дороги; и даже когда они называютъ его добрымъ,
этимъ хотятъ они устранить его съ дороги
Новое хочетъ создать благородный, нозую добро­
д етель. Стараго хочетъ дйбрый, и чтобъ старое сохра­
нилось.
Но не въ том ъ опасность для благороднаго, что
онъ станетъ добрымъ, а въ томъ, что он ъ станетъ
наглымъ, будетъ насмешникомъ и разрушителемъ.
А хъ , я зн а лъ благородныхъ, потерявшихъ свою
высшую надежду. И теперь клеветали они на все
высцпя надежды.
Т еперь жили они, наглые, среди краткихъ удоволь-
ствш, и едва на день хватало ц е ли у нихъ.
 — 47 —

« Д у х ъ — тоже сладостраст1е» — такъ говорили они.

Тогда разбились крылья у духа ихъ: теперь ползаетъи
он ъ всюду и грязнитъ все, что глож етъ.
Н ек огд а мечтали они стать героями: теперь они
сластолюбцы. П е ч а л ь и ужасъ для нихъ герой.
Н о моей любовью и надеждой заклинаю я тебя!
храни героя въ своей душе! Храни свято свою высшую
надежду!»

Т а к ъ говори лъ Заратустра.

* *
*

О пропов'Ьдникахъ смерти.

« Е с т ь проповедники смерти: и земля полна теми,

кому нужно проповедывать отвращеше къ жизни.
Земля полна лишними, жизнь испорчена чрезмер-
нымъ множествомъ людей. О, ес л и б ъ можно было
«в е ч н о й ж изнью » сманить ихъ и з ъ этой жизни!
«Ж е лты е» или «ч е р н ы е »: та къ называютъ пропо-
ведниковъ смерти. Н о я хочу показать ихъ вамъ еще
и въ другихъ краскахъ.
В отъ они, ужасные, что носятъ въ себе хищнаго
зверя и не и м ею тъ другого выбора, кром е какъ вожде-
л е ш е , или самоумерщвлеше. Но и вож делеш е и х ъ —
тоже самоумерщвлеше.
Они еще не стали людьми, эти ужасные: пусть же
проповедуютъ они отвращеше къ жизни и сами уходятъ!
В о т ъ — чахоточные душою: едва родились они, какъ
уже начинаютъ умирать и жаждутъ ученш усталости
и отречешя.
 — 48 —

Они охотно ж елали бы быть мертвыми, и мы должны

одобрить ихъ волю! Будемъ же остерегаться, чтобъ не
воскресить эти хъ мертвыхъ и не повредить эти живые
гробы!
Пов стречается ли имъ больной, или старикъ, или
трупъ: и тотчасъ говорятъ они; «ж и зн ь опровергнута!»
Н о т ол ьк о они опровергнуты и ихъ глаза, видялце
тольк о одно лицо въ существоваши.
Погруженные въ глу бок ое уныше и внимательные
т ольк о къ маленькимъ случайностямъ, приносящимъ
смерть; т а к ъ ждутъ они, стиснувъ зубы.
И ли же: они хватаются за сласти и смею тся при
этомъ. своему ребячеству: они висятъ на жизни, какъ на
соломинке, и смеются, что они еще висятъ на соломинке.
И х ъ мудрость гл а си т ь: « Г л у п е ц ъ тотъ, кто остается
жить, и мы настолько же глупы. Э то и есть самое
глупое въ жизни!»
«Ж и з н ь есть т ол ьк о стр адаш е» — т а к ъ говорятъ
друпе и не л гу тъ : такъ постарайтесь же, чтоб ъ пере­
стать вамъ существовать! Такъ постарайтесь же,
чтобъ кончилась жизнь, которая есть т ол ьк о страдаше!
И да гласить правило вашей д обродетели: «ты
д олж енъ уби ть самого себя! Ты долж енъ самъ себя
украсть у с е б я !»
« С л а д о с т р а с п е есть гр е х ъ , — т а к ъ говорятъ пропо-
ведуюгще смерть — дайте намъ идти стороною и не
рождать д е т е й !»
«Т р у д н о родить, — говорятъ д р у п е - — къ чему еще
рождать? Родятся лишь несчастные!» И они также
проповедники смерти.
«Н ам ъ нужна ж алость — та къ говорятъ третьи.
Возьмите, что есть у меня! В озьмите меня самого!
Темъ меньше я буду связанъ с ъ ж изнью!»
 — 49 —

Еслибъ они были совс-Ьмъ сострадатель ные, они

отбили бы у своихъ ближнихъ охоту къ жизни. Быть
злы мъ— бы ло бы ихъ истинной добротою.
Но они хотятъ освободиться о т ъ жизни: что имъ
за цело, что они еще крепче связываютъ другихъ
своими цепями и даяшями!
И даже вы, для которыхъ жизнь есть суровый трудъ
и безпокойство: разве вы не очень утомлены жизнью?
Р а з в е вы еще не с о зр е л и для проповеди смерти?
Все вы, для которыхъ дорогъ суровый трудъ и
все быстрое, новое, неизвестное,— вы чувствуете себя
дурно;. ваша д еяте льн ос ть есть бе гство и ж елаш е за­
быть самихъ себя.
“ Еслибъ вы больш е верили въ жизнь, вы бы меньше
отдавались мгновешю. Н о чтобы ждать, въ васъ н е т ъ
достаточно содержажя,— и даже чтобы лениться!
Всюду раздается го л о с ъ техъ, кто проповедуютъ
смерть: и земля полна теми, кому нужно проповеды-
вать смерть.
Или «вечную ж изнь»: мне все равно,— если только
они не зам едлять отправиться туда!»

Т а к ъ говори лъ Заратустра.

* *
*

О войне и воинахъ.

«М ы не хотимъ пощады отъ нашихъ лучш ихъ вра-

говъ, а также отъ т е х ъ , кого мы любимъ до глубины
души. П озвольте же мне сказать вамъ правду!
Мои собратья по войнТ! Я люблю васъ до глубины
души; теперь и прежде я бы лъ вашимъ равнымъ. И я
 — 50 —
ч
такж е вашъ лучш ш врагъ. П о зв о л ь т е же мне сказать
вамъ правду!
Я знаю о ненависти и зависти вашего сердца. Вы
недостаточно велики, чтобы не знать ненависти и за-
'■> висти. Т а к ъ будьте же н а столько велики, чтобы не
стыдиться себя самихъ!
И ес л и вы не можете быть подвижниками познашя,
то будьте, по крайней м е р е , его воинами. Они спут­
ники и предвестники этого подвижничества.
Я вижу множество солдатъ: какъ х о т е л ъ бы я ви­
д е т ь много воиновъ! Однообразно, въ мундиръ, одеты
они: да не будетъ т а к ъ однообразно то, что скрываютъ
они подъ мундиромъ!
Б удьте такими, чей взоръ всегда ищ етъ врага —
своего врага. И у некоторыхъ изъ васъ ск возить
ненависть съ перваго взгляда.
С воего врага ищите вы, свою войну ведите вы, войну за
свои мысли! И если ваша мысль не устоитъ, все таки
ваша честность долж на и н а д ъ э т и м ъ праздновать победу!
Л ю б и т е миръ, какъ средство къ новымъ войнамъ.
И притомъ к о р о т а й м и р ъ — больш е, ч е м ъ долпй .
Я призываю васъ не к ъ р а б о т е, а къ бо р ьб е . Я
призываю васъ не к ъ миру, а къ п о б е д е . Да будетъ
трудъ ваш ъ борьбой и миръ вашъ победою!
Можно м олчать и си д еть смирно, т о л ь к о когда есть
с т р е л ы и л у к ъ : иначе б о л т а ю т ъ и ссорятся. Да будетъ
вашъ м иръ победою !
Вы говорите, что благая цель освящ аетъ даже
войну? Я же говорю вамъ, что бла го войны освящ аетъ
всякую ц е л ь .
Война и мужество совершили больш е вели ки хъ
д е л ъ , ч е м ъ л ю бов ь къ ближнему. Не ваша жалость,
а ваша хр абр ость сп асала д о с е л е несчастны хъ.
 — 51 —

Что хорошо? спрашиваете вы. Хорош о быть хра-

брымъ. Предоставьте м аленькимъ д-Ьвочкамъ говорить:
«б ы т ь добрымъ, вотъ что мило и въ то же время тро- —
га т е л ь н о ».^
В асъ называютъ безсердечными: но ваше сердце
неподдельно, и я лю блю стыдливость вашей сердечно­
сти. Вы стыдитесь прилива вашихъ чувствъ, а друпе
стыдятся ихъ отлива.
Вы безобразны? Ну, что-жъ, братья мои! О ку­
тайте себя возвышеннымъ, этой мантией безобраз-
наго!
И когда ваша душа становится большой, она ста ­
новится высокомерной; и въ вашей возвышенности
есть злоба. Я знаю васъ.
В ъ з л о б е встречается высокомерный со слабымъ.
Но они не понимаютъ другъ друга. Я знаю васъ.
Враги у васъ должны быть тольк о таюе, кото-
рыхъ бы вы ненавидели, а не таюе, чтоб ъ ихъ пре­
зирать. Надо, чтобъ вы гордились своимъ врагомъ: '
тогда у сп ехи вашего врага будутъ и вашими успе­
хами.
I, В озсташ е —это доблесть раба.!,Вашей доблестью да
будетъ повиновеше! Само приказаше ваше да будетъ
повиновешемъ!
Д ля хорошаго воина «ты д о л ж е н ъ » звучить пр1ят-
нее, ч е м ъ « я хочу ». И все, что вы любите, вы должны
сперва приказать себе.
Ваша любовь къ жизни да будетъ любовью къ ва­
шей высшей надежде: а этой высшей надеждой пусть^
будетъ высшая мысль о жизни!
Но ваша высшая мысль должна быть вамъ прика­
зана мною— и она гла си ть: ч е л о в е к ъ есть нечто, что
должно превзойти.
 - 52 —

Ита къ живите вы своей жизнью повиновешя и

войны! Ч то пользы въ долгой жизни! Какой воинъ х о ­
четъ, чтобы щадили его!
Я не щажу васъ, я л ю блю васъ всймъ сердцемъ,
мои собратья по войн-Ы»

Т а к ъ гов о р и лъ Заратустра.

а а-

О новомъ кумир'Ь.

«К о е -г д Ъ сущ ествую тъ еще народы и стада, но не

у насъ, мои братья: у насъ есть государства.
Государство? Что это такое? Теперь слуш айте
меня, ибо теперь я скажу вамъ свое слово о смерти
народовъ.
Государством ъ называется самое холодное изъ всЪхъ
холодн ы хъ чудовищъ. Х олодн о л ж е т ъ оно; и эта лож ь
п о лз е т ъ изъ у с т ъ его: « Я , государство, составляю на-
родъ ».
Э т о — ложь! Созидателями были т -fe,, кто создали
народы и дали имъ вЪру и лю бовь: т а к ъ служ или они
жизни.
Р а зр у ш и те ли это rfe, кто ставитъ ловушки для
многихъ и называетъ ихъ государствомъ: они навесили
имъ мечъ и навязали имъ сотни желашй.
Гд’Ь еще су щ ествуетъ народъ, не понимаетъ он ъ
государства и ненавидитъ его, какъ дурной глазъ и
нарушеше обы чаевъ и правъ.
Э то знамеше даю я вамъ: каждый народъ говоритъ
на своемъ языкЪ о добр-Ъ и з л ’Ь: это го языка не по-
 — 53 —

нимаетъ соседъ. Свой языкъ о б р ^ л ъ он ъ себе въ обы

чаяхъ и правахъ.
Но государство л ж етъ на в с е х ъ языкахъ о добре
и з л е : и что оно говорить, оно л ж е т ъ — и что есть у
него, оно украло.
Все въ немъ обм аны крадеными зубами кусаетъ
оно, зубастое. Обм анъ даже внутренности его.
С меш еш е языковъ въ д обре и з л е : это знамеше
даю *я вамъ, какъ знамеше государства. Поистине,
волю къ смерти означаетъ это знамеше! Поистине,
оно подмигиваетъ проповедникамъ смерти!
Рождается слишкомъ много людей: для лишнихъ
изобретено государство!
Смотрите, какъ оно ихъ привлекаетъ къ себе, это
многое множество! К а к ъ оно ихъ душитъ, ж уетъ и
пережевываетъ!
« Н а з е м л е н е т ъ ничего больш е меня: я упоря­
дочивающий перстъ б о ж ш » — такъ рычитъ чудовище.
И не только длинноух1е и близоруш е опускаются на
колени!
Ахъ, даже вамъ, велишя души, нашептываетъ оно
свою мрачную ложь! Ахъ, оно угадываетъ богатыя
сердца, охотно себя расточаюиця!
Ахъ, даже васъ угадываетъ оно, вы, победители
стараго бога! Вы устали въ бор ьбе, и теперь ваша
усталость сл у ж и т ь новому кумиру!
Героевъ и честныхъ людей х о т е л ъ бы онъ уста­
вить вокругъ себя, новый кумиръ! О нъ лю би тъ греться
на солнечномъ шяши чистой с о в е с т и ,— холодное чу­
довище!
Все гото в ь дать в а м ъ , если вы поклонитесь ему,
новый кумиръ: такъ покупаетъ он ъ' с е б е бл е с к ъ ва-
. шей добродетели и взоръ вашихъ гордыхъ очей.
 — 54 —

Приманить хочетъ он ъ васъ, вы, многое множе­

ство! И вотъ и зоб р ете н а бы ла адская штука, конь
смерти, бряцающш сбруей божескихъ почестей!
Да, и з о б р ете н а бы ла смерть для многихъ, но она
п р осла вляетъ самое себя, какъ жизнь: поистине, сер­
дечная у с л у га в с е м ъ проповедникамъ смерти!
Государствомъ зову я, где в с е в м е с т е пьютъ ядъ,
xopomie и дурные: государствомъ, где все теряютъ
самихъ себя, xopomie и дурные: государствомъ, где
медленное самоубШство в с е х ъ — называется « ж и з н ь ю ».
Посмотрите же на эти хъ ли ш н и хъ людей! Они
крадутъ произведешя изобретателей и сокровища
мудрецовъ: культурой они называютъ свою кражу— и
все обращается у нихъ въ б о л е з н ь и несчаст 1е!
Посмотрите же на эти хъ лиш н ихъ людей! Они
всегда больны, они изливаютъ свою желчь и называ­
ю тъ это газетой. Они проглатываю тъ другъ друга и
никогда не м огутъ переварить.
Посмотрите же на эти хъ л иш н ихъ людей! Б ога т­
ства п р ю б р ет а ю тъ они и делаю тся отъ этого б едн ее.
Власти х о тя тъ они и прежде всего рычага власти,
много д енегъ,— эти безсильные!
Посмотрите, какъ лезутъ оне, эти проворныя
обезьяны! Оне л е з у т ъ другъ на друга и потому сры­
ваются въ грязь и пропасть.
В с е они хотятъ достичь трона: безум 1е ихъ въ
т о м ъ , — будто сч а си е возседало на т р о к е ! Ч асто грязь
возседаетъ на т р о н е — и также часто тронъ на грязи.
По м о е м у ,.в с е они безумцы, карабкаюццяся об е зь ­
яны и находяицяся въ бреду. По моему, дурнымъ за-
пахомъ несетъ отъ ихъ кумира, холоднаго чудовища:
по моему, дурнымъ зап ах ом ъ несетъ о т ъ в с е х ъ этихъ
служ ителей кумира.
 — 55 —

Мои братья, разв-fe хотите вы задохнуться въ чаду

ихъ ртовъ и желашй! Скор-Ье разбейте окна и пры­
гайте вонъ!
И з б е га й т е же дурного запаха! С торонитесь идоло­
поклонства лиш нихъ людей!
И з б ега й т е же дурного запаха! Сторонитесь отъ
дыма этихъ челов'Ьческихъ жертвъ!
Свободною стоитъ для великихъ душъ и теперь еще
земля. Свободныхъ много еще мЪстъ для одинокихъ и
д л я * г Ь х ъ , кто живетъ вдвоемъ, гдЪ вЪетъ благоухаш е
тихихъ морей.
Еще свободной стоитъ для великихъ душъ свободная
жизнь. ПоистинЪ, кто владЪетъ малымъ, тЪмъ меньше
друпе будутъ влад'Ьть имъ: хвала малой бедности.
у.Тамъ, гд-fe оканчивается государство, начинается
впервые челов-Ькъ, который не есть лишшй: та м ъ н а ­
чинается пЪснь гЬ х ъ , кто необходимы, мелод!я едино­
жды существующая и невозвратная.
Туда, гд-fe оканчивается государство,— туда
смотрите, мои братья! Разв'Ь вы не видите радугу и
мосты, ведуице къ све р хъ -ч е лов Ь к у ? »

Т а к ъ гов ори лъ Заратустра.

* *
*

О базарны хъ м ухахъ .

«Б-Ьги, мой другъ, въ свое уединеше! Я вижу, ты

оглуш енъ шумомъ великихъ людей и и с к о ло т ь жалами
маленькихъ.
С ъ достоинствомъ ум'Ьютъ л Ъ с ъ и скалы хранить
молчаше вм-ЬстЪ с ъ тобою. Опять уподобись твоему
 — 56 —

лю би м ом у дереву с ъ раскинутыми ветвями: тихо, при­

слуш иваясь, ск л о н и л о с ь оно надъ моремъ.
Где оканчивается уединеш е, т а м ъ начинается ба-
заръ; и г д е начинается базаръ, начинается и шумъ
вели ки хъ комед 1антовъ и жуж ж анье ядови ты хъ мухъ.
В ъ M ip t самыя лучипя вещи ничего еще не стоятъ,
е сли никто не п р ед ста вляетъ ихъ; великими людьми
н а зы в а ет ъ народъ эти хъ представителей.
П л о х о по нимаетъ н а р од ъ великое, т. е. творче­
ское. Н о л ю б и т ъ о н ъ в с Ь х ъ представителей и техъ,
кто и г р а ет ъ въ в ел и ю я вещи.
В ок р у гъ изобретателей новы хъ ц е н н осте й вра­
щ ается м1ръ: - неслы ш но вращ ается он ъ . Но вокругъ
комед^антовъ вращается народъ и слава: это называется
« м 1ровым ъ п о р я д к о м ъ ».
У комед1анта есть духъ, но мало с о в ест и духа.
Всегда в е р и т ъ о н ъ въ то, ч е м ъ о н ъ з а с т а в л я е т ъ ве­
рить с и л ь н е е всего,— в е р и т ь въ с е б я самого!
Завтра у него новая вера, а п о с л е - з а в т р а ещ е б о •
л е е новая. Ч увства его быстры, какъ народъ, и на-
стр оеш я переменчивы.
Опрокинуть называется у него: доказать. С д е л а т ь
сумасш едшимъ называется у него: у б ед и ть. А кровь
для него л у ч ш е е и з ъ в с е х ъ основанш .
Истину, проскальзы ваю щ ую т о л ь к о въ то н ю я уши,
н а зы в а ет ъ о н ъ л о ж ь ю и ни ч ем ъ . Поистине, онъ в е ­
ритъ т о л ь к о въ та к и хъ боговъ , которые производятъ
въ Mipe много шума.
Б а з а р ъ п о л о н ъ шумящими паяцам и— и народъ хва­
лится своими великими людьми! Для него они— г о с ­
пода минуты.
Н о минута н а с т о я т е ль н о требуетъ отъ нихъ от­
вета: и они т р е б у ю тъ его отъ тебя. Они хотятъ,
 — 57 —

что б ъ ты ск аза лъ : да или н ^ тъ . Г о р е т е б е , если хо­

чешь ты с е с т ь между двумя стульями!
Н е завидуй этимъ бе зусловн ы м ъ , на с тояте льн о тре-
бую щимъ о тв е та , ты, л ю б и т е л ь истины! Никогда еще
истина не д ер ж а лась за руку безусловнаго.
Отъ этихъ ст р е м и т е л ь н ы х ъ у да ли сь въ безопас­
ность: ли ш ь на б а з а р е нападаютъ с ъ вопросомъ: да
или н е т ъ ?
М едленн о те ч е т ъ ж изнь всехъ гл у б о к и х ъ родни-
ковъ: долго должны они ждать, прежде ч е м ъ узнаютъ,
что у п а л о въ ихъ глубин у.
В ъ сторон у о т ъ ба за ра и славы у ход итъ все ве­
ликое: въ с т о р о н е о т ъ базара и славы жили издавна
и з о б р е т а т е л и н о в ы х ъ ценностей.
Беги, мой другъ, въ свое уединеше: я вижу тебя
искусаннымъ ядовитыми мухами. Беги туда, где в е е т ъ
суровый, св е ж ш воздухъ!
Б е г и въ свое уединеше! Ты ж и л ъ сли ш к ом ъ близко
къ маленькимъ, ж а лк и м ъ людямъ. Беги отъ ихъ
невидимаго мщешя! Въ отнош енш теб я они то л ьк о
мщеше.
Не поднимай руки противъ нихъ! Они — без-
численны, и не твое назначеш е бы ть м ахалкой для
мухъ.
Б езчисленн ы эти м а л ен ью е , ж а лш е люди; и не од­
ному уже гордому зда н ш дождевыя капли и с о р ъ п о ­
служ или къ гибели.
Т ы не камень, но ты с т а л ъ уж е пустъ отъ мно­
жества капель. Т ы будешь и з л о м а н ъ и получиш ь т р е­
щины о т ъ множеству капель.
У с т а л ы м ъ вижу я тебя отъ ядовитыхъ мухъ, исца-
рапанны мъ въ кровь вижу я тебя во м н оги хъ м е с т а х ъ ;
и твоя гордость не х о ч е тъ даже возмущаться.
 _ 58 —

Крови твоей х о т е л и бы они при всей невинности,

крови жаждутъ ихъ безкровныя души— и потому они
кусаю тъ при всей невинности.
Н о ты гл у бок ш , ты страдаешь сл и ш к ом ъ глубок о
даже о т ъ м а л ы х ъ ранъ; и прежде чЪмъ ты излечи­
вался, такой же ядовитый червь уже ползъ по твоей
ру к е.
Т ы кажешься м н е сли ш к ом ъ гордымъ, чтобъ уби­
вать эти хъ лак ом о къ . Н о берегись, ч то б ъ не ста ло
твои м ъ на зна чеш ем ъ выносить и х ъ ядовитое насил!е!
Они ж уж ж атъ вокругъ тебя со своей похвалой: на­
вязчивость - их ъ похвала. Они х о т я т ъ бли зости твоей
кожи и твоей крови.
Они л ь с т я т ъ т е б е , какъ богу или дьяволу; они
визжатъ передъ тобою, какъ передъ б о г о м ъ или дья-
волом ъ. Ну, что жъ! О н и — льстецы и визгуны, и ни ­
чего б о л е е .
Такж е бы ваю тъ они часто лю б е зн ы съ тобою.
Н о это всегда бы ло хитростью т р у с ли в ы хъ . Да, трусы
хитры.
Они много думаютъ о тебе своей узкой душою, —-
подозрительны мъ кажешься ты имъ всегда! Все, о чемъ
много думаютъ, становится подозрительны мъ.
Они наказываю тъ тебя за в се твои д обр одетели .
Они в п о л н е прощ аю тъ т е б е т о л ь к о - т в о и ошибки.
П о то м у что ты кр оток ъ и справедливы, ты го в о ­
ришь: «н еви новн ы они въ своем ъ м ал ен ьк ом ъ суще-
с тво ван ш ». Но ихъ узкая душа думаетъ: «виновно
всякое вели кое сущ ес тв ов а ш е ».
Даже когда ты снисход ителенъ къ нимъ, они все-
таки чувствуютъ, что ты презираеш ь ихъ; и они
возвращ аютъ тебе твое благодеяш е скрытыми зло-
деяшями.
 — 59 —

Твоя гордость б е зъ сл о в ъ всегда п р оти воречи ть

ихъ вкусу; они громко радуются, когда ты бываешь
настолько скроменъ, чтобъ быть тщ еславны мъ.
Т о , что мы у зн а ем ъ въ человеке, воспламеняемъ
мы въ немъ. Остерегайся же м аленькихъ людей!
П ередъ тобою чувствуютъ они себя маленькими, и
ихъ низость т л е е т ъ и разгорается противъ тебя въ
невидимое мщеше.
Р а з в е ты не з а м е ч а л ъ , какъ у м о лк али они, когда
ты подходилъ къ нимъ, и какъ сила ихъ покидала
ихъ, какъ дымъ покидаетъ угасающш огонь?
Да, мой другъ, укор ом ъ совести являеш ься ты для
своихъ ближ нихъ: ибо они недостойны тебя. И они
ненавидятъ тебя и охотно сосали бы твою кровь.
Твои ближ ш е будутъ всегда ядовитыми мухами; то,
что есть въ т е б е великаго,— должно д е л а т ь ихъ еще
б о л е е ядовитыми и еще б о л е е похожими на мухъ.
Беги, мой другъ, въ свое уединеше, туда, где в е е т ъ
суровый, свеж ш воздухъ! Н е твое назначеше быть ма-
халкой для м у х ъ ».

Т а к ъ гово ри лъ Заратустра.

* *
*

О ц'Ьломудрш.

«Я л ю блю лесъ. В ъ городахъ трудно жить: тамъ

слиш ком ъ много страстны хъ людей.
Н е лучш е л и попасть въ руки убшцы, чемъ въ
предметъ мечты страстной женщины?
И посмотрите на эти хъ мужчинъ: ихъ г л а з а гово-
 _ _ 60 —

р я т ъ — они не знаю тъ ничего лучш аго на з е м л е , какъ

спать с ъ женщиной.
Г р я з ь на д н е и х ъ души; и горе, если у грязи ихъ
есть ещ е духъ!
О, е с л и б ъ вы совершенны были, по крайней м е р е ,
какъ звери! Н о з в е р я м ъ принадлеж итъ невинность.
Р а з в е я советую вамъ убивать свои чувства? Я
со вету ю вамъ невинность чувствъ.
Р а з в е целомудр1е я со вету ю вамъ? У ин ы хъ ц е -
ломудр 1е есть д о б р о д е тел ь, но у м ногихъ почти что
порокъ.
Они, бы ть можетъ, воздерживаются: но п е съ чув­
ственности прогляды ваетъ, с ъ завистью, во всемъ, что
они д е л а ю т ъ .
Даже до высотъ ихъ д о б р о д е т е л и и вплоть до су ­
р о в о го духа ихъ с л е д у е т ъ за ними это животное и
его вражда.
И какъ лов ко у м е е т ъ п е съ чувственности молить
о духе, когда ему отказы ваю тъ в ъ т е л е !
Вы лю би те трагедш и все, что разди раетъ сердце?
Н о я отнош усь недоверчиво к ъ вашему псу.
У в а съ сли ш к ом ъ ж ес тою е глаза, и вы п о х о т­
ливо смотрите на страдающихъ. Не п е р е о д ел о сь ли
т о л ь к о ваше сл а д о с т р а с п е , и теп ер ь называется со-
страдаш емъ?
И это зна м еш е даю я вамъ: м ноп е, ж елавли е
изгнать своего дьявола, сами вош ли при э то м ъ въ
свиней.
К ом у тягостн о целомудрие, тому надо его о т с о в е ­
товать: чтобы оно не с д е л а л о с ь п у тем ъ въ преиспод­
нюю, т. е. грязью и похотью души.
Р а з в е я говорю о гр язн ы хъ вещахъ? П о моему, это
не есть еще худшее.
 — 61 -

П озн аю щ ш не л ю б и т ъ погружаться въ воду истины

не тогда, когда она грязна, но когда она мелкая.
П о и сти н е , есть целомудренны е до глубины души:
они б о л е е кротки сердцемъ, они см ею тся охотнее и
больш е, ч е м ъ вы.
Они см ею тся также и надъ ц е л о м у д р 1емъ и спра-
шиваютъ: « ч т о такое ц е ло м у д р 1е!
Ц е л о м у д р 1е не есть ли безум!е? Но это бе зу м 1е
пришло къ намъ, а не мы къ нему.
Мы предложили этому гостю прттъ въ наш емъ
сердце: теп ер ь о н ъ ж иветъ у н а с ъ ,— пусть остается,
сколько х о ч е т ъ !»

Т а к ъ гов о р и лъ Заратустра.

•» *

о друге.

«В с е гд а быть одному слишкомъ много для м е н я »,—

т а к ъ дум аетъ о т ш ел ь н и к ъ «Всегда одинъ и одинъ—
это даетъ со временемъ д в у х ъ !»
«Я » и « м е н я » всегда сли ш к ом ъ усердствуютъ въ
разговор е: какъ вынести это, е с л и б ъ не бы ло друга?
Всегда для отш ельника другъ является третьим ъ:
тр е тш — это пробка, м еш ающ ающая (ра зговор у двухъ
опуститься въ бездонную глубь.
А хъ , су щ ествуетъ сли ш к ом ъ много безд он ны хъ глу -
би нъ для в с е х ъ отш ельн ик овъ П о этом у та къ страстно
ж аждутъ они друга и высоты его.
Наша в е р а въ други хъ выдаетъ, во что мы охотно
х о т е л и бы в е р и т ь в ъ насъ самихъ. Н аш е страстное
ж ела ш е друга является наш имъ предателем ъ.
 — 62 —

И часто съ помощью любви х о тя тъ лиш ь перескочить

черезъ зависть. * Часто нападаютъ и делаю тъ себе
враговъ, чтобы скрыть, что и на тебя могутъ напасть.
«Б у д ь , по крайней м е р е , моимъ вр а гом ъ !» — такъ
говори тъ истинное почиташе, которое не осм ели вается
просить о дружбе.
Если ты хочешь и м еть друга, ты д олж енъ вести войну
за него: а чтобы вести войну, надо у м е т ь быть врагомъ.
Т ы д олж енъ въ своемъ д р у ге уважать еще врага.
Р а з в е ты можешь близко подойти къ своему другу и
не перейти къ нему?
В ъ своем ъ д р у ге ты долж енъ и м е т ь своего лучшаго
врага. Ты долж енъ быть къ нему ближ е всего сердцемъ,
когда ты противишься ему.
Т ы не хочешь передъ своимъ другомъ носить одежды?
Для твоего друга должно быть честью, что ты дашь
ему себя, каковъ ты есть. Н о он ъ за это посы лаетъ
тебя къ чорту!
V -К т о не скрываетъ себя, возмущ аетъ этимъ другихъ: ~
т а къ много и м ее те вы основашй бояться наготы! Да,
е с л и б ъ вы были богами, вы могли бы стыдиться своихъ
одеждъ!
Т ы не можешь для своего друга достаточно хорошо
нарядиться: ибо ты д олж енъ быть для него страстнымъ
ж ел а ш е м ъ и стрелою , устремленною къ сверхъ-человеку.
В и д е л ъ л и ты своего друга спящимъ, — чтоб ъ знать,
какъ он ъ выглядитъ? Что такое лицо твоего друга?
О н о — твое собственное лицо на грубомъ, несовершен-
номъ зерк але.
В и д е л ъ ли ты своего друга спящимъ? И спугался ли
ты, что та к ъ выглядитъ твой другъ? О, мой другъ,
ч е л о в е к ъ есть нечто, что должно превзойти.
Угадывать и молчать д олж енъ у м е т ь другъ твой: не
 — 63 —

все д о лж ен ъ ты видеть. Твой со н ъ д олж ен ъ выдать

Te 6t>, что д-кпаетъ твой другъ, когда бодрствуетъ.
Пусть будетъ твое сострадаш е угадывашемъ: ты
д олж ен ъ сперва узнать, хоче тъ ли твой другъ состра-
дашя. Быть можетъ, о н ъ л ю б и т ъ въ тебЪ несокруш ен­
ный взоръ и взглядъ вечности.
Пусть бу д етъ сострадаш е къ другу сокрыто подъ
твердой корой, на ней д олж ен ъ ты стереть себЪ зубы.
Т о гд а оно бу д етъ имЪть свою тон кость и сладость.
Я в л я е ш ься л и ты чистымъ воздухомъ, и одиноче-
ствомъ, и хл-Ьбомъ, и лек ар ством ъ для своего друга?
Иной не м ож етъ избавиться о т ъ своихъ собственныхъ
ц-Ьпей и однако является изба вителем ъ для друга.
Не ра бъ л и ты? То гд а ты не можешь быть другомъ.
Не тиранъ л и ты? Т о гд а ты не можешь имЪть друзей.
С лиш ком ъ долго въ женщинЪ были скрыты ра бъ и
тиранъ. П о э т о м у женщина не сп особна еще к ъ дружбЪ:
она знаетъ т о л ь к о любовь.
В ъ любви женщины есть несправедливость и сле­
пота ко всему, чего она не лю би тъ. Н о и въ созна
тельн ой любви женщины есть всегда еще неожидан­
ность, и молш я, и ночь рядомъ со свЪтомъ.
Еще не сп особна женщина къ дружб-fe: женщины все
еще кошки и птицы. Или, въ лу чш ем ъ случай, коровы.
Еще не способна женщина къ дружбЪ. Н о скажите мн-Ь,
вы, мужчины, кто же среди васъ сп особен ъ к ъ дружбЪ?
О, мужчины, ваша б-Ьдность и ваша скупость души!
С кольк о даете вы другу, стольк о даю я даже своему
врагу,- и не становлюсь о т ъ того б-ЬднЪе.
С у щ еств у етъ товарищ ество: пусть будетъ и дружба!»

Т а к ъ гов о р и лъ Заратустра.
* *
*
 О ты ся ч е и одной цели.

«М н о г о стр анъ вид-Ьлъ Заратустра и много народовъ:

та къ о тк р ы л ъ онъ добро и зло многихъ народовъ.
Б ольш ей власти не н а ш е л ъ Заратустра на з е м л е , какъ
добро и зло .
Ни одинъ народъ не м огъ бы жить, не сд е л а в ъ
сперва оценки; если хочетъ о н ъ сохранить себя, онъ
не д о л ж ен ъ оцени вать такъ, какъ о ц ен и ваетъ со сед ъ .
Многое, что у одного народа назы валось добромъ,
у другого назы валось стыдомъ и позоромъ: такъ н а ­
ш ел ъ я. Многое, что н а ш ел ъ я, здесь называлось
з ло м ъ , а та м ъ укр аш алось пурпурной м ан ией п о­
чести.
Никогда одинъ с о с е д ъ не пони малъ другого; всегда
уди влялась душа его безумству и з л о б е соседа.
С криж аль добра виситъ надъ каждымъ народомъ.
Взгляни, это скрижаль п р ео д ол е н ш его; взгляни, это
г о л о с ъ воли его къ власти.
П о х в а л ь н о то, что кажется ему труднымъ; все не­
и з бе ж н ое и трудное называетъ он ъ добромъ; а то, что
еще освобож даетъ отъ величайшей нужды, редкое и с а ­
мое тр у д н о е— зоветъ о н ъ священнымъ.
Что сп особствуетъ тому, что он ъ господствуетъ,
п о б еж д а етъ и блеститъ на стр а хъ и зависть своего
соседа: все это означаетъ для него высоту, начало,
м е р и л о и см ы слъ в с е х ъ вещей.
Поисти не, мой братъ, если у з н а л ъ ты потребность
народа и страну, и небо, и со сед а его: ты несомненно
у га д а л ъ и зак он ъ его п р еодоленш , и почему о н ъ во-
сходитъ по этой л е с т н и ц е к ъ своей надежде.
 — 65 —

«В с е гд а ты д олж енъ быть первымъ и стоять в п е­

реди другихъ: никого не должна лю би ть твоя ревнивая
душа, кр ом е д р у га » — сл ов а эти заставляли дрожать
душу грека: и ш е л ъ о н ъ своей стезею вели ч 1я.
« Г о в о р и т ь правду и хорошо в л а д ет ь л у к о м ъ и с т р е ­
л о ю » — казалось въ одно и то же время и мило и т я ­
ж ело тому народу, отъ котораго идетъ имя мое— имя,
которое для меня въ одно и то же время и мило и
тяжело.
« Ч т и т ь отца и матерь и до глубин ы души служить
в о л е и х ъ » : эту скрижаль пр еодол4 ш я нав-Ьсилъ на себя
другой народъ и с т а л ъ чрезъ это могучимъ и вЪчнымъ.
«С о б л ю д а т ь вер ность и ради вер ности полагать
честь и кровь даже на дурныя и опасный д е л а » : такъ
поучаясь, преодол-Ьвалъ себя другой народъ, и такъ
преодолевая себя, с т а л ъ он ъ чреватъ великими на­
деждами.
Поисти не, люди дали с е б е все добро и все з л о ихъ.
Поисти не, они не заимствовали и не находили его, оно
не упа ло к ъ нимъ, какъ г л а с ъ съ небеси.
Человекъ сперва вклады валъ ценности въ вещи,
чтобы сохранить себя, - онъ со зд а лъ сперва с м ы сл ъ
вещамъ, ч ел овеческш см ы слъ! П оэтом у называетъ он ъ
себя « ч е л о в е к о м ъ » , т. е. оценивающимъ.
О цени вать— значитъ создавать: слуш айте, вы, сози-
даюице! О ценивать это д рагоценность и сокровище
в с е х ъ о ц е н е н н ы х ъ вещей.
Ч р е з ъ оценку впервые является ценность: и бе зъ
оценки б ы л ъ бы пусть о р е х ъ б ь т я . Слуш айте, вы, со-
зидаюлце!
П е р е м е н а ц е н н о сте й — это п ерем ен а созидающихъ.
П остоянно уничтож аетъ тотъ, кто д олж енъ быть сози -
дателемъ.
Ницше.—Такъ говорилъ Заратустра. 3
 — 66 —

Созидающими были сперва народы и ли ш ь позд нее

отд ельн ы й личности; по истин е, сама от д е л ь н а я л и ч ­
ность есть ещ е самое юное и з ъ творенш.
Народы неко гда н а в е си л и на себя скриж аль добра.
Л ю бовь, ж елающ ая господствовать, и лю бовь, ж елаю ­
щая повиноваться, в м е с т е создали с е б е эти скрижали.
Ч увство стада старше происхождеш емъ, ч%мъ чув­
ство « я » : и покуда добрая с о в е с т ь именуется стадомъ,
лиш ь дурная с о в е с т ь говоритъ; я.
П о и сти н е , л у к а в о е «я», л и ш ен н о е любви, ищущее
своей п о ль зы въ п о л ь з е многихъ: э т о — не начало стада,
а ги бел ь его.
Л ю бяпце были всегда и созидающими, они создали
добро и зло. Огонь любви и огонь гн е в а горитъ на
им енахъ в с е х ъ д обр одетелей .
М ного странъ вид-Ьлъ Заратустра и много наро-
довъ: бол ьш ей власти не н а ш е л ъ Заратустр а на з е м л е ,
какъ д е л а л ю бя щ и хъ : « д о б р о » и « з л о » и х ъ имя.
П о исти не, чудовищемъ яв ля е тся власть эти хъ по-
х в а л ъ и этой хулы. Скажите, братья, кто п о б е д и т ь
его м не? Скажите, кто н а бр оси тъ этому зверю ц е п ь
на тысячу гол ов ъ ?
Ты сяча ц е л е й сущ ествовала до си хъ поръ, ибо
сущ ествовала тысяча народовъ. Н ед ос тае тъ еще т ол ьк о
цепи д ля тысячи го л о в ъ , недостаетъ единой ц е л и . Еще
у чел ов е ч ес тв а н е т ъ ц ели .
Н о скажите же мне, мои братья: если ч ел ов е ч ес тв у
недостаетъ еще ц е л и , то, быть можетъ, нед остаетъ еще
и его са м аго?»

Т а к ъ г о в о р и л ъ Заратустра.

* *
*
 — 67 —

О любви к ъ ближнему.

« В ы жметесь къ ближнему, и для этого есть у васъ

прекрасныя слова. Но я говорю вамъ: ваша лю бовь къ
ближнему есть дурная лю бовь к ъ самимъ себе.
Вы бе ж и те к ъ ближ нему о т ъ самихъ себя и х о т е л и
бы изъ этого с д е л а т ь с е б е добр одетель: но я насквозь
вижу ваше «б е з к о р ы с т 1е » .
« Т ы » старше, чемъ «я »; «ты » признано священ-
нымъ, но еще не «я »: до того жмется ч е л о в е к ъ къ
ближнему.
Р а з в е я советую вамъ л ю б о в ь къ ближнему? С к о р е е
я советую вамъ б е ж а ть о т ъ ближняго и л ю би ть даль
няго! • с
Выше любви к ъ ближ нему стоитъ лю бовь къ д а л ь ­
нему и будущему; выше еще, ч е м ъ л ю бовь къ человеку,
ставлю я л ю бовь къ вещамъ и призракамъ.
Э т о т ъ призракъ, витающш передъ тобою, бр атъ мой,
прек расн ее тебя; почему же не отдаешь ты ему свою
п л о т ь и свои кости? Н о ты страшишься и беж иш ь къ
своему ближнему.
Вы не выносите самихъ себя и недостаточно себя
любите: и вотъ вы х о т е л и бы со блазн и ть ближняго на
лю бовь и позолотить себя его заблуж деш ем ъ.
Я хотелъ бы, чтобъ в се ближш е и соседи ихъ
стали для васъ невыносимы; тогда вы должны бы были
и з ъ сам ихъ себя создать своего друга съ пе р е п олн ен -
нымъ сердцемъ его.
Вы приглаш аете свидетеля, когда хотите хвалить
себя; и когда вы склонили его хорошо думать о васъ,
сами вы хорошо думаете о се бе.
3*
 — 63 -

Л ж е т ъ не т о л ь к о тотъ, кто гово ри тъ вопреки своему

знашю, но еще больш е тотъ, кто гов ори тъ вопреки
своему н е з н а н т . Именно т а к ъ говорите вы о с е б е при
общенш съ другими, и обманываете со сед а на счетъ
себя.
Т а к ъ говоритъ безумецъ: « о б щ е ш е съ людьми пор­
тить характеръ, особен но когда н е т ъ е г о ».
Одинъ идетъ къ ближнему, потому что о н ъ ищетъ
себя, а другой, потому что он ъ х о т е л ъ бы потерять
себя. В аш а дурная лю бо в ь к ъ самимъ себе делаетъ
для васъ и з ъ одиночества тюрьму.
Д а л ь ш е оплачиваютъ вашу лю бовь къ ближнему; и
если вы собер етесь впятеромъ, шестой д олж енъ всегда
умереть.
Я не л ю б л ю вашихъ празднествъ; слиш ком ъ много
актеровъ находи лъ я тамъ, и даже зрители вели себя
часто, какъ актеры.
Н е о б ли ж н ем ъ учу я васъ, но о друге. Пусть другъ
будетъ для васъ праздникомъ земли и предчувств 1емъ
сверхъ человека.
Я учу васъ о друге и переполн ен ном ъ сердце его.
Н о надо у м е т ь быть губкою, если хочешь быть люби-
мымъ переполненными сердцами.
Я учу васъ о друге, въ которомъ м]ръ предстоитъ
завершеннымъ, какъ чаша добра,— о созидающемъ
друге, всегда готовом ъ подарить завершенный М1ръ.
И какъ мфъ развернулся для него, такъ опять
он ъ свертывается вместе съ нимъ, подобно ста-
новлешю добра и зла, подобно становлеш ю ц е л и изъ
случая.
Будущее и самое д альн ее пусть будетъ причиною
твоего сегодня: въ своемъ д р у г е ты д о лж ен ъ лю би ть
сверхъ -челов ека, какъ свою причину.
 — 69 —

Мои братья, не любовь къ ближнему советую я

вамъ: я советую вамъ любовь к ъ дальн ем у».

Т а к ъ говорилъ Заратустра.

* *
*

О пути созидающаго.

« Т ы хочешь, мой братъ, идти въ уединеше? Т ы х о ­

чешь искать дороги къ самому себ-fe? Помедли еще н е ­
много и выслушай меня.
« К т о ищетъ, легко самъ теряется. Всякое уединеше
есть гр'Ьхъ»: та къ говоритъ стадо. И ты долго при-
надлеж алъ къ стаду.
Г о л о с ъ стада будетъ звучать еще даже въ тебЪ! И
когда ты скажешь: «у меня уже не одна со вест ь съ
в а м и »— это будетъ жалобой и страдашемъ.
Смотри, само это страдаше породила еще единая
совесть: и п ослед нее мерцаше этой совести горитъ еще
на твоей печали.
Н о ты хочешь следовать го л о с у своей печали, ко
торый есть путь къ самому себ-Ь? Покажи же мнЪ на
это свое право и свою силу!
Я в ляеш ь ли ты собой новую силу и новое право?
Начальное движеше? Самокатящееся колесо? Можешь
ли ты заставить звезды вращаться вокругъ себя?
А хъ, такъ много вожде лЪющихъ о высот-fe! Т а к ъ
много видишь судорогъ честолюб 1я! Докажи мнЪ, что
ты не и з ъ вождел^ющихъ и не изъ честолюбцевъ!
А х ъ , какъ много есть великихъ мыслей, которыя
д'Ьлаютъ не бол-Ье, ч-Ьмъ кузнечные мЪха: они наду-
ваютъ и д-Ьлаютъ еще бол-Ье пустымъ.
 — 70 —

Свободнымъ называешь ты себя? Твою господствую­

щую мысль хочу я слыш ать, а не о томъ, что ты
с б р о с и л ъ ярмо с ъ себя.
И з ъ т-Ьхъ л и ты, что и м fe ю т ъ п р а в о сбросить
ярмо съ себя? Т а к и х ъ не мало, которые потеряли свою
последнюю ц-Ьнность, когда освободились о т ъ своего
рабства.
Свободный о т ъ чего? Какое д-Ьло до этого Зара-
тустр-fel Н о твой ясный взоръ долж енъ пов-Ьдать мн-fe:
свободный д л я ч е г о ?
Можешь л и ты дать се б-fe свое добро и твое з л о и
на веси ть на себя свою волю, какъ законъ? Можешь
л и ты быть самъ своимъ судьею и м сти телем ъ своего
закона?
Уж асно быть одному съ судьею и м стителем ъ соб-
ственнаго закона. Такъ бываетъ брошена зв-Ьзда въ
пустое пространство и въ ледяное дыхаше одиночества.
Сегодня еще страдаешь ты отъ множества, ты, оди-
нокш: сегодня еще есть у тебя все твое мужество и
твои надежды.
Но когда-нибудь ты устанешь отъ одиночества,
когда-нибудь твоя гордость согнется, и твое мужество
поколеблется. Когда-нибудь ты воскликнешь: « я од и н окъ !»
Когда-нибудь ты не увидишь б о л -fee своей высоты,
а твое низменное будетъ слиш ком ъ близко к ъ т еб -fe;
твое возвышенное будетъ даже пугать тебя, какъ при-
зракъ. Когда-нибудь ты воскликнешь: « в с е — л о ж ь ! »
Есть чувства, который гр озя тъ уби ть одинокаго;
если это имъ не удается, они должны сами умереть!
Н о сп особен ъ ли ты быть убшцею?
Знаешь ли ты, мой братъ, уже сл ов о «презр-Ьш е»?
И муку твоей справедливости, быть справедливымъ къ
тЬ м ъ , кто тебя презираетъ?
 — 71 —

Т ы принуждаешь многихъ п ерем ени ть о т е б е мне~

H ie: это ставятъ они т е б е въ больш ую вину. Ты близко
подходилъ къ нимъ, и все таки п р ош елъ мимо: этого
они никогда не простятъ т е б е .
Ты сталъ выше ихъ: но чемъ выше ты поды­
маешься, темъ меньшимъ кажешься ты въ глазахъ
зависти. Н о б о л ьш е всехъ ненавидятъ того, кто ле-
таетъ.
«К а к и м ъ обр азом ъ х о т е л и вы быть ко м н е сп ра ­
ведливыми!— д о л ж ен ъ ты говорить — я избираю для себя
вашу несправедливость, какъ предназначенный' м не
уделъ».
Н есправедливость и грязь б р оса ю тъ они вследъ
одинокому: но, мой братъ, если хочешь ты быть з в е з ­
дою, ты д о лж ен ъ све ти ть имъ, несмотря ни на что!
И остерегайся добрыхъ и праведныхъ! Они л ю б я т ъ
распинать т е х ъ , кто и з о б р е т а е т ъ для себя свою со б­
ственную д о б р о д е т е л ь ,— они ненавидятъ одинокаго.
Остерегайся также святой простоты! Все для нея
нечестиво, что не просто; она л ю б и т ъ играть съ огн ем ъ —
костровъ.
И остерегайся также приступовъ своей любви! С л и ш ­
комъ скоро протягиваетъ одинокш руку тому, кто съ
нимъ повстречается.
Иному т ы , д олж ен ъ подать не руку, а т о л ь к о лапу:
и я хочу, чтобы у твоей лапы были когти.
Н о самымъ опасны мъ врагомъ, котораго ты можешь
встретить, будешь всегда ты самъ; ты самъ подстере­
гаешь себя въ пещ ерахъ и л е с а х ъ .
Одинокш, ты идешь дорогою къ самому себе! И
твоя дорога идетъ впереди тебя сам ого и твои хъ семи
демоновъ!
Ты будешь сам ъ для себя и еретикомъ, и колду-
 — - 72 —

номъ, и прорицателем ъ, и безумцемъ, и скептикомъ, и

нечестивцемъ, и злод-Ьемъ.
Надо, ч т о б ъ ты сж егъ себя въ своемъ собствен-
н о м ъ пламени: какъ же м огъ бы ты обновиться, не
сделавш ись сперва пеплом ъ!
Одинокш, ты идешь путем ъ созидаклцаго: бога х о ­
чешь ты с е б е создать изъ своихъ семи демоновъ!
Одинокш, ты идешь п у тем ъ лю бящ аго: самого себя
л ю би ш ь ты и потому презираешь ты себя, какъ пре-
зираю тъ т о л ь к о любящие.
С озидать хочетъ любящ ш , ибо о н ъ презираетъ! Что
з н а етъ о лю бви тотъ , кто не д о л ж ен ъ б ы л ъ презирать
именно то, что л ю б и л ъ онъ!
С ъ своей лю бовью и своимъ сози даш ем ъ иди въ
свое уединеше, мой братъ; и т о л ь к о позднее, прихра­
мывая, п о с л е д у е т ъ за тобой справедливость.
С ъ моими слезами иди въ свое уединеше, мой братъ.
Я л ю блю того, кто хоче тъ созидать дальш е самого себя
и та к ъ п о г и б а е т ъ ».

Т а к ъ го в о р и лъ Заратустра.

* *
*

О ста р ы х ъ и молодыхъ женщинахъ.

«П о ч е м у крадешься ты та къ робко въ сумеркахъ, о

Заратустра? И что прячешь ты бережно подъ своимъ
плащ емъ?
« Н е сокровище ли, подаренное т е б е ? Или новорож­
денное дитя твое? И л и теперь ты сам ъ идешь по пути
воровъ, ты другъ з л ы х ъ ? »
 — 73 —

«П о и с т и н -fe, мой бр атъ! отв-Ьчалъ Заратустра, это—

сокровище, подаренное мн-fe: это маленькая истина,
что несу я.
Но она безпокойна, какъ м алое дитя; и е с л и б ъ я
не з а ж и м а лъ ей рта, она кричала бы во все горло.
Когда сегодня я ш елъ одинъ своею дорогой, въ
часъ, когда солнце садится, мн-fe повстр-Ьчалась ст а ­
рушка и т а к ъ говори ла къ душ-fe моей:
«О м ногомъ уже гов о р и лъ З а ра тустр а даже намъ,
женщинамъ, но никогда не го в о р и лъ о н ъ намъ о ж ен­
щин-fe».
И я в озр а зи л ъ ей: « о женщин-fe надо говорить тольк о
м уж чинамъ».
«И мн-fe также ты можешь говорить о женщин-fe, ск а ­
з а л а она; я достаточно стара, чтобы тотчасъ все п о за бы ть».
И я в н ялъ п р осьб-fe старушки и т а к ъ го в о р и лъ ей:
Все въ ж енщин-fe загадка, и все въ женщин-fe им-Ьетъ
одну разгадку: она называется беременностью.
Мужчина для женщины средство: ufenbio бы ваетъ
всегда ребенокъ. Н о что же женщина для мужчины?
Д ву хъ вещей хоче тъ настоящ ш мужчина: опасности
и игры. П о этом у хоче тъ он ъ женщины, какъ самой
опасной игрушки.
Мужчина д о лж ен ъ быть воспитанъ для войны, а жен­
щина для отдохновешя воина: все о с т а л ь н о е — безумство.
С л и ш к ом ъ сла д к и х ъ плодовъ не л ю б и т ъ воинъ. По
этому л ю б и т ъ о н ъ женщину; въ самой сладкой ж ен ­
щин-fe есть еще горькое.
Лучш е мужчины понимаетъ ж енщ ина д-Ьтей, но
мужчина б о л ьш е ребенокъ, ч-Ьмъ женщина.
В ъ настоящ ем ъ мужчин-fe сокрыто дитя которое
хоч етъ играть. О, женщины, найдете дитя въ мужчин-fe!
П ус ть женщина будетъ игрушкой, чистой и тонкой,
 — 74 —

какъ алм азъ, сияющая д обр одетелям и еще не суще-

ствующаго Mipa.
Пусть л у ч ъ звезды а я е т ъ въ вашей любви! Пусть
вашей надеждой будетъ: « о , е с л и б ъ м н е родить сверхъ-
ч е л о в е к а !»
Пусть въ вашей любви будетъ храбрость! Своею
любовью должны вы наступать на того, кто внушаетъ
вамъ страхъ.
П у сть въ вашей любви будетъ ваша честь! В ообщ е
женщина мало понимаетъ въ чести. Н о пусть будетъ
ваша честь въ томъ, ч тоб ъ всегда больш е лю бить, ч е м ъ
быть любимыми, и никогда не быть вторыми.
П усть мужчина боится женщины, когда она лю битъ:
ибо она приноситъ всякую жертву, и всякая другая
вещь не и м е е т ъ для нея цены.
Пусть мужчина боится женщины, когда она нена-
видитъ: ибо мужчина въ г л у б и н е души т о л ь к о з о л ъ , а
женщина еще дурна.
К ого ненавидитъ женщина б о л ьш е всего? — Т а к ъ
говорило ж е л е з о магниту: «я ненавижу тебя больш е
всего, потому что ты притягиваешь, но недостаточно
силенъ, чтобы притянуть къ с е б е » .
Счастье мужчины называется: я хочу. С частье ж ен ­
щины называется: онъ хочетъ.
«С м отри , теперь т ол ьк о с т а л ъ м 1ръ с о в е р ш е н е н ъ !» —
та къ дум аетъ каждая женщина, когда она повинуется
отъ всей любви.
И повиноваться должна женщина и найти глубину
къ своей поверхности. П оверхность— душа женщины,
подвижная, бурливая пленка на мелкой воде.
Но душа мужчины глубока, ея бурный потокъ шу-
шитъ въ подземныхъ пещерахъ: женщина чу етъ его
си л у, но не по нимаетъ ея.
 — 75 —

Тогда сказала мнЪ старушка: «М н о г о пр 1ятнаго

ск а з а лъ Заратутстра и особенно для т'Ьхъ, кто доста­
точно м олодъ для этого.
Странно. Заратустра знаетъ мало женщинъ, и
однако о н ъ правъ относительно ихъ. Не потому ли
это происходитъ, что у женщины н%тъ ничего невоз-
можнаго?
А теперь въ благодарность прими маленькую истину!
Я достаточно стара для нея!
Заверни ее хорош енько и зажми ей ротъ: иначе
она будетъ кричать во все горло, эта маленькая
истина».
«Д а й мнЪ, женщина, твою маленькую истину!»
ск а з а лъ я. И та къ говорила старушка:
«Т ы идешь къ женщинамъ? Н е забудь п л е т к у !»

Т а к ъ говори лъ Заратустра.

* *
*

Объ укус-fe зм"Ьи.

Однажды Заратустра заснулъ подъ смоковницей,

ибо бы ло жарко, и по ло ж илъ руку на лицо свое. Но
пр ип олзла зм-Ья и укусила его въ шею, та къ что За ■
ратустра вскрикнулъ отъ боли. Отнявъ руку о т ъ лица,
онъ посмотр'Ьлъ на змЪю; тогда узн а ла она гл а за З а ­
ратустры, неуклюже отвернулась и х о т е л а б'Ьжать. « П о ­
годи, ск а з а лъ Заратустра, я еще^ не поблагодарилъ
тебя! Ты разбудила меня кстати, мой путь еще д о л о г ъ » .
« Т в о й путь уже коротокъ, ответила печально зм'Ья;
мой ядъ у б и в а е т ъ ». Заратустра улыбнулся. «К о г д а же
 — 76

драконъ умиралъ о т ъ яда зм еи ? — с к а з а л ъ онъ. Но

возьми обратно свой ядъ! Ты недостаточно богата,
чтобы дарить мне его». То гд а з м е я снова обви лась
ему вокругъ шеи и начала л и з а т ь его рану.
Когда Заратустра однажды р а зск а за л ъ это учени-
камъ своимъ, они спросили; « В ъ чем ъ же нравоучение
разсказа твоего, о Заратустра?» Заратустр а т а к ъ от-
в е ч а л ъ на это:
« Р а з р у ш и т е л е м ъ морали называютъ меня добрые и
праведные: мой р а зск а зъ - бе зн р а в ств е н н ы м и
Если есть врагъ у васъ, не платите ему за зло
добромъ: ибо это пристыдило бы его. Напротивъ,
докажите ему, что он ъ сделалъ для васъ нечто
доброе.
И лучш е сердитесь, но не стыдите! И когда про-
клинаютъ васъ, м не не нравится, что вы хотите б л а г о ­
словить проклинающ ихъ. Л у ч ш е прокляните и вы не­
много!
И если с л у ч и л а сь с ъ вами б о л ьш а я несп равед ли­
вость, ск о р е й с д ел а й т е пять м ал ы хъ несправедливостей!
У ж а сн о см отр еть, когда кого-нибудь давитъ н е сп р а ­
ведливость.
Р а з в е вы уже знали это? Р а з д е л е н н а я съ другими
несправедливость есть уже половина права. И т о т ъ
д олж енъ взять на себя несправедливость, кто можетъ
нести ее!
М а л ен ь к о е мщеше б о л е е человечно, ч е м ъ отсутствие
всякой мести. И если наказаш е не есть такж е право
и честь для нарушителя, то я не хочу вашихъ нака
занш.
Б л а го р о д н е е - обвинять себя, чемъ оправдывать,
особенно если кто правъ. Т о л ь к о для этого надо быть
достаточно богаты мъ.
 — 77

Я не л ю б л ю вашей холодной справедливости; во

в з о р е ваш ихъ судей видится м н е всегда п а л а ч ъ и его
холодный ножъ.
Скажите, гд е находится справедливость, которая
есть л ю б о в ь съ ясновидящими глазами?
Найдите же мне любовь, которая н е се тъ не т о л ь к о
всякое наказаш е, но и всякую вину!
Найдите же м н е справедливость, которая оправды-
ваетъ всякаго, кр ом е т е х ъ , кто судитъ!
Х о т и т е ли вы слы ш ать еще и это? У того, кто
хоч етъ быть с о в сЬ м ъ справедливымъ, даже л о ж ь о бр а ­
щ ается въ лю бо в ь к ъ человечеству.
Н о какъ м огъ бы я быть с о в с^ м ъ справедливымъ!
Какъ м огъ бы я каждому воздать свое! С ъ меня до­
статочно, ес л и каждому отдаю я мое.
Н акон ецъ , бр атья мои, ос тер ега й те сь быть неспра­
ведливыми к ъ отш ел ьн и к ам ъ ! К а к ъ м огъ бы о тш ел ь-
никъ забыть! К а к ъ м огъ бы он ъ отп лати ть!
Н а гл у б о к ш родникъ п о хож ъ о тш ельн и к ъ. Легко
бросить камень въ него; но если у п а л ъ он ъ на самое
дно, скажите, кто за хо ч етъ снова д остать его?
О стерегай тесь о б и д еть отш ельника! Н о если вы это
с д е л а л и , то уже и убей те е г о !»

Т а к ъ го в о р и л ъ Заратустра.

* *
*

О ребенке и браке.

« Е с т ь у меня вопросъ к ъ т е б е , бр атъ мой: какъ

свинцовый грузъ, бросаю я этотъ вопросъ въ твою
душу, ч то б ъ знать, какъ гл у б о к а она.
 — 78 —

Ты молодъ и желаеш ь ребенка и брака. Н о я с п р а ­

шиваю тебя: настолько ли ты челов-Ькъ, чтобы и м ет ь
право ж е л а т ь ребенка?
П о б е д и т е л ь ли ты, преодол-Ьлъ ли ты себя самого,
п овелитель л и чувствъ, господинъ ли своихъ добро­
д етелей? Т а к ъ спрашиваю я тебя.
^ И л и въ твоем ъ ж еланш говорятъ зв е р ь и н е о б х о ­
димость? И л и стр а хъ одиночества? Или недовольство
собою?
Я хочу, чтобы твоя побед а и твоя свобода страстно
ж ел а ли ребенка. Ж ивые памятники д олж енъ ты строить
своей п о б е д е и своему о с в о б о ж д е н т .
Д альш е себя д олж енъ ты строить. Н о сперва ты
долж енъ построить самого себя правильно въ отношенш
т е л а и души.
Не только въ ширь д олж енъ ты расти, но и
въ .высь! Да помож етъ тебе въ это м ъ садъ супру­
жества!
Высшее тело д олж ен ъ ты создать, начальное дви­
ж е т е , самокатящееся ко лесо,— созидающаго д о л ж ен ъ
ты создать.
Бракъ: та къ называю я волю двухъ создать третьяго,
который больш е т е х ъ , что создали его. Г л у б о к о е ува-
жеше другъ передъ другомъ называю я бракомъ, какъ
передъ хотящими одной и той же воли.
Да будетъ это см ы слом ъ и правдой твоего брака.
Но то, что называютъ бракомъ многое множество, эти
лиш ш е,— ахъ, какъ назову я его?
Ахъ, эта бедн ость души вдвоемъ! А х ъ , эта грязь
души вдвоемъ! Ахъ, это ж алкое довольство собою
вдвоемъ!
Бракомъ называютъ они все это; и они говорятъ,
будто и х ъ браки заключены на небе.
 — 79 —

Ну, что-жъ, я не хочу этого неба лиш н ихъ людей!

Н е т ъ , не надо м н е ихъ, эти хъ спутанны хъ небесною
сетью зверей!
Пусть подальш е останется о т ъ меня богъ, который,
прихрамывая, идетъ б л а го с л о в л я т ь то, чего он ъ не
соединялъ!
Н е см ей т ес ь надъ этими браками! У какого ре­
бенка нетъ основанш плакать и з ъ -за своихъ роди­
телей?
Достойны мъ казался м н е эт о т ъ ч е л о в е к ъ и созр ев-
шимъ для см ы сла земли: но когда я у в и д е л ъ его жену,
зем ля пока за лась м н е домомъ для умалиш енны хъ.
Да, я х о т е л ъ бы, ч тоб ъ зем ля дрожала въ судоро-
гахъ, когда святой сочетается с ъ гусыней.
Одинъ выш елъ, какъ герой, искать истины, а въ
к онце д о б ы л ъ о н ъ сёбеП иа ленькую наряженную лож ь.
С воим ъ браком ъ называетъ о н ъ это.
Другой б ы л ъ осторож енъ въ обращ енш и крайне
разборчивъ. Н о однимъ разом ъ и спо рти лъ о н ъ навсегда
свое общество: своимъ браком ъ назы ваетъ он ъ это.
Т р е т ш и с к а л ъ служанки с ъ добр одетелям и ангела.
Н о однимъ ра зом ъ с т а л ъ онъ служанкою женщины, и
теперь ему самому надо бы стать ангеломъ.
Осторожными находи лъ я в с е х ъ покупателей, и у
в с е х ъ у ни хъ были хитрые глаза. Н о жену с е б е по-
купаетъ даже хитрейш ш изъ нихъ, не видавъ ея.
М ного коротк ихъ безум ствъ — это называется у васъ
любовью. И вашъ бракъ, какъ одна длинная глупость,
к л а д е тъ конецъ многимъ короткимъ безумствамъ.
Ваш а лю бо в ь к ъ жене и л ю бовь жены къ мужу:
ахъ, е с л и б ъ м огла она быть ж алостью къ страдаю-
щимъ и сокрытымъ богамъ! Н о почти всегда два жи-
вотныхъ угадываютъ другъ друга.
 — 80 —

Н о даже ваша лучш ая л ю бовь есть т о л ь к о символъ,

полный экстаза, и б о л е зн е н н ы й пы лъ. Л ю б о в ь — это
факелъ, который д о л ж ен ъ с в е ти ть вамъ на высшихъ
путяхъ.
Н е к о гд а вы должны будете л ю б и т ь д альш е себя!
Н ачни те же у ч и т ь с я любить! И потому вы должны
бы ли испить горькую чашу вашей любви..
Г о р е ч ь содержится въ ч а ш е даже лучшей любви:
т а к ъ возбуж даетъ она стр ем леш е к ъ св е р хъ -ч е лов ек у ,
т а к ъ возбуж даетъ она жажду въ т е б е , созидающемъ!
Ж аж ду въ созидаю щемъ, с т р е л у , устрем ленную къ
св е р х ъ -ч е ло в ек у : скажи, бр а тъ мой, такова ли твоя
воля къ браку?
С вященны для меня такая воля и такой б р а к ъ »

Т а к ъ гов о р и лъ Заратустра.

* *
*

О свободной смерти.

« М н о п е ум и раю тъ слиш ком ъ поздно, а н еко торы е

слиш ком ъ рано. Еще странно звучитъ учеше: «ум р и
во-время!»
Умри во время; та къ учитъ Заратустра.
Конечно, кто никогда не жилъ во-время, какъ
м огъ бы он ъ ум ереть во-время? Ему бы лучш е никогда
не родиться!— Т а к ъ советую я ли ш н и м ъ людямъ.
Но даже ли ш ш е люди важничаютъ еще своею
смертью, и даже самый пустой орехъ хочетъ еще,
ч тоб ъ его разгрызли.
 _ 81 —

С ер ьезн о относятся все къ смерти: но смерть не

есть еще праздникъ. Еще не научились люди чтить
самые с в е т л ы е праздники.
Соверш енную смерть показываю я вамъ; она для
живущ ихъ становится ж а ло м ъ и священнымъ о б е т о м ъ .
Своею смертью ум и р а етъ совершивний свой путь,
ум и р а етъ победон осн о, окруженный тем и, кто на
д ею тся и даютъ священный о б е т ъ .
С ледовало бы научиться умирать; и не должно
быть праздника тамъ, гд е такой умирающ ш не освя-
т и л ъ клятвы живущихъ!
Т а к ъ у м е р е ть— лучш е всего; а второе: ум ереть въ
б о р ь б е и растратить великую душу.
Н о какъ борющемуся, та къ и п о бед и телю одина­
ково ненавистна ваша смерть, которая ск а л и т ъ зубы
и крадется, какъ в о р ъ — и однако входитъ, какъ пове­
литель.
Свою смерть х в а л ю я вамъ, свободную смерть, к о ­
торая приходитъ КО мне, потому что я хочу.
И когда же захочу я?— У кого есть цель и преем-
никъ, т о т ъ х о ч е тъ смерти во-время для ц е л и и преем­
ника.
И з ъ гл у бок а го уважешя къ ц е л и и преемнику не
п о в е с и т ъ о н ъ с у х и х ъ в ен к о в ъ въ св я ти л и щ е жизни.
П о исти не, не хочу я походить на т е х ъ , кто сучитъ
веревку: они тян у тъ свои нити въ длину, а сами при
этом ъ все пятятся.
Иные становятся для сво и хъ и с ти н ъ и победъ
сли ш к ом ъ стары; беззубы й р о тъ не и м е е т ъ уже права
на в с е истины.
И каждый, ж елаю щ ш славы, д о л ж ен ъ у м е т ь во-время
проститься с ъ почестью и знать трудное искусство —
уйти во время.
 — 82 —

Надо перестать позволять себя есть, когда нахо-

дятъ васъ особенно вкусными: это знаютъ те, кто
хотятъ, чтобъ ихъ долго любили.
Есть, конечно, кислыя яблоки, участь которыхъ —
ждать до поотЬдняго дня осени: и въ то же время
становятся они спелыми, желтыми и морщинистыми.
У однихъ сперва стар%етъ сердце, у другихъ— умъ. '
Иные бываютъ стариками въ юности: но кто поздно ^
, бываетъ юнымъ, долго остается имъ.
/ -— v— х.
Иному не удается жизнь: ядовитый червь глож етъ
ему сердце. Пусть же постарается онъ, чтобъ тЪмъ
лучше удалась ему смерть.
Иной не бываетъ никогда сладкимъ: он ъ гш етъ
еще л-Ьтомъ. Одна трусость удерживаетъ его на его суку.
Ж и в утъ слишкомъ мнопе, и слишкомъ долго висятъ
они на своихъ сучьяхъ. П ус ть же придетъ буря и
стряхнетъ с ъ дерева все гн илое и червивое!
О, е с л и б ъ пришли проповедники с к о р о й с м е р т и !
Они были бы настоящею бурею на деревьяхъ жизни!
Но я слышу только проповедь медленной смерти и
тер п е ш я ко всему «з ем н ом у ».
А хъ , вы проповедуете тер п е ш е ко всему земному?
Но это земное слишкомъ долго терпитъ васъ, вы,
богохульники!
Поистине, слишкомъ рано умеръ тотъ еврей, кото-
раго чтутъ проповедники медленной смерти: и для
многихъ стало съ т е х ъ поръ роковымъ, что умеръ
онъ слишкомъ рано.
О н ъ з н а лъ тольк о слезы и скорбь еврея, вместе
с ъ ненавистью добрыхъ и праведныхъ: тогда напало
на него страстное желаш е смерти.
З а ч е м ъ не остался он ъ въ пустыне и вдали отъ
добрыхъ и праведныхъ! Быть можетъ, он ъ научился бы
 83 —

жить и научился бы лю би ть землю — и в м е с т е с ъ тЪмъ

смеяться.
Верьте мне, братья мои! О нъ умеръ слишкомъ
рано; он ъ сам ъ отрекся бы отъ своего учешя, ес л и бъ
он ъ достигъ моего возраста! Достаточно благороденъ
9ы лъ онъ, чтобъ отречься!
Но незр-Ьлымъ былъ онъ еще. Незрело лю би тъ
юноша и н е з р е л о ненавидитъ онъ ч е л о в е к а и землю.
Еще связаны и тяж елы у него душа и крылья мысли.
Но з р е л ы й мужъ больш е ребенокъ, ч-Ьмъ юноша,
и меньше скорби въ немъ: лучше понимаетъ онъ
смерть и жизнь.
Свободный къ смерти и свободный въ смерти, он ъ
говоритъ священное « н е т ъ » , когда н-Ьтъ уже времени
говорить « д а » : т а к ъ понимаетъ онъ смерть и жизнь.
Да не будетъ ваша смерть хулою на ч ел о в е к а и
землю, друзья мои: этого прошу я у меда вашей души.
В ъ вашей смерти должны еще гореть вашъ духъ
и ваша д обродетель, какъ вечерняя заря горитъ на
з е м л е : или смерть плохо удалась вамъ.
Т а к ъ хочу я сам ъ умереть, чтобы вы, друзья, ради
меня еще больш е лю били землю; и въ землю хочу я
опять обратиться, чтобы найти отдыхъ у той, что меня
родила.
П оистине, бы ла ц е л ь у Заратустры, онъ бр оси лъ
свой мячъ: теперь будьте вы, друзья, наследниками
моей ц ели , для васъ закидываю я зо л о то й мячъ.
Б ол ьш е всего лю блю я см о т р е т ь на васъ, мои
друзья, когда вы бросаете зол отой мячъ! П оэтом у еще
немного останусь я на зем ле : простите м н е э т о !»

Т а к ъ говори лъ Заратустра.
 — 84 —

О дарящей добродетели.

I.

Когда З аратустра простился съ городомъ, который

л ю б и л о сердце его и имя котораго бы ло: «П е с т р а я
к о р о в а »,— п о с л е д о в а л и за нимъ мнопе, называющиеся
учениками его, и составили свиту его. И т а к ъ дошли
они до перекрестка: тогда З аратустра сказалъ имъ,
что дальш е он ъ хочетъ идти одинъ; ибо он ъ любилъ
ходить въ одиночестве. Н о ученики его на прощанье
подали ему посохъ, на зол отой р у ч к е котораго бы ла
зм’Ья. обвившаяся вокругъ солнца. Заратустра обрадо­
вался посоху и оперся на него; потомъ о н ъ такъ г о ­
вор и лъ къ своимъ ученикамъ:
«С к а ж и те же мнЪ: какъ достигло зо л о т о высшей
ценности? ТЪ м ъ , что оно необыкновенно и безполезно,
бл ес тящ е и кротко въ своем ъ б л е с к е ; оно всегда да-
ритъ себя.
Т о л ь к о какъ символы высшей д обродетели , достигло
з о л о т о высшей ценности. К а к ъ золото, светится взоръ
у дарящаго. Блескъ золота з а к лю ча етъ миръ между
луною и солнцем ъ.
Н еобы кновен на и б е зп ол езн а высшая д обр одетель,
блес тящ а и кротка она въ своем ъ блеске: дарящая
д о б р о д е т е л ь есть высшая д обр оде тель.
П о исти не, я угадываю васъ, мои ученики: вы с т р е ­
митесь, подобно м не, къ дарящей д обр одетели . Ч то у
васъ общ аго с ъ кошками и волками?
Ваш а жажда въ томъ, чтобы самимъ стать жертвою
и даяш емъ: потому вы и жаждете со бра ть все богат­
ства въ своей душе.
 85

Н енасытно стремится ваша душа къ сокровищамъ

и всему драгоценному, ибо ненасытна ваша доброд-k
т е л ь въ ж ела н ш дарить.
Вы принуждаете в се вещи приблизиться къ вамъ
и войти въ васъ, чтобы обратно текли оне изъ ва­
шего родника, какъ дары вашей любви.
П о исти не, въ гр аби теля всехъ ц енн остей должна
обратиться такая дарящая любовь; но здоровымъ и
священнымъ называю я это тъ эгоизмъ.
Есть другой эгоизмъ, черезчуръ бедный и голо-
даюицй, который всегда хочетъ красть, эгоизм ъ боль-
ныхъ, б о л ь н о й эгоизмъ.
Воровскимъ г л а з о м ъ см отритъ о н ъ на все б л е с т я ­
щее; алчностью голода и з м е р я е т ъ он ъ того, кто мо-
ж етъ богато есть; и всегда ползаетъ онъ вокругъ
с то ла дарящихъ.
Б о л е з н ь и невидимое выражеше говорятъ въ этой
алчности; о болезненномъ теле говоритъ воровская
алчность этого эгоизма.
Скажите мне, братья мои: что считается у насъ
худымъ и наихудшимъ? Не есть ли это в ы р о ж д е ш е ? —
И мы предполагаем ъ всегда вырождеше, гд е нетъ
дарящей души.
В в ер х ъ идетъ наш ъ путь, отъ рода къ другому
роду, б о л е е высокому. Н о уж асомъ является для насъ
вырождающееся чувство, которое говоритъ: «в с е для
м ен я ».
Вверхъ л е т и т ъ наше чувство: ибо оно есть символъ
нашего тела, символъ возвышения. С и м в ол ъ этихъ
возвышенш суть имена д обродетелей.
Т а к ъ проходитъ тело ч р е зъ исторш , оно наро­
ждается и борется. А духъ что он ъ для тела? Гла­
шатай его битвъ и побед ъ , товари щ ъ и отголосокъ.
 — 86 —

С им волы в с е Имена добра и зла: они ничего не

выражаютъ, они — т о л ь к о знаки. Б езум ец ъ то тъ , кто
хочетъ познать ихъ.
Б удьте внимательны, братья мои, къ каждому часу,
когда вашъ д ух ъ х о ч е т ъ говорить въ символахъ: тогда
зарождается ваша д о б р о д е тел ь.
Т о гд а в о з в ы си л о с ь ваше т е л о и воскресло; своей
отрадою у в л е к а е т ъ оно духъ, т а к ъ что он ъ становится
творцомъ, и ц е н и т е л е м ъ , и лю бящ и м ъ , и бл а го д е т е -
л е м ъ в с е х ъ вещей.
К огд а ваше сердце бьется широко и полно, какъ
бурный потокъ, который есть б л а го и опасность для
ж ивущихъ на берегу: тогда зарождается ваша добр о­
д ете ль.
К огд а вы возвысились надъ похвалою и порица-
ж ем ъ , и ваша воля, какъ воля лю бящ аго, хоче тъ
приказывать в с е м ъ вещамъ: тогд а зарождается ваша
д обр оде тель.
Когда вы презираете мягкое лож е и все, что
пр!ятно, и можете отдыхать достаточно далеко отъ
и зн еж ен н ы хъ : тогда зарождается ваша добр одетель.
К огда вы хоти те единой воли, и эта перем ена
в с е х ъ потребностей называется у васъ необходимостью:
тогда зарождается ваша д обр оде тель.
П о и сти н е , она есть новое добро и новое зло! По­
истине, это - новое гл у б о к о е ж урчаш е и г о л о с ъ новаго
ключа!
В ластью является эта новая д обр оде тель; господ­
ствующей м ыслью яв ляется она, и вокругъ нея мудрая
душа: з о л о т о е солнце, и вокругъ него з м е й п о зн а ш я ».
 — 87 —

2.

З д е с ь Заратустра у м о л к ъ на минуту и съ любовью

см отр^лъ на своихъ учениковъ. З а г Ь м ъ пр од олж алъ
о н ъ т а к ъ говори ть:— и г о л о с ъ его изм енился.
«О с т а в а й т е сь верны з е м л е , братья мои, со всей
властью вашей добродетели! П у с т ь ваша дарящая л ю ­
бовь и ваше познаш е слу ж ат ъ смыслу земли! О бъ
этомъ прошу и заклинаю я васъ.
Не позволяйте вашей д обр одетели у л ета ть отъ
земного и биться крыльями о вечныя стены ! Ахъ,
всегда бы ло т а к ъ много у л е т е в ш е й добр одетели !
Приводите, какъ я, у л етев ш у ю д о б р о д е т ел ь обратно
къ з е м л е , — да, обратно къ т е л у и жизни: чтоб ъ дала
она свой см ы слъ з е м л е , см ы слъ человеческш !
Сотни р а з ъ у л е т а л и и заблуж д ались до сихъ поръ
духъ и д обр одетель. А х ъ , въ вашемъ т е л е и теперь
еще ж иветъ весь э т о т ъ обм анъ и заблуж деш е: плотью
и волею с д е л а л и с ь они.
Сотни разъ делали попытку и заблуж дались до
си хъ поръ какъ духъ, та къ и д обр оде тель. Да, попыт­
кою б ы л ъ ч е л о в е к ъ . А х ъ , много н евеж ества и з а б л у ­
ждений с д е л а л и с ь въ насъ плотью!
Н е т о л ь к о ра зум ъ т ы с я ч е л е т ш — также безум1е ихъ
прорывается въ насъ. Опасно бы ть наследн ик ом ъ.
Еще боремся мы ш агъ за ш агомъ съ исполиномъ
случаемъ, и надъ в с е м ъ ч е л о в е ч ес т в о м ъ царило до
си хъ поръ еще безсмысл1е.
Да послужатъ вашъ духъ и ваша добр одетель,
братья мои, смыслу земли: ц е н н о сть всехъ вещей да
будетъ вновь установлена вами! П о этом у вы должны
быть борющимися! П оэтом у вы должны быть со зи ­
дающими'
 — 88 —

Познавая, очищается т Ь л о ; д Ь л а я попытку къ по-

знант, оно возвышается; для познающ аго священны
всЬ побуждения; душа того, кто возвысился, становится
радостной.
Врачъ, исцЬлися самъ: и ты и с ц е ли ш ь также и
своего больн ого. Б ы ло бы лучшей помощью для него,
чтоб ъ у в и д Ь л ъ он ъ своими глазами того, кто самъ
себя исцЬляетъ.
Есть тысячи дорогъ, по которы м ъ еще никогда не
ходили, тысячи здоровыхъ н а туръ и скрытыхъ о с т р о -
вовъ жизни. Все еще не исчерпаны и не открыты
ч е л о в Ь к ъ и зем ля человека.
Бодрствуйте и прислушивайтесь, вы, одиноюе! О тъ
будущаго в Ь е т ъ н еза м етн о вЬтеръ; и тон ки хъ ушей
ищетъ добрая вЬсть.
Вы сегодня еще одинок1е, вы, живугще вдали, вы
будете н е к о гд а народомъ: отъ васъ, избравш ихъ са­
михъ себя, д о лж ен ъ произойти народъ избранный:— и
отъ него св ер хъ -ч елов Ь к ъ .
ПоистинЬ, м Ьсто м ъ выздоровлеш я должна еще стать
земля! И уже в’Ь етъ вокругъ нея новымъ бла гоу ха ш ем ъ ,
приносящимъ и с ц Ь л е ш е ,— и новой надеждой!»

* *
*

3.

С к а за в ъ эти слова, Заратустра у м о л к ъ , какъ тотъ,

кто не с к а з а л ъ еще своего послЬдняго слова; долго
въ нерЬш имости д ер ж а л ъ он ъ п о со х ъ въ своей рукЬ. На
конецъ, т а к ъ з а го в о р и лъ о н ъ :— и г о л о с ъ его измЬнился.
«У ч е н и к и мои, теперь ухож у я одинъ! Уходите т е ­
перь и вы, и то же одни! Т а к ъ хочу я.
П оистинЬ, я совЬтую вамъ: уходите отъ меня и
 — 89 —

защищайтесь о т ъ Заратустры! А лучш е еще: стыдитесь

его! Быть можетъ, он ъ обм а н у л ъ васъ.
Человекъ познашя долж енъ не т ол ьк о любить
своихъ враговъ, но у м е т ь ненавидеть даже своихъ друзей.
П л о х о отп лачи ваетъ то т ъ учителю, кто навсегда
остается т ол ьк о ученикомъ. И почему не хотите вы
ощипать в ен о к ъ мой?
Вы уважаете меня; но что будетъ, если некогда
рушится уважеше ваше? Берегитесь, чтобы кумиръ не
у б и л ъ васъ!
Вы говорите, что вер ите въ Заратустру? Но что
т ол к у въ Заратустр е! В ы — веруюпце въ меня: но что
т ол к у во в с е х ъ верующ ихъ!
Вы еще не искали себя, когда нашли меня. Такъ
поступаютъ все верующие; потому-то всякая вера такъ
мало значитъ.
Теперь я приказываю вамъ потерять меня и найти
себя; и т ол ьк о когда вы в се отречетесь отъ меня, я
вернусь къ вамъ.
Поисти не, другими глазами, братья мои, я буду
тогда искать утерянны хъ мною; другою любовью я буду
тогда лю бить васъ.
И некогда вы должны будете еще стать моими
друзьями и детьми единой надежды: тогда я захочу
въ третш ра зъ быть среди васъ, чтобы отпраздновать
съ вами великш пслдень.
В еликш полдень — когда ч е л о в е к ъ стоитъ посреди
своего пути между животнымъ и с в е р х ъ -ч е ло в ек о м ъ и
празднуетъ свой путь къ закату, какъ свою высшую
надежду: ибо это есть путь къ новому утру.
И тогда идущш къ закату самъ б л а го сл о в и тъ себя
за то, что б ы л ъ онъ переходной ступенью; и солнце
его познашя будетъ стоять у него на полдне.
 — 90 —

«Умерли все боги: теперь мы хотимъ,

чтобы жилъ сверхъ - ч е л о в е к ъ» — такова
должна быть въ великш полдень наша послед ня я
воля»!

Т а к ъ го в о р и лъ Заратустра.
 та къ

Г О В О Р И Л Ъ ЗАРАТУС ТРА.

Часть вторая.

„—и то льк о когда вы вс-Ь отр еч е­

т е с ь о т ъ меня, я вер н усь къ вамъ.
П оистинЬ, другими глазам и, братья
мои, я буд у тогда искать утерянны хъ
мною; другою лю бовью я буд у тогда
лю би ть в а с ъ “ .
Заратустр а,
о дарящей добр од етели
(Т. стр. 89).
 Ребенокъ съ зеркаломъ.

П о с л е этого З а ра тустр а опять возвратился въ горы,

въ уединеш е своей' пещеры и и з б е г а л ъ людей: ожидая
подобно с е я т е л ю , п о се явш ем у свое сем я. Н о душа его
бы л а по лн а нетерпеш емъ и страстны м ъ желаш емъ
ви деть т е х ъ , кого он ъ л ю б и л ъ : ибо еще многое онъ
и м е л ъ дать имъ. А это особенно трудно: изъ любви
сжимать отверстую руку и, какъ дарягцш, хранить
стыдливость.
Т а к ъ проходили у одинокаго месяцы и годы; но
мудрость его р о с л а и причиняла ему страдаше своей
полнотою .
Н о въ одно утро проснулся он ъ еще зад олго до
зари, долго пр и п ом и н алъ что-то, сидя на своем ъ л о ж е ,
и наконецъ т а к ъ г о в о р и л ъ въ сво ем ъ сердце:
« Ч т о же т а к ъ напугало меня во сн е, что я проснулся?
Р а з в е не р е б ен о к ъ подходилъ ко мне, несшш зеркало?
«О , Заратустра— сказалъ мне р е бен ок ъ — посмотри
на себя въ з е р к а л е ! »
П о с м о т р е в ъ въ зеркало, я в с к р и к н у л ъ ,и мое сердце
содрогнулось: ибо не себя у в и д е л ъ я въ немъ, а об р а з ъ
демона и язвительную у л ы б к у его.
П о исти не, сли ш к ом ъ хорош о понимаю я знамеш е
сн овъ и п р е д о с т е р е ж е т е ихъ: мое у ченiе въ оп ас­
ности, сорная трава х о ч е тъ назы ваться пшеницею!
 — 94 —

Мои враги ста ли си л ьн ы и исказили о б р а з ъ моего

учешя, т а к ъ что мои во з л ю б л ен н ы е должны стыдиться
даровъ, что д а л ъ я имъ.
У т е р я н ы для меня мои друзья; н а с т а л ъ мой часъ,
искать утер ян н ы хъ м ною !»
С ъ этими словами Заратустр а в ск оч и лъ съ ложа,
но не какъ испуганный, ищ ущ ш воздуха, а скорее
какъ п р ор ок ъ и n-fecHon-Ьвецъ, на котораго с н и з о ш е л ъ
духъ. С ъ у д и в л еш ем ъ с м о т р е л и на него его орелъ и
его з м е я : ибо, подобно утренней з а р е, грядущее счастье
л е г л о на л и ц е его.
« Ч т о же с л у ч и л о с ь со мной, мои з в е р и ? — с к а з а л ъ
З аратустра. Р а з в е я не п реобрази лся! Р а з в е не при­
ш ло ко м н е блаженство, какъ бурный вихрь?
Б езу м н о мое счастье, и безум ное буд етъ оно гово­
рить: сли ш к ом ъ оно еще юно— и м ей те же съ нимъ
терп-Ьше!
Я ра н ен ъ своим ъ счастьемъ, в с е страдаюгще должны
быть моими врачами!
К ъ м оимъ д ру зьям ъ могу я опять спуститься, а
также к ъ м оимъ врагамъ! За р а ту стр а опять м ож етъ го в о ­
рить, и дарить, и д е л а т ь добро своим ъ возлю блен ны м ъ.
М оя н е т е р п е л и в а я лю бо в ь т е ч е т ъ ч ер ез ъ край въ
б у р н ы х ъ потока хъ , б е ж и т ъ с ъ вы сотъ въ долины, на
в остокъ и на западъ. С ъ м о лч а л и в ы х ъ г о р ъ и грозо-
вы хъ ту ч ъ страдашя с ъ ш умом ъ спускается моя душа
в ъ долины.
С л и ш к о м ъ долго т о с к о в а л ъ я и смотр-Ьлъ въ даль.
С л и ш к о м ъ д о л го пр ин ад леж а лъ я одиночеству: та къ
разучи лся я м о лча н ш .
Я в с е ц е л о с д е л а л с я устами и ш умомъ ручья, ни-
спадающаго съ вы сокихъ ск а л ъ : внизъ, въ долины
хочу я низринуть мою речь,
 — 95 —

И пусть низринется потокъ моей любви туда, где

нЪтъ пути! К а к ъ не найти потоку, въ конце концовъ,
дороги къ морю!
Правда, есть озеро во мне, отш ельническое, себе
д овлею щ ее; но потокъ моей любви мчитъ его съ собою
внизъ— къ морю!
Новыми путями иду я, новая речь приходить ко
мнЪ; у с т а л ъ я, подобно всЪмъ созидающимъ, о т ъ ста-
ры хъ речей. Н е хоче тъ мой д ухъ б о л ьш е ходить на
истоптанны хъ подошвахъ.
С ли ш к ом ъ медленно теч е тъ для меня всякая р е ч ь :—
въ твою колесницу я прыгаю, буря! И даже теб я я
хочу хл ес тат ь своей злобою!
К а к ъ крикъ и какъ л и к о в а т е , хочу я мчаться по
д альним ъ морямъ, пока не найду я б л а же н н ы хъ
о с т р о в о в ъ, гд е за м еш к а л и с ь мои друзья: —
И мои враги между ними! К а к ъ л ю блю я теперь
каждаго, к ъ кому могу я говорить! Даже мои враги
прин адлеж ать к ъ моему блаженству.
И когда я хочу сесть на своего самаго дикаго
коня, мое копье пом огаетъ м н е всего лучше: оно во
всякое время готовый сл у га моей ноги: —
Копье, что бросаю я въ м оихъ враговъ! К а к ъ б л а ­
годарю я м оихъ враговъ, что я могу наконецъ бросить
копьемъ!
С л и ш к ом ъ велико бы ло н а п р я ж е т е моей тучи: среди
хохота м олн ш хочу я градомъ осыпать долины.
Грозно будетъ тогда подниматься моя грудь; грозно,
по горамъ, будетъ разносить она свою бурю: такъ
приходить для нея о б л е г ч е т е .
П о исти не, какъ буря, приходить мое счастье и
моя свобода! Н о мои враги должны думать, что з л о й
духъ неистовствуетъ надъ ихъ головами.
 — 96 —

Даже вы, друзья мои, и спугаетесь моей дикой

мудрости; и, быть можетъ, у б ’Ьжите отъ нея вм'ЪстЪ
с ъ моими врагами.
Ахъ, еслибъ сум'кпъ я пастуш еской сви рель ю
обратно привлечь васъ! А х ъ , е с л и б ъ моя львиная му­
дрость научилась н-Ьжно рычать! М н огом у учи ли сь мы
вм'Ьст'Ь!
М оя дикая мудрость ста ла беременной на одино-
кихъ горахъ; на ж есткихъ кам няхъ родила она самаго
младшаго и з ъ св о и хъ дктей.
Теп е р ь, безумная, б’Ьгаетъ она по суровой пустынк>
и ищетъ, все и щ е тъ мягкаго дерну— моя старая дикая
мудрость!
Н а мягкш дернъ ваш ихъ сердецъ, друзья мои!— на
вашу л ю б о в ь х о т е л а бы она у л о ж и ть свое лю бимое
д итя!»

Т а к ъ го в о р и л ъ Заратустра.

На блаж енныхъ остр о вахъ .

«П л о д ы падаютъ съ смоковницъ, они хороши и

сладки; и пока они падаютъ, сдирается красная кожа
ихъ. Я — скверный в к т е р ъ для сп-клыхъ плодовъ.
Т а к ъ , подобно п лод а м ъ смоковницы, падаютъ къ
вамъ эти наставлеш я, друзья мои: теперь пейте ихъ
сокъ и ■кшьте и х ъ сладкое мясо! О сень кругом ъ насъ,
и чистое небо, и время послк. полудня.
Посмотрите, какое обилие кругом ъ насъ! И среди
этого преизбытка хорош о смотрЪть на д а л ь т я моря.
 — 97 —

Н ек о гд а говорили: богъ, когда с м о т р е л и на дальш я

моря; но те п е р ь у ч и л ъ я васъ говорить: сверхъ-че-
ловекъ.
Б о г ъ есть предполож еш е, но я хочу, чтобы ваше
предполож еш е пр остиралось не дальш е, чемъ ваша
созидающая воля.
М о гли бы вы с о з д а т ь бога?— Т а к ъ не говорите же
м н е о всякихъ богахъ! Но вы несомненн о могли бы
создать св ерхъ -человека.
Быть можетъ, не вы сами, братья мои! Но вы
могли бы пересоздать себя въ отцовъ и предковъ
сверхъ человека: и пусть это будетъ вашимъ лучшимъ
создашемъ!
Б о гъ есть предположение: но я хочу, ч то б ъ ваше
предполож еш е б ы л о ограничено въ мыслимости.
Могли бы вы м ы с л и т ь бога? Н о пусть это озна-
чаетъ для васъ волю к ъ истине, чтобъ все п р евр ати ­
л о с ь въ ч ел овечески мыслимое, человечески видимое,
челов еч ески чувствуемое! Ваши собственный чувства
должны вы продумать до конца!
И то, что называли вы м1ромъ, долж но сперва быть
создано вами: ваш ъ разумъ, вашъ обр а з ъ , ваша воля,
ваша л ю б о в ь должны стать имъ! И поистине, для ва­
шего блаженства, вы, познаюцце!
И какъ могли бы вы выносить жизнь безъ этой
надежды, вы, познаюцце? Вы не должны бы ть одно­
родны съ непостижимымъ и неразумнымъ.
Но я хочу с о в с е м ъ открыть вамъ свое сердце,
друзья мои: еслибъ сущ ествовали боги, какъ удер­
ж ался бы я, ч то б ъ не быть богомъ! с л е д о в а т е л ь н о ,
н е т ъ боговъ.
Правда, с д е л а л ъ я э то тъ выводъ; но теп ер ь он ъ
сп а са етъ меня.
Нгщше— Такъ говорилъ Заратустра, 4
 — 98 —

Б о гъ есть предположеше: но кто испилъ бы всю

муку этого предположешя и не ум еръ бы? Неуж ели
нужно у созидающаго отнять его в е р у и у ор ла его
пареше въ доступной ор ла м ъ высоте?
Б о гъ есть мысль, которая д е л а е т ъ все прямое кри-
вымъ и все, что стоить, вращающимся. Какъ ? Время
исчезло бы, и все преходящее ок азал ос ь бы тольк о
ложью?
Мыслить подобное— это к р у ж е т е для костей чело-
веческихъ и тош нота для желудка: поистине, предпо-
лож ть нечто подобное — называю я болезнью вер-
чешя.
З л ы м ъ и враждебнымъ ч е л о в е к у называю я все это
учеше о единомъ, полномъ, неподвижномъ, сытомъ и
непроходящемъ!
Все, что не преходить, есть только символъ! И
поэты сли ш к ом ъ много лгутъ.
Но о времени и становленш должны говорить л у ч ­
ине символы: хвалой должны они быть и оправдашемъ
всего, что преходить!
Созидать - это великое избавлеш е о т ъ страдашя и
облегчение жизни. Н о чтобъ быть созидающимъ, надо
подвергнуться страдашямъ и многимъ превращешямъ.
Да, много горькаго умирашя должно быть въ вашей
жизни, вы, созидаклще! Т а к ъ будьте вы ходатаями и
оправдателями всего, что преходить.
Ч т о б ъ са м ъ созидающш с т а л ъ новорожденнымъ,—
для этого д олж енъ он ъ х о т е т ь быть роженицей и п е ­
режить родильныя муки.
Поистине, черезъ сотни душъ ш ел ъ я своею доро­
гою, черезъ сотни колы белей и родильны хъ мукъ. Уж е
много р а з ъ я прощался, я знаю послед ш е, разбиваю-
цце сердце часы.
 — 99 —

Но т а к ъ хоче тъ моя созидающая воля, моя судьба.

Или, говоря вамъ откровеннее: такой именно судьбы —
хоч етъ моя воля.
Все чувствующее страдаетъ во м н е и находится въ
темнице: но моя воля всегда приходитъ ко мне, какъ
освободительница и в естн и къ радости.
В оля освобождаетъ: таково истинное у ч е т е о в о л е
и св о бод е— ему учитъ васъ Заратустра.
Н е х о т е т ь больш е, не цени ть б о л ьш е и не созидать
больш е! ахъ, пусть эта великая у ста л о сть навсегда
останется о т ъ меня далекой!
Даже въ познанш чувствую я то л ьк о радость ро-
ждешя и радость становлеш я моей воли; и если есть
невинность въ моемъ познанш, то потому, что есть
въ немъ воля къ рожденш.
Прочь о т ъ бога и богов ъ тян ула меня эта воля; и
что ос тал ос ь бы создавать, е с л и б ъ б о г и — существовали!
Н о всегда къ ч еловеку влечетъ меня сызнова п л а ­
менная воля моя къ созидашю; та къ у стрем ляется
м о л о т ъ на камень.
О, люди, въ кам не д рем летъ для меня образъ,
об р а з ъ м оихъ образовъ! А х ъ , он ъ д олж енъ дремать въ
са м ом ъ твердомъ, самомъ безобразн ом ъ камне!
Теперь дрко устрем ляется мой м о ло т ъ на свою
тюрьму. О т ъ камня л е т я т ъ куски; какое м н е д е л о до
этого?
Кончить хочу я эт о т ъ образъ: ибо тень подошла
ко. м н е - самая молчаливая, самая легкая приблизилась
ко мне!
Красота св е р х ъ -ч е ло в ек а пр ибли зи лась ко мне,
какъ тен ь. А хъ , братья мои! Что м н е теперь до б о г о в ъ !»

Т а к ъ го в о р и лъ Заратустра.
4*
 — 100 —

О сострадательны хъ. \ /

«М о и друзья! до вашего друга дошли насм'кшливыя

слова: «п осм отри те т ол ьк о на Заратустру! РазвЪ не
ходи ть онъ среди насъ, какъ среди з в е р е й ? »
Н о бы ло бы лучш е такъ сказать: «познаюицй хо­
д ить среди людей, к а к ъ среди з в е р е й » .
Но самъ челов-Ькъ называется у познающаго: зв'Ьрь,
имЪюпрй красныя щеки.
Откуда у него это имя? Н е потому ли, что сли ш ­
комъ часто д олж енъ б ы л ъ он ъ стыдиться?
О, друзья мои! Такъ говоритъ познаюицй: стыдъ,
стыдъ, стыдъ— вотъ истор]я человека!
И потому благородный предписываетъ себ"Ь не сты­
дить другихъ: стыдъ предписываетъ о н ъ себЪ передъ
всякимъ страдающимъ.
Поистин'Ь, не лю блю я сострадательны хъ, блажен-
ныхъ въ своемъ состраданш: сли ш к ом ъ лишены они
стыда.
Если д о лж ен ъ я быть сострадательнымъ, все-таки
не хочу я называться имъ: и если я сострадателенъ,
то т ол ьк о издали.
ъ- Я л ю блю скрывать свое лицо и у бегаю , прежде
чЬм ъ у зн анъ я: та къ советую я д е л а т ь и вамъ, друзья
мои!
Пусть моя судьба ведетъ меня дорогою гЪхъ, кто
какъ вы, всегда свободны отъ сострадашя, и с ъ к-кмъ
я могъ бы имЪть общими надежду, пиршество и медъ!
ПоистинЪ, я д Ъ л а л ъ и то и другое для всЬхъ, кто
страдаетъ: но мнЪ казалось всегда, что лучш е я дЪ-
л а л ъ , когда учился больш е радоваться.
 — 101 —

С ъ г к х ъ поръ, какъ существуютъ люди, челов-Ькъ

слиш комъ мало радовался: лиш ь это, братья мои, нашъ
первородный грЬхъ!
v И когда мы научимся больш е радоваться, тогда мы
лучше разучимся причинять другимъ горе и выдумы­
вать его.
П оэтом у умываю я руку, помогавшую страдающему,
поэтому вытираю я также и душу.
Ибо когда я вид-Ьлъ страдающаго страдающимъ, я
стыдился его и зъ -за стыда его; и когда я помогалъ
ему, я прохаживался безж алостно по гордости его.
Б олы ш я одолжешя дЬшаютъ не благодарныхъ, а
м стительныхъ; и если маленькое благодЬ>яше не забы ­
вается, оно обращается въ глож ущ аго червя.
«Б у д ь т е равнодушны, когда принимаете что-нибудь!
Оказывайте внимаше тЬм ъ, что вы принимаете!» —
та къ советую я тЬ>мъ, кому нечЪмъ отдарить.
ч Н о я изъ т Ь х ъ , кто даритъ: я л ю блю дарить, какъ
другъ, д р у з ^ ш ъ . Н о пусть чуж1е и бЬдные сами сры
ваютъ плоды съ моего дерева; это менЬ>е стыдитъ ихъ.
Но нищихъ надо бы совсЬм ъ уничтожить! ПоистинЪ,
сердишься, что даешь имъ, и сердишься, когда не даешь
имъ.
И заодно съ ними грЬш никовъ и укоры совести!
ВЬ.рьте мнЬ,, друзья мои: укоры со вести учатъ кусать
другихъ.
Но хуже всего мелшя мысли. ПоистинЬ., лучше ужъ
совершить злое, чЬмъ подумать мелкое!
Хотя вы говорите: «р ад ость отъ мелкой злобы
избавляетъ насъ о т ъ крупнаго зло го дЬ>ла». Н о зд-Ьсь
не надо быть бережливымъ.
Злое дЬ>ло похоже на нарывъ: онъ зудитъ и че­
шется, и нары ваетъ,— -оно гово р и ть откровенно.
 — 102 —

«Г л я д и , я — б о л е з н ь » — такъ говоритъ з л о е д ело;

въ этомъ откровенность его.
Но мелкая мысль похожа на вошь: она и п о лзет ъ ,
и сгибается, и нигде не хочетъ бы ть— пока все т е л о
не будетъ вялымъ и дряблымъ отъ м аленькихъ вшей.
Но тому, кто одержимъ демономъ, я та къ говорю
на ухо: «лучш е, чтобъ ты выростилъ своего демона!
Даже для тебя существуетъ еще путь велич1я!» '
А хъ , братья мои! О каждомъ знаютъ слиш комъ
много! И мнопе делаю тся для насъ прозрачными, но
отъ этого мы не можемъ еще пройти сквозь нихъ.
Трудно жить съ людьми, ибо такъ трудно хранить
молчаше.
И не къ тому, кто противенъ намъ, бываемъ мы
больш е всего несправедливы, а къ тому, до кого намъ
н е т ъ никакого дела.
Г Но если есть у тебя страдающш другъ, то будь
для страдашя его м есто м ъ отдохновешя, но также и
жесткимъ лож емъ, походной кроватью: та къ будешь
ты ему н а и б о л е е полезенъ.
И если другъ д е л а е т ъ т е б е что-нибудь дурное, го­
вори ему: « я прощаю тебе, что ты мне д е л а л ъ ; но
ес л и бъ ты д е л а л ъ это себе, — какъ могъ бы я это
простить!»
Т а к ъ говоритъ всякая великая любовь: она преодо-
л е в а е т ъ даже прощеше и жалость.
Надо сдерживать свое сердце; стоитъ только распу­
стить его, и какъ быстро каждый теряетъ голову!
А хъ , гд е въ Mipe совершалось больш е безум1я, какъ
не среди сострадательныхъ? И что въ Mipe причиняло
больш е страдашя, какъ не безум1е сострадательныхъ?
Горе в с е м ъ любящимъ, у которыхъ нетъ более
высокой вершины, ч е м ъ страдаше ихъ!
 - юз —

Т а к ъ гов ори лъ однажды м не демонъ: «даж е у бога

есть свой адъ: это любовь его къ лю д я м ъ ».
И недавно я слы ш алъ, какъ гов о ри лъ онъ так1я
слова: « б о г ъ умеръ; и зъ -за сострадажя своего къ л ю ­
дямъ умеръ б о г ъ » .
Итакъ, я предостерегаю васъ отъ сострадажя:
оттуда приближается къ людямъ тяжелая туча. П о ­
истине, я знаю знамежя временъ!
Запомните также и эти слова: всякая любовь выше
сострадажя; ибо то, что она лю битъ, она еще хочетъ —
создать!
«С е б я самого приношу я въ жертву любви своей,
ближняго своего, подобнаго себе» — такъ
надо говорить всЪмъ созидаюшимъ.
Но в се созидающее тверды».

Т а к ъ говорилъ Заратустра.

* *
*

О доброд'Ьтельныхъ.

«Г р о м о м ъ и небеснымъ огнемъ надо говорить къ

вялымъ и соннымъ чувствамъ.
Н о г о л о с ъ красоты говоритъ тихо: он ъ проникаетъ
тол ьк о въ самыя чутжя души.
Ти хо вздрагивала и с м е я л а с ь сегодня опора моя:
это священный см'Ьхъ и трепетъ красоты.
Надъ вами, вы, добродетельные, с м е я л а с ь сегодня
моя красота. И до меня доносился ея голосъ: «о н и хо-
тятъ е щ е — чтобъ имъ з а п ла ти ли !»
 — 104 --

Вы еще хотите, чтобы вамъ зап ла ти ли , вы, добро

д ательны е! Хотите получить плату за д о б р о д е тел ь,
небо за землю, в еч н о с т ь за ваше сегодня?
И теп ер ь негодуете вы на меня, что учу я, что
н е т ъ воздаятеля? И по истине, я не учу даже, чтобъ
д о б р о д е т е л ь бы ла своей собственной наградой.
А х ъ , вотъ мое горе; въ основу вещей коварно при­
думаны награда и наказаш е — и даже въ основу ва­
ш ихъ душъ, вы, д обр одетельн ы е!
Н о подобно клыку вепря, долж но мое слово бор оз­
дить основу вашей души; п л у го м ъ хочу я называться
для васъ.
Все сокровенное вашей основы долж но выйти на
с в е т ъ ; и когда вы будете леж а ть на с о лн ц е , взрытые
и изломанные, от д е л и т с я ваша л о ж ь о т ъ вашей истины.
Ибо вотъ ваша истина: вы сли ш к ом ъ чисты для
грязи та ки хъ словъ , какъ мщеше,- наказаше, награда
и возмезд 1е.
Вы лю би те вашу д обр оде тель, какъ мать любитъ
свое дитя; но когда же слы ха но было, чтобы мать х о ­
т е л а платы за свою любовь?
В аш а д о б р о д е т е л ь — -это ваше самое дорогое дитя.
В ъ васъ ес т ь жажда кольца; ч т о б ъ снова достичь с а ­
мого себя, для этого вертится и крутится каждое
кольцо.
И каждое д е л о вашей д о б р о д е т е л и похоже на п о­
тухающую звезду: ея с в е т ъ всегда находится еще въ
пути и б лу ж да етъ и когда же не будетъ о н ъ б о л ь ш е
въ пути?
Т а к ъ и с в е т ъ вашей д обр од е тел и находится еще
въ пути, даже когда д е л о совершено уже. П ус ть оно
будетъ даже забы то и мертво; лучъ его с в е т а живъ
еще и блуж даетъ.
 — 105 —

Пусть ваша д обродетель будетъ вашимъ Само, а

не чЪмъ-то постороннимъ, кожей, покровомъ: вотъ
истина и з ъ основы вашей души, вы, добродетельные!
Н о есть, конечно, и таюе, для которыхъ д обр од е­
т е л ь представляется корчей подъ ударомъ бича; и вы
слишкомъ много наслыш ались вопля ихъ!
Есть и друпе, называющие добр одетелью л ен и в о е
состояше своихъ пороковъ; и если просыпается ихъ
ненависть и ихъ зависть, просыпается также ихъ
«спр а в е д ли в о сть» и тр етъ свои заспанные глаза.
Есть и таюе, которыхъ тян етъ внизъ: ихъ демоны
тянутъ ихъ. Но чемъ ниже они опускаются, темъ
ярче горятъ ихъ гла за и страстное с т р е м л е т е ихъ къ
своему богу.
А хъ, и такой крикъ достигалъ вашихъ ушей, вы,
добродетельные: «ч т о не я, то для меня б огъ и добро­
д е т е л ь !»
Есть и таюе, что съ трудомъ двигаются и скри-
пятъ, какъ т е л е г и , везущая камни въ долину: они го­
ворятъ много о достоинстве и добродетели, свою
узду называютъ они добродетелью!
Есть и таю е, что подобны часамъ съ ежедневнымъ
заводомъ; они делаю тъ свой ти къ та къ и хотятъ,
чтобы тикъ-такъ называлось —добр одетелью .
Поистине, они забавляю тъ меня: гд е бы я не нахо-
д илъ та ю е часы, я завожу ихъ своей насмешкой; и они
должны еще пош ипеть мне!
Друпе гордятся своей горстью справедливости и
клевещ утъ во имя ея на все: та к ъ что м 1ръ тонетъ
въ ихъ несправедливости.
А хъ , какъ дурно звучитъ слово « д о б р о д е т е л ь » въ
въ ихъ устахъ! И когда они говорятъ: « я справедливъ»,
всегда это звучитъ какъ будто « я о том щ ен ъ !»
 — 106 —

Своею д о б р о д е т е л ь ю х о тя тъ они выцарапать гл а за

своимъ врагамъ; и они возносятся т о л ь к о для того,
чтобы уни зи ть д ругихъ.
Н о о п я ть есть и таю е, что сидятъ въ с в о ем ъ б о ­
л о т е и т а к ъ говорятъ и з ъ тростника: «добродетель—
это з н а ч и тъ с и д е т ь смирно въ б о л о т е .
Мы никого не кусаем ъ и и з б е г а е т ъ т е х ъ , кто х о ­
четъ укусить: и во всемъ мы держимся мнеш я, навя-
заннаго н а м ъ » .
О пять таки есть и таю е, что л ю б я т ъ жесты и ду
м аю тъ: д о б р о д е т е л ь это родъ ж естовъ.
И х ъ к о л е н и всегда преклоняются, а ихъ руки вос-
х в а л я ю тъ д о б р о д е т е л ь , но и х ъ сердце ничего не зн а етъ
о ней.
Н о есть и та ю е , что счи таю тъ за д о б р о д е т е л ь ска­
зать: «д о б р о д е т е л ь необх оди м а »; но въ д у ш е они в е-
р я тъ т о л ь к о въ необходимость полицш.
И MHorie, кто не м огутъ ви деть высокаго въ лю-
дяхъ, называю тъ добр одетелью , когда сли ш к ом ъ близко
видятъ низкое ихъ: та къ называю тъ они д обр одетелью
свой дурной гла зъ .
Одни хотя тъ поучаться и ста ть на путь истинный
и называю тъ его д о б р о д е т е л ь ю ; а друпе хотятъ отъ
всего о т к а з а т ь с я —и называю тъ это также д о б р о д е­
телью.
И та ки м ъ образомъ почти все в е р я т ъ , что уча-
ствую тъ въ добр одетели ; и все хотятъ по меньшей
м е р е , бы ть знатоками въ « д о б р е » и «зле».
Но не для то го п р и ш елъ Заратустра, чтоб ъ сказать
в с е м ъ эти м ъ л ж ец а м ъ и глупцам ъ: « ч т о знаете вы о
д обр од е тел и ! Ч то м о г л и бы вы знать о н е й ! » —
Н о ч т о б ъ у ста л и вы, друзья мои, отъ стары хъ
словъ , которы мъ научились вы о т ъ глу п ц о въ и лж ецовъ.
 107 —

Ч т о б ъ устали отъ сл ов ъ «н а гр а д а », «возмезд1е»,

«н а к а з а ш е », «м е с т ь въ справедливости»—
Ч то б ъ устали говорить: «та к ой -то поступокъ хо-
рошъ, ибо он ъ безк ор ы сте н ъ ».
Ахъ, друзья мои! Пусть ваше Само отразится въ
поступкахъ, какъ мать отражается въ ребенке: таково
должно быть ваше слово о добродетели!
Поистине, я о т н я л ъ у васъ сотню с л о в ъ и самыя
доропя погремушки вашей добродетели ; и теперь вы
сердитесь на меня, какъ сердятся дети.
Они играли у моря, — вдругъ пришла волна и
смыла у нихъ въ пучину ихъ игрушку: теперь плачутъ
они.
Но та же волна должна принести имъ новыя
игрушки и разсыпать передъ ними новыя пестрыя
раковины!
Такъ будутъ они утешены; и подобно имъ, и вы,
друзья мои, получите свое у т е ш е ш е — и новыя пест­
рыя раковины!»

Т а к ъ гово ри лъ Заратустра.

О толпе.

« Ж и з н ь есть источникъ радости; но всюду, где пьетъ

толпа, все родники бываютъ отравлены.
Все чистое лю блю я; но я не могу видеть мордъ
с ъ оскаленными зубами и жажду нечистыхъ.
Они бросали свой взоръ въ гл у б ь родника; и вотъ
мне светится и з ъ родника ихъ противная улыбка.
 — 108 —

Священную воду отравили они своею похотью: и

когда они свои грязные сны называли радостью, о тр а ­
вляли они еще и слова.
Н егодуетъ пламя, когда они свои сырыя сердца
кладутъ на огонь; сам ъ д ух ъ кипитъ и дымится, когда
т олп а приближ ается къ огню.
Приторны мъ и мягкимъ становится п лод ъ въ ихъ
рукахъ: суш итъ и д-кпаетъ негоднымъ взоръ ихъ п л о ­
довое дерево.
И MHorie, кто отвернулись о т ъ жизни, отвернулись
тол ьк о о т ъ толпы: они не х о т е л и д е л и т ь съ толпою
ни источника, ни пламени, ни плода.
И м ноп е, кто уходили въ пустыню и вместе съ
хищными зверями т е р п е л и жажду, не х о т е л и тольк о
си д еть у водоема вместе съ грязными погонщиками
верблюдовъ.
И мнопе, кто приходили, какъ истребители и какъ
гр а д о б и п е на в с е хлебны я поля, х о т е л и тольк о по­
ставить свою ногу въ пасть толпы и такимъ образом ъ
заткнуть ей глотку.
И знать, что для самой жизни нужны вражда и
смерть и кресты мучениковъ— это не есть еще то т ъ
кусокъ, которы м ъ давился я больш е всего:—
Н о неко гда я спраш ивалъ и почти давился своимъ
вопросомъ: какъ? неуж ели для жизни нужна толпа?
Нужны отравленны е источники, зловонн ы е огни,
грязные сны и черви въ х л е б е жизни?
Не моя ненависть, а мое отвращ еш е пожирало
жадно мою жизнь! Ахъ, я часто утом ля лс я духомъ,
когда я даже т о л п у находилъ остроумной!
И отъ господствующихъ отвернулся я, когда я
ув и д ел ъ , что они теперь называю тъ господствомъ:
х л оп ота ть и торговаться и з ъ -за власти— съ толпою!
 — 109 —

Среди народовъ жилъ я, заткнувъ уши, чужой имъ

по языку, чтобъ ихъ языкъ барышничества и ихъ тор
говля изъ-за власти оставались мне чуждыми.
И зажавъ носъ, ш елъ я негодующш черезъ все
вчера и сегодня: поистине, дурно пахнутъ пишущей
чернью все вчера и сегодня!
Какъ калека, ставшш глухимъ, слепы м ъ и не-
мымъ: такъ жилъ я долго, чтобъ не жить вм есте съ
властвующей, пишущей и веселящейся чернью.
С ъ трудомъ, осторожно поднимался мой духъ по
лестнице; крохи радости были усладой ему; опираясь
на посохъ, текла жизнь для слепца.
Что же случилось со мной? Какъ избавился я
отъ отвращешя? Кто обновилъ мой взоръ?. Какъ
поднялся я на высоту, где толпа не сидитъ уже у
источника?
Р а з в е не само мое отвращеше создало мне крылья
и силы, угадавпня источникъ? Поистине, я долженъ
бы лъ взлететь на самую высь, чтобы вновь обрести
источникъ радости!
О, я нашелъ его, братья мои! Здесь на самой
выси течетъ для меня источникъ радости! И суще-
ствуетъ жизнь, отъ которой не пьетъ толпа вм есте
съ вами!
С лишкомъ стремительно течешь ты для меня, источ­
никъ радости! И часто опустошаешь ты кубокъ, желая
наполнить его!
И мне надо еще научиться б о л е е скромно прибли­
жаться къ тебе: еще слишкомъ стремительно бьется
мое сердце навстречу тебе: —
Мое сердце, где горитъ мое л ет о , короткое, зной-
„ное, грустное и чрезмерно блаженное: какъ жаждетъ
мое лето-сердце твоей прохлады!
 — 110 —

М иновала медлительная печаль моей весны! М и но­

вала з л о б а м оихъ сн%жныхъ х л о п ь е в ъ въ ш нЪ! Jl'fe-
т о м ъ с д е л а л с я я всецело, и полуднемъ л Ьта !
Л Ъ т о м ъ въ самой выси, съ холодными источниками
и блаженной тишиной: о, приходите, друзья мои, чтобъ
тишина стала еще блаж енн ей !
Ибо это наша высь и наша родина: слиш комъ
высоко и недоступно живемъ мы зд'Ьсь для вс-Ьхъ не-
чистыхъ и для жажды ихъ.
Б росьте же, друзья, свой чистый взоръ въ источ-
никъ моей радости! РазвЪ помутится онъ! Онъ улы б­
нется въ отвЪтъ вамъ своей чистотою.
Н а деревЪ будушаго вьемъ мы свое гн-Ьздо; орлы
должны въ сво и хъ клю вахъ приносить пищу намъ,
одинокимъ!
П оистин^, не ту пищу, которую могли бы вкушать
и нечистые! И м ъ к а залось бы, что они пожираютъ
огонь, и они обожгли бы себ^ рты!
ПоистинЪ, мы не готовим ъ здЪсь жилища для не-
чистыхъ! Л ед я н о й пещерой бы ло бы наше счастье для
т Ь л а и духа ихъ.
И подобно могучимъ в’Ьтрамъ, хоти м ъ мы жить
надъ ними, соседи ор лам ъ, соседи снЪгу, сосЪди
солнцу: та къ живутъ могуч!е вЪтры.
И подобно вЪтру, хочу я когда-нибудь еще подуть
среди нихъ, и своимъ духомъ . отнять дыхаш е у духа
ихъ: т а к ъ хочетъ мое будущее.
ПоистинЪ, могучш в'Ьтеръ Заратустра для всЪхъ низ-
ки хъ м4>стъ; и такой сов-Ьтъ о н ъ даетъ своимъ врагамъ
и всЬмъ, кто плю етъ: «б е р е г и с ь п лев ать противъ вЪтра!»

Т а к ъ го в о р и лъ Заратустра.
 — Ill

О таран тул ахъ .

«Взгляни, вотъ яма та рантула! Н е хочешь ли ты

п о см отр е ть на него самого? Вотъ виситъ его сеть:
тронь, чтобъ она задрожала.
В о т ъ идетъ о н ъ добровольно: здравствуй, тарантулъ!
Ч ер н ы м ъ сидитъ на твоей с п и н е твой тр е у го л ь н и к ъ и
примета; и я знаю также, что сидитъ въ твоей душе.
Мщ еш е сидитъ въ твоей душе: куда ты укусишь,
та м ъ вы ростаетъ черный струпч ; мщ еш емъ заста-
в л я ет ъ твой ядъ кружиться душу!
Т а к ъ говорю я вамъ въ си м воле, вы, проповедники
равенства, заставляющие кружиться души! Т а р а н ­
тулы вы для меня и скрытые мстители!
Н о я выведу ваши притоны на св е т ъ : поэтому и
с м ею сь я сам ъ въ лицо своимъ с м е х о м ъ высоты.
П о этом у и рву я вашу с е ть, чтоб ъ ваша ярость
выманила васъ изъ вашей пещеры лж и и ч тоб ъ ваша
месть выскочила и з ъ -за вашего сл ов а «с п ра ведли во сть».
Ибо, да будетъ человекъ избавлены
отъ мести: вотъ для меня мостъ, ведущш къ выс­
шей надежде, и радужное небо п о с л е д ол ги х ъ грозъ.
Но другого, конечно, хотятъ тарантулы. «П о на­
шему, справедливость будетъ именно въ томъ, чтобы
м 1ръ б ы л ъ п о ло н ъ грозами нашего м щ е ш я » —т а к ъ го-
ворятъ они между собою.
«М щ ен т и позору хоти м ъ мы предать в с е х ъ , кто
не подобенъ н а м ъ » — та къ клянутся сердца тарантуловъ.
И еще: « в о л я къ равенству— вотъ что должно стать
о тн ы н е им енемъ для д обродетели; и противъ всего,
власть имущаго, поднимаемы мы свой к р и к ъ !»
 — 112 —

П роповедники равенства! Б езси льн ое безуьие тирана

в о т е т ъ въ васъ о « р а в е н с т в е » : т а к ъ скрывается ваше
сокровенное ж ел а ш е ти раж и за словами о д обр одетели !
Истосковавипйся мракъ, скрытая зависть, быть
можетъ, мракъ и зависть вашихъ отцовъ: вотъ что
прорывается въ васъ безум ны мъ плам енем ъ мести.
То, о чемъ м о л ч а л ъ отецъ, начинаетъ говорить въ
сы н е; и часто находи лъ я въ с ы н е обнаженную тайну
отца.
Н а вдохновенныхъ похожи они: но не сердце вдо-
х н о в л я е т ъ и х ъ — а месть. И если они становятся хи ­
трыми и холодными,— это не умъ, а зависть делаетъ
ихъ хитрыми и холодными.
И х ъ зависть приводитъ ихъ даже на путь м ы сли­
тел е й ; и въ т о м ъ о тли чи тельн ая черта ихъ зависти,
что всегда идутъ они слиш ком ъ далеко: т а к ъ что ихъ
у ст а л о с т ь должна, въ конце концовъ, засыпать на
сн егу.
В ъ каждой ж а л о б е ихъ звучитъ мщеше, въ каждой
п о х в а л е ихъ есть ж ела ш е причинить страдаше; и быть
судьями кажется имъ блаж енством ъ.
Но я со вету ю вамъ, друзья мои: не д ов ер яй т е ни­
кому, въ комъ си льно ст р ем леш е наказывать!
V Э то-народъ плох ого сорта и происхождешя; на
ихъ ли ц а хъ виденъ п а л ач ъ и ищейка, у
Не доверяйте в с е м ъ т е м ъ , кто много говорятъ о
своей справедливости! П о и сти н е . ихъ душамъ недо-
ста етъ не одного т о л ь к о меду.
И если они сами себя называю тъ «д обр ы м и и пра­
ведными», не забывайте, что имъ недостаетъ т о л ь к о —
власти, ч то б ъ стать фарисеями!
Друзья мои, я не хочу, чтобы меня см еш ивали или
ставили наравне с ъ ними.
 — 113 —

Есть таше, что пр оп ов ед у ю тъ мое учеш е о жизни:

и въ то же время они проповедники равенства и т а ­
рантулы.
Они говорятъ въ п о ль зу жизни, эти ядовитые
пауки, хотя они сидятъ въ сво и хъ пещ ерахъ, отвер -
нувшись о т ъ жизни: ибо этимъ они х о т я т ъ причинять
страдаше.
Э ти м ъ они х о т я т ъ причинять страдаше всем ъ , у
кого теперь власть: ибо у эти хъ п р ео бла д ае тъ еще
п роп оведь смерти.
Будь иначе, и тарантулы учили бы иначе: ибо они
некогда бы ли худшими клеветниками на мгръ и со-
жигателями еретиковъ
Я не хочу, чтобы меня см еш и вали или ставили
н а р авн е съ этими проповедниками равенства. И бо
такъ говоритъ ко мне справедливость: «л ю д и не
равны».
И они не должны быть равны! Ч е м ъ бы л а бы моя
л ю бовь къ с в е р х ъ -ч е л о в е к у , е с л и б ъ я го в о р и лъ иначе?
П ус ть по тысячи мостовъ и тропи нок ъ стремятся
они къ будущему, и пусть между ними будетъ все
больш е войны и неравенства: т а к ъ за с т а в л я е т ъ меня
говорить моя великая любовь!
Изобретателями обр азов ъ и призраковъ должны
они ста ть во время вражды своей, и этими образами
и призраками должны они сразиться въ п о след н е й
бо р ь б е !
Добрый и злой, богатый и бедный, высокш и низ
к1й, и в се имена ценностей: все должно быть ору-
ж:емъ и кричащимъ си м волом ъ и указы вать, что жизнь
должна всегда сызнова п р ео д ол е в а ть самое себя!
В ъ высь х о ч е т ъ она строиться с ъ помощью стол
бовъ и ступеней: д альш е горизонты хоче тъ она и з в е ­
 — 114 —

дать и с м о т р е т ь на блаженны я красоты,— д л я этого

ей нужна высота!
И т а к ъ какъ ей нужна высота, то ей нужны сту­
пени и пр оти в ор е ч 1я ступеней и поднимающихся по
нимъ! Подниматься хочетъ жизнь и, поднимаясь, преодо­
леваем себя.
И посмотрите, друзья мои! З д ес ь, г д е пещ ера та­
рантула, высятся развалины древняго храма - п о см о­
трите на н и хъ пр осветленны ми глазами!
Поистине тотъ , кто некогда здесь, въ камне,
воздвигалъ свои мысли вверхъ, з н а л ъ о т а й н е всякой
жизни на р авн е с ъ м удрейш имъ и з ъ людей!
Ч то даже въ к р а с о т е есть бо р ьб а и неравенство,
и война и в л а с ть и чрезм ерная власть: этом у учитъ
он ъ н а съ з д е с ь въ сам омъ яс н о м ъ си м воле.
К а к ъ бож ественно пр елом ляю тся з д е с ь въ борьбе
своды и дуги: к а к ъ с в е т о м ъ и т е н ь ю они у стр ем ля ­
ются другъ противъ друга, божественно стр ем и тель­
ные.
Т а к ъ же у в е р е н н о и прекрасно будемъ врагами и
мы, друзья мои 1 Б ож ественно устремимся мы другъ
противъ друга!
Увы! Т у т ъ у к у с и л ъ меня самого тараьтулъ, мой
старый врагъ! Б ож ественно уверенно и прекрасно
у к у с и л ъ о н ъ меня въ палецъ!
«Д о л ж н ы бы ть наказаш е и справедливость - такъ
д ум аетъ онъ: в ед ь не даромъ же ему п е т ь зд е сь гимны
въ честь вражды!»
Да, о н ъ от м с т и л ъ за себя! И, увы! теперь мще-
ш ем ъ застави тъ он ъ кружиться и мою душу!
Н о ч то б ъ не с т а л ъ я кружиться, друзья мои, при­
вяжите меня покрепче къ этому с то лб у! У ж ъ лучше
Ч
хочу я быть столпникомъ, ч е м ъ вихремъ мщешя!
 - 115 —

ПоистиннЪ, не вихрь и не смерчъ Заратустра; а

если он ъ и танцоръ, то никакъ не танцоръ таран­
т е л л ы !»

Т а к ъ гов о р и лъ Заратустра.

' 7 О знаменитыхъ мудрецахъ.

«Н а р о д у служ или вы и народному суевЪрш , вы, всЪ

знаменитые мудрецы!— а не истин-Ь' И потому тольк о
платили вамъ дань уважешя.
И потому т о л ь к о перенесли ваше HeB'bpie, что оно
бы ло остроумнымъ ок ол ьн ы м ъ путемъ къ народу. Т а к ъ
представляетъ господинъ волю своимъ р абам ъ и еще
погаш ается ихъ сво ев ол 1емъ.
Но кто же ненавистенъ народу, какъ волкъ соба-
камъ: — свободный умъ, врагъ цЬпей, кто не молится
и живетъ въ л Ь с а х ъ .
Выгнать его изъ его у б е ж и щ а — это называлось
всегда у народа «ч у в с т в о м ъ справедливости»: на него
о н ъ все еще натравливаетъ своихъ самыхъ з л ы х ъ собакъ.
«И с т и н а су щ ествуетъ: ибо су щ ествуетъ народъ!
Г о р е и щ ущ ем у!» та къ в елось изстари.
Своем у народу х о т Ь л и вы дать оправдаше въ его
поклоненш : это называли вы «в о л е ю к ъ и с т и н Ь », вы,
знаменитые мудрецы!
И ваше сердце всегда говорило себЬ: « и з ъ народа
вы ш елъ я, оттуда же ни зш елъ на меня г о л о с ъ б о г а ».
Упрям ы е и хитрые, какъ ослы, вы всегда были
ходатаями за народъ.
 — 116 —

И м н оп е властители., ж елазипе ладить съ народомъ

впрягали впереди своихъ коней— ос ле н к а знаменитаго
мудреца.
А теперь, знаменитые мудрецы, х о т е л о с ь бы мне.
чтобъ вы наконецъ с о в с е м ъ сбросили с ъ себя шкуру льва!
Пеструю шкуру хищнаго зверя и космы изследую -
щаго, ищущаго и завоевывающаго!
Ахъ ч то б ъ научился я в ер и ть въ вашу «п ра вди­
в о с т ь », вамъ надо сперва отказаться о т ъ вашей воли
къ п о к лон ен ш ,
Правдивымъ называю я того кто идетъ въ пусты ­
ни, где н е т ъ боговъ, и разбиваетъ свое сердце, гото­
вое поклониться.
Н а ж ел то м ъ п еск е, палимый солнцемъ, украдкой
см отритъ о н ъ съ жадностью на богаты е источниками
острова, где все живущее отды хаетъ подъ т е н ь ю деревъ.
Но его жажда не мож етъ заставить его сд ел а ться
похожимъ на этихъ довольныхъ: ибо гд е есть оазисы,
та м ъ есть и идолы.
Быть голодным ъ, си льны мъ, одинокимъ и без-
божнымъ: та к ъ хочетъ воля льва.
У . Быть свободнымъ отъ счастья рабовъ, избавлен-
нымъ о т ъ боговъ и поклон еш я имъ, безстраш ны мъ и
наводящимъ страхъ, великимъ и одинокимъ: такова
воля правдиваго.
В ъ п усты н е жили искони правдивые, свободные умы,
какъ господа пустыни; но въ городахъ ж ивутъ хорошо
откормленные, знаменитые мудрецы, — вьючныя жи-
вотныя.
Ибо всегда тя н у тъ они, какъ ослы —повозку н а р о д а
За это не серж усь я на нихъ; но слугами остаются
они для меня и людьми запряженными, даже если
сбруя ихъ сверкаетъ золотом ъ.
 _ 117 —

И часто бывали они хорошими слугами, достойными

похвалы. И бо та к ъ говоритъ добродетель' « е с л и д ол­
ж ен ъ ты быть слугою , ищи того, кому твоя служ ба
всего п о л е з н е е ! »
«Д у хъ и добродетель твоего господина должны
рости благодаря тому, что ты его слуга: та къ будешь
ты рости и са м ъ в м е с т е съ его д у х о м ъ и его д о б р о ­
детелью ’»
И поистине, вы, знаменитые мудрецы, слуги наропа!
Вы сами росли вместе съ духомъ и д о б р о д е т ел ь ю
народа— а народъ чер езъ васъ! К ъ вашей чести говорю
я это!
Но народомъ о стаетесь вы для меня даже въ
своихъ д о б р о д е т е л я х ъ , б л и зор ук и м ъ народомъ, — к о то­
рый не знаетъ, что такое духъ!
- Духъ есть жизнь, которая сама стоитъ жизни;
своим ъ собственн ы м ъ страдаш емъ увел и ч и в а етъ она
собственное знаше, -- знали ли вы уже это?
И с ч а с п е духа въ томъ, чтобъ помазанны мъ быть
и освящ еннымъ быть слезами на зак лаш е, - знали ли
вы уже это?
И слепота слепого и его искаше ощупью сви-
детельствуютъ о силе солнца, на которое гляделъ
о н ъ , — знали л и вы уже это?
С ъ помощью гор ъ д о лж ен ъ учиться с т р о и т ь по-
знающш! М а л о того, что д ухъ двигаетъ горами, - знали
ли вы уже это?
Вы знаете т ол ьк о искры духа: но вы не видите
наковальни, какой является онъ, и жестокости его
молота!
Поисти не, вы не знаете гордости духа! Но еще
м ен е е перенесли бы вы скромность духа, е с л и б ъ когда-
нибудь з а х о т е л а она говорить!
 118 —

И никогда еще не могли вы ввергнуть свой духъ

въ яму со снЪгомъ; вы недостаточно горячи для этого!
П отому и не знаете вы восторговъ его холода.
Н о во всемъ обходитесь вы, по моему, съ духомъ
слиш комъ запросто; и изъ мудрости дЪлали вы часто
богад-кпьню и больницу для п л ох и хъ поэтовъ.
Вы не орлы: потому и не испытывали вы счастья
въ испуга духа. И кто не птица, не долж енъ парить
надъ пропастью.
Вы кажетесь мнЪ теплыми: но холод ом ъ вЪетъ отъ
всякаго гл у б о к а го познашя. Холодны, какъ ледъ, самые
гл у б о ш е источники духа: услада для горячихъ рукъ и
для тЪхъ, кто д-Ьйствуетъ.
В отъ стоите вы, чтимые, стр оп е, съ прямыми с п и ­
нами, вы,' знаменитые мудрецы!— вами не движетъ мо-
гучш вЪтеръ и сильная воля.
ВидЪли л и вы когда-нибудь п а р усь на Mopt, н а ­
дутый вЪтромъ и дрожащш отъ бури?
Подобно парусу, дрожащему о т ъ бури духа, прохо­
д ить по морю моя мудрость — моя дикая мудрость!
Н о вы слуги народа, вы знаменитые мудрецы,—
какъ м о г л и бы вы идти со мною!»

Т а к ъ говори лъ Заратустра.

* *
•X

Ночная п'Ьснь.

«Н о ч ь : теп ер ь говорятъ громче бьюпце ключи. И

моя душа тоже бьющш ключъ.
Ночь: теперь т ол ьк о пробуждаются всЬ пйсни
влю бленн ы хъ, и моя душа тоже пЪснь влюбленнаго.

4
 — 119 —

Ч то-то неутоленное, не у тол и м ое есть во мне; оно

хоч етъ говорить. Жажда любви есть во мне; она сама
говоритъ язы ком ъ любви.
Я — св е т ъ ; ахъ, е с л и б ъ быть мне ночью! Но въ
то м ъ и одиночество мое, что оп оясан ъ я светом ъ.
А хъ , е с л и б ъ быть мне темною ночью! К а к ъ упи­
вался бы я у сосцевъ света!
И даже васъ б л а г о с л о в л я л ъ бы я, вы, звездочки,
мерцаюпця, какъ светяпцеся червяки, на небе! — и
б ы л ъ бы счастли въ о т ъ вашихъ даровъ света.
Н о я живу въ своемъ собственномъ с в е т е , я вновь
поглощаю пламя, что исходитъ о т ъ меня.
^ Я не знаю счастья берущаго: и часто м еч та лъ я
о томъ, что красть должно быть еще бла ж енн ее, ч е м ъ
/ брать.
В ъ том ъ моя бедность, что моя рука никогда не
отдыхаетъ о т ъ дарешя; въ том ъ моя зависть, что я
вижу глаза, полные ожидашя, и ночи, освещенныя
жаждой желашя.
О, горе в се хъ , кто даритъ! О, затмеш е моего солнца!
О, жажда желанш! О, ярый гол од ъ среди пресыщешя!
Они б е р у тъ у меня: но затрогиваю ли я ихъ душу?
Целая пропасть л еж и тъ между дарить и брать; но и
чер езъ м алейш ую пропасть очень трудно перекинуть
• мостъ.
Г о л о д ъ выростаетъ изъ моей красоты: причинить
страдаше х о т е л ъ бы я т е м ъ , кому я свечу, ограбить
х о т е л ъ бы я одаренныхъ мною:— т а к ъ алчу я злобы.
Отдернуть руку, когда другая рука уже протяги -
вается къ ней; медлить, какъ водопадъ, который ме-
дли тъ въ своемъ падеши: — та къ алчу я злобы.
Т а к о е мщеше измыш ляетъ мой избытокъ: такое ко­
варство рождается изъ моего одиночества.
 — 120 —

Мое счастье дарить зам ер ло в ъ дареши, моя добр о­

д е т е л ь уста л а о т ъ себя самой и о т ъ своего избытка!
Кто постоянно даритъ, тому гр ози тъ опасность по­
терять стыдъ; кто постоянно раздаетъ, у того рука и
сердце натираютъ с е б е мозоли о т ъ постояннаго разда
вашя.
Мои гл а за не д ел а ю т ся уже влажными передъ сты-
домъ просящихъ; моя рука слиш ком ъ огрубела для
дрожашя рукъ наполненны хъ
Куда же д е в а л и с ь слезы изъ м оихъ г л а з ъ и н е ж ­
ность изъ моего сердца? О, одиночество в се хъ , кто
даритъ' О, молчаш е в се хъ , кто с в е т и т ь !
Много солн цъ вращается въ пустомъ пространстве:
всему, что темно, говорятъ они своимъ светом ъ, — для
меня м о лч а ть они.
О, въ это м ъ и есть вражда света ко всему с в е т я ­
щемуся: безж алостно пр оходить оно своими путями.
Несправедливое въ г л у б и н е сердца ко всему с в е ­
тящемуся, равнодушное къ другимъ солнцамъ, —г такъ
движется всякое солнце.
Какъ буря, несутся солнца своими путями, въ
этомъ — движение ихъ. Своей неумолимой воле сле-
дуютъ они, въ э т о м ъ — х олод ъ ихъ.
О, это вы, темныя ночи, создаете теп л оту изъ всего
светящ агося! О, только вы пьете млеко и усладу у-
сосцевъ света!
А хъ , л е д ъ кругомъ меня, моя рука обжигается объ
ледъ! А хъ , жажда во мне, которая томится по вашей
жажде!
Ночь: ахъ зачемъ я долж енъ быть светом ъ! И
жаждою тьмы! И одиночествомъ!
Ночь: теперь рвется, какъ ключъ, мое ж е л а ш е ,—
ж елаш е говорить.
 — 121 —

Ночь: теп ер ь говорятъ громче всЬ бьюаце ключи

И душа моя^тоже бью щ ш ключъ.
Ночь: теп ерь пробуждаются всЬ пЪсни влюблен
ныхъ. И моя душа тож е пЪснь в л ю б л е н н а г о ».

Т а к ъ пЪпъ Заратустра,

* *

П-Ьснь пляска.

Однажды вечеромъ проходи лъ З а ра тустр а съ сво­

ими учениками по л ’Ьсу; и вотъ: отыскивая источникъ,
вы ш елъ он ъ на зелен ы й лугъ; окаймленный м олч а л и ­
выми деревьями и кустарникомъ: на немъ танцовали
девушки. У з н а в ъ Заратустру, девуш ки бросили свой
танецъ; но Заратустр а п о до ш елъ къ нимъ с ъ при-
в-Ьтливымъ видомъ и го в о р и л ъ эти слова:
« Н е бросайте пляски, вы, милыя дЪвушки! К ъ вамъ
п одош елъ не противникъ и гръ со злы мъ взглядомъ,
не врагъ дЪвушекъ.
Х о да та й бога • я передъ дьяволом ъ, а он ъ — д ухъ
тяжести. К а к ъ бы м огъ я, вы, бы стр он оп я, быть вра­
гом ъ бож ественн ы хъ танцевъ? И л и ж ен ск ихъ ножекъ
съ красивыми пальцами?
Правда, я — л-Ьсъ, полный мрака отъ тем ны хъ де-
ревъ: но кто не испугается моего мрака, найдетъ и
кущи р о зъ подъ с-Ьнью м оихъ кипарисовъ.
И м ален ькаго бога найдетъ онъ, л ю б е зн а го д-Ьвушкамъ:
у колодца л е ж и т ъ о н ъ т и х о „ с ъ закрытыми глазами.
ПоистинЪ, среди б-kna дня у с н у л ъ он ъ, лЪнивецъ!
Н е гонялся ли о н ъ сли ш к ом ъ много за бабочками?
 — 122 —

Н е сердитесь на меня, прекрасныя плясуньи, если

я немного накажу м аленькаго бога! Быть можетъ, кри­
чать будетъ о н ъ и пла ка ть,— но о н ъ гото в ъ смеяться,
даже когда плачетъ!
И со слезами на г л а за х ъ пусть проситъ о н ъ у васъ
о п ля ске; а я спою песнь къ его п ля ске:
П е с н ь пляски и насмешки надъ духом ъ тяжести,
моимъ величайшимъ и самымъ могучимъ демономъ, о
которомъ говорятъ, что он ъ «в ла ды к а M i p a » .
И вотъ песня, которую пелъ Заратустра, въ то
время, какъ Купидонъ и девушки в м е с т е плясали:
« В ъ твои гл а за з а г л я н у л ъ я недавно, о, жизнь. И
м н е показалось, что я погружаюсь въ непостижимое.
Но ты вытащила меня золотою удочкой; н а см еш ­
ливо с м е я л а с ь ты, когда я тебя н а зы валъ непостижимой.
« Т а к ъ говорятъ все рыбы, отвечала ты: чего не
постигаетъ о н е , то и непостижимо.
Н о я т о л ь к о изменчива и дика, и во всемъ я жен­
щина, и при т о м ъ не добродетельн ая:
Хотя я называюсь у васъ, мужчинъ, «г л у б и н о ю »
или « в е р н о с т ь ю » , «в е ч н о с т ь ю » , «т а й н о ю ».
Но вы, мужчины одаряете насъ всегда собственными
добродетелям и — ахъ, вы, д о б р о д е т е л ь н ы е !»
Такъ смеялась она, невероятная; но никогда не
верю я ей и смеху ея, когда она дурно говоритъ о
с е б е самой.
И когда я съ гл а з у на г л а з ъ гов о р и лъ с ъ своей
дикой мудростью, она ск аза ла м н е съ гн евом ъ: «Т ы
желаеш ь, ты жаждешь, ты Любишь, потому т ол ьк о ты
и хвалишь ж и зн ь !»
Чуть бы ло зло не ответилъ я ей и не ск аза лъ
правды разсерженной; и нельзя злее ответить, какъ
«с к а з а в ъ правду» своей мудрости.
 — 123 —

Т а к ъ обстои тъ д е л о между нами тремя. О тъ всего

сердца люблю я тольк о ж и зн ь— и поистине, всего
больш е тогда, когда я ненавижу ее!
Но если я лю блю мудрость, и часто слишкомъ
лю блю ее, то потому, что она очень напоминаетъ мне
жизнь!
У ней ея глаза, ея см ехъ и даже ея золотая
удочка: чемъ же я виноватъ, что о н е та къ похожи
одна на другую?
И когда однажды жизнь спросила меня: « Ч т о такое
мудрость?»— я с ъ жаромъ о тв е ти л ъ : О, да! мудрость!
Ея а лчутъ и не насыщаются, см отрятъ сквозь
покровы и л о в я т ъ сетью, •
Красива ли она? Почемъ я знаю! Но и самые старые
карпы еще идутъ на приманки ея.
Изменчива она и упряма; часто я виделъ, какъ
кусала она с е б е губы и путала гребнемъ свои волосы.
Быть можетъ, она з ла и лукава, и во всемъ она
женщина; но когда она дурно говоритъ о с е б е самой,
тогда именно у влекаетъ она всего больше.
И когда я с к а з а л ъ это жизни, она зло улы бнулась
и закрыла глаза. « О комъ же говоришь ты? спросила
она, не обо м не ли?
И если даже ты правъ,— можно ли говорить э т о
м не прямо въ лицо! Но теперь скажи м н е о своей
мудрости!»
А хъ, ты опять раскрыла глаза свои, о жизнь воз­
любленная! И м н е показалось, что я опять погружаюсь
въ непостижимое».
Т а к ъ п е л ъ Заратустра. Н о когда пляска кончилась
и девушки ушли, он ъ с д ел а л ся печаленъ.
«С о л н ц е давно уже се ло, ск а з а лъ он ъ наконецъ;
л у г ъ ст а л ъ сырымъ, отъ л е с о в ъ в е е т ъ прохладой.
 — 124

Что-то неведомое окруж аетъ меня и задумчиво

смотритъ. Какъ! Ты живъ еще, Заратустра?
Почему? Зач'Ьмъ? Д ля чего? Куда? ГдЪ? Какъ?
Р а з в е не безум1е, жить еще?—
А х ъ , друзья мои, это вечеръ вопрошаетъ во мне.
П ростите м н е мою печаль!
Вечеръ насталъ: простите мне, что вечеръ настал ь !»

Т а к ъ говори лъ Заратустра.

Надгробная п1>снь.

«Там ъ островъ могилъ, молчаливый; тамъ также

могилы моей юности. Туда отнесу я вечно зеленый
вЪнокъ ж изни».
Т а к ъ р'Ьшивъ въ сердце, Ъ х а л ъ я по морю.
О, вы, образы и видЪшя моей юности! О, взоры любви,
божественныя мгновешя! К а къ быстро исчезли вы! Я
вспоминаю о васъ сегодня, какъ о б ъ умершихъ для меня.
О тъ васъ, мои доропе мертвецы, нисходитъ на меня
сладкое благоухаш е, облегчаю щ ее мое сердце слезами.
Поистине, оно глубоко тро га етъ и о бл е гч а е тъ сердце
одинокому пловцу.
И все-таки я самый богатый и больш е в с е х ъ вы-
зывающш зависть къ с е б е — я самый одинокш! Ибо вы
были у меня, а я до сихъ поръ у васъ: скажите,
кому падали таю я розовыя яблочки съ дерева, какъ мне?
Я все-таки предметъ вашей любви и наслЪдникъ,
цвйтущш, въ память о васъ, пестрыми дико расту­
щими добродетелями, о, вы, возлюбленные мои!
 — 125 —

Ахъ, мы были созданы оставаться вблизи другъ

друга, вы, милыя, нездЪшшя чудеса; и не какъ боя-
зливыя птицы, приблизились вы ко м н е и къ ж е л а н ш
моем у— н е т ъ , какъ довЪрчивыя къ доверчивому!
Да, вы были созданы для верности, подобно мне,
и для неж ной вечности: д олж енъ ли я теперь назы­
вать васъ именемъ вашей верности, вы, взоры любви
и божественный мгновенья: иному имени не учился
я еще.
П о исти не, слиш комъ быстро умерли вы для меня,
вы, беглец ы . Н о не б е ж а л и вы о т ъ меня, не б е ж а л ъ
и я отъ васъ: не виновны мы другъ передъ другомъ
въ нашей неверности.
Ч т о б ъ м е н я убить, душили васъ, вы, певч!я птицы
моихъ надеждъ! Да, въ васъ, вы, возлю бленны я мои,
пускала всегда з л о б а свои с т р е л ы — чтобъ попасть въ
мое сердце!
И она попала! И бо вы были всегда самыми бл и з­
кими моему сердцу, вы были все, чемъ я в л а д е л ъ и
что в л а д е л о мною: и потому вы должны были уме­
реть молодыми и слиш комъ рано!
В ъ самое уязвимое, ч е м ъ я в л а д е л ъ , пустили они
стр ел у : то были вы, чья кожа походитъ на нежный
пухъ, и еще больш е на улыбку, умирающую о т ъ одного
взгляда на нее!
Но. т а к ъ скажу я своимъ врагамъ: что значитъ
всякое ч ел овекоубш ство въ сравненш съ т е м ъ , что вы
* м не сделали!
Б ол ьш е з л а с д е л а л и вы мне, ч е м ъ всякое чел ов е -
коуфйство; невозвратное взяли у м еня!— та къ говорю
я вамъ, мои враги.
Разве вы не убивали виденш и самыхъ дорогихъ
чудесъ моей юности! Товарищей моихъ игръ отнимали
 — 126 —

вы у меня, блаж енн ы хъ духовъ! В ъ память кладу я

это тъ в е н о к ъ и это проклят 1е.
Это проклят 1е вамъ, мои враги! Р а з в е вы не с д е ­
л а л и мою вечн ость б о л е е короткой, какъ звукъ р а з ­
бивается въ холодную ночь! Однимъ ли ш ь взглядомъ
божественнаго ока пром елькнула она для меня,— однимъ
мгновешемъ!
Т а к ъ говорила въ добрый часъ когда-то моя ч и ­
стота: «бож ественным и должны быть для меня в се
сущ ества».
Тогда напали вы на меня съ грязными призраками;
ахъ, куда же д ев а лс я теперь т о т ъ добрый часъ!
«Все дни должны быть для меня свящ енны » - такъ
говорила когда-то мудрость моей юности; поистине,
веселой мудрости речь!
Но тогда украли вы, враги, у меня мои ночи и
зам ен и ли ихъ мукой безсонницы: ахъ, куда же дева­
л а с ь теперь та веселая мудрость?
Когда то и ска лъ я по птицамъ счастливы хъ при­
меть: тогда пустили вы мне на дорогу' противное
чудовище— сову. А хъ , куда же д е в а ло с ь тогда мое
нЬжное стремлеше?
Когда-то далъ я обетъ отреш иться о т ъ всякаго
отвращешя: тогда превратили вы моихъ ближ н ихъ и
самыхъ бл и з к и х ъ въ гнойные вереда. А хъ , куда же
д ев а лс я тогда мой самый благородный о б е т ъ ?
К а к ъ с л е п е ц ъ , ш ел ъ я когда то блаженными путями:
тогда набросали вы грязи на дорогу слепца; и теперь
чувствуетъ он ъ отвращеш е къ старой тропи нке слепца.
И когда я соверш а лъ самое трудное для меня и
праздновалъ п о бед у своихъ преодоленш , тогда вы
заставили т е х ъ , что лю би ли меня, кричать, что при­
чиняю я имъ жестокое горе.
 — 127 —

Поисти не, вы всегда поступали та къ : вы отравляли

мне мой лучш ш медъ и стараш я м оихъ лучшихъ
пчелъ.
К ъ моей б л а готв ор и те льн ос ти п о сы л а л и вы всегда са-
мыхъ н а гл ы х ъ нищихъ; вокругъ моего сострадания заста­
вляли вы всегда т е с н и т ь с я неисправимыхъ безстыдни-
ковъ. Т а к ъ ранили вы мои д о б р о д е т е л и въ и х ъ в е р е
И если п р и н оси л ъ я въ жертву, что бы ло у меня
самаго священнаго: то т ч а с ъ присоединяло сюда и ваше
« б л а г о ч е с т 1е » свои жирные дары: такъ что въ чаду
вашего жира г л о х л о , что б ы л о у меня самаго священнаго.
И однажды хотелъ я плясать, какъ никогда еще
не плясалъ: выше всехъ й е б е съ хотелъ я плясать.
Т о гд а у говор или вы моего самаго лю би м а го певца.
И теп ер ь о н ъ з а п е л ъ заунывную, мрачную песню;
ахъ, о н ъ т р у б и л ъ м н е въ уши, какъ печальный рогъ!
У бш ствен ны й пев ец ъ, оруд1е з ло бы , ты виновенъ
менее всехъ! Уже стоялъ я готовы м ъ къ лучш ему
танцу: тогда у б и л ъ ты своими звуками мой восторгъ!
Только въ п л я с к е умею я говорить символами о
са м ы хъ в ы сокихъ вещ ахъ: — и теп ер ь ос т а л с я мой
самый высок 1й си м в о лъ невыраженнымъ въ моихъ
тел о д в и ж еш я х ъ !
Невыраженной и неразреш енн ой осталась во м н е
высшая надежда! И ум ерли в се образы и утеш еш я
моей юности!
Какъ только п е р е н е съ я. это? Какъ перенесъ и
пр ево зм огъ я эти раны? К а к ъ воскресла моя душа изъ
эти хъ м оги лъ ?
Да, есть во м н е нечто, чего н е л ьзя ни ранить, ни
похоронить, что м ож етъ взрывать даже скалы: м о е й
волею называется оно. М о лч а л и в о и не и зм ен я я сь
п роходитъ оно ч ер ез ъ годы.
 — 128 —

Своимъ ходомъ хочетъ идти на моихъ ногахъ моя

старая воля; ея чувство безж алостн о и неуязвимо.
Н еуязви м ъ я т о л ь к о въ мою пяту. Ты жива еще и
верна с е б е , самая тер пелив ая! Всегда проходила ты
черезъ все могилы!
Въ тебе живетъ еще все неразреш енн ое моей
юности; и какъ жизнь и юность, сидишь ты здесь,
надеясь, на ж елты хъ о б л о м к а х ъ м огилъ.
Да, ты еще для меня разруш ительница в с е х ъ могилъ:
приветь тебе, моя воля! И только тамъ, гд е есть
могилы, есть и воскресенье».

Т а к ъ п е л ъ Заратустра.

X- *
*

^ О преодолены самого себя.

«В олею къ и с т и н е » называете вы, мудрейипе, то,

что движетъ вами и д е л а е т ъ пылкими?
В олею къ мыслимости всего сущаго: та къ называю
я вашу волю!
В се сущее хотите вы сделать сперва мысли-
мымъ: ибо вы со м н ев а ете сь с ъ добрымъ недовер 1емъ,
мыслимо ли оно.
Но оно должно подчиняться и покоряться вамъ!
Т а к ъ хочетъ ваша воля. Г ла д к и м ъ должно стать оно
и подчиниться духу, какъ его зерк ало и отр аж еш е въ
немъ.
В ъ этом ъ вся ваша воля, вы, мудрейипе, какъ воля
къ власти; и даже когда вы говорите о д обр е и з л е и
об ъ о ц е н к а х ъ ценностей.
 — 129 —

С оздать хотите вы еще M i p -ь, передъ которымъ вы

могли бы преклонить к о ле н а : такова ваша последняя
надежда и опьянеше.
Н о не мудрые, народъ,— они подобны р е к е , по ко­
торой п лы ветъ челн окъ: и въ ч е л н о к е сидятъ то р ж е­
ственный и разряженный оценки ценностей.
Ваш у волю и ваши ценности поставили вы на р е к у
становлеш я; старая воля къ власти открывается въ
томъ, во что в е р и т ъ народъ, какъ въ добро и зло.
Э то были вы, мудрейппе, кто посадилъ та ки хъ г о ­
стей въ э т о т ъ ч ел н ок ъ и д а л ъ имъ б л е с к ъ и гордыя
имена,— вы и ваша господствующая воля!
Д а льш е несетъ теперь река вашъ челнокъ: она
должна его нести. Ч то за беда, если пенится раз­
битая волна и гн евн о противится килю!
Не река является вашей опасностью и концомъ
вашего добра и зла, вы, мудрейшее: но сама эта воля,
воля къ власти, — неистощимая, творящая воля къ
жизни.
Но чтобъ поняли вы мое слово о д о б р е и з л е , я
скажу вамъ еще свое слово о жизни и свойстве всего
живого.
Все живое п р о с л е д и л ъ я, я пр ош елъ великими и
малыми путями, ч то б ъ познать его свойство.
С тогран ны мъ з ерк алом ъ ловилъ я взоръ жизни,
когда уста ея молчали: дабы ея взоръ гово ри лъ мне.
И ея взоръ гов о р и лъ мне.
Но где бы ни находилъ я 'ж и в о е , везде сл ы ш а л ъ
я и р е ч ь о послушанш. Все живое есть нечто пови­
нующееся.
И в отъ второе: том у приказываютъ, кто не можетъ
повиноваться самому себе. Т аково свойство всего
живого.
Н и ц ш е .— Т ак ъ го во ри л ъ З а р а ту стр а . 5
 — 130 —

Но вотъ третье, что я слы ш алъ: приказывать труд­

нее, ч^м ъ повиноваться. И -не потому только, что при-
казывающш несетъ бремя в с е х ъ повинующихся, и что
легко можетъ это бремя раздавить его:
Попыткой и дерзновешемъ казалось мне всякое
приказаше; и приказывая, живущш всегда рискуетъ
самимъ собою.
И даже когда онъ приказываетъ самому с е б е: онъ
долженъ еще искупить свое приказаше. Своего соб-
ственнаго закона долж енъ онъ стать судьей, и мсти- ,
телемъ, и жертвой.
Н о какъ же происходитъ это?— такъ спрашивалъ я
себя. Что побуждаетъ все живое повиноваться, и при­
казывая, быть еще повинующимся?
Слуш айте же мое слово, вы, мудрейппе. У д ос то­
в ер ьтесь серьезно, проникъ ли я въ сердце жизни и
до самыхъ корней его сердца!
Везде, где находилъ я живое, находилъ я и волю
къ власти; и даже въ в о л е служащ аго находилъ я волю
быть господиномъ.
Ч то б ъ си льнейш ем у служ илъ более слабый — къ
этому побуждаетъ его воля его, которая хочетъ быть
господиномъ надъ еще б о л е е слабы мъ: лишь бе зъ этой
радости не можетъ Ънъ обойтись.
И какъ меньшш отдаетъ себя большему, чтобы тотъ
радовался и власть и м е л ъ надъ меньшимъ: такъ при-
носитъ себя въ жертву и большш, и и зъ -за власти
ставитъ на доску —жизнь свою.
Въ том ъ и жертва великаго, чтобъ бы ло въ
немъ дерзновеше, и опасность, и игра на жизнь и
смерть.
А где есть жертва, и с л у ж е ш ^ и взоры любви, тамъ
есть и воля быть господиномъ. Окольными путями про-
 — 131 —

бирается слабЪйшш въ к р еп о ст ь и до самаго сердца

с и л ь н ^ й ш а г о — и похищ аетъ власть у него.
И вотъ какую тайну п о в ед а л а м н е сама жизнь:
«С м о три , гов о ри ла она, я всегда должна пре­
одолевать самое себя.
«К о н е ч н о , вы называете это волей къ тв о р ен ш или
стр е м л е ш е м ъ къ цели , къ высшему, дальнему. б о л е е
сложному: но все это о б р а з у е т ъ единую тайну.
1" «Л учш е погибну я, чемъ отрекусь отъ этого; и
по истине, где есть закатъ и опадеше листьевъ , тамъ
жизнь ж ертвуетъ собою — и зъ -за власти!
«Мне надо быть борьбою, и стан овлеш ем ъ, и ut-
лью, и противор-Ьч^емъ ц е ле й : ахъ, кто угадываетъ
мою волю, угады ваетъ также, какими к р и в ы м и пу­
тями она должна идти!
«Ч то бы ни создавала я и какъ бы ни л ю б и л а я
созданное — скоро должна я стать противницей ему и
моей любви: т а к ъ хочетъ моя воля.
«И даже ты, познающш, ты только тропинка и
слЪдъ моей воли: поистине,, моя воля къ власти ходитъ
по слЪдамъ твоей воли къ истине.!
«К о н е ч н о , не обр%лъ тотъ истины, кто пустилъ
вследъ ей слово о «в о ле к ъ существованию»: такой
воли — не сущ ествуетъ!
« И б о то, чего н е т ъ , не м ож етъ хо т е т ь ; а что су­
щ ествуетъ, какъ могло бы оно еще х о т е т ь сущ ество­
вали!
« Т о л ь к о тамъ, где есть жизнь, есть и воля: но это
не воля къ жизни, но — т а к ъ учу я тебя — воля къ
власти!
«М н о г о е ценится живущимъ выше, чемъ сама
жизнь; но и въ самой оценке говоритъ — воля къ
в л а с т и !» —
5*
 — 13 2 —

Т а к ъ у чи ла меня некогда жизнь: и отсюда разреш аю

я, вы, мудрЪйнле, также и загадку вашего сердца.
П о исти не, я говорю вамъ: добра и зла , которое
бы ло бы непреходящймъ ■—не сущ ествуетъ! Надо, ч тоб ъ
всегда сызнова п р е о д о л е в а л о оно самого себя.
При помощи вашихъ цен н остей и с л о в ъ о д о б р е и
з л е соверш аете вы насил!е, вы, ц е н и тел и ценностей: и
въ э то м ъ ваша скрытая л ю бов ь и б л ес к ъ , и трепетъ,
и порывъ вашей души.
Н о еще б о л ьш ее насил1е и новое п р е о д о л е ш е растетъ
и з ъ вашихъ ценностей: о б ъ н и хъ разбивается яйцо и
ск орлу п а его.
И кто д олж ен ъ быть твор цом ъ въ д о б р е и з л е :
по истин е, тотъ д о л ж е н ъ быть сперва ра зруш ителемъ,
разбивающ имъ ценности.
Т а к ъ принадлеж итъ высшее з л о къ высшему благу:
а это благо есть творческое.—
Б удемъ же г о в о р и т ь т о л ь к о о немъ, вы, мудрей-
inie, хотя и трудно это. Н о м олчаш е еще хуже; в се
истины, о которы хъ умалчиваютъ, становятся ядовитыми.
И пусть р а зобье тся все, что м ож етъ разбиться о б ъ
наши истины! Еще много зданш есть для постройки!»

Т а к ъ г о в о р и л ъ Заратустра.
* *
*

О возвыш енныхъ.

«С п о к о й н а гл у б и н а моего моря: кто бы у гадалъ, что

она скры ваетъ см еш ны я чудовища!
Н еп ок о ле би м а моя глубина: но она б л е с т и т ъ о т ъ
плаваю щ ихъ загадокъ и см еха.
 — 133 —

Одного возвышеннаго вид-Ьлъ я сегодня, торже-

ственнаго, кающагося духомъ: о, какъ с м е я л а с ь моя
душа надъ его бе зо б р а з 1емъ!
С ъ приподнятой грудью, похожш на тЪ х ъ, кто вби-
р а ет ъ въ себя дыхаше: та к ъ с т о я л ъ онъ, возвышен­
ный и молчаливый:
У ве ш а н н ы й безобразным и истинами, своей охотни­
чьей добычей и богатый разодранными одеждами: также
много шиповъ в и с е л о на н е м ъ — но я не видЪлъ еще
ни одной розы.
Еще не научился о н ъ с м е х у и кр асоте. Мрачнымъ
возвратился э т о т ъ охо тн и к ъ и з ъ л е с а познашя.
С ъ битвы вер нулся о н ъ с ъ дикими зверями: и сквозь
его суровость прогляды ваетъ еще дикш з в е р ь - - н е по­
бежденный!
К а к ъ тигръ, все еще с т о и т ь онъ, готовый прыгнуть;
но я не л ю б л ю эти хъ напряж енныхъ душъ; не по вкусу
м н е в с е эти удаливнпеся.
И вы говорите мне, друзья, что о вкусахъ не спо-
рятъ? Н о ведь вся ж изнь есть сп ор ъ о вкусахъ!
Вкусъ: это одновременно и в ес ъ , и весы, и тотъ,
кто в е с и т ъ ; и горе всему живущему, еслибъ захо­
т е л о оно жить б е зъ спора о в е с е , о в е с а х ъ и о томъ,
кто в ес и тъ !
Е с л и б ъ э т о т ъ возвышенный утом ился своею возвы­
шенностью: только тогда началась бы его кр асота,—
и т о л ь к о тогда в кусилъ бы я его и н а ш е л ъ бы вкуснымъ.
И т о л ь к о когда о н ъ отвратится сам ъ о т ъ себя, пе-
репрыгнетъ он ъ чер езъ свою собственную т е н ь — и,
поистине, прямо въ свое солнце.
Слиш комъ долго сиделъ онъ въ тени, щеки п о ­
бледнели у кающагося духомъ; почти у м е р ъ о н ъ съ
голоду въ своихъ ожидашяхъ.
 — 134 —

Презр-кше еще въ его взоре; и отвращеше таится

на его устахъ. Хотя отдыхаетъ онъ теперь, но его
отдыхъ еще не на солнце.
Онъ долж енъ бы лъ бы работать, какъ волъ; и его
счастье должно бы пахнуть зем лею , а не пр езр е ш ем ъ
къ зем ле.
Б е л ы м ъ в олом ъ х о т е л ъ бы я его видеть, идущимъ
фыркая и мыча, впереди плуга: и его мычаше должно бы
хвалить все земное!
Темно еще его лицо; тень руки пр обе га етъ по
немъ. Затемненъ еще взоръ его глазъ.
Самое д е л о его есть еще т е н ь на немъ: рука за-
темняетъ того, кто д ей ствуетъ ею. Еще не п р ео д о л е лъ
онъ своего дела.
К а к ъ лю блю я въ немъ заты локъ вола: но теперь,
хочу я еще видеть взоръ ангела.
Также свою волю героя долженъ онъ забыть: воз-
несеннымъ вверхъ долж енъ онъ быть для меня, а не
только возвышеннымъ:— самъ эеиръ долж енъ вознести
его, лишеннаго воли!
Онъ п о бед и л ъ чудовищъ, онъ разгадалъ загадки:
но онъ долженъ еще победить своихъ чудовищъ и
разгадать свои загадки, въ небесныхъ детей онъ д ол­
женъ еще превратить ихъ.
Еще не научилось его познаше улыбаться и жить
безъ зависти: еще не сти хъ потокъ его страстей въ
красоте.
Поистине, не въ сытости должно смолкнуть и у т о ­
нуть его желаше, а въ красоте! Красота входитъ въ
великодуипе т е х ъ , кто возвышенно настроенъ.
Полож ивъ руку надъ головой: та къ долж енъ б ы л ъ бы
отдыхать герой, такъ долж енъ б ы л ъ бы преодолевать
онъ даже свой отдыхъ.
 — 135 —

Но именно для героя к р а с о т а есть самая труд­

ная вещь. Н е достижима красота для всякой сильной
воли.
Немного больше, немного меньше: именно это зна­
читъ здесь много, это значитъ здесь всего больше.
Оставить мускулы въ бездЪйствш и освободить
волю отъ ноши ея: это и есть самое трудное для в с е х ъ
васъ, вы, возвышенные!
Когда власть становится милостивой и нисходитъ
въ видимое: красотой называю я такое нисхожденье.
\ И ни отъ кого не требую я такъ красоты, какъ
отъ тебя, сильный: твоя доброта да будетъ твоимъ
послЪднимъ преодол'Ьшемъ самого себя.
Н а всякое зло считаю я тебя способнымъ: поэтому
я и требую отъ тебя добра. <>
Поистине, я см ея лся часто надъ слабыми, которые
мнятъ себя добрыми, потому что у нихъ безсильныя
руки.
Къ сто лб у добродетели долж енъ ты стремиться:
чЪмъ выше онъ подымается, тЬ м ъ становится онъ
красивее и н е ж н е е, а внутри тверже и выносливее.
Да, возвышенный, некогда долж енъ ты быть пре-
краснымъ и держать зеркало передъ своей собственной
красотою.
Тогда твоя душа будетъ содрогаться отъ боже-
ственныхъ желашй; и поклоненье будетъ въ твоемъ
тщеславии!
Э то и есть тайна души: только когда герой поки-
н у л ъ ее, приближается къ ней, въ сновиденш— сверхъ-
герой ».

Т а к ъ говорилъ Заратустра.

*
 — 136 —

О стр а н е культуры.

«С л и ш к о м ъ далеко з а л е т Ь л ъ я въ будущее: уж асъ

н а п ал ъ на меня.
И, оглянувш ись кругомъ, я у в и д ^лъ, что время
бы ло моимъ единственнымъ современникомъ.
Тогда б е ж а л ъ я назадъ. домой — и спеш илъ все
бы стрее: т а к ъ приш елъ я къ вамъ, вы, настояпце, и
въ страну культуры.
Впервые п о с м о т р е л ъ я на васъ, какъ с л е д у е т ъ , и
с ъ добрыми желашями: поистине, с ъ тоскою въ сердце
пр иш елъ я.
Н о что сл у ч и л ос ь со мной? Какъ ни бы ло м не
страшно, — я д олж енъ б ы л ъ ра зсм еяться! Никогда не
в и д е л ъ мой г л а з ъ ничего б о л е е пестраго!
Я пр од олж алъ см еяться, тогда какъ мои ноги и
сердце дрожали: «да, т у т ъ родина в с е х ъ горш ковъ с ъ
кр ас к а м и !»— с к а з а л ъ я.
Съ лицами, обмазанными пятидесятью красками:
та къ си д ели вы, къ моему у д и в л е н т , вы, настояцце!
И съ пятидесятью зеркалами вокругъ себя, который
льсти ли и подражали и гр е вашихъ красокъ!
П о исти не, вы не могли бы носить лучшей маски,
вы, настояшде, ч е м ъ ваши собственный лица! К т о бы
могъ в а съ — у з н а т ь !
Исписанные знаками прошлаго, а эти знаки закра­
шены новыми знаками: т а к ъ сокры лись вы о т ъ в с е х ъ
толкователей!
И если даже быть и з с л е д о в а т е л е м ъ внутренностей: кто
п о в е р и л ъ бы, что есть у васъ внутренности! И з ъ красокъ
кажетесь вы составленными и и з ъ ск леен н ы хъ бумажекъ.
 — 137 —

Bet век а и народы см отр ятъ въ безп оря дк е изъ-

подъ ваш ихъ покрововъ; в с е обычаи и в с е вероваш я
г о в о р и т ь безпорядочно въ ваш ихъ ж естахъ.
Е с л и б ъ кто ос вобод и лъ васъ отъ ваш ихъ покры ­
ва ли , мантш, кр асокъ и ж естовъ: все таки о с т а л о с ь бы
у него достаточно, ч то б ъ пугать эти м ъ птицъ.
П о и ст и н е , я сам ъ испуганная птица, однажды уви­
девш ая васъ нагими и б е з ъ красокъ; и я улетелъ,
когда с к е л е т ъ с т а л ъ д е л а т ь м н е знаки любви.
И бо с к о р е е х о т е л ъ бы я быть поденщикомъ въ
подзем номъ Mipe и служ ить теням ъ минувшаго!—
Ж и р н е е и п о л н е е васъ оби та тел и подземнаго Mipa!
В ъ т о м ъ и горечь моей внутренности, что ни на­
гими, ни одеты м и не выношу я васъ, вы, настояцце!
В се безп окойн ое въ будущ емъ и что некогда пу­
га л о у л е т е в ш и х ъ птицъ, по истин е, вн уш аетъ больш е
довер!я, ч е м ъ ваша «д е й с т в и т е л ь н о с т ь » .
И бо т а к ъ говорите вы: «М ы всецело действитель­
ность, и при т о м ъ б е з ъ веры и с у е в е р 1я » : т а к ъ го р ­
дитесь вы— а хъ , даже не и м ея ч е м ъ гордиться!
Н о какъ могли бы вы верить, вы, р а зм а ле в а н ­
ные!— вы— образы всего, во что н е к о гд а вер или !
В ы — ходячее опроверж еш е самой веры, и обрывки
в ся ки хъ мыслей. Недостоверные: т а к ъ называю
я васъ, вы разители д ей ств и тельности!
В с е времена гов о р ятъ другъ противъ друга въ ва­
ш ихъ умахъ; но сны и бредъ всехъ временъ были
все-таки бли ж е к ъ д ей стви тельн ости , ч е м ъ ваше бодр-
ствоваше!
Б езплодны вы: п о т о м у и н е д о ста етъ вамъ веры.
Н о кто д о л ж ен ъ б ы л ъ создать, у то го бы ли всегда
свои вещ^е сны и звезды з н а м е ш я— и в е р и л ъ о н ъ въ
веру! —
 — 138 —

Вы — полуоткрытый ворота, у которы хъ ждутъ мо­

гильщики. И вотъ ваша действительность: «В се
стоитъ того, чтобъ погибнуть».
А хъ , вы стоите предо мной, вы, безплодные, живые
скелеты! И м н оп е и з ъ васъ хорошо понимали это и
сами.
И они говорили: '«каж ется, богъ, пока я спалъ,
что-то о т н я л ъ у меня? Поистине, достаточно, чтобъ
сд е л а т ь изъ этого женщину!
Удивительна худоба ребръ м ои хъ !» та къ говорили
уже M H o r i e изъ людей настоящаго.
Да, с м е х ъ вызываете вы во мне, вы, настояние! И
въ особенности, когда вы удивляетесь сами себе!
И горе мне, ес л и бъ не могъ я см еяться надъ ва­
шимъ удивлеш ем ъ и долж енъ б ы л ъ глота ть все, что
есть противнаго въ вашихъ горшкахъ!
Но я хочу отнестись къ вамъ легче, ибо нечто
тяжелое долж енъ нести я; и что м н е за д ел о , если
жуки и мухи сядутъ на мою ношу!
Поистине, не станетъ же она отъ того тяж елее!
И не отъ васъ, вы, настояние, должна пршти ко м не
великая уста лость.—
А хъ, куда же еще подняться м не с ъ моимъ жела-
шемъ! Со в с е х ъ гор ъ высматриваю я страну моихъ
отцовъ.
Но родины не н а ш елъ я нигде: ни въ одномъ г о ­
роде не основываюсь я, и ухожу изъ в с е х ъ в о р о т а
Чужды м н е и для насмешки служ атъ м не люди
настоящаго; къ нимъ еще недавно влек ло меня сердце;
и изгнанъ я изъ страны моихъ отцовъ.
Т а к ъ что л ю блю я еще тольк о страну моихъ
детей, неоткрытую, лежащую въ самыхъ далекихъ
моряхъ: и пусть ищ утъ и ищутъ ея мои корабли.
 — 139 —

Своими детьми хочу я искупить то, что я потомокъ

моихъ отцовъ: и всЪмъ будущимъ— э т о настоящ ее!»

Т а к ъ говорилъ Заратустра.

* *
*

v О незапятнанномъ познанш.

« К о г д а вчера взошла луна, я думалъ, что она хо ­

четъ родить солнце:' такъ широко, какъ роженица, л е ­
ж ала она на горизонте.
Н о она обманула меня своей беременностью; и скорее
еще я поварю въ мужчину на л у н е , ч-Ьмъ въ женщину.
Конечно, мало похожъ на мужчину этотъ з а с тен ­
чивый ночной мечтатель. Поистине, съ нечистой со­
вестью бродитъ он ъ по крышамъ.
Ибо п о ло н ъ онъ вож деленш и ревности, этотъ мо-
нахъ на л у н е , падокъ он ъ до земли и в с е х ъ радостей
влюбленныхъ.
Н е т ъ , я не люблю его, этого кота на крышахъ!
Противны м н е все, кто подкрадывается къ полу-
открытымъ окнамъ!
Набож но и молча бродитъ он ъ по звезднымъ ко-
врамъ:—-но я не лю блю мужскихъ ногъ, ступающихъ
, тихо, на которы хъ не звенятъ даже шпоры.
Ш а г и всякаго честнаго говорятъ; но кошка ходить
по зем ле , крадучись. Взгляни, лу н а восходить не­
честно, какъ кошка. —
Э то сравнеше прилагаю я къ вамъ, чувствитель­
ные лицемеры, къ вамъ, ищущимъ «чи стаго познаш я»!
В асъ назьщаю я — сластолюбцами!
 — 140 —

Вы та к ъ же лю би те землю и земное: я хорошо раз-

га д а л ъ ва съ !— но сты дъ въ вашей любви и нечистая
с о в е с т ь ,— вы похожи на луну!
В ъ презр-Ьнш к ъ земному у б е д и л и вы вашъ духъ,
но не ваше нутро: а оно с и л ь н е й ш е е въ васъ!
И теп ер ь стыдится вашъ духъ, что о н ъ угро ж аетъ
вашему нутру, и крадется путями лжи и обмана, чтобы
не встр ети ться со своимъ собственным ъ стыдомъ.
« Д л я меня бы ло бы высшимъ сч а ст ьем ъ — т а к ъ го ­
воритъ с е б е вашъ лживый д у х ъ — с м о тр еть на жизнь б е зъ
вожделений, а не какъ собака, с ъ высунутымъ языкомъ: w-
« Б ы т ь счастливы м ъ въ созерцанш, съ умершей волею,
б е зъ приступовъ и алчности себялюб1я, — холодн ы м ъ и
с е р ы м ъ на всемъ т е л е , но с ъ пьяными глазами месяца!
« Д л я меня бы ло бы лучшей долею-— т а к ъ соблаз-
н я етъ самаго себя со блазненн ы й— л ю би ть землю, какъ
любитъ ее м есяцъ, и только одними глазами при­
касаться к ъ к р а с о т е ея.
«И я называю н е з а п я т н а н н ы мъ познаш емъ
в с е х ъ вещей, когда я ничего не хочу о т ъ нихъ: какъ
только леж ать передъ ними подобно зер к ал у съ с о т ­
нею г л а з ъ » . —
О, вы, чувствительные лицемеры , вы, сластолюбцы!
В ам ъ недостаетъ невинности въ ж елаш и: и вотъ по­
чему клевещ е вы на ж елаше!
П о и сти н е , не какъ созидаюшце, производяице и
радуюнцеся ста н ов л ен ш , лю бите вы землю! ,
Г д е есть невинность? Т а м ъ , гд е есть воля къ рож-
дент. И кто хочетъ созидать д альш е себя, у того
для меня самая чистая воля.
Г д е есть красота? Тамъ, гд е я долженъ хо­
теть всею волею; гд е хочу я лю би ть и погибнуть,
чтобы о б р а з ъ не о стался тольк о образом ъ.
 — 141 —

Л ю б и т ь погибнуть: это согласуется о т ъ вечности.

Хотеть л ю бв и — это значитъ хотеть также смерти.
Т а к ъ говорю я вамъ, малодушные!
Н о вашъ взоръ, нечистый и изнеженный, хочетъ
быть « с о з е р ц а ш е м ъ !» А к ъ чему можно прикоснуться
трусливы мъ глазом ъ , должно быть окрещено име-
н ем ъ «п р е к р а с н а г о »! О вы, загрязнители благород-
ны хъ именъ!
Н о въ то м ъ проклят1е ваше, вы, незапятнанные,
вы, ищучпе чистаго познашя, что никогда не родите
вы: хотя бы широко, какъ роженица, и л е ж а ли вы на
горизонте!
И поистине, ваши уста полны благородныхъ словъ:
и мы должны верить, что и ваше сердце полно черезъ
край, вы, лжецы?
Но мои сл ов а - слова грубыя, презрительный и
простыя: и я лю блю подбирать то, что на вашихъ
пиршествахъ падаетъ подъ сто лъ .
Все-таки я могу сказать ими истину— лицем'Ьрамъ!
Да, мои рыбьи косточки, раковины и колю ч^ листья
долж ны — щекотать носы лицемЪрамъ!
Дурной зап ахъ всегда кругомъ васъ и вашихъ
пиршествъ: ибо ваши похотливыя мысли, ваша лож ь
и притворство висятъ въ воздухе!
Рискните же сперва поварить самимъ с е б е — с е б е и
своему нутру! Кто не в-Ьритъ с е б е самому, всегда л ж е т ъ . ^
Личиною бога прикрылись вы передъ самими собой,
вы «ч и с т ы е »: въ л и ч и н е бога укрылся ужасный к о л ь ­
чатый червь вашъ.
Поисти не, вы обманываете, «созерцающие»! Даже
Заратустра б ы л ъ некогда обм анутъ божественной вн еш ­
ностью вашей; не у га д а л ъ онъ, каюя зм е и напол-
няютъ эту внешность,
 — 142 —

Д у ф у бога м еч та лъ я н е к о гд а ви деть играющей въ

вашихъ играхъ, вы, ищуице чистаго познашя! О луч-
ш емъ искусств^ не м ечта лъ я никогда, Ч'Ьмъ ваши
искусства!
Нечистоты отъ зм е й и дурной зап ах ъ скрывала
о т ъ меня даль: и что хитрость ящерицы похотливо
п о л з а л а здесь.
Н о я п о до ш елъ к ъ вамъ ближе: тогда на с туп и лъ
для меня день — и теперь наступ аетъ он ъ для васъ,—
кончились похож деш я м-Ьсяца!
В згля н и те на него! Застигнутый, бл ед н ы й стоитъ
о н ъ — предъ утренней зарею!
Ибо оно уже близко, огн ен ное с в е т и л о ,— его л ю ­
бовь приближ ается къ зем ле! Невинность и жажда
творца— в отъ лю бо в ь всякаго солнца!
Смотрите же на него, какъ оно н е тер п е ли в о поды­
мается надъ моремъ! Р а з в е вы не чувствуете жаднаго,
горячаго дыхашя любви его?
М о р ем ъ х о ч е т ъ упи ться оно и гл у б и н у его поднять
к ъ с е б е на высоту: и тысячью грудей поднимается къ
нему страстное море.
И бо оно х о ч е т ъ , чтоб ъ солнце целовало его и
у пи валось имъ; оно х о ч е т ъ стать воздухомъ, и вы­
сотою, и стезою света, и самимъ св е том ъ !
П о исти не, подобно солнцу л ю б л ю я ж изнь И все
г л у б о ю я моря.
И для м е н я въ т о м ъ познаш е, чтобъ все глубо­
кое п о д н я л ось— на мою в ы соту!»

Т а к ъ г о в о р и л ъ Заратустра.
 — 143 -

Объ ученыхъ.

« П о к а я спалъ, овца принялась о б ъ е д а т ь вен ок ъ

и з ъ плю щ а на моей г о л о в е ,— и, объ е да я, она говорила:
«З а р а т у с т р а не ученый б о л ь ш е » .
И, сказавъ это, она с ъ п р ен ебр еж еш ем ъ отош ла
въ сторону. Р е б е н о к ъ р а з ск а з а л ъ м н е о б ъ этомъ.
Л ю б л ю я леж ать здесь, где играютъ дети, вдоль разва­
лившейся стены , среди чер топ олоха и краснаго мака.
Я все еще ученый для детей, а также для чертополоха
и краснаго мака Невинны они, даже въ своей з л о б е .
Н о для овецъ я уже п е р е ста л ъ быть ученымъ: такъ
хоч етъ моя су д ьба — да будетъ она бл а госл ов л ен а !
И бо истина въ томъ, что у ш е л ъ я изъ дома уче­
ныхъ, и еще з а х л о п н у л ъ дверь за собою.
С л иш ком ъ долго с и д е л а моя душа голодной за ихъ
сто ло м ъ ; не научился я подобно имъ п о зн ан ш , какъ
грызть орехи.
П р о сто р ъ лю блю я и воздухъ надъ свеж ей землей;
лучш е буду спать я на воловьи хъ шкурахъ, чемъ на
зв а ш я х ъ и почестяхъ ихъ.
Я слиш комъ горячъ, и сгораю отъ собственныхъ
мыслей: часто захваты ваетъ у меня дыхаше. Т о гд а м не
нужно на просторъ, подальше о т ъ в с е х ъ запы ленны хъ
комнатъ.
Но они прохлаждаются в ъ прохладной тен и: они
х о тя тъ во всемъ быть т о л ь к о зрителями и о с тер ега ­
ются сид еть тамъ, гд е солнце ж ж етъ ступени.
Подобно т е м ъ , кто сто и тъ на у л и ц е и г л а з е е т ъ на
проходящихъ: т а к ъ ж дутъ и они и г л а з е ю т ъ на мысли,
продуманный другими.
 — 14 4 —

Если дотронуться до нихъ руками, отъ ни хъ не­

вольно поднимается пыль, какъ о т ъ мучныхъ меш ковъ:
но кто же подумаетъ, что пыль ихъ идетъ о т ъ зерна
и отъ з о л о т ы х ъ даровъ нивы?
Когда выдаютъ они себя за мудрыхъ, меня знобитъ
о т ъ м елк и хъ изреченш и истинъ ихъ: часто о т ъ муд­
рости ихъ идетъ запахъ, какъ будто она исходить
изъ болота: и поистине, я слыш алъ уже, какъ ля­
гушка квакала въ ней! .
Л ов к и они, и искусные пальцы у нихъ: что моя
простота при м ногосторонности ихъ! В сякое тканье и
вязанье знаю тъ и х ъ пальцы: т а к ъ вяжутъ они чулки
духа!
Они xopomie часовые механизмы: нужно тольк о
правильно заводить ихъ! То гд а показы ваютъ они б е з о ­
шибочно время и производятъ при это м ъ л е гю й шумъ.
Подобно мельницамъ, ра ботаю тъ они и стучатъ:
т ол ьк о подбрасывай имъ свои зерна! — они сумеютъ
уже изм ельчить и х ъ и с д е л а т ь б е л у ю пы ль изъ нихъ.
Они зорко поглядываютъ другъ другу на пальцы и
не сли ш к ом ъ д ов ер я ю тъ одинъ другому. И з о б р е т а т е л ь ­
ные на м аленьш я хитрости, подстерегаютъ они техъ,
у кого х р ом а етъ знаш е,— подобно паукамъ подстере­
гаю тъ они.
Я ви д е лъ , какъ они всегда с ъ осторожностью при-
гото вля ю тъ ядъ; и всегда над ев али они при это м ъ
стеклянный перчатки на свои пальцы.
Т а к ж е въ поддельны я кости у м е ю т ъ они играть; и
я з а с та в а л ъ ихъ играющими съ та ки м ъ жаромъ, что
они при это м ъ п о т ел и .
Мы чужды другъ другу, и ихъ д обр од е тел и про­
тивны м н е еще б о л е е , ч е м ъ лукавство и поддельныя
игральныя кости ихъ.
 145 -

И когда я ж и л ъ у нихъ, я ж и л ъ надъ ними. По

этому и не взлюбили они меня.
Они и слышать не хотятъ, чтобы кто-нибудь хо-
дилъ надъ ихъ головами; и потому налож или они
дерева, земли и сору между мной и головами ихъ.
Т а к ъ заглуш али они шумъ отъ моихъ шаговъ; и
меньше всего слуш али меня до сихъ поръ самые уч е­
ные среди нихъ.
Bc-fe ошибки и слабости людей нагромождали они
между собою и мной:— «черн ы м ъ п о л о м ъ » называютъ
они это въ своихъ домахъ.
И все-таки хожу я съ своими мыслями надъ го­
ловами ихъ; и даже ес л и бъ я захогклъ ходить по
своимъ собственнымъ ошибкамъ, все-таки б ы л ъ бы я
надъ ними и головами ихъ.
Ибо люди не равны: та къ говоритъ справедливость.
И чего я хочу, они не им4>ли бы права х о т Ъ т ь !»

Т а к ъ гов о р и лъ Заратустра.

-х- *

О поэтахъ.

« С ъ т4>хъ поръ, какъ лучше знаю я г к п о ,— ск аза лъ

Заратустра одному изъ своихъ учениковъ — духъ для
меня то л ьк о какъ бы духъ; все же, что «н е прехо-
д и т ъ » , — есть тольк о си м во лъ ».
«Э т о сл ы ш а л ъ я уже однажды отъ тебя, о т в е ч а л ъ
ученикъ; и тогда ты прибавилъ еще: «н о поэты слиш-
комъ много л г у т ъ » . Почему же с к а з а л ъ ты, что поэты
сл и ш к ом ъ много л г у т ъ ? »
 — 146 —

«П о ч е м у ? п о в т о р и л ъ Заратустр а. Т ы спрашиваешь
почему? Н о я не принадлеж у к ъ т Ь м ъ , у кого можно
сп ра ш ива ть о б ъ и х ъ «п оч ем у».
Р а з в е переживания мои н а ч и н а ли сь со вчераш няго
дня? Давно уже п е р е ж и л ъ я основаш я с в о и хъ м нен ш .
Мне пришлось бы бы ть бочк ой памяти, еслибъ
х о т е л ъ я х р а н и т ь в с е ос н ов а ш я с в о и х ъ м нен ш ?
У ж ъ слиш комъ много для меня, сам ому хранить
свои м н еш я ; и м н ого птицъ у л е т а е т ъ уже.
И среди н и хъ нахож у я и залетнаго зверька въ
моей голубятне, онъ м н е чужой и дрож итъ, когда я
кладу на него свою руку.
Н о что же с к а з а л ъ тебе однажды Заратустр а? Ч то
поэты слишкомъ много лгутъ?— Но и Заратустра —
поэтъ.
В е р и ш ь л и ты, что с к а з а л ъ о н ъ з д е с ь правду? П о ­
чему в е р и ш ь ты э то м у ? »
Ученикъ отвечалъ: «я верк? въ Заратустру». Но
З а р а т у с т р а п о к а ч а л ъ го л о в о й и у л ы б н у л с я .
«В ер а не сп а с а е т ъ меня, сказалъ онъ, особен н о
в е р а въ меня.
Н о п о ло ж и м ъ , что кто-нибудь соверш енн о се р ь е зн о
с к а з а л ъ бы, что поэты слишкомъ много лгутъ: он ъ
б ы л ъ бы п р а в ъ ,— мы л ж е м ъ с л и ш к о м ъ много.
М ы з н а е м ъ с л и ш к о м ъ мало, и дурно учимся: поэтом у
и д олж ны мы лга ть.
И кто же и з ъ насъ, по этов ъ , не разбавлялъ бы
своего вина? М н о п я ядовитыя смеси приготовлялись
въ н а ш и х ъ погребахъ; многое, чего нельзя описать,
о с у щ е с т в л я л о с ь тамъ.
И т а к ъ к а к ъ мы м а л о з н а ем ъ , т о н а м ъ особен н о
нравятся нипде дух ом ъ , о с о б ен н о если это молоды я
бабеньки.
 — 147

И даже падки мы къ тому, о чемъ старый бабы

разсказываю тъ с е б е по вечерамъ. Э то называем ъ мы
сами в ечн ой женственностью въ насъ.
И какъ будто су щ ествуетъ особый, тайный доступъ
къ зн а н ш , скрытый для т е х ъ , кто чему-нибудь учится:
та к ъ в'Ьримъ мы въ народъ и « м у д р о с т ь » его.
B e t поэты в'Ьрятъ, что если кто-нибудь, л е ж а въ
траве или въ уединенной рощ е, навостритъ уши,
у з н а е т ъ кое-что о вещахъ, находящихся между небом ъ
и землею.
И когда находитъ на поэтовъ н у ж н ое настроеше, они
всегда думаютъ, что сама природа в л ю б л е н а въ нихъ:
И что она подкрадывается къ ихъ ушамъ, чтобы
нашептывать имъ таинственный, влюбленный льстивыя
р-Ьчи: эти м ъ гордятся и чванятся они передъ всеми
смертными!
А х ъ , есть т а к ъ много вещей между н е бом ъ и землей*
мечтать о ко торы хъ п о зво ля ли с е б е т о л ь к о поэты!
И особенно выше неба: ибо в с е боги суть симво­
л ы и измыш леш я поэтовъ!
П о и сти н е , насъ в лечетъ всегда в в ер х ъ — въ царство
облаковъ: на ни хъ саж аемъ мы своихъ п естр ы хъ ба­
ловней и называем ъ ихъ тогда богами и сверхъ -чело-
в-Ьками:
И б о достаточно легк и они для э т и х ъ сЬ д ал и щ ъ ! —
в с е эти боги и сверхъ-человЪки.
А х ъ , какъ у с т а л ъ я о т ъ всего недостижимаго, что
н е пр ем ен но хочетъ бы ть с о б ь т е м ъ ! А х ъ , какъ у с т а л ъ
я о т ъ п о э т о в ъ !»
Пока Заратустра т а к ъ говори лъ , сердился на него
ученикъ его, но м о лч а л ъ . М о л ч а л ъ и Заратустра; но
взоръ его обр ащ енъ б ы л ъ внутрь, какъ будто г л я д й л ъ
рнъ въ глубокую даль. Н аконецъ он ъ вздохнулъ.
5*
 14 8 —

« Я — о т ъ сегодня и о т ъ прежде, сказалъ онъ за-

т4.мъ; но есть во м н е нечто, что о т ъ завтра, отъ
п о с л е з а в т р а и о т ъ неко гда .
Я у с т а л ъ о т ъ поэтовъ, д ревнихъ и новыхъ: пов ер х­
ностны д ля меня они в с е и о т м е л и на м оре.
Они недостаточн о вдумались в ъ глу би н у : потому и
не о п у с к а л о с ь чувство и х ъ до самаго дна.
Н е м н о го похоти и немного скуки: таковы ещ е луч-
гшя мысли ихъ.
Дуновеш емъ и бегом ъ п р и зр а к о в ъ каж утся м н е
все звуки и х ъ арфъ; что з н а л и они до с и х ъ п о р ъ о
з н о е душ евном ъ, ро ж да ю щ ем ъ звуки!
О ни д ля меня недостаточно опрятны: в с е они му-
т я т ъ свою воду, чтобы г л у б о к о й к а з а л а с ь она.
И они л ю б я т ъ выдавать себя за пр им ирителей: но
он и о стаю тся для меня людьми неопрятными, п о ср ед ­
никами и посредственностью , ко тора я все м утитъ!
А х ъ , я зак и д ы валъ свою с е т ь въ и х ъ моря, ж елая
н а л о в и т ь х о р о ш и х ъ ры бъ, но п о стоя нн о вы та с к и в а л ъ
я г о л о в у к акого-н ибуд ь ста р аго бога.
Т а к ъ д ава ло море кам ень голодаю щ ем у. И им ъ
са м и м ъ кажется, что п р ои сход я тъ они и з ъ моря.
Н е с о м н е н н о , попадаются п е р л ы у нихъ: т е м ъ б о л е е
похож и сами они на твер д ы х ъ раковинъ. И часто
в м е с т о души н а х о д и л ъ я у н и х ъ со ле н у ю тину.
У моря н а у ч и ли сь они т щ е с л а в ш его: но есть ли
море п а в л и н ъ и з ъ павлин овъ?
Д а ж е п е р е д ъ са м ы м ъ б е з о б р а з н ы м ъ и з ъ в с е х ъ буй-
в о л о в ъ р а сп у ск а е тъ оно свой хвостъ, и никогда не у с т а е т ъ
оно игр а ть св о и м ъ в е е р о м ъ и з ъ круж евъ, ш е л к у и серебра.
Угр ю м о с м о т р и т ъ б у й в о л ъ , в ъ своей д у ш е б л и з к ш
к ъ песку, ещ е более близкш къ тине, но п р и б л и ­
жающейся б о л ь ш е всего к ъ б о л о т у .
 - 149

Ч то ему красота, и море, и убранство павлина!

Та кое сравнеше прилагаю я к ъ поэтамъ.
П оистине, самый д ухъ и х ъ — павлинъ и з ъ павли-
новъ и море тщеслав1я!
Зрителей тр е б у е т ъ духъ поэта: хотя бы были то
буйволы!
Н о я у с т а л ъ о т ъ этого духа: и я предвижу время,
когда онъ у станетъ отъ самого себя.
Я в и д е лъ уже поэтовъ изменившимися и напра­
вившими взоры противъ самихъ себя.
Я в и д е л ъ приближ еш е кающихся д у х о м ъ :’ они вы­
росли изъ н и х ъ 1
».

Т а к ъ гов о р и лъ Заратустра.

* *
■к

О великихъ собьпЧяхъ.

Есть островъ на море — недалеко о т ъ блаж енны хъ

острововъ Заратустры— на немъ постоянно дымится
огнедышащая гора; народъ и особенно старыя бабы
и з ъ народа гово рятъ о б ъ этом ъ острове, что о н ъ по-
ста влен ъ подобно камню передъ вратами подземнаго
M ipa: чрезъ самую же гору проходитъ внизъ узкая
тропинка, ведущая к ъ этимъ вратамъ подземнаго M ip a.

В ъ ту пору, какъ Заратустра п р ебы валъ на б л а ­

женныхъ островахъ, случилось, что корабль бр оси лъ
якорь у острова, г д е стоитъ дымящаяся гора; и люди
его сошли на берегъ, чтобъ пострелять кроликовъ.
Н о около полудня, когда капитанъ и люди его снова
собрались в м ест е , уви д ели они вдругъ человека, иду-
 — 150 —

щаго к ъ нимъ по воздуху, и какой-то го ло с ъ сказалъ

явственно: «п о р а ! давно п о р а !» Когда же в и деш е бы ло
со в с ^ м ъ б л и з к о к ъ нимъ — оно быстро п р о л е т е л о мимо
нихъ, подобно т ен и , в ъ направлеш и, г д е б ы л а огн ен ­
ная г о р а — тогда у зн а л и они, къ величайш ему с м у щ е -
шю, что э т о — Заратустра; ибо все они уж? видели
его, за и с к л ю ч еш ем ъ самаго капитана, и лю би ли
его, какъ л ю б и т ъ народъ: меш ая поровну лю бо в ь и
страхъ.
«С м о т р и т е , сказалъ старый кормчш, это Зара­
ту стр а отп равляется въ а д ъ !»
В ъ то же самое время, какъ эти корабельщ ики
пр истали к ъ огненном у острову, разнесся с л у х ъ , что
З а р а ту стр а исчезъ; и, когда сп раш ивали друзей его,
они разсказывали, что о н ъ ночью селъ на корабль,
не сказавъ, куда х о ч е тъ он ъ е х а т ь .
Такъ возни кло смятеше, а черезъ три дня къ
этому с м я те н ш присоединилась еще истор1я ко р а б ел ь-
щ иковъ — и теп ер ь весь народъ гов о р и лъ , что чортъ
у н е с ъ Заратустру. Хотя ученики его с м е я л и с ь надъ
этой болтовн ей , и одинъ изъ нихъ с к а з а л ъ даже:
« я думаю, что с к о р е е За р а ту стр а у н е с ъ ч о р т а ». Н о
въ глубине души все бы ли озабочены и ж ела ли
с к о р е е у в и д еть его: какъ же вел и к а была ихъ р а ­
дость, когда на пятый день З а ра тустр а появился,
среди нихъ.
И в отъ р а з ск а з ъ о б е с е д е Заратустры с ъ огнен-
нымъ псомъ.
« З е м л я , с к а з а л ъ он ъ , и м е е т ъ оболочку; и эта о б о ­
лочка поражена б о л е з н я м и . Одна и з ъ э т и х ъ б о л е з н е й
называется, н а п р и м ер ъ : «ч ело в ек ъ ».
А другая и з ъ э т и х ъ б о л е з н е й называется «огн ен ­
ный п е с ъ » : 0 н е м ъ люди много л г а л и и п о зво ля ли лгать.
 — 151 —

Чтобы изведать эту тайну, п ереш елъ я море: и я

увиделъ истину нагою, поистине! нагою с ъ головы
до ногъ.
Т е п е р ь я знаю, что это за огненный песъ; а также
в се бе сы извержешя и возмущешя, которы хъ боятся
не одне т о л ь к о старыя бабы.
«Выходи, огненный песъ, изъ своей бездны! кри-
ч а л ъ я, и сознайся, какъ глубок а эта глубина! Откуда
берется то, что ты изрыгаешь вверхъ?
Ты пьешь оби льно у моря: это видно по соли
твоего краснореч]я! Поисти не, для пса изъ бездны,
береш ь ты слиш ком ъ много пищи съ поверхности!
Самое больш ее, я считаю тебя чрев овещ ателем ъ
земли: и всякш разъ, когда я сл ы ш а л ъ речи б е с о в ъ
возмущешя и извержешя, находилъ я ихъ похожими
на тебя: с ъ твоей же солью, ложью и плоскостью.
Вы у м е е т е рычать и засыпать пепломъ: Вы боль
inie хвастуны и хорош о изучили искусство п о д о гр е­
вать тину.
Г д е вы, та м ъ непременно должна быть по б л и ­
зости тина и много похожего на губку, ноздреватаго
и защемленнаго: все это хочетъ на свободу.
«С в о б о д а » вопите вы все особенно охотно: но я
разучился верить въ «ве ли ш я с о б ь т я » , коль скоро
вокругъ нихъ много шума и дыма.
И повер ь мне, шумъ ада! Величайппя собьтя—
это не наши самые шумные, а наши самые r a x ie
часы.
Не вокругъ изобретателей новаго шума: вокругъ
и з о б р ета тел е й новыхъ ценностей вращается м1ръ;
неслышно вращается онъ.
И сознайся тол ьк о! М ало оказы валось всегда с о ­
вершившегося, когда твой шумъ и дымъ разсеи вали сь.
 — 152 —

Ну, что-жъ, если городъ о бр ащ а лся въ развалины, и

колонна л е ж а л а въ грязи!
И вотъ, что скажу я еще ра зруш ителямъ колоннъ.
Н есом н ен н о , это величайшее безум1е— бросать со ль
въ море и колонны въ грязь. »
В ъ грязи вашего презреж я леж ала колонна: но
таковъ зак он ъ ея, что для нея и з ъ п р езр е ш я выро-
с т а е т ъ новая жизнь и живая красота!
Теперь въ бож ественномъ ореоле возстаетъ она,
еще более обо л ь с т и т е л ь н а я въ своемъ страданш; и
поистине! она ещ е поблагодари тъ васъ, что вы низ­
вергли ее, вы, разрушители!
Т а к о й с о в е т ь даю я царямъ и церквамъ и всему
од ря хлевш ем у отъ летъ и отъ д о б р о д е тел и — дайте
то л ьк о низвергнуть себя! Чтобъ опять вернулись вы
къ жизни и к ъ в а м ъ — д о б р о д е т е л ь !»
Т а к ъ гов о р и лъ я предъ огненнымъ псомъ: но о н ъ сер­
дито п р ер валъ м еня и спросилъ: «Ц е р к о в ь ? Ч т о это такое?»
«Ц е р к ов ь? о т в е ч а л ъ я, это родъ государства и при
т о м ъ самый лживый. Но молчи, огненный песъ! Ты
знаеш ь родъ свой лучше другихъ!
К а к ъ и ты самъ, государство есть п е съ лицемерия;
какъ и ты, л ю б и т ъ оно говорить среди дыму и г р о ­
хота,— чтобы заставить верить, что подобно т е б е оно
говоритъ изъ нед ра вещей.
Ибо оно хоч е тъ н е пр ем ен но бы ть самымъ важнымъ
з в е р е м ъ на з е м л е ; и въ это м ъ также в е р я т ъ ем у ».
И какъ т ол ьк о с к а з а л ъ я это, огненный песъ, какъ
беш енный, сталъ извиваться отъ зависти. «К а к ъ ,
к ричалъ онъ, самымъ важнымъ зверемъ на з ем ле ?
И въ это м ъ также верятъ ем у?» И сто льк о дыму и
уж асны хъ криковъ выходило изъ его глотки, что я
думалъ, что о н ъ задохнется о т ъ гн е в а и зависти.
 — 153 —

Н аконецъ онъ умолкъ, и ум еньш илось его пых-

теше; но какъ только он ъ у м о лк ъ, ск а з а лъ я со
см-Ьхомъ:
« Т ы сердишься, огненный песъ: значить, я правъ
о тносительно тебя!
И чтоб ъ оставался я правымъ, послушай о дру-
гом ъ огненном ъ n e t: о н ъ говори ть дей стви тельно изъ
сердца земли.
Дыхаше его и з ъ золота и зол о то го дождя: та къ
хочетъ сердце его. Ч то ему до пепла, дыма и г о р я ­
чей пены!
С м е х ъ в ы ле та етъ изъ него, какъ пестрыя тучки;
противны ему твое бурчанье, твое плаванье и истер­
занный внутренности твои!
Н о зо л о т о и с м е х ъ - б еретъ онъ и з ъ сердца земли,
ибо, чтобъ з н а л ъ ты наконецъ, — с е р д ц е земли изъ
з о л о т а ».
Когда у с л ы ш а л ъ это огненный песъ, он ъ не выдер-
ж а лъ , чтобъ д ослуш ать меня. Пристыженный, поджалъ
он ъ свой хвостъ, трусливо проговорилъ: вау, вау! и
у п о л з ъ внизъ в ъ свою п ещ еру ».
Такъ ра зсказы валъ Заратустра. Но ученики его
едва слуш али его: та къ велико было ихъ ж ела ш е ра-
сказать ему о корабельщ икахъ, кроликахъ и о летаю-
щ ем ъ ч е л о в е к е .
«Ч то мне думать о б ъ этомъ! ск а з а лъ Заратустра.
Р а з в е я призракъ?
Н о вероятно, это бы ла моя т е н ь . Вы, должно быть,
кое-что уже слы ш али о страннике и т е н и его?
Н ес ом н ен н о одно: нужно, чтобъ я держ алъ ее
крепче, — иначе, она еще испорти ть мою с л а в у ».
И еще разъ Заратустра п о к а ч ал ъ головой и ди­
вился. « Ч т о м н е думать о б ъ э т о м ъ !» п о втор и лъ онъ.
 — 154 —

« П о ч е м у же к р и ча лъ призракъ: «п о р а ! Давно по р а !»
Почему ж е— давно пора?»

Т а к ъ г о в о р и л ъ Заратустра.

* X-
*»

Прорицатель.

«— и я в и д^лъ , наступ ило в ел и к о е уныще среди

людей. Лучи не у ста ли о т ъ св о и хъ д-Ьлъ.
О бъявилось учете, и рядомъ с ъ нимъ ш ла в£.ра
в ъ него: « В с е пусто, все равно, все уже б ы л о ! »
И эхо втор ило со в с Ь х ъ х о л м о в ъ : « В с е пусто, все
равно, все уже б ы л о !»
Правда, с о б р а л и мы жатву! но почему же сгнили и
почернЪли наши плоды? Ч то у п а л о с ъ злого м еся ц а
въ п о след ню ю ночь?
Напрасенъ бы лъ всякш трудъ, въ отраву о бр а т и ­
лось наше вино, дурной г л а з ъ с п а л и л ъ наши п о ля и
наши сердца.
В с Ь мы изсохли; и, е с л и б ъ ого н ь у п а л ъ на насъ,
мы бы разсы пались, какъ п е п е лъ: — но даже огонь у т о ­
мили мы.
Вс% источники изсякли, и даже море отступ и ло назадъ.
З е м л я х о ч е т ъ треснуть, но бездна нё х о ч е т ъ поглотить!
« А х ъ , ес т ь ли еще море,, гдЪ бы можно б ы л о уто­
н у т ь » : т а к ъ раздается наша ж а л о б а — надъ плоскими
болотам и.
ПоистинЪ, мы уже сл и ш к о м ъ устали, ч т о б ъ умереть,
и мы ещ е бодрствуемъ и п р од олж аем ъ ж ить — въ ск ле-
ц ахъ!»
 — 155 —

Т а к ъ говорящ имъ сл ы ш а л ъ Заратустра одного про­

рицателя; и его предсказашя проникли въ сердце его
и и зм ен и л и его. П ечальны й и усталы й б р од и л ъ онъ; и онъ
с т а л ъ похож ъ на т е х ъ , о комъ го в о р и лъ прорицатель.
«П о и с т и н е , с к а з а л ъ он ъ своимъ ученикамъ, — еще
немного, и наступятъ эти д о л п я сумерки. А х ъ , какъ
спасу я о т ъ ни хъ мой св е тъ !
Ч т о б ъ не п о ту хъ о н ъ среди этой печали! Д л я даль-
нихъ м!р овъ о н ъ д о лж ен ъ быть с в е т о м ъ и для самыхъ
далек ихъ ночей!»
Т а к ъ опечаленный въ сердце х од и лъ Заратустра; и
три дня не приним алъ он ъ ни пищи, ни пит^я, не
имелъ покоя и п о тер ялъ речь. Наконецъ, сл у ч и л о с ь,
что вп а л ъ о н ъ въ глубокШ сонъ. Ученики же его си­
дели вокругъ него, бодрствуя долгими ночами, и съ
безпокойств омъ ждали, не проснется ли онъ, не заго
воритъ ли опять и не вы здоровеетъ ли о т ъ своей печали.
В о т ъ речь, которую ск а з а лъ Заратустра, когда про­
снулся; г о л о с ъ его доходилъ до его учениковъ какъ бы
издалека:
« П о с л у ш а й т е сонъ, который я в и делъ , вы, друзья,
и помогите м н е отгадать его см ы слъ!
Все еще загадка для меня эт о т ъ сонъ; его см ы слъ
сокры тъ в ъ немъ и не витаетъ еще свободно надъ нимъ.
Я о тр еш и л с я о т ъ всякой жизни, т а к ъ снилось мне.
Я с д е л а л с я ночнымъ и могильным ъ сторож ем ъ в ъ зам ке
Смерти, на одинокой гор е.
Тамъ охранялъ я гробы ея; мрачные своды были
полны трофеями п о б е д ъ ея. И з ъ стеклян ны хъ гробовъ
с м о т р е л а на меня побеж денная жизнь.
. Запахъ запыленной вечности вдыхалъ я; удручена
и въ пыли б ы л а моя душа. И кто же м огъ бы о с в е ­
жать тамъ свою душу!
 — 156 —

С в е т ъ полун очи б ы л ъ всегда к р угом ъ меня, одино­

чество на корточк ахъ с и д е л о рядомъ с ъ нимъ; и еще
хрип ящ ая мертвая тишина, худшая и з ъ м о и х ъ подругъ.
Клю чи носилъ я съ собой, самые заржавленны е
изъ всехъ ключей; и я умелъ отворять ими самыя
скрипуч1я и з ъ в с е х ъ в ор отъ .
П о д об н о з л о в е щ е м у карканью, п р о б е г а л и звуки по
дли нн ы м ъ ход ам ъ , когда подн им али сь затворы воротъ:
зловещ е кричала эта птица, неохотно д ава ла она б у ­
дить себя.
Н о б ы л о еще у ж асн ее, и ещ е с и л ь н е е сж ималось
мое сердце, когда все зам о л к а ло , и к р угом ъ водворя­
л а с ь тишина, и я один ъ с и д е л ъ въ э т о м ъ з л о в е щ е м ъ
молчанш.
Т а к ъ м едленно тянулось время, если время еще
сущ ествовало: почем ъ знаю я это! Но, наконецъ, с л у ­
ч и лос ь то, что меня разбудило.
Триж ды ударили в ъ ворота, к а к ъ гр ом ом ъ , трижды
зазвучали и з а р е в е л и своды в ъ о т в е т ь : тогда п о ш е л ъ
я къ воротамъ.
А л ь п а ! к р и ч а л ъ я, кто н е с е т ъ свой п р а хъ на гору?
А л ь п а ! альпа! К т о н е се тъ свой п р а х ъ на гору?
И я н а ж и м а лъ кл ю ч ъ и н а п и р а л ъ на ворота, с т а ­
раясь отворить ихъ. Н о они не о тво ряли сь ни на палецъ:
Тогда буш ую щ ш ветеръ распахнулъ половинки
ихъ: свистя, крича, р а з р е з а я воздухъ, б р о с и л ъ о н ъ м н е
черный гробъ:
И среди шума, свиста и п р о н зи тел ьн а го воя раско­
лолся гр объ , и изъ него раздался с м е х ъ на тысячу
лад овъ .
И ты сяча о б л и к о в ъ д етей , а н ге ло в ъ , совъ, глу п ц о въ
и б а б о ч е к ъ величиной съ р ебен ка см еялись и изде­
в а ли сь надо мной и не сли сь на меня.
 — 157 —

Страш но испугался я и у п а л ъ на-земь. И я закри-

ч а л ъ отъ ужаса, какъ никогда не кричалъ.
Н о собственный крикъ р а з б у д и л ъ меня:— и я при-
ш е л ъ въ с е б я ».
Т а к ъ ра зск а зы в а л ъ Заратустра свой со н ъ и потомъ
у м о лк ъ : ибо о н ъ не зналъ еще значеш я своего сна.
Но ученикъ, котораго он ъ любилъ б о л ьш е вс-Ьхъ,
быстро поднялся, сх в а т и л ъ руку Заратустры и сказа лъ :
« С а м а твоя ж изнь объясняетъ нам ъ с о н ъ этотъ,
о, Заратустра!
Н е ты ли сам ъ э т о т ъ в-Ьтеръ с ъ п р он зи тельны м ъ
свистомъ, распахивающей ворота въ з а м к е С м е р т и ?
Н е ты ли сам ъ этотъ гробъ, наполненны й м н о го ­
ц ветной з л о б о й и а нгельскими обликами жизни?
П о и сти н е , подобно д етском у с м е х у на тысячу ла-
довъ, входитъ Заратустр а во в с е склепы, с м е я с ь надъ
ночными и могильными сторожами и надъ всеми, кто
грем итъ ржавыми ключами.
П уга ть и опрокидывать будешь ты ихъ своимъ
см е х о м ъ ; обм ор ок ъ и пробуждеше докаж утъ твою
власть надъ ними.
И даже, когда наступ ятъ долгёя сумерки и уста­
лость см ертельная, ты не закатиш ься на наш емъ
н е б е , ты, защ итн икъ жизни!
Новыя звезды и новое в е л и к о л е т е ночи п о к а з а л ъ
ты намъ; по истине, самый с м е х ъ р а ск и н у лъ ты надъ
нами м ногоцветн ы м ъ шатромъ.
Отныне д ет с к ш см ехъ всегда буд етъ бить клю-
чем ъ и з ъ гр обовъ; о т н ы н е всегда буд етъ дуть могучш
в ете р ъ , торж ествую щ ш надъ см ер тельной усталостью :
въ это м ъ ты са м ъ н а м ъ порука и предсказатель!
П о исти не, с а м и х ъ в р а г о в ъ с в о и х ъ в и д е л ъ
ты во с н е : это б ы л ъ твой самый тя ж е лы й сонъ!
 — 158 —

Н о к а к ъ ты проснулся отъ нихъ и приш елъ въ

себя, т а к ъ и они долж ны п р осн уться отъ себя са-
м и х ъ — и придти къ т е б е !»
Такъ говорилъ учен икъ; и все остальные тесни­
л и с ь к ъ З а р а т у с т р е , х в а та ли руки его и х о т е л и его
у б е д и т ь ос тав и ть л о ж е и п е ч а л ь и вернуться к ъ нимъ.
З а р а т у с т р а же с и д е л ъ , приподнявш ись на с в о ем ъ л о ж е ,
и с ъ дик им ъ взором ъ . П о д о б н о тому, кто возвращ ается
после долгаго отсутств1я, см отрелъ онъ на св о и хъ
уч ен ик овъ , в гляд ы вался въ и х ъ л и ц а и ещ е не узн а -
в а л ъ и х ъ . Н о когда они подняли его и п оста в или на
ноги, и з м е н и л с я ср а зу в зор ъ его; о н ъ п о н я л ъ все, что
с л у ч и л о с ь , и, гл а д я себе бороду, сказалъ тверды м ъ
голосомъ:
« Н у , что-ж ъ , это придетъ въ свое время, но п о ­
з а б о т ь т е с ь , мои ученики, ч т о б ъ б ы л ъ у н а с ъ хор ош ш
о б е д ъ , и п о с к о р е й ! Т а к ъ думаю я искупить дурные сны!
П р о р и ц а т е л ь же д о л ж е н ъ е с т ь и пить ря до м ъ со
мною: и п о и с т и н е , я покажу ем у ещ е море, въ кото-
ромъ м ож етъ онъ уто н уть!»

Т а к ъ г о в о р и л ъ За р а ту стр а. И о н ъ д о л го с м о т р е л ъ
в ъ л и ц о ученику, о б ъ я с н и в ш е м у сонъ , и к а ч а л ъ при
э т о м ъ голов о ю .
* *
*

О бъ избавленш.

Однажды, когда Заратустра проходилъ по боль­

ш ом у мосту, о к р у ж и л и его к а л е к и и ницце, и одинъ
го р б а ты й т а к ъ г о в о р и л ъ ему:
«П о с м о т р и , З а р а т у с т р а ! Даж е н а р о д ъ учится у тебя
и п р ю б р е т а е т ъ в е р у въ твое учен:е: но ч т о б ъ с о в с е м ъ
 — 159 —

, у в е р о в а л ъ о н ъ въ тебя, для этого нужно еще одно—

ты д о л ж ен ъ у б е д и т ь еще насъ, к а л е к ъ ! З д е с ь у тебя
прекрасный вы боръ и, поистине, прекрасный случай
испытать себя больш е, ч е м ъ на одной го л о в е ! Ты мо­
ж еш ь и с ц е л я т ь слепыхъ и застав лять бегать хро-
мыхъ, и ты м огъ бы несколько обл е гч и ть и того, у
кого сл и ш к о м ъ много позади его:— это, думаю я, бы ло
бы прекраснымъ средствомъ заставить к а л е к ъ уверо­
вать въ З а р а т у с т р у !»
Н о З а ра тустр а та къ в о з р а зи л ъ говорившему: « К о г д а
сним аю тъ у гор батаго го р б ъ его, у него отн им аю тъ и
д ухъ е г о — та къ у ч и тъ народъ. И когда возвращ аютъ
слепом у г л а з а его, онъ видитъ на з е м л е слиш комъ
много дурного: та к ъ что онъ пр ок ли н а етъ исцелив-
шаго его. Тотъ же, кто д ае тъ возможность б е г а т ь
хромому, д е л а е т ъ ему величайшш вредъ: ибо едва ли
о н ъ см ож етъ б е ж а т ь та к ъ скоро, чтобъ пороки не
опереж ивали его,— его,— т а к ъ уч итъ народъ о кале-
кахъ. И почему бы З а р а т у с т р е не учиться у народа,
если народъ учится у Заратустры?
Н о съ т е х ъ поръ, какъ живу я среди людей, для
меня это еще наименьшее зло, что вижу я: «О д но м у
не доста етъ глаза, д р у г о м у — уха, т р е т ь е м у — ноги: н§
есть и таю е, что утратили язы къ, или носъ, или
г о л о в у ».
Я вижу и в и д е л ъ худшее, и много с т о л ь отврати-
т ельн аго, что не обо всемъ х о т е л о с ь бы говорить, а
о бъ иномъ х о т е л о с ь бы умолчать: нап рим еръ, о лю-
дяхъ, которы мъ недостаетъ всего, к р о м е избытка и х ъ , —
о лю д яхъ , которые не что иное, к а к ъ одинъ б о л ь ш о й
г л а зъ , или одинъ больш ой ротъ, или одно больш ое
брюхо, или вообще одно что-нибудь больш ое, — к а л е ­
ками наизнанку называю я ихъ.
 160 —

И когда я ш е л ъ изъ своего уединеш я и впервые

п р охо д и лъ по этому мосту, не в е р и л ъ своим ъ г л а з а м ъ ,
непрестанно с м о т р е л ъ и наконецъ с к а з а л ъ : « э т о — ухо!
У х о величиною с ъ ч е л о в е к а » : Я п о с м о т р е л ъ еще при­
с т а л ь н е е : . и д ей ст в и т ел ь н о за ухомъ дв игалось еще
нечто, до ж алости маленькое, б е д н о е и сла бое. И по­
истине, чудовищное у х о с и д е л о на м ален ьком ъ , т он -
комъ с т е б л е , — и этимъ с т е б л е м ъ б ы л ъ ч е л о в е к ъ ! Во-
оружась очками, можно бы ло даже р а з г л я д е т ь ма­
лен ькое, завистливое личико, а также пухлую ду­
шонку, которая кач алась на с т е б л е этомъ. Н а р од ъ же
го в о р и лъ мне, что б о л ь ш о е у хо не только человекъ,
но даже великш ч е л о в е к ъ , генш. Но никогда не ве~
р и л ъ я народу, когда го в о р и л ъ онъ о в ел и к и хъ лю-
д я х ъ , — и я остался при убеж денш , что это — к а л е к а
наизнанку, у котораго всего сл и ш к о м ъ м ало и т о л ь к о
одного чего-нибудь сли ш к ом ъ м н о го ».
С к а за в ъ такъ гор ба том у и темъ, для кого о н ъ
бы лъ толкователемъ и х о д а т а е м ъ г З а ра тустр а о бр а ­
ти лс я с ъ гл у б о к и м ъ негодоваш ем ъ къ своим ъ учени-
кам ъ и ск а з а лъ :
«П о и с т и н е , друзья мои, я хож у среди людей, какъ
среди о б л о м к о в ъ и о т д е л ь н ы х ъ частей чел ов е к а !
С ам ое уж асное для взора м о е г о — это видеть ч е л о ­
в е к а разруш енны мъ и разбросанны м ъ, какъ будто на
п о л е кровопролитной битвы.
И если переносится мой в зор ъ о т ъ настоящ аго къ
прошлому, всюду находитъ он ъ то же самое: обломки,
отд ел ьн ы й части ч е л о в е к а и ужасную случайность— и
ни одного человека !
Н а стоя щ е е и прош лое на з е м л е — ахъ! друзья мои, это
и есть самое невыносимое для меня; и я не м огъ бы жить,
е с л и б ъ не б ы л ъ я провидцемъ того, что долж но придти.
 — 161 —

Провидецъ, хотящш, созидающж, само будущее и

м остъ к ъ будущему - и ахъ, родъ ка льки на это м ъ мосту:
все это и есть Заратустра.
И вы также часто спрашивали себя: « к т о для насъ
Заратустра? К а к ъ должны мы называть ег о ? » И какъ
у меня, ваши отвЪты были вопросами.
Есть ли о н ъ обЪщающш? Или исполняющш? З а в о е­
вывающей? И ли насл%дующш? Осень? или плугъ? Врачъ?
Или выздоравливающей?
П о эт ъ ли онъ? Говори тъ ли он ъ истину? О сво бо­
дитель? И ли покоритель? Добрый? И ли з л о ? »
Я хожу среди людей, какъ среди обл ом к о в ъ буду-
щаго: того будущаго, что вижу я.
И въ то м ъ мое творчество и стремлеш е, чтобъ с о ­
брать и соединить воедино все, что является облом-
комъ, загадкой и ужасной случайностью.
И какъ м огъ бы я быть челов-Ькомъ, е с л и б ъ чело-
вЪкъ не б ы л ъ также поэтомъ, отгадчикомъ и избави-
т е л е м ъ отъ случая!
Спасти тЪхъ, кто прошли, и преобразовать всякое
« б ы л о » въ « т а к ъ х о г Ь л ъ я » — лиш ь это я на звалъ бы
избавлеш ем ъ!
В о л я — та къ называется освободитель и в'Ьстникъ
радости: такъ училъ я васъ, мои друзья! А теперь
научитесь еще: сама воля еще пленница.
«Х о тЬ ть» освобождаетъ: но какъ называется то,
что и освободителя заковываетъ еще въ цЬпи?
« Б ы л о > — та къ называется скрежетъ зубовный и
сокровенное горе воли. В езсильная противъ того, что
уже сд-Ьлано,— она злобная зрительница всего прошлаго.
Обратно не м ож етъ воля хотЪть; что не можетъ
она п о бед ить время и остановить д в и ж е т е времени,—
въ это м ъ сокровенное горе воли.
Н и ц ш е . — Т а к ъ говори лъ З а р а тустр а - 6
 — 16 2 —

«Х о т ет ь » освобож даетъ: чего т о л ь к о не придумы-

ваетъ сама воля, ч т о б ъ освободиться о т ъ своего горя
и п о см еяться надъ своим ъ тюремщикомъ?
Ахъ, безумцемъ становится каждый пленникъ!
Б езум ством ъ освобож даетъ себя и п л е н е н н а я воля.
Ч то время не б е ж и т ъ назадъ, - въ это м ъ г н е в ъ ея;
«б ы ло » та к ъ называется камень, котораго не можетъ
катить она.
И в отъ кати тъ она камни отъ гнева и досады, и
мститъ тому, кто не чувствуетъ подобно ей гн ев а и досады.
Т а к ъ с т а л а воля, освободительница, причинять стр а ­
даше: и на всемъ, что м ож етъ страдать, вымещаетъ
она, что не м ож етъ вернуться вспять.
Э то и т о л ь к о это есть само м щ е н i е:отвращ еш е
воли ко времени и к ъ его « б ы л о » .
П о и с т и н е , великое безум 1е ж иветъ въ нашей в о л е ,
и въ прокля^е ста ло всему человеческом у, что это
5езум 1е научилось духу!
Д у х ъ мщешя: друзья мои, о н ъ б ы л ъ до сихъ поръ
лучшей мыслью людей: и г д е бы ло страдаше, та м ъ
всегда долж но бы ло быть наказаше.
« Н а к а з а ш е » — именно такъ назы ваетъ само себя
мщеше: с ъ помощью лживаго слова оно притворяется
добррй совестью.
И т а к ъ какъ въ сам омъ хотя щ ем ъ есть страдаше,
что не м ож етъ о н ъ обратно х о т е л ъ , — то и сама воля
и вся жизнь должны бы бы ть— наказаш емъ!
И вотъ туча за тучей со б р а л и ся надъ духомъ:
пока наконецъ бе зу м 1е не с та л о проповеды ватъ: « В с е
преходить, и потому все достойно того, чтоб ъ прейти!»
. « И самой справедливостью является т о т ъ законъ
времени, чтобъ оно пож ирало своихъ детей»: такъ
проп овед ова ло безум1е.
 — 163 —

«Н р ав ствен н о все ра сп р е д е л ен о по праву и нака-

зашю. А х ъ , гд е же и зба влеш е отъ потока вещей и
отъ наказания «с у щ е с т в о в а ш е м ъ ? » Т а к ъ проповедовало
6e3y M ie.
«М ож етъ ли существовать избавлеш е, если сущ е­
ствуетъ вечн ое право? А х ъ , недвижимъ камень « б ы л о » :
вечными должны бы ть также в се н а к азаш я !» Такъ
пр оп оведовало безум1е.
«Н и к а к о е д е л о не м ож етъ быть уничтожено: какъ
могло бы оно быть не сд ел а н о чрезъ наказаше! Въ
том ъ именно вечное въ наказанш «с у щ е с т в о в а ш е м ъ », что
сущ ествоваше вечно должно быть опять деломъ и
наказаш емъ!
«П о к а , наконецъ, воля не избавится о т ъ себя самой
и не ста н етъ отрицаш емъ в о л и » : — но ведь вы знаете,
братья мои, эту басню безум1я!
Прочь в е л ъ я васъ отъ эти хъ басенъ, когда у ч и л ъ
я васъ: « В о л я есть сози дательн ица».
Всякое «бы ло» есть облом окъ, загадка, ужасная
случайность, пока созидающая воля не добавитъ: « н о
такъ х о те л а я !»
— П о ка созидающая воля не добавитъ: « Н о та къ
хочу я! Т а к ъ захочу я !»
Н о говори ла л и она уже такъ? И когда это с л у ­
чается? Освобождена ли уже воля о т ъ своего собствен-
наго безумия?
Стала ли уже воля избавительница себя самой и
вес тн и к ом ъ радости? З а бы л а ли она духъ мгцешя и
всякш скреж етъ зубовный?
И кто на уч илъ ее примирению съ временемъ и
высшему, ч е м ъ всякое примиреше?
Высшаго, ч е м ъ всякое примиреше, должна х о т е т ь
воля, которая есть воля къ власти;— но какъ это
2*
 — 164 —

можетъ случиться съ ней? Кто научитъ ее хотеть

о б р ат н о? ».
Но на этомъ м ^ с гЬ рЪчи Заратустры случилось,
что о н ъ вдругъ остановился и с д е л а л с я похож имъ на
страшно испугавшагося. Испуганными глазами см отрЪлъ
он ъ на своихъ учениковъ; взоръ его, какъ стр-Ьла,
пронизывалъ ихъ мысли и тайные помыслы. Н о минуту
спустя о н ъ уже опять смЪялся и ск а з а лъ добродушно:
«Т р у д н о жить съ людьми, ибо трудно хранить мол- >
чаше. Особенно для б о л т л и в а г о » .
Такъ говори лъ Заратустра. Н о горбатый прислу­
шивался къ разговору и з ак ры лъ при этомъ свое лицо;
когда же онъ у сл ы х а л ъ , что Заратустра смеется, онъ
с ъ лю бопы тствомъ в з гл я н у л ъ на него и пр оговори лъ
медленно:
« П о ч е м у Заратустра говоритъ съ нами иначе, ч'Ьмъ
с ъ своими учениками?»
Заратустра о т в е ч а л ъ : « Ч т о - ж ъ т у т ъ удивительнаго!
С ъ горбатыми надо говорить по гор ба том у !»
«Х о р о ш о , с к а з а л ъ горбатый, и съ учениками надо
болта ть по школьному.
Но почему говоритъ Заратустра иначе къ своимъ
учен икам ъ— чЪмъ къ самому себЪ?»

* *
*

О человеческой мудрости.

« Н е высота: покатость есть н%что ужасное!

Покатость, гд'Ь взглядъ стрем ительно падаетъ в н и з ъ ,
а рука тянется в в е р х ъ . То гд а трепещ етъ сердце отъ
двойного ж елаш я своего.
 — 165 —

А хъ , друзья, угадываете ли вы и моего сердца

двойное желаше?
В ъ то м ъ покатость для меня и опасность, что
взоръ мой устремляется въ высоту, а рука моя х о т е л а
бы держаться и опираться — на глубину!
За ч е л о в е к а ц епляется воля моя, цепями связываю
я себя съ челов-Ькомъ, ибо влечетъ меня въ высь, къ
сверхъ-человеку: ибо къ нему стремится другая воля моя.
И потому живу я слепы мъ среди людей; какъ
будто не знаю я ихъ: чтобъ моя рука не у тратила
совс^м ъ своей веры въ нечто твердое.
Я не знаю васъ, люди: эта тьма и это утеш ете
часто окружаютъ меня.
Я сижу у про-Ьзжихъ воротъ, доступныхъ для каждаго
плута, и спрашиваю: кто хочетъ меня обмануть?
Моя первая человеческая мудрость въ томъ, что я
позволяю себя обманывать, чтобъ не быть на-стороже
отъ обманщиковъ.
Ахъ, ес л и б ъ я былъ на-сторож е отъ человека:
какъ бы м огъ ч е л о в е к ъ быть тогда якоремъ для воз-
душнаго шара моего! С ли ш к ом ъ легк о оторвался бы я,
увлекаемый вверхъ и вдаль!
Таково уж ъ провидеше надъ моею судьбой, что
б е зъ предвидешя долж енъ я быть.
И кто среди людей не хочетъ умереть о т ъ жажды,
долж енъ научиться пить изъ в с е х ъ стакановъ; и кто
среди людей хочетъ остаться чистымъ, д олж енъ у м е т ь
мыться и грязной водой.
И часто такъ говорилъ я с е б е въ у теш еш е: «Н у ,
подымайся, старое сердце! Несчастье не удалось тебе:
наслаждайся э т и м ъ — какъ своимъ с ч а ст ьем ъ !»
Моя вторая человеческая мудрость въ томъ, что
больш е щажу я т щ е с л а в н ы х ъ, ч е м ъ гордыхъ.
 — 166

Не есть ли оск ор блен н ое т щ е с л а в 1е мать всЪхъ

трагедий? Н о г д е ос к о р б л ен а гордость, т а м ъ вы ростаетъ
ещ е н е ч т о лучшее, ч е м ъ гордость.
Чтобъ npiaTHO бы ло смотреть на жизнь, надо,
ч то б ъ ея игра хорош о бы л а сыграна: но для этого
нужны xopom ie актеры.
Хорош и ми актерами н а хо д и лъ я в с е х ъ тщ еславны хъ:
они игра ю тъ и хотятъ, ч то б ъ в се с м о т р е л и на ни хъ
съ удовольств1емъ, — весь д ух ъ ихъ въ э т о м ъ ж еланш .
Они пр едставляю тъ себя, они выдумываютъ себя;
вбли зи ихъ л ю б л ю я с м о т р е т ь на жизнь, — это исцЪ-
л я е т ъ о т ъ тоски.
П о то м у и щажу я тщ ес ла в н ы хъ , что они врачи
моей тоски и привязываютъ меня къ ч ел о в е к у , какъ
къ зрелищ у.
И потомъ; кто измЪритъ въ тщ ес ла вн о м ъ всю г л у ­
бину его скромности! Я л ю б л ю его, и мне его ж а ль
и з ъ -з а его скромности.
У в а съ х о ч е т ъ он ъ научиться своей в е р е въ себя;
о н ъ питается вашими взглядами, о н ъ е с т ь хва лу и з ъ
ваш ихъ рукъ.
Даж е вашей лж и вЪритъ онъ, если вы л ж е т е во
х в а л у ему: ибо въ г л у б и н е взды хаетъ его сердце: «ч т о
я т а к о е !»
И если истинная д о б р о д е т е л ь та, что не з н а е т ъ о
себе самой; то и тщ еславны й не зн а етъ о своей
скромности!
Моя третья ч е л о в е ч ес к а я мудрость въ томъ, что
ваша бо я зл и в о с т ь не д Ъ л а е т ъ для меня противнымъ
видъ з л ы х ъ людей.
Я сч а стли въ при виде чудесъ, порож даемы хъ горя-
чимъ солн цем ъ : при виде тигра, п а л ь м ъ и гремучихъ
змей.
 — 167 —

Т а к ъ и среди людей есть прекрасный порождешя

горячаго солнца, и у з л ы х ъ есть много чудеснаго.
И какъ мудрейцпе среди васъ не казались мн^Ь
такими уж ъ мудрыми, та къ н а ш ел ъ я и з л о б у людей
лучше, ч-Ьмъ говорятъ о ней.
И часто спраш ивалъ я, качая головой: къ чему
еще гремите вы, гремуч1я змеи?
П о и сти н е , даже для з л а есть еще будущее! И самый
горячш ю гъ не отк ры ть еще для человека.
С к о л ь многое называютъ теперь худшей злобою,
что и м е е т ъ всего двенадцать ш аговъ въ ширину и
три м есяца въ длину! Н о некогда придутъ въ м1ръ
гораздо большее драконы.
Чтобъ св е р х ъ -ч е л о в е к ъ не былъ ли ш ен ъ своего
дракона, сверхъ-дракона, достойнаго его,— надо, чтобъ
горячее солнце долго еще п ы ла ло надъ влажнымъ
д евственны мъ л е с о м ъ !
И з ъ вашихъ дикихъ кошекъ должны стать сперва
тигры, и з ъ вашихъ ядовитыхъ ж а б ъ — крокодилы: ибо
у добраго охотника должна бы ть и добрая охота!
И поистине, вы, добрые и праведные! В ъ васъ есть
много см еш н ого и особенно вашъ стр а хъ передъ т ем ъ ,
что до си хъ по р ъ называли « д ь я в о л о м ъ » !
Т а к ъ чужда ваша душа всего великаго, что вамъ
с в е р х ъ - ч е л о в е к ъ б ы л ъ бы страшенъ въ своей до­
броте!
И вы, мудрые и знаюице, вы б е ж а л и бы о т ъ сол-
нечнаго зноя той мудрости, въ которой св е р х ъ -ч е ло ­
в е к ъ купаетъ с ъ радостью свою наготу.
Вы, высшее люди, какихъ в с т р е ч а л ъ мой взоръ! въ
том ъ с о м н е т е мое въ васъ и тайный см ехъ мой: я
угадываю, вы бы назвали моего с в е р х ъ -ч е л о в е к а — -
дьяволом ъ!
 — 168 —

А х ъ , у с т а л ъ я о т ъ э т и х ъ вы сш ихъ и л у ч ш и х ъ : съ
« в ы с о т ы » и х ъ п о т я н у л о меня выше, д а л ь ш е о т ъ нихъ,
к ъ сверхъ-челов-Ьку!
У ж а с ъ н а п а л ъ на меня, когда увид-Ьлъ я нагими
э т и х ъ л у ч ш и х ъ людей: тогда вы р ос л и у меня кры лья,
ч т о б ъ у н е с т и с ь въ д а л е к о е будущее.
В ъ д а л е к о е будущ ее, въ б о л -fee южныя страны, о
к а к и х ъ не м е ч т а л ъ ещ е ни одинъ худож никъ: туда,
гд-fe боги стыдятся всякихъ одеждъ!
Н о переод-Ьтыми хочу вид-Ьть я васъ, о, люди,
бр атья и б л и ж ш е мои, и наряж енны ми, тщ еслав ны м и
и гордыми, въ к а честв-fe « д о б р ы х ъ и п р а в е д н ы х ъ ».
И перёод-Ьтымъ хочу я с а м ъ сид-Ьть среди васъ, —
чтобъ н е у з н а в а т ь в а съ и себя: въ э т о м ъ моя по
сл-Ьдняя челов-Ьческая м у д р о с т ь ».

Т а к ъ г о в о р и л ъ Заратустра.

‘Л- -л-
*

Т и ш и н а .

« Ч т о с л у ч и л о с ь со мною, д рузья мои? В ы видите меня

ра зстр оен н ы м ъ , изгн ан ны м ъ, повиную щ имся противъ
воли, го т о в ы м ъ у й ти — ахъ, уйти п о д а льш е о т ъ васъ!
Да, ещ е о д и н ъ р а з ъ д о л ж е н ъ З а р а т у ст р а вернуться
въ свое уед ин еш е: но не охо тн о возвращ ается на э т о т ъ
разъ медв-Ьдь въ свою б е р л огу !
Ч т о с л у ч й л о с ь со мною? К т о о б я з ы в а е т ъ меня къ
э то м у ? — А х ъ , это го х о ч е т ъ моя гн-Ьвная повелитель­
ница, она г о в о р и л а ко мн-fe; н а з ы в а л ъ л и я вамъ когда-
нибудь имя ея?
 — 1 69 —

4
Вчера в ечером ъ говори ла ко мнЪ тишина моя:
вотъ имя уж асной по велительницы моей.
И случилось это такъ, -— ибо я д о лж ен ъ сказать
вамъ все, ч т о б ъ ваше сердце не ож есточи ло сь противъ
внезапно удаляю щ агося!
З наете ли вы испугъ засыпающаго?—
До п а л ьц е в ъ своихъ н о гъ пугается он ъ, ибо почва
уходитъ и з ъ -п о д ъ н о гъ его и начинается сонъ.
Э то говорю я вамъ д ля сравнешя. Вчера, въ часъ
глубочайш ей тишины, почва * у ш ла и зъ -п од ъ м оихъ
ногъ: с о н ъ начался.
С т р е л к а подвинулась, часы моей жизни стали, чтобъ
отдохнуть,— никогда ещ е не бы ло такой тишины во­
кругъ меня: та к ъ что мое сердце испугалось.
То гд а за го в о р и ла беззвучно тишина ко мнЪ: « Т ы
знаешь это, Заратустра?»
И я вск ри кн улъ о т ъ страха при э т о м ъ шопотЪ, и
кровь о т х л ы н у л а о т ъ моего лица: но я м о лч а л ъ .
Т о гд а во второй ра зъ с к аза ла она мн% бе з ­
звучно:
«Т ы знаеш ь это, Заратустра, но ты не говоришь
о б ъ это м ъ !»-—
И я отв-Ьчалъ наконецъ, подобно упрямцу: «Д а , я
знаю это, но не хочу говорить о б ъ э т о м ъ ! »
Т о гд а оп ять с к а з а л а она мн-fe беззвучно: «Т ы не
хочешь, Заратустра? Правда ли это? Не прячься
въ своем ъ у п о р с т в Ъ !»—
И я п л а к а л ъ и д рож а лъ, какъ ребен ок ъ, и нак о­
нецъ ск а з а лъ : « А х ъ , я хот'йлъ бы, но развЪ могу я!
И збавь меня! Э то свыше м оихъ с и л ъ ! »
Тогда опять ск а з а ла она мн-fe беззвучно: « Ч т о тебЪ
за д-Ьло, что случится с ъ тобой, Заратустра! Скажи
свое слово, и у м р и1»
 — 170 —
•

И я отвЪ чалъ: « А х ъ , р а зв-fe это м о е слово? К т о я

такой? Я жду б о л -fee достойнаго; я не д осто и н ъ даже
у м е р е т ъ за н е г о » .
Т о гд а оп ять с к а з а л а она мн-fe беззвучно: « Ч т о т е б -fe
за д-Ьло, что случится с ъ тобой? Т ы ещ е недостаточно
к р о т о к ъ для меня. У кротости самая т о л с т а я ш к у р а ».—
И я oTB-fenaa^ «Ч его только ни вы несла шкура
м оей кротости! У поднож 1я своей высоты я живу: к а к ъ
высоки мои вершины? Ник то ещ е не сказалъ MHfe

этого. Н о хор ош о знаю я свои д о л и н ы » .

Т о гд а оп ять с к а з а л а он а мн-fe беззвучно: «О , За­
ратустра, кто д о л ж е н ъ двигать горами, т о т ъ передви-
г а е т ъ такж е долины и н и з м е н н о с т и ».—
И я отв-Ьчалъ: « Е щ е мое сл ов о не двигало горами,
и что я го в о р и л ъ , не д о с т и га ло людей, И хотя я ш е л ъ
к ъ людямъ, но еще не д о ш е л ъ до н и х ъ » .
Т о гд а оп ять сказала она мн-fe беззвучно: «Ч т о
зн а еш ь ты о б ъ этомъ! Р о с а па д аетъ на траву, когда
ночь всего б е з м о л в н -fee».—
И я отв-Ьчалъ: « О н и см-Ьялись надо мной, когда
н а ш е л ъ я свой собственный путь и п о ш е л ъ по немъ;
и поистин-fe, д рож али тогда мои ноги.
И такъ го в о р и ли они мн-Ь: ты потерялъ путь, а
т е п е р ь ты не ум-Ьешь даже х о д и т ь !»
Т о гд а оп ять с к а з а л а она мн-fe беззвучно: « Ч т о т е б -fe
до насм-Ьшекъ ихъ! Т ы то тъ , кто ра зучи лся повино­
ваться: те п е р ь д о л ж е н ъ ты повел-Ьвать!
Р а з в -fe ты не знаешь, кто н а и б о л -fee н уж ен ъ вс-Ьмъ?
К т о п р и к азы ваетъ великое.
С ов ер ш и ть в ели кое трудно: но ещ е трудн-fee при­
ка зать великое.
С ам ое н е п р о с т и т е л ь н о е въ т е б -fe: у теб я ес т ь власть,
и ты не хочеш ь в л а с т в о в а т ь .» -
 — 171 —

И я о т в е ч а л ъ : « М н е недостаетъ голос а льва, чтобъ

приказы вать».
Тогда, какъ легктй шопотъ, ск аза ла она мне: « С а -
мыя тих]я сл о в а — т е , что приносятъ бурю. Мысли, при­
ходящая какъ голубь, у правляю тъ М1ромъ.
О, Заратустра, ты долж енъ идти, какъ т е н ь того,
что должно наступить: т а к ъ будешь ты приказывать
и, приказывая, идти вп ереди »,—
И я о т в е ч а л ъ : «Мне м е ш а е т ъ сты д ъ ».
Т о гд а опять ск аза ла она м н е беззвучно: «Т ы дол­
ж енъ еще стать ребенкомъ, чтобы стыдъ не м е ш а л ъ т е б е .
Гордыня юноши т я г о т е е т ъ еще на т е б е , поздно по-
м о л о д е л ъ ты: но кто хочетъ превратиться въ дитя,
д олж енъ п р ео д о л е ть еще свою ю н о с т ь ».—
И я р е ш а л с я долго и дрож алъ. Након ецъ ск аза лъ
я то же, что и въ первый разъ: « Я не х о ч у ».
Тогда раздался с м е х ъ вокругъ меня. А хъ, смехъ
это тъ ра зры валъ м н е внутренности и надрывалъ мое
сердце!
И въ п о след н ш ра зъ сказа ла она мне: « О , Зара­
тустра, плоды твои с о зр е л и , но ты не созрелъ для
плодовъ своихъ!
И т а к ъ тебе надо опять уединиться: ибо ты дол­
ж ен ъ еще д о з р е т ь » . —
И опять раздавался см ех ъ , удалявшшся о т ъ меня:
тогда на ступила вокругъ меня тишина, двойная ти­
шина. Я же леж алъ на зе м л е , и потъ катился съ
м оихъ членовъ.
— Теперь слы ш али- вы все, и почему я долж енъ
вернуться въ свое уединеше. Ничего не у т а и л ъ я отъ
васъ, мои друзья.
И все это слы ш али вы отъ меня, всегда самаго
молчаливаго изъ в с е х ъ людей— и я хочу остаться такимъ!
 — 172 —

А х ъ , мои друзья! Я и м Ъ л ъ бы ещ е м н о го е сказать

вамъ, я им-Ьлъ бы ещ е м н ого е дать ва м ъ ! П о ч е м у же
не даю я? Р а з в Ъ я с к у п ъ ? »
Н о когда Заратустра п р о и зн е с ъ эти слова , им ъ
о в л а д е л а в е л и к а я ск орб ь и б л и з о с т ь р а з л у к и с ъ своими
друзьями, такъ что о н ъ гр ом к о з а п л а к а л ъ ; и никто
не м о г ъ утЪ ш и ть его! Н оч ью же у ш е л ъ о н ъ один ъ и
о с т а в и л ъ с в о и х ъ друзей.

* *
*
 такъ
Г О В О Р И Л Ъ ЗАРАТУСТРА.

Часть третья.

„В ы смотрите вверхъ, когда вы

стрем итесь подняться. А я смотрю внизъ,
ибо я поднялся.
К то к зъ васъ м ож етъ одновременно
см еяться и бы ть высоко?
К то поднимается на высочайцпя
горы, то тъ см'Ьется надъ всякой тра-
reflieft сцены и ж изни".
Заратустра,
о чтенш и письмЬ
(I, стр. 42).
 С т р а н н и к ъ.

Бы ла полночь, когда Заратустра пустился въ свой

путь чер езъ горный хребетъ острова, чтобы раннимъ
у тром ъ достичь противоположнаго берега: ибо тамъ
х о т е л ъ он ъ с е с т ь на корабль. Т а м ъ бы ла прекрасная
гавань, въ которой даже чуж!е корабли охотно ста н о­
вились на якорь; они брали съ собою т е х ъ , кто съ
блаж енн ы хъ острововъ хотелъ пуститься въ море.
Взбираясь на гору, Заратустра вспоминалъ дорогою о
своихъ м ногочисленныхъ одинокихъ странствовашяхъ
с ъ самой юности, и о томъ, какъ много горъ, хреб-
товъ и вершинъ пришлось ему переходить.
« Я , странникъ и скиталецъ по горамъ, гов о р и лъ онъ
въ своем ъ сердце, я не лю блю долинъ и, кажется, я
не могу долго сид еть спокойно.
И каковы бы ни были моя судьба и то, что при­
дется м не пережить, — всегда будетъ въ нихъ стран-
ствован!е и восхождеше на горы: въ конце концовъ
мы переживаемъ тольк о самихъ себя.
П р ош ло то время, когда на моемъ пути могли еще
становиться случайности; и что м о г л о бы теперь еще
случиться со мной, что бы не бы ло моей собствен­
ностью.
М ое Само т о л ь к о возвращается ко мне, оно нако­
нецъ приходить домой; возвращаются и в с е части его,
 *

— 176 —

бывцпя долго на чуж бине и разсЬянныя среди всехъ

вещей и случайностей.
И еще одно знаю я: я стою теперь передъ последней
вершиной своей и передъ тЪмъ, что давно предназначено
мне. А х ъ , я д олж енъ вступить на самый трудный путь
мой! А х ъ , я на ча лъ самое одинокое странствование свое!
Но тому, кто подобенъ мне, не и з б е ж а ть этого
часа: часа, который гов о ри тъ ему: « Т о л ь к о теперь ты
идешь своимъ путемъ велич1я! Вершина и пропасть—
сл и ли сь теперь во едино!
Т ы идешь своимъ путем ъ величия: что д о с е л е на­
зывалось твоей величайшей опасностью, теперь стало
твоимъ послЪднимъ уб'Ьжищемъ!
Т ы идешь своимъ путемъ величия; теперь лучшей
поддержкой т е б е должно быть сознаше, что позади
тебя н-Ьтъ больш е пути!
Т ы идешь своимъ путемъ велич1я: здесь никто не
м ож етъ красться по твоимъ с л ’Ь дамъ! Твои собств ен­
ные шаги стирали путь за тобою, И' надъ нимъ напи­
сано: Невозможность.
И ес л и у тебя не будетъ б о л ьш е ни одной ле­
стницы, ты д олж енъ будешь научиться взбираться на
свою собственную голову: какъ же иначе хотелъ бы
ты подняться выше?
Н а свою собственную голову и выше черезъ свое
собственное сердце! Т е п е р ь все самое неж но е въ т е б е
должно стать самымъ суровымъ.
К т о всегда очень бе р ег ъ себя, подъ конецъ хвораетъ
о т ъ своей чрезмерной осторожности. Х в а л а всему, что за-
каляетъ! Я не хвалю страны, г д е т е к у т ъ — масло и медъ!
Ч тобы видеть м н о г о е , надо научиться не смо­
т р е т ь на с е б я:— эта суровость необходима каждому,
кто восходитъ на горы.
 — 177 —

И если кто ищ етъ познаж я назойли вы м ъ окомъ,

какъ увидитъ о н ъ въ вещ ахъ больш е, чЪмъ вн’Ьшшя
причины ихъ!
Н о ты, о, Заратустра, ты х о т Ъ л ъ вид%ть основу и
с м ы сл ъ в сЬ х ъ вещей: и потому долж енъ ты подни­
маться надъ самимъ собою, все выше и выше, пока
даже твои звезды не окажутся подъ тобой!
Да! С м о т р е т ь внизъ на самого себя и даже на свои
звезды: ли ш ь это н а з в а л ъ бы я своей вершиной,
л и ш ь это о с т а л о с ь для меня моей п о с л е д н е й вер­
ш иной!»
Т а к ъ го в о р и л ъ Заратустра съ собою, поднимаясь
на гор у и утЬш ая свое сердце суровыми изречежями:
ибо сердце его сокруш алось, какъ никогда еще прежде.
И когда он ъ достигъ вершины горнаго хребта, онъ
увид-кпъ другое море, разстилавш ееся передъ нимъ: и
он ъ остановился и долго м олча лъ . А ночь на этой вы­
с о т е бы ла холодная и ясная, и у с е я н а зв-Ьздами.
«Я узнаю свою судьбу, сказалъ о н ъ наконецъ с ъ
грустью. Ну, что жъ! Я готовъ. Н а ч а л о с ь мое п о с л е д ­
нее уединеже.
О, это черное, печальное море подо мною! О, это
тяж елое, ночное недовольство! О, судьба и море! Къ
вамъ д о лж ен ъ я теперь с п у с т и т ь с я !
Я стою передъ самой высокой своею горой и передъ
самымъ долгим ъ своимъ странствоваж емъ: поэтому я
д олж енъ спуститься ниже, ч е м ъ когда-либо поднимался я:
— Глубж е погрузиться въ страдаже, ч е м ъ когда
л и бо поднимался я, до самой черной волны его! Т а к ъ
хочетъ судьба моя: Ну, что жъ! Я готовъ.
Откуда берутся высочайшая горы? т а к ъ спрашивалъ
я однажды. Тогда научился я, что выходятъ он-fe изъ
моря.
 — 178 —

О б ъ это м ъ с в и д е т е л ь с т в у ю т нед ра ихъ и склоны

вершинъ ихъ. И з ъ самаго низкаго должно вознестись
самое высокое къ своей в е р ш и н е ».
Т а к ъ го в о р и лъ Заратустра на вер ш ин е горы, где
бы ло холодно; но когда о н ъ достигъ близости моря и
наконецъ с т о я л ъ одинъ среди утесовъ, у с т а л о с т ь отъ
пути и тоска ов л а д е ли имъ еще си л ь н е е , чЪмъ прежде.
« Т е п е р ь еще все сп и тъ , гов о р и лъ онъ; сп итъ также
и море Чуждое, сонное см отритъ его око на меня.
Н о его т е п л о е дыхаше чувствую я. И я чувствую
также, что оно гр езить. В ъ г р е з а х ъ мечется оно на
ж естоки хъ подушкахъ.
Чу! К а к ъ оно сто нетъ отъ тяж кихъ воспоминанш!
Или отъ недобрыхъ предчувствий?
А х ъ , я ра зд е ля ю твою печаль, темное чудовище, и
и з ъ -за теб я досадую я на себя самого,
А х ъ , почему н-Ьтъ въ моей р у к е достаточной силы!
П о и сти н е , охотно и з ба в и л ъ бы я тебя о т ъ тяж елы хъ
г р е з ъ !»
И пока Заратустра та къ гово ри лъ , см еялся онъ
с ъ тоскою и горечью надъ самимъ собой. « К а к ъ ! З а р а ­
тустра! с к а з а л ъ онъ, ты еще думаешь у т е ш а т ь море?
А х ъ , ты, лю бвеоби льн ы й гл у п е ц ъ Заратустра, без­
м ерн о блаженный въ своемъ доверш ! Н о таки мъ б ы л ъ
ты всегда; всегда подходилъ ты доверчиво ко всему
ужасному.
Т ы х о т е л ъ приласкать в с е х ъ чудовищъ. Т е п л о е ды­
хаше, немного мягкой шерсти на л а п а х ъ : — и ты уже
го т о в ь б ы л ъ по лю би ть и .привлечь къ се б е .
Любовь есть опасность для сам аго одинокаго;
лю бо в ь ко всему, е с л и тольк о оно живое! По­
истине, достойны с м е х а мое безум1е и моя с к р о м н о с т ь .
въ л ю б в и !»
 — 179 —

Т а к ъ гово ри лъ Заратустра и опять засмеялся: но

т у т ъ он ъ вспомнилъ о своихъ покинутыхъ друзьяхъ ,— ■
и, какъ бы провинившись передъ ними своими мыс­
лями, о н ъ разсердился на себя за свои мысли. И
вскор-fe см-Ьющшся зап ла ка лъ : - отъ гнЪва и тоски
горько з а п л а к а л ъ Заратустра.

* *
*

О призрак-Ь и загадк-fe. ъ

I.

Когда среди моряковъ распространился сл у хъ , что

З аратустра находится на K o p a 6 n f e , — ибо одновременно
съ нимъ с й л ъ на ко р а бль человЪкъ, прибывшш съ
бла ж енн ы хъ острововъ, - вс-Ьми овлад-Ьло великое л ю ­
бопытство и ожидаш е. Но Заратустра м о лч а л ъ два дня
и былъ холод ен ъ и гл у х ъ о т ъ печали, та къ что не
отвЪчалъ ни на взгляды, ни на вопросы. Къ ве­
черу же второго дня отверзъ он ъ свои уши, хотя и
продолж алъ молчать: ибо много необыкновеннаго и
опаснаго можно бы ло услы ш ать на этом ъ корабл'Ь,
пришедшемъ издалека и собиравшемся плы ть еще да­
л -fee. Заратустра же любилъ всЬхъ, кто предприни -
маетъ дальш я странствовашя и не можетъ жить бе зъ
опасности. И вотъ, пока с л у ш а л ъ онъ другихъ, раз­
вязался его собственный языкъ, и л е д ъ его сердца ра-
с т а я л ъ :— тогда началъ он ъ т а к ъ говорить:
«В а м ъ , см-Ьлымъ искателямъ, испытателямъ и вс-Ьмъ,
кто когда-либо п л а в а л ъ подъ коварными парусами по
страшнымъ морямъ,
 — 180 —

вамъ, оп ьян енн ы м ъ загадками, любителямъ суме-

рекъ, чья душа привлекается звуками с в и р е л и ко в ся­
кой обманчивой пучине:
—- ибо вы не хотите нащ упывать нить трусливой
рукой, и где можете вы угадать, т а м ъ презираете вы
изследован^е —
вамъ однимъ разскажу я загадку, которую в и д е л ъ
я ,— призракъ, представшш предъ сам ы м ъ одинокимъ.
Мрачный ш е л ъ я недавно среди мертвенно блед-
н ы хъ су м ер о к ъ ,— мрачный и суровый, с ъ стиснутыми
губами. У ж е не одно солнце з а к а ти л о сь для меня.
Троп ин ка, капризно извивавшаяся между камнями,
зло бн а я, одинокая, не ж елавш ая ни травы, ни кустар­
ника: эта горная тропинка х р у с т е л а подъ моей д ерзн о­
венной ногой.
Безмолвно ступая среди н а с м еш л и в а го грохота
камней, стирая въ прахъ камень, о который сп оты ­
к а л а с ь моя нога: т а к ъ м едленно взбир ался я вверхъ.
В верхъ: нап ерекор ъ духу, ув лекавш ем у меня внизъ,
въ пропасть, духу тяжести, моему демону и с м е р т е л ь ­
ному врагу.
В верхъ: — хотя он ъ с и д е л ъ на м не, п о лук ар ли къ ,
п олукротъ; хромой, делая хр ом ы м ъ и меня; вливая
свинецъ въ мои уши, свинцовыя мысли въ мой мозгъ.
«О , Заратустра, на с м еш л и в о отч е к а н и лъ онъ, ты
камень мудрости! К а к ъ высоко вознесся ты, но каждый
брошенный камень д о л ж е н ъ — упасть!
О, Заратустра, ты камень мудрости, ты дискъ б л е ­
стящей, ты со кру ш и тель зв ез д ъ ! К а к ъ высоко вознесся
ты, - но каждый брошенный камень д о л ж ен ъ — упасть!
Т е б е самому суждено побить себя камнями: о, З а ­
ратустра, какъ далеко бросилъ ты камень, — но на
тебя упад етъ о н ъ ! »
 — 181

К а р л и к ъ умолкъ; и это д л и л о с ь долго. Его молчаш е

давило меня; и поистинЬ, вдвоемъ челов-Ькъ бы ваетъ
б о л -fee одинокимъ, ч-Ьмъ наединЬ с ъ собою!
Я поднимался, я поднимался, я гр езилъ , я думалъ, -
но все давило меня. Я походилъ на больного, котораго
у сы п л я е тъ тяж есть страдашй его, но котораго снова
буцитъ о т ъ сна еще б о л -fee тяж елы й сонъ.
Н о есть во мн-fe н-Ьчто, что называю я мужествомъ;
оно до си хъ по р ъ уби вало во мн-fe уныше. Это муже­
ство заставило меня наконецъ остановиться и сказать:
« К а р л и к ъ ! Ты! И ли я !»
Мужество лучш ее смертоносное оружие, — мужество
нападающее: ибо въ каждомъ нападеши есть по-
б-Ьдная музыка.,
Челов-Ькъ же самое мужественное животное: этимъ
по бЬ д и л ъ онъ всЬ хъ животныхъ. ПобЬдной музыкой
п р е о д о л Ь л ъ о н ъ всякое страдаше; а человЬ ческое с т р а ­
даше - самое глу бок ое страдаше.
Мужество побЬж даетъ даже головокруж еш е на краю
пропасти: а гд-fe же ч е л о в Ь к ъ не с т о я л ъ бы на краю
пропасти! Р а з в Ь смотрЬть въ себя самого —не значить
см отрЬть въ пропасть?
Мужество лучш ее см ертоносное оруж1е: мужество
у би в аетъ даже сострадаше. Сострадаш е же есть наибо-
л Ь е гл у б о к а я пропасть: ибо н а сколько глу бок о чело­
вЬк ъ загляды ваетъ въ жизнь, настолько гл у бок о з а г л я -
дываетъ о н ъ и въ страдаше.
Мужество лучшее смертоносное оруж1е,— мужество
нападающее: оно уби ваетъ даже смерть, ибо оно гово­
ритъ; « Т а к ъ э т о бы л а жизнь? Ну, что жъ! Еще р а з ъ ! »
Но въ эти хъ словахъ громко звучитъ побЬдная
музыка. ИмЬющш уши, да с л ы ш и т ъ ».
* *
*
 182 —

2.

«С т о й , карликъ! с к а з а л ъ я. Я! И ли ты! Н о я сшть-

н'Ьйшш изъ насъ двоихъ: — ты не знаеш ь самой г л у ­
бокой мысли моей! Е я бремени — ты не м огъ бы
нести !»
Т у т ъ сл у ч и л о с ь то, что о бл е гч и л о меня: назойливый
карликъ сп ры гн улъ с ъ м оихъ плечъ! Съежившись, он ъ
с%лъ на камень противъ меня. Путь, где мы остан о­
вились, л е ж а л ъ чрезъ ворота.
«В з г л я н и на эти ворота, карликъ! продолж алъ я:
у ни хъ два лица. Д в е дороги сходятся ту тъ : по нимъ
никто еще не п р оходи лъ до конца.
Этотъ длинный путь назади: онъ тянется ц е лу ю
вечность. А э то тъ длинный путь впереди — другая
вечность.
Эти пути противор'Ьчатъ одинъ другому, они с т а л ­
киваются:— и именно здесь, у э т и х ъ воротъ, они с х о ­
дятся в м ест е . Н азваш е воротъ написано вверху: « М г н о ­
вен ье».
Н о если кто-нибудь по нимъ п о ш е л ъ бы дальш е —
и д альш е все и дальше: то думаешь ли, карликъ, что
эти два пути с е б е противоречили бы в еч н о ? »
«В се прямое лж етъ , пр езри тельн о п р обо р м о тал ъ
карликъ. Всякая истина крива, само время ес т ь к р у г ъ ».
« Д у х ъ тяжести, п р ого вори лъ я с ъ гн ев ом ъ , не при­
творяйся, что это та к ъ легко! Иль я оставлю тебя
здесь, где ты сидишь, хромой уродецъ,— а я ведь несъ
тебя н а в е р х ъ!
В згляни , я п р од олж алъ , на это Мгновенье! Отъ
этихъ вратъ Мгновенья уходитъ длинный, вечный путь
назадъ: позади насъ л еж и тъ вечность.
 — 183 —

Н е должно ли бы ло все, что м о ж е т ъ идти, уже

однажды пройти эт о т ъ путь? Н е долж но ли бы ло все,
что м о ж е т ъ случиться, уже однажды случиться, уже
однажды случиться, сд ел а ться , пройти?
И если все уже было: что думаешь ты, карликъ,
о б ъ э то м ъ Мгновеньи? Н е должны л и были и эти во­
рота уж е— однажды быть?
И не связаны ли Bcfe вещи та к ъ прочно, что это
М гновенье влеч етъ за собою в с е грядущее. С л fe д о -
в а т е л ь н о — еще и самого себя.
И бо все, что м о ж е т ъ идти: не д о л ж н о ли оно
еще р а з ъ пройти— э т о т ъ длинный путь в п е р е д ъ!
И эт о т ъ медлительный паукъ, п о лзу щ ш при лун-
ном ъ cBfeTfe, и э то тъ самый лунный св-Ьтъ, и я, и ты,
что шепчемся въ воротахъ, шепчемся о в-Ьчныхъ ве-
щахъ, — разв"Ь вс-fe мы уже не существовали?
— и не должны ли мы вернуться и пройти это тъ
другой путь впереди насъ, этотъ длинный плачевный
путь,— не должны ли мы в-Ьчно воз в р а щ а тьс я »
Такъ го в о р и лъ я, и го в о р и л ъ все тише: ибо я
страш ился своей собственной мькши и сокровеннаго
значеш е ея. И вдругъ вблизи у с л ы ш а л ъ я в о й собаки.
Н е с л ы ш а л ъ ли я уже когда-то э т о т ъ вой собаки?
Моя м ы сль у стр ем илась въ прошлое. Да! когда я б ы л ъ
ребенкомъ, въ сам омъ раннем ъ д-Ьтств-Ь:
— тогда с л ы ш а л ъ я собаку, которая такъ выла.
И я вид-кпь ее, ощетинившуюся, съ мордой, поднятой
кверху, дрожащую, въ т о т ъ тихш полуночной часъ,
когда и собаки вЪрятъ въ призраки:
— и мн-fe бы ло ж а л ь ее. Н а д ъ домомъ т о л ь к о что
взош елъ, въ мертвомъ молчанш, полный м-Ьсяцъ; онъ
остан овился кр углы м ъ огненны мъ ш аром ъ надъ плос­
кой крышею, какъ воръ надъ чужой собственностью:
 — 184 —

тогда собак у о б у я л ъ страхъ: ибо собаки вЬр ятъ

въ воровъ и призраковъ. И когда я опять услы шалъ
э т о т ъ вой, я вновь почувств ова лъ ж алость.
Куда же д Ьвался карликъ? И ворота? И паукъ? И
наши перешептывашя? Б ы л о ли это во снЬ? Или на
яву? Я у в и д Ь л ъ вдругъ, что стою среди дикихъ скалъ;
одинъ, о б л и т ы й мертвымъ л у н н ы м ъ свЬтомъ.
Но здЬсь же леж алъ человЬкъ! И собака,
съ ощетинившейся шерстью, п ры гала и визжала, — и
увидЬвъ, что я п о д о ш е л ъ — она снова завыла, она з а-
к р и ч а л а:— с л ы ш а л ъ ли я когда-нибудь, чтобъ собака
кричала та к ъ о помощи?
И, поистинЬ, ничего подобнаго тому, что увидЬлъ
я, никогда я не видЬлъ. Я у в и д Ь л ъ м олодого пастуха,
задыхавшагося, корчившагося, с ъ искаж енны мъ лицомъ;
изо рта у него в и сЬ л а черная, тяж ела я змЬя.
ВидЬлъ ли я когда-нибудь сто льк о отвращ еш я и
см ер тельна го уж аса на одномъ лицЬ? Долж но быть,
он ъ сп а лъ ? В ъ это время зм Ья з а п о л з л а ему въ гло­
тку и впилась въ нее.
Моя рука рванува змЬю, рванула; -н а п р а с н о ! она
не вырвала змЬи изъ глотки. Т о гд а изъ устъ моихъ
раздался крикъ: «О тк ус и ! Откуси!
Откуси ей г о л о в у !» —/гакъ кр ича лъ изъ меня мой
ужасъ, моя ненависть, мое отвращеш е, моя жалость, все
доброе и все з л о е во мнЬ сл и л о с ь въ одинъ общ ж крикъ.
Вы, см Ьльчаки, окружающие меня! Вы, искатели,
испы татели и всЬ, кто п л а в а е тъ подъ коварными па­
русами по н еи зслЬ дов а н н ы м ъ м орям ъ ' Вы, лю би тели
загадокъ!
Ра згад а йте же мнЬ загадку, которую я в и дЬ лъ
тогда, растолк уйте же мнЬ призракъ, представшей
предъ сам ы м ъ одинокимъ!
 — 185 —

Ибо это б ы л ъ призракъ и предвид-Ьше: — ч т о ви­

д е л ъ я тогда въ си м во ле? И к т о же онъ, кто некогда
еще д олж енъ пршти?
Кто э т о т ъ пастухъ, которому з а п о л з л а въ глотк у
змея? К т о это тъ чел ов е к ъ , которому все самое тя­
желое, самое черное з а п о л зе т ъ въ глотку?
— И пастухъ откусилъ, какъ сов-Ьтовалъ ему крикъ
мой; о тк у си л ъ голову змеи! Далеко отплю нулъ он ъ
ее:— и вскочилъ на ноги.
Ни пастуха, ни ч е л о в е к а б о л е е , — предо мной с т о я л ъ
преображенный, просветленный, который смеялся!
Никогда еще на земле не см ея лс я чел ов е к ъ , какъ
онъ см еялся!
О, братья мои, я сл ы ш а л ъ см'Ьхъ, который не бы лъ
смЪхомъ ч е л о в е к а ,— и теперь пож ираетъ меня жажда,
желаше, которое никогда не сти хн етъ во мне.
Ж е л а ш е этого с м е х а пож ираетъ меня: о, какъ вы­
несу я еще жизнь? И какъ вынесъ бы я теперь см е р т ь !»

Т а к ъ гово ри лъ Заратустра.

* *
*

О блаженств-fc противъ воли.

Съ такими загадками и съ горечью въ сердце

плылъ Заратустра по морю. Но на четвертый день
странствовашя, когда онъ уже б ы л ъ далеко отъ бла-
ж енны хъ острововъ и отъ своихъ друзей, о н ъ превоз-
могъ всю свою печаль:— победоносно, твердой ногою
с т о я л ъ онъ снова на пути своей судьбы. И такъ го­
ворилъ тогда Заратустра къ своей ликующей совести:
 — 186 —

« О п я т ь я одинъ и хочу имъ быть, одинъ с ъ яснымъ

небом ъ и свободнымъ моремъ; и снова п о с л е п о л у д е н ­
ное время вокругъ меня.
В ъ п о сл еп ол уд е н н ое время о б р е л ъ я некогда впер­
вые своихъ друзей, также въ п о с л е п о л у д е н н о е время
вторично о б р е л ъ я ихъ:— въ т о т ъ часъ, когда стано­
вится б о л е е спокойнымъ всяк!й с в е т ъ .
И бо частички счастья, блуждаюиця еще между н е ­
бом ъ и землей, ищ утъ пристанища себе въ св е т л о й
душ е: теп ер ь о т ъ с ч а с т ь я с т а л ъ б о л е е спокойнымъ
всякш светъ.
О, п о сл еп о л у д е н н о е время моей жизни! Однажды
спусти лось также и мое счастье въ долин у искать
себе пристанища: тогда обрело оно эти открытый,
гостепршмныя души!
О, п о с л е п о л у д е н н о е время моей жизни! Ч его ни
отд а лъ бы я, чтобы и м еть одно: живое насаждеше
м оихъ мыслей и утреннш разсветъ моей высшей на­
дежды!
П о с л е д о в а т е л е й и с к а л ъ некогда созидающш и д ет е й
своей надежды: и вотъ ок азалось, что он ъ не мо­
жетъ найти ихъ иначе, какъ самъ впервые создавъ
ихъ.
Т а к ъ и я нахожусь среди своего д е л а , идя к ъ сво-
имъ д е т я м ъ и возвращаясь отъ нихъ: ради своихъ
д ете й д о лж ен ъ Заратустра довершить самого себя.
И бо о т ъ всего сердца л ю б я т ъ только свое дитя и
свое д ел о ; и где есть великая л ю бовь к ъ самому себе,
тамъ слу ж и тъ она признакомъ беременности: такъ
з а м е ч а л ъ я.
Еще ц в е т у т ъ мои дети своей первой весною; стоя
близко другъ къ другу, вместе колеблрмыя в етр ом ъ
деревья моего сада и лучшей земли.
 — 18? —

И поистинЬ! Г дЬ ташя деревья сто ятъ близко

другъ къ другу, та м ъ н а х о д я т с я блаженные острова!
Н о когда-нибудь я вырою ихъ и разсажу каждое
отдЬльно: чтобъ научилось оно одиночеству, упорству
и осторожности,
С уковатымъ и изогнутымъ, съ гибкой твердостью
должно стоять оно у моря, живымъ маякомъ непобЬ-
димой жизни.
Т а м ъ , гдЬ бури низвергаются въ море, и уста горъ
пью тъ воду, т а м ъ должно стоять каждое изъ нихъ, днемъ
и ночью, на стражЬ, чтобъ испытать и познать с е б я .
Испытано и познано должно быть оно, ч то б ъ знать,
моего ли оно рода и происхождешя, — господинъ ли
оно упорной воли, молчаливо ли, даже когда говоритъ,
и д Ь л а е т ъ л и видъ, что беретъ, отдавая:
— чтоб ъ стать нЬкогда моимъ п о слЬ д ов а телем ъ и
созидаю щ имъипраздную щ им ъ вмЬстЬ с ъ Заратустрой: —
такимъ, что пиш етъ мою волю на м оихъ скрижаляхъ:
для б о л Ь е полнаго довершешя в сЬ х ъ вещей.
И ради него и подобныхъ ему, д олж ен ъ я довер­
шить самого себя: поэтому б Ь гу я теперь своего
счастья и отдаю себя въ жертву всЬмъ несчастьямъ —
чтобъ испытать и познать с е б я въ послЬднш разъ.
И поистинЬ, настало время мнЬ уходить; и тЬн ь
странника, и поздняя пора, и тишина — все говорило
мнЬ: «давно п о р а !»
В Ь т е р ъ проникъ въ замочную скважину и сказалъ:
« И д е м ъ ! » Дверь потихоньку распахнулась и сказала:
« У х о д и !»
Н о я л е ж а л ъ , прикованный любовью с ъ своимъ дЬ-
тям ъ: ж ела ш е любви н а л ож и л о на меня эти узы, та къ
что я с д Ь ла л ся жертвою своихъ дЬтей, и и з ъ -за ни хъ
п о т е р я л ъ себя.
 — 188 —

Ж е л а т ь — это уже значитъ для меня: потерять себя.

У меня есть в ы, мои дети! В ъ это м ъ обладанш
все должно бы ть у вер ен ностью и ничто не должно
бы ть ж ела ш ем ъ .
Но солнце моей любви пы лало надо мной, въ соб-
ственномъ соку варился Заратустра, - т о г д а пронеслись
т е н ь и со м н еш е надо мной.
Я уже ж аж далъ мороза и зимы: «о , е с л и б ъ м орозъ
и зима заставили меня снова дрожать отъ стужи и
щ елкать з у б а м и !» вздыхалъ я: тогда поднялись отъ
меня ледяные туманы.
М ое прош лое вскрыло свои могилы, проснулось
много страдашя, заживо погребеннаго:— оно ли ш ь дре­
мало, сокрытое въ саване.
Т а к ъ все кричало м н е знаками: « П о р а ! » Н о я — не
сл у ш а л ъ ; пока наконецъ не з а ш ев е л и л а с ь моя бездна
и моя м ысль не укуси ла меня.
О, бездонная мысль, ты — м о я мысль! Когда же
найду я си лу слышать, какъ ты роеш ься, и не дро­
жать б о л е е ?
До самой гортани стучитъ мое сердце, когда я
слышу, какъ ты роешься! Даже твое м олч а ш е душитъ
меня, ты, молчаливая, какъ бездна!
Никогда еще не р е ш а л с я я вызвать тебя н а р у ж у :
д овольно того уже, что н о с и лъ я т е б я — с ъ собою! Еще
не б ы л ъ я достаточно си л ен ъ для п о сл ед н е й см е л о с т и
л ь в а и дерзости его.
Т в о я тяжесть всегда бы ла для меня уже достаточно
ужасной: но некогда я д олж енъ еще найти си лу и
г о л о с ъ льва, который вы зоветъ тебя наружу!
И когда я пр еодолею это въ се б е , тогда преодолею
я еще нечто больш ее; и победа долж на быть пе­
чатью моего довершешя!—
 -- 18$ —

А до тЬхъ порт. я блуждаю еще по нев%домымъ

морямъ; случай л ь с т и т ъ м н е и л а с к а е т ъ меня; я смотрю
впередъ и н а зад ъ — и не вижу конца.
Еще не на с туп и лъ часъ моей п о с л е д н е й бо р ьб ы ,—
или о н ъ т о л ь к о что настаетъ? П о и ст и н е , с ъ коварной
прелестью см отр ятъ на меня кругом ъ море и жизнь!
О, п о с л е п о л у д е н н о е время моей жизни! О, счаст1е,
пр ед вестни къ вечера! О, пристань въ откры том ъ море!
О . м и р ъ в ъ неизвестности! К а к ъ не д оверяю я в а м ъ в с е м ъ !
П о и сти н е , я не доверяю вашей коварной прелести!
Я п о хож ъ на влюбленнаго, который не д о в ер я етъ
сл и ш к ом ъ бархатной у л ы б к е .
К а к ъ онъ, ревнивецъ, отта л к и в ае тъ о т ъ себя воз­
л ю бленную , оставаясь нежнымъ даже въ своей с у р о­
вости,-—т а к ъ и я отталкиваю о т ъ себя эт о т ъ б л а ж е н ­
ный часъ.
Прочь о т ъ меня, блаженный часъ! С ъ тобою пришло
ко м н е блаженство противъ воли! Готовы й къ своему
гл у бок ом у страдашю, стою я здесь: не во-время при-
ш е л ъ ты!
Прочь о т ъ меня, блаженный часъ! Л уч ш е ищи с е б е
пристанища т а м ъ — у м оихъ д етей! С пеш и ! и благо­
слови ихъ еще до вечера мо имъ счастьемъ!
У ж ъ наступ аетъ вечеръ: солнце садится. У д а л и л о с ь
мое с ч а ст ь е!»
Такъ гов о р и лъ Заратустра. И он ъ ж далъ своего
несчастья всю ночь: но ж далъ напрасно. Н очь о с т а в а ­
л а с ь ясной и тихой, и счастье само надвигалось къ
нему все ближ е и ближе. А къ утру з а с м е я л с я Зара­
тустра въ своемъ сердце и сказалъ насмеш ливо:
«С ч а с т ь е б е г а е т ъ з а мной. Э то потому, что я не бегаю
за женщинами. А сча стье— ж ен щ и н а ».
 — 190

Передъ восходом ъ солнца.

« О , небо надо мной, чистое, гл у бок ое! Бездна свЬта!

С озерц ая тебя, я трепещ у о т ъ бож ественн ы хъ ж еланш .
Б роситься въ твою в ы с о т у — в ъ э т о м ъ моя глубина!
У к р ы ться въ твоей ч и с т о т Ь — въ это м ъ моя невин­
ность!
Б о га ск ры ваетъ красота его: такъ и ты скры ­
ваешь свои звЬзды. Т ы безм олвствуеш ь: т а к ъ вЬщ аеш ь
ты м нЬ свою мудростъ.
Б езм олвн о надъ буш ую щ им ъ м орем ъ подн ялось ты
сегодня, твоя л ю б о в ь и твоя сты дливость открываются
моей будущей душЬ.
Въ том ъ, что пришло ты ко мнЬ, прекрасное,
скры тое въ своей красотЬ, что б е зм олвн о говоришь
ты мнЬ, откры ваясь въ своей мудрости:
О. неуж ели не у га д а л ъ бы я всей стыдливости
твоей души! Передъ в осход ом ъ со лн ца приш ло ты
ко мнЬ, самому одинокому.
Мы друзья съ тобою издавна: у н а с ъ печаль, и
с тр а хъ , и су щ н о сть обпце; даже солн це у н а съ общее.
Мы не говори м ъ д ру гъ съ другомъ, ибо з н а ем ъ
с л и ш к о м ъ м ногое:— мы бе зм ол в ств у ем ъ , мы улы бками
с о о б щ а е м ъ другъ другу наше знаш е.
Н е с в Ь т ъ л и ты моего пламени? Н е ж иветъ л и въ
т е б Ь душа, родственная моему разуму?.
ВмЬстЬ уч и л и сь мы всему; вм Ь стЬ уч и ли сь мы
подниматься надъ собою к ъ с е б Ь са м и м ъ и безо б ла ч н о
у л ы ба тьс я : — б е зо б л а ч н о улыбаться внизъ, свЬ тлы м и
очами и и з ъ огромной дали, въ то время, какъ подъ
нами струятся, какъ дождь, насил1е и ц Ь ль, и вина.
 И если блу ж д а л ъ я одинъ: ч е г о а лк а л а душа моя
по ночамъ и на тропинкахъ заблуждешя? И если под­
нимался я на горы, к о г о , какъ не тебя, искалъ я на
горахъ?
И в с е мои странствовашя и восхождешя на горы:
разв е не были они лишь необходимостью, чтобъ помочь
неумелому: - л е т е т ь тольк о хочетъ вся воля моя,
л е т е т ь до т е б я !
И кого нен а ви д елъ я более, какъ не ползучая
обла к а и все, омрачающее тебя? И даже свою соб­
ственную ненависть не н а ви д е лъ я, потому что она
пятнала тебя!
П о лз у ч а я облака ненавижу я, эти хъ крадущихся,
хищныхъ кошекъ: они отнимаютъ у тебя и у меня,
что есть у насъ общаго, огромное, безграничное
утверждеше в с е х ъ вещей.
Мы ненавидимъ ползучая облака, этихъ посредни-
ковъ и см еси телей : эти хъ сущ ествъ разнородныхъ и
неоп ределенн ы хъ, которыя не научились ни б л а г о с л о ­
влять, ни проклинать о т ъ всего сердца.
Л уч ш е буду я сидеть въ бочк е подъ закрытымъ
небомъ, или въ бездне б е зъ неба, ч е м ъ видеть тебя,
ясное небо, омраченнымъ ползущими облаками!
И часто х о т е л о с ь мне ихъ соединить зубчатыми
золотыми проволоками молши, чтобы м огъ я, подобно
грому, барабанить по вздутому животу ихъ;—
гн евн о барабанить, ибо они отнимаютъ у меня
твое утверждеше, ты, небо чистое, надо мною! све тлое!
ты, бездна света! — ибо они отнимаютъ у тебя м о е
утверждеше.
Ибо легче м н е переносить шумъ, и громъ, и про-
клят1я непогоды, ч е м ъ это осторожное, н ереш и тельн ое
кошачье спокойств1е; и даже среди людей ненавижу я
 — 192 —

всего б о л ьш е в с Ь х ъ тихонько ступаю щ ихъ, половинка-

т ы х ъ и неопределенных!?, н е р е ш и т е л ь н ы х ъ , м е д л и т е л ь -
ныхъ, какъ ползуцця облака.
И «кто не м ож етъ б л а го с л о в л я т ь , д о лж ен ъ н а-
учиться п р о к л и н а т ь '»— это с в е т л о е н а ставлеш е у п а л о
м н е с ъ яснаго неба, эта з в ез д а блеститъ даже въ
темныя ночи на м оем ъ н ебе.
Но я благословляю и утверждаю, е с л и т о л ь к о ты
окружаешь меня, ты, чистое, ясное, ты, бездна света! — во
в с е бездны несу я тогда свое бл а го с л о в л я ю щ е е утверждеше.
Я с т а л ъ б л а го с л о в л я ю щ и м ъ и утверждающимъ: я
долго б о р о л с я и б ы л ъ борцом ъ, чтобы и м е т ь наконецъ
руки свободными для б л а го с л о в л е ш я .
И вотъ мое бл а госл ов е ш е: надъ каждою вещью
бы ть ея собственнымъ н е б о м ъ , ея кр у гл ы м ъ куполомъ,
ея л а з у р н ы м ъ к о л о к о л о м ъ и вечн ы м ъ спокойств1емъ:
и бла ж енъ , кто та к ъ б л а г о с л о в л я е т ъ !
И бо в с е вещи крещены у источника вечности и по
ту сторону добра и зла; а добро и зло суть только
бе гу и ц я т е н и , влаж ная ск ор б ь и ползуиця облака.
П о и ст и н е , это б л а го сл о в е ш е, а не хула, когда я
учу: « н а д ъ всеми вещами ст о и т ъ небо случай, небо
невинность, небо д ер зн о в еш е».
«С луч ай » -это самая древняя аристократ1я M i p a , ее
в озвр а ти лъ я в с е м ъ вещамъ, я и з б а в и л ъ ихъ о т ъ под-
чинешя ц е ли .
Э т у свободу и это небо спокойств!е по ста в и лъ я,
какъ лазурн ы й к о ло к о л ъ , надъ всеми вещами, когда я
у ч и лъ , что надъ нами и чрезъ ни хъ никакая «в е ч н а я
в о л я » — не хочетъ.
Э то дерзновеш е и это безум !е п о ста в и л ъ я на ме­
сто той воли, когда я училъ: «всю ду одно не в оз ­
м ож н о— разумный с м ы с л ъ !»
 — 193 —

Х о тя немного разума, крупица мудрости раз-

сЪяны о т ъ звезды до звезды,— эта закваска приме­
шана ко всЪмъ вещамъ: и зъ -за безум1я примешана
мудрость ко в с е м ъ вещамъ!
Н емного мудрости еще возможно; но эту блаженную
увер ен ность находилъ я во в с е х ъ вещахъ: оне пред-
почитаютъ танцовать— на ногахъ случая.
О, небо надо мною, ты, чистое, высокое! Теп е р ь
для меня въ том ъ твоя чистота, что нетъ вечнаго
паука-разума и паутины его:
что ты м ест о танцевъ для божественныхъ играль-
ны хъ костей и играющихъ въ нихъ! —
Н о ты краснееш ь? Не сказалъ ли я того, чего
н е л ь зя высказывать? Н е произнесъ л и я хулы, желая
бла госл ов и ть тебя?
И л и п о к р а с н е л ъ ты о т ъ стыда, что находимся мы
вдвоемъ? - Н е приказываешь ли ты мне удалиться *и
замолчать, ибо т е п е р ь — д е н ь приближается?
М :р ъ — глубин а;— г л у б ь эта дню едва видна. Н е все
дерзаетъ говорить передъ лицомъ дня. Но день при­
ближается: и мы должны теперь разстаться!
О, небо надо мною, ты, стыдливое, пылающее! О, ты
мое счастье передъ восходомъ солнца! День прибли •
жется: и мы должны теперь р а зста ться !»

Т а к ъ го в о р и лъ Заратустра.
* *
*
•#
Объ умаляющей добродетели.

I.
Спустившись на сушу, Заратустра не направился
прямо на свою гору и въ свою пещеру, а прошелся
по разнымъ дорогамъ, всюду задавая вопросы и освЪ-
Н и ц ш е ,— Т а к ъ говорпл ъ З а р а т у ст р а . 7
 — 194 —

д о м л я я с ь о м н ого м ъ , т а к ъ что шутя онъ го в о р и л ъ о

с е б е са м ом ъ : « в о т ъ река, многими извивами возвра­
щ аю щ аяся къ источнику с в о е м у !» Ибо онъ хотелъ
узн ать, что с л у ч и л о с ь с ъ ч е л о в е к о м ъ в ъ отсутствш его:
с т а л ъ ли о н ъ б о л е е вели ки м ъ , и л и меньш е прежняго.
И однажды у в и д е л ъ о н ъ рядъ н о в ы х ъ д омовъ; дивился
о н ъ это м у и с к а з а л ъ :
«Ч то о з н а ч а ю тъ дома эти? П о и с т и н е , не великая
душа п о с т р о и л а и х ъ по сво ем у п о д о б ш !
Не глупы й ли ребенокъ вынулъ ихъ и з ъ своего
ящ ика с ъ игрушками? П у с т ь бы другой р е б е н о к ъ опять
у л о ж и л ъ и х ъ въ свой ящ икъ!
А эти комнаты и каморки: м о гу т ъ л и люди в ы х о ­
дить и з ъ н и х ъ и входить туда? Оне кажутся мне сде­
ланными для ш ел к о в и ч н ы хъ червей, или для к о ш е к ъ л а -
комокъ, который п о з в о л я ю т ъ такж е л а к о м и т ь с я и с о б о ю !»
И З а р а т у ст р а ос тан ов и л с я и зад ум а лся. Н а к о н ец ъ
о н ъ с к а з а л ъ с ъ грустью: « В с е и з м е л ь ч а л о ! »
П овсю ду живу я низшя ворота: кто п о до бен ъ м не,
м ож етъ еще пройти въ нихъ, но — о н ъ д о л ж е н ъ н а ­
гнуться!
О, когда же вернусь я на мою родину, г д е я не
долж енъ б о л е е нагибаться— не д о л ж е н ъ б о л е е наги­
ба ться передъ м а л е н ь к и м и ! » — И З а р а ту стр а вздох-
н у л ъ и у с т р е м и л ъ в зор ъ свой въ даль.
Н о въ т о т ъ же день с к а з а л ъ онъ р е ч ь свою о б ъ
ум а ляю щ ей д о б р о д е т е л и .

2.

«Я хож у среди э т и х ъ людей и дивлюсь: они не про-

щ аю тъ мне, что я не завидую д о б р о д е т е л я м ъ ихъ.
Они огры заю тся на меня, и бо я говорю имъ: ма-
л е н ь к и м ъ лю д я м ъ нужны м а л ен ьш я д о б р о д е т е л и ,— ибо
 — 195 —

трудно мнt согласиться, ч то б ъ м ален ьш е люди были

нужны!
Я похож ъ зд'Ъсь на п!>туха въ чуж омъ птичник-!),
котораго клю ю тъ даже куры; но за это не серж усь я
на эти хъ куръ.
Я в ! ж л и в ъ с ъ ними, какъ со всякой маленькой не-
пр1ятностыо; быть колю чимъ по отношению ко всему
м аленьком у кажете^ мн! мудростью, достойной ежа.
В с-!) они гово рятъ обо м н ! , сидя вечеромъ у очага,—
они го в о р я тъ обо м н !, но никто не д ум аетъ — обо
м н !.
В о т ъ новая тишина, которой я научился; ихъ шумъ
вокругъ меня накидываетъ покрывало на мои мысли.
Они ш умятъ между собой: « ч т о н е с е т ъ вамъ эта
темная туча? берегитесь, ч то б ъ не пр ин есла она намъ
з а р а з ы !»
И недавно одна женщина о тд ер н ула своего ребенка,
тянувшагося ко мн!>: «у н е с и т е д!>тей! кричала она;
T a K ie гл а за о п а л я ю т ъ дЪтсшя д уш и ».
Они кашляютъ,. когда я говорю: они думаютъ, что
каш ель — возражеш е противъ м огучихъ вЪтровъ, — они
ничего не догадываются о шум!. м оего счастья!
«У насъ еще н !т ъ времени для З а р а т у ст р ы », —
такъ возраж аю тъ они; но что толку во времени, у
котораго « н Ъ т ъ в р е м е н и » для Заратустры?
И даже когда они восхваляю тъ меня: разв!> м огъ бы
заснуть я на сл а в !, ихъ? П о я сь изъ т ер ш я — х в а ла ихъ
для меня: он ъ зуди тъ еще, даже когда я снимаю его.
И вотъ чему научился я у нихъ: т о т ъ , кто хв алитъ ,
д !.л а е т ъ видъ, будто воздаетъ онъ должное, но на
с а м о м ъ д!>л!. о н ъ х очетъ получить еще больш е!
■ Спросите у моей ноги, нравится ли ей ихъ манера
хв а л и т ь и п ривлекать къ се б-! ! Поистин!., при такой
7*
 — 196 —

м е р к е и при таком ъ т и к ъ -та к ъ не хоч етъ она ни

танцовать, ни оставаться въ покое.
Они пр обую тъ хв а лить мн-fe м аленькую д обр од е тел ь
и привлечь меня къ ней; въ т и к ъ -та к ъ м аленькаго
счастья х о т е л и бы они увлечь мою ногу.
Я хож у среди э т и х ъ людей и дивлюсь; они и з м е л ь ­
ч а л и и все еще м ел ьч аю тъ ;— и д е л а е т ъ э т о и х ъ
учен!е о счастье и добродетели.
Они ведь и въ д обр од е тел и скромны, — ибо они
и щ утъ довольства. А с ъ д овольство м ъ м ож етъ мириться
т о л ь к о скромная д обр оде тель.
Правда, и они также учатся шагать по-своему и
шагать впередъ: но я называю э т о к о в ы л я н 1 е м ъ . —
И этимъ м еш а ю тъ они всякому, кто сп е ш и т ь .
И м н о п е изъ ни хъ идутъ впередъ и см отрятъ при
это м ъ назадъ, вытянувъ шею; я охотно толкаю ихъ.
Ноги и г л а з а не должны ни лгать, ни и зобли чать
другъ друга во лжи. Н о много лж и у м а л ен ьк и хъ людей.
Некоторые изъ нихъ обнаруж иваютъ свою волю,
но больш инство ли ш ь с л у ж и т ь чужой в о л е . Н е к отор ы е
изъ ни хъ искренни, но больш инство nnoxie актеры.
Есть между ними актеры б е зс о зн а тел ьн ы е и актеры
противъ воли, — искренше всегда редки, особенно
искреннее актеры.
Качества мужа з д е с ь редки: поэтом у и х ъ женщины
становятся мужчинами. Ибо т о л ь к о т о тъ , кто достаточно
мужчина, о с в о б о д и т ь въ ж ен щ и н е — ж е н щ и н у .
И в отъ худшее л и ц е м е р 1е, что в с т р е т и л ъ я у нихъ:
даже т е , кто п о велева ю тъ , подделы ваются подъ д обр о­
д е т е л и т е х ъ , кто с л у ж и т ь имъ.
«Я служу, ты служишь, мы с л у ж и м ъ »— такъ мо­
лится здесь ли ц е м е р !е господствую щ ихъ,—-но горе!
если первый господинъ есть т о л ь к о первый слуга!
 — 197 —

А х ъ , даже въ и х ъ лицемер1е з а л е т е л о любопы тство

моего взора; и я хорошо у га д а л ъ ихъ счаст1е мухи и
ихъ жуж ж аш е на о с в ещ ен н о м ъ со лн ц ем ъ оконном ъ
стекле.
С к о л ь к о вижу я доброты, с то льк о слабости. С кольк о
справедливости и сострадашя, с т о л ь к о слабости.
В с е они круглы, аккуратны и бл а госк л он н ы другъ
к ъ другу, какъ круглы, аккуратны и бла госк лон н ы
песчинки одна къ другой.
Скромно обн ять м аленькое сча ст ье— это называютъ
они «п о к о р н о стью П р о в и д е н ш » ! и при э т о м ъ они уже
скромно косятся на новое м ален ькое счастье.
В ъ сущности, въ своей п р ос тоте, они ж ел а ю тъ
л и ш ь одного: ч то б ъ никто не пр ичинялъ имъ страда-
шя. П о этом у они предупредительны къ каждому и де-
л а ю т ъ ему добро.
Но это трусость: хотя бы и назы валась она
«д о б р о д е т е л ь ю » .
И когда эти м ъ м ален ьки м ъ лю дям ъ случается го­
ворить грубо: я слы ш у въ г о л о с е и х ъ лиш ь хрипоту,—
ибо всякое дуновеш е в е т р а д е л а е т ъ ихъ хриплыми.
Хитры они, и у д обр од е тел ей ихъ хитрые пальцы.
Н о имъ недостаетъ кулаковъ, ихъ пальцы не у м е ю т ъ
сж иматься въ кулакъ.
Добродетелью считаютъ они все, что делаетъ
скромны мъ и ручнымъ: т а к ъ превратили они волка въ
собаку и самого ч е л о в е к а въ лучш ее домашнее жи­
вотное ч ел ов е к а .
«М ы с е л и между двухъ с т у л ь е в ъ » — т а к ъ говоритъ
м н е улы бк а ихъ — одинаково далеко о т ъ умирающ ихъ
глад1аторовъ и д ов о л ьн ы х ъ сви ней».
Н о эт о— п о с р е д с т в е н н о с т ь : хотя бы и на­
зы ва лась она умеренн остью .
 — 198 —

3.

Я хож у среди эти хъ людей и роняю много словъ:

но они не ум-Ьютъ ни брать, ни хранить.
Они удивляются, что я не приш елъ обли чать ихъ
похоти и пороки; но поистин-Ь, я не приш елъ также
предостерегать отъ карманныхъ воровъ1
Они удивляются, что я не желаю оттачивать и о б о ­
стрять ихъ мудрость: какъ будто у нихъ еще не до­
вольно тонкихъ мудрецовъ, чей г о л о с ъ скрипитъ, какъ
грифель по аспидной доск-Ь!
И когда я кричу: « К л я н и т е всЪхъ трусли вы хъ де-
моновъ въ васъ, которые ж ел а ли бы визжать, кре-
стом ъ складывать руки и п о к л он я ться »: они воскли-
цаютъ: «З а р а т у с т р а — нечестивецъ».
И особенно кричатъ о б ъ это м ъ ихъ проповедники
смирешя:— да, именно имъ лю блю я кричать въ самое
ухо: Да! Я - Заратустра, нечестивецъ!
Пропов-Ьдники смирешя! Всюду, гд-fe есть слабость,
бол-Ьзнь и гшеше, они ползаютъ, какъ вши; и тольк о
мое отвращеш е мЪшаетъ мн-Ь давить ихъ.
Ну, что-жъ! В о тъ моя проповедь для ихъ ушей: я —
Заратустра, нечестивецъ, который говоритъ: «к т о не­
честив-fee меня, чтобы я могъ радоваться его наставленпо?»
'V Я — Заратустра, нечестивецъ: гд-fe найду я подобныхъ
ce6fe? Подобны мн-fe вс-fe, кто отдаютъ себя самихъ
своей в ол -fe и сбрасываютъ съ себя всякое смиреше.
Я — Заратустра, нечестивецъ: я варю каждый слу­
чай въ своемъ KOTnfe. И тольк о когда онъ та м ъ
вполн-fe сварится, я прив-Ьтствую его, какъ мою пищу.
И поистин-Ь, м ноп е случаи п овелительно прибли­
ж ались ко мн-!,: но еще 6onfee п о вели те льн о говорила
 — 199 —

къ нимъ моя в о л я , и тотчасъ стояли они на коле-

няхъ, у м о ля я—
— умоляя, чтоб ъ д алъ я имъ пристанище и ока-
з а л ъ имъ сердечный пр1емъ, и льстиво уговаривая:
«видишь, о Заратустра, такъ тольк о другъ прибли­
жается къ другу!»
Но что говорю я тамъ, где н е т ъ ни у кого моихъ
ушей! И та къ стану я взывать ко всем ъ ветрамъ:
Вы все мельчаете, вы, маленьше люди! Вы ра сп а ­
даетесь на крошки, вы, любители довольства! Вы по­
гибнете еще —
— отъ множества вашихъ маленькихъ добродете­
лей, отъ множества вашихъ мелкихъ упущенш, отъ •
вашего постояннаго маленькаго смирешя!
Вы слишкомъ щадите, слишкомъ уступаете: такова
почва, на которой произрастаете вы! Но чтобъ дерево
стало б о л ь ш и м ъ, для этого должно оно обвить
крепюя скалы крепкими корнями!
Даже то, чего вы не исполняете, помогаетъ ткать
ткань всего человеческаго будущаго; даже ваше ничто
есть паутина и паукъ, живугцш кровью будущаго.
И когда вы берете, вы какъ бы крадете, вы, ма-
леньше добродетельные люди; но и среди мошенниковъ
говоритъ ч е с т ь : «надо красть тольк о тамъ, где нельзя
граби ть».
« Д а е т с я » — таково учеше смирешя. Но я говорю
вамъ, вы, любители довольства: берется и будетъ
все больш е браться о т ъ васъ!
А хъ, еслибъ вы сбросили съ себя всякое п о л у х о-
т е н i е и реш ительно отдались и л е н и и делу!
А хъ , еслибъ вы поняли мои слова: «д ел а й те , по­
жалуй, все, что вы хотите, — но прежде всего будьте
такими, которые м о г у т ъ хотеть!
 — 200 —

Л ю б и т е , пож алуй, своего ближ н яго, какъ себя, — но

прежде всего будьте такими, ко торы е любятъ са­
ми х ъ с е б я —
— любятъ вели кой лю бовью , лю бятъ в ел и к и м ъ
п р е з р е ш е м ъ ! » Т а к ъ гов о р и тъ З а р а ту стр а, нечестивецъ.—
Н о что говорю я та м ъ , г д е н е т ъ ни у кого м о и х ъ
ушей! З д е с ь еще ц е л ы м ъ ч а с о м ъ рано д ля меня.
С вой собственны й провозвестникъ я среди э т и х ъ
людей, свой собственный крикъ п е т у х а среди т ем н ы х ъ
у ли ц ъ .
Н о пр иб ли ж ается ихъ часъ! П р и б л и ж а е тся также и
мой! Часъ о т ъ часу стан овятся они меньше, б е д н е е ,
• б е з п л о д н е е , — б е д н а я т р а в а ’ б е д н а я з ем ля !
И скоро бу д у т ъ они стоять, подобно сухой степной
т р а в е , и поистин е, у с т а л ы е о т ъ себя сам ихъ; — и т о ­
мимые с к о р е е жаждой о г н я , ч е м ъ воды!
О, б л а го с л о в е н н ы й ч а съ м олн ш . О, та й н а передъ
п о л у д н е м ъ !— въ блуж даюнце огни н е к о г д а п ревращ у я
и х ъ и въ п р о в о з в е с т н и к о в ъ огненными языками: —
— - в о з в е щ а т ь б у д у тъ они н е к о гд а огненными языками:
О н ъ пр иближ ается, о н ъ б л и з о к ъ , в е л и к i й п о л д е н ь ! »

Т а к ъ г о в о р и л ъ З аратустра.

* *
*

На священной го р е.

«З и м а , з ла я гостья, си д итъ у меня въ доме; поси

н е л и мои руки о т ъ ея д руж ески хъ рукопожатш .
Я уважаю ее, эту злую гостью, но охо тно оставляю
ее с и д е т ь одну. Я л ю б л ю у б е г а т ь о т ъ нея; и если б е ­
жиш ь х о р о ш о , то и у б е г а е ш ь о т ъ нея!
 — 201 —

Съ теплыми ногами, съ теплыми мыслями б е г у я

туда, где стихаетъ ветеръ , — въ освещенный солнцемъ
у го л о к ъ моей священной горы.
Тамъ см ею сь я надъ моей суровою гостьей, и я
люблю ее, что она лови т ъ у меня въ доме мухъ и за-
став ляетъ стихать разный мелкш шумъ
Ибо она не любитъ,- если хочетъ п е т ь комаръ, или
даже ц е л ы х ъ два; она д е л а е т ъ улицу пустынной, такъ
что лунный с в е т ъ боится проникать туда ночью.
Она суровый гость, — но я чту ее. и не молюсь,
какъ изнеженные люди, пузатому кумиру огню.
Л уч ш е немного пощелкать зубами, ч е м ъ молиться
кумирамъ!— та к ъ хочетъ родъ мой. И особенно нена­
вижу я в с е х ъ кумировъ огня, пылкихъ, дымящихся и
удушливыхъ.
Кого я лю блю , того лю блю я больш е зимою, ч е м ъ
летомъ; лучше и с м е л е е см ею сь я надъ моими вра­
гами, съ техъ поръ, какъ зима сидитъ у меня въ
доме.
П оистине, с м е л о даже тогда, когда я з а п о л з а ю
въ постель: — тогда см еется и ш али тъ мое спрятав­
шееся счастье и мои обманчивые сны начинаютъ
смеяться.
Разве я ползаю? Никогда въ жизни не п о л з а л ъ я х
передъ сильны ми^и если лгалъ я когда-нибудь, то
л г а л ъ и з ъ любви. Поэтому в еселъ я и на зимней по­
стели.
Скромная п остель г р е е т ъ меня больше, ч е м ъ рос­
кошная, ибо я ревнивъ къ своей бедности. А зимою
она больш е всего верна мне.
Злобою начинаю я каждый день, я см ею сь надъ
зимою холодной ванною: за это ворчитъ на меня моя
строгая гостья.
 — 202 —

Т а к ж е л ю б л ю я ее щ ек отать маленькой восковой

свечкой: чтобъ она, наконецъ, выпустила небо изъ
п е п е л ь н о - с е р ы х ъ сумерокъ.
О собен но з лы м ъ бываю я утромъ: въ раннш часъ,
когда з вен и тъ ведро у колодца и раздается на с е р ы х ъ
у л и ц а х ъ т е п л о е рж аш е лошадей:
С ъ н е т е р п е ш е м ъ жду я, чтобы взошло, наконецъ,
ясное небо, зимнее небо с ъ с н еж н о й бородой, старикъ
с ъ п о б е л е в ш е й го л о в о й ,—
— М о л ч а л и в о е зимнее небо, часто умалчивающее
даже о своем ъ со лн ц е!
Н е у него ли научился я долгому, светлому мол-
чашю? И л и оно научилось ему у меня? Или каждый
и зъ н а съ са м ъ и з о б р е л ъ его?
М н огослож н о происхождеше всехъ хорош ихъ ве­
щей,-— в се хороиля веселы я вещи пры гаю тъ о т ъ радо­
сти въ б ь т е : какъ могли бы о н е это с д е л а т ь — т о л ь к о
одинъ разъ!
Хорош ая, веселая вещь такж е д ол гое молчаш е, и
хорош о также см отр еть, подобно зимнему небу, съ
ясны мъ откры ты м ъ л и ц о м ъ :—
— скрывать подобно ему свое солнце и свою не­
преклонную волю — солнце: по истине, х о р о ш о и зу чи лъ
я это искусство и это зимнее веселье!
М оя самая лю би м а я з л о б а и искусство въ томъ, чтоб ъ
мое м олчаш е научилось не выдавать себя м олч аш ем ъ.
Грем я словами и игральны ми костями, перехитряю
я т е х ъ , кто торж ественно ждетъ: отъ всехъ этихъ
строги хъ надсмотрщиковъ долж на у с к о л ь зн у т ь моя
воля И цель.
Ч т о б ъ никто не могъ ви деть основы и последней
воли моей, — для этого изобрелъ я д о л го е светлое
молчаше.
 — 203 —

Многихъ умныхъ встрЪчалъ я: они закрывали по-

крываломъ свое лицо и мутили свою воду, чтобъ ни­
кто не м огъ насквозь вид%ть ихъ.
Но именно къ нимъ обращ ались болЪе умные изъ
среды недовЪрчивыхъ и ищущихъ разгадокъ: именно у
нихъ вылавливали они н а и б о л е е припрятанную рыбу ихъ!
Н о умы светлы е, см ел ы е и прозрачные— они, по
моему, самые хитрые изъ всЪхъ молчаливыхъ: такъ
глубока основа ихъ, что даже самая прозрачная вода—
не выдаетъ ея.
Ты, молчаливое зимнее небо с ъ снЪжной бородой,
ты, раскинутый б-кпый покровъ надо мною! О, ты
небесный си м в о лъ моей души и ея радости!
И развЪ не д о л ж е н ъ я прятаться, какъ прогло-
тившш з ол ото, - чтобъ не распластали мою душу?
Разв-Ь не долженъ я пользоваться ходулями,
чтобъ не з а м е т и л и моихъ длинныхъ ногъ,— вс-Ь эти
мрачные завистники, окружающее меня?
Эти удушливыя, тепличныя, изношенныя, отцв’Ьтцпя1
истосковавцпяся души— какъ м о г л а б ы ихъ зависть
выносить мое счастье!
Поэтому я показываю, имъ тольк о зиму и л е д ъ на
моихъ вершинахъ— и не показываю, что моя гора
окружена также всЬми солнечными поясами!
Они слы ш атъ т ол ьк о свистъ м оихъ зимнихъ бурь:
и не слышатъ, что ношусь я также по теп лы м ъ мо-
рямъ, какъ страстные, тяжелые, горяч1е южные в%тры.
Они сож алЪю тъ также о моихъ несчастьяхъ и слу-
чайностяхъ:— но мое слово гласить: «предоставьте с л у ­
чаю идти ко мн1ь: невиненъ онъ, какъ малое дитя!»
Какъ м о г л и б ы они выносить мое счастье, еслибъ
я не н а л о ж и л ъ несчастш, зимней стужи, шапокъ изъ 6Ъ-
л а го медв-Ьдя и покрововъ исн'Ьжнагонеба на мое счастье!
 204 —

— е с л и б ъ са м ъ я не п и т а л ъ ж а л о с т и к ъ и х ъ с о-
страдан1ю: къ состраданию этихъ мрачныхъ за-
вистниковъ!
— Е с л и б ъ са м ъ я не в з д ы х а л ъ и не д р о ж а л ъ предъ
ними о т ъ холода, и не о д е в а л с я тергтЬливо, какъ
въ шубу, въ со стр ад аш е ихъ!
В ъ т о м ъ мудрая радость и благосклонность моей
души, что не пр ячетъ она своей зимы и с в о и хъ мо-
р о з н ы х ъ бу р ь ; она не п р ячетъ такж е и своей ознобы.
Д л я одного одиночество есть б е г с т в о б о л ь н о го ; для
другого одиночество есть б е г с т в о о т ъ б о л ь н ы х ъ .
Пусть с л ы ш а т ъ они, к а к ъ дрож у и вздыхаю я
о т ъ зимней стужи, вс4> эти бедные, зави стлив ы е не­
годяи, окружакпще меня! Н есм отря на эти вздохи и
дрожь, всетаки б 4>жалъ я изъ ихъ н а топ л ен н ы хъ
комн атъ.
П у с т ь они ж а л Ъ ю т ъ меня и взды хаю тъ вмЪсгЪ со
мною о моей ознобЪ: « о т ъ л ь д а п озн аш я о н ъ з а м е р -
знетъ е щ е ! » — т а к ъ ж а лу ю тся они.
А я тЪ м ъ врем енем ъ б-Ьгаю всюду, с ъ теп лы м и н о­
гами, на моей свящ енной гор%: осв'Ьщ енномъ со л н ц е м ъ
у г о л к у моей свящ енной горы пою и с м е ю с ь я надъ
всякимъ с о с т р а д а ш е м ъ ».

Т а к ъ п Ъ л ъ Заратустра.

О п р о х о ж д е ш и мимо.

И т а к ъ м едленно проходя среди м н оги хъ народовъ

и ч р е з ъ р а зли ч н ы е города, вер н у л ся За р а ту стр а о к ол ь-
ны м ъ п у те м ъ в ъ свои горы и свою пещеру. И вотъ,
 — 205 —

подошелъ он ъ неожиданно къ воротамъ большаго

города: но здЪсь бросился къ нему съ распростер­
тыми руками бЪснующшся шутъ и преградилъ ему
дорогу. Это б ы л ъ то т ъ самый шутъ, котораго народъ
называлъ «о б ез ья н о й Заратустры:» ибо он ъ кое-что
перенялъ изъ манеры его говорить и любилъ заим­
ствовать изъ сокровищницы его мудрости. И шутъ
т а къ говори лъ къ Заратустр-fe:
«О , Заратустра, зд-Ьсь больш ой городъ: т е б -fe здЪсь
нечего искать, а потерять ты можешь все.
К ъ чему з а х о гк п ъ ты пойти въ эту грязь? По­
ж а ле й свои ноги! П лю нь лучше на городсюя ворота
и — вернись назадъ!
Зд-Ьсь адъ для мыслей отшельника: здЪсь велиюя
мысли кипятятся живьемъ и развариваются на маленьшя.
ЗдЪсь разлагаются всЬ велишя чувства: зд^Ьсь
могутъ шум-Ьть тольк о маленьшя высохиня чувства!
Р а з в -fe ты не слышишь запаха бойни и харчевни
духа? РазвЪ не ст о и т ь надъ эти м ъ городомъ смрадъ
отъ умерщвленнаго духа?
РазвЪ не видишь ты, что души висятъ зд-Ьсь,
точно мягкая, грязныя тряпки? — И они д-Ьлаютъ еще
газеты изъ эти хъ тряпокъ!
Разв1
!, не слышишь ты, что духъ превратился зд%сь
въ простую игру словъ? Отвратительныя слова-помои
извергаетъ о н ъ !— И они д ^ ла ю т ъ еще газеты изъ
этихъ словъ-помоевъ!
Они гонятъ другъ друга и не знаютъ, куда? Они
распаляютъ другъ друга и не знаютъ, зач-Ьмъ? Они
гремятъ своей жестью, они звенятъ своимъ золотом ъ.
Они холодны и ищутъ себЪ тепла въ вин-fe; они
разгорячены и ищутъ прохлады у застывшихъ умовъ;
BCfe они хилы и больны общ ественнцмъ мн-Ьшемъ,
 — 206 —

B et похоти и пороки з д е с ь у себя дома; но сущ е-

ствую тъ з д е с ь такж е и д о б р о д е т е л ь н ы й , сущ ествуетъ
з д е с ь много ловкой, пристроивш ейся къ м е с т у д о б р о ­
детели:
М н ого ловкой добродетели съ пальцами, чтобъ
писать, и съ твер д ы м ъ местомъ, чтобъ си д е т ь и
ждать; она осыпана мелкими зв езд а м и на груди и
н аграж дена дочерьми и з ъ со ло м ы и б е з ъ с е д а л и щ ъ .
С у щ е с т в у е т ъ з д е с ь такж е много благочестгя, много
низкой л е с т и и угодничества п ередъ б о г о м ъ воинствъ.
Ибо «сверху» сы плю тся з в езд ы и м и л ости в ы е
п л е в к и ; в вер хъ тян ется каждая грудь б е з ъ звезды ,
У м еся ц а есть свой дворъ, и у двора— своя свита:
но на все, что и с х о д и т ь о т ъ двора, м о ля т ся нипце и
всякая л о в к а я нищ енская д о б р о д е т е л ь .
«Я служ у, ты служиш ь, мы с л у ж и м ъ » — т а к ъ м о­
лится господи ну всякая ловкая добродетель: чтобы
з а с лу ж ен н а я з в е з д а п р и ц еп и л а с ь, наконецъ, ко вп алой
груди!
Н о м е с я ц ъ вращается ещ е в ок ру гъ всего земного:
т а к ъ вращ ается и господи нъ в о к р у гъ самаго, что ни
есть з ем н о го :— а это ес т ь з о л о т о торгаш ей.
Б о г ъ вои нств ъ не ес т ь богъ золоты хъ сли тковъ ;
к о р о л ь п р ед п о ла га етъ , а т о р г а ш ъ — р а с п о л а г а е т ъ !
В о имя всего, что есть въ тебе с в е т л а г о , си л ь-
наго и добраго, о, Заратустр а! плю н ь на э т о т ъ гор од ъ
т ор гаш ей и вернись назадъ!
З д е с ь т е ч е т ъ кровь испорченная и б л е д н а я и пе­
нится по в с е м ъ венамъ: плю н ь на б о л ь ш о й городъ,
на эту больш ую сорную яму, г д е н а к и п а е тъ всякая
пена!
П л ю н ь на го р о д ъ п о д а в л ен н ы хъ душ ъ и впалыхъ
грудей, з а в и с т л и в ы х ъ г д а з ъ и липкцхт? п а л ь ц е в ъ —-
 — 207 —

— на городъ нахаловъ, безстыдниковъ, писакъ,

крикуновъ и расп аленн ы хъ честолюбцевъ:—
— гд-fe все испорченное, зловонное, порочное, мрач­
ное, рыхлое, прыщавое, коварное собрано вм'ЬстЪ:—
— плю нь на больш ой городъ и вернусь н а з а д ъ !»—
Н о здЪсь пр ер валъ Заратустра бЪснующагося шута
и з а ж а л ъ ему ротъ.
«П е р е с т а н ь наконецъ! воскли к н улъ Заратустра, мнЪ
давно уже противны твоя р"Ьчь и твоя манера говорить!
ЗачЪмъ же та к ъ долго ж и л ъ ты въ болотЪ, что ты
самъ д олж енъ б ы л ъ сд ел а ться лягушкой и жабой?
Не течетъ ли теперь у тебя самого въ ж и л а х ъ
гнилая, пенистая, болотн а я кровь, что научился ты
т э к ъ квакать и поносить?
Почему не уш елъ ты въ лЪсъ? Или не пахалъ
землю? Р а з в -fe море не полно зелеными островами?
Я презираю твое презрЪше, и если ты предостере-
г а л ъ меня, — почему же не предостерегъ ты себя самого?
И з ъ одной т ол ьк о любви долж енъ исходить п о л е т ъ
презр-Ьшя моего и предостерегающей птицы моей: но
не изъ болота!
Тебя называютъ моей обезьяной, ты, б-Ьснуюшийся
шутъ: но я называю тебя своей хрюкающей свиньей,—
хрюканьемъ портишь ты мн4> мою хвалу безумству.
Что же заставило тебя впервые хрюкать? То, что
никто достаточно не л ьсти л ъ Te6t>:— поэтому и
сЬлъ ты вблизи этой грязи, чтоб ъ имЪть поводы
хрю кать,—
— чтобы имЪть многочисленные поводы для м е с т и !
И бо месть, ты, тщ еславны й шутъ, и есть вся твоя
пЪна, я хорошо ра згад а лъ тебя!
Но твое шутовское слово вредитъ мнЪ даже тамъ,
гд-fe ты правъ! И е с л и б ъ слово Заратустры б ы л о сто
 — 208 —

р а з ъ право: ты все таки вред ил ъ бы м нЪ— моимъ

с л о в о м ъ !»
Т а к ъ го в о р и лъ Заратустра; и онъ посмотр'Ьлъ на
больш ой городъ, вздохнулъ и долго м о лч а л ъ . Наконецъ
он ъ т а к ъ говорилъ:
«Мн^Ь противенъ также э т о т ъ больш ой городъ, а не
т о л ь к о э т о т ъ шутъ. И зд’ЬрСь и та м ъ нечего улучшать,
нечего ухудшать!
Г ор е этому больш ом у городу!— И мн-Ь х о т е л о с ь бы
уже вид'Ьть огненный сто лб ъ , въ которомъ сгоритъ онъ!
И бо та ю е огненные столбы должны предшествовать
великому полдню. Но всему свое время и своя со б ­
ственная судьба.
Н о такое поучеж е даю я тебЪ, шутъ, на прощаше:
гд-Ь н е л ьзя уже любить, т а м ъ нужно — п р о й т и . м и м о ! »

Т а к ъ го в о р и лъ Заратустра и п р ош ел ъ мимо шута

и бо л ьш о го города.
* *
*

Объ отступникахъ.

I.

« А х ъ , все уже п о б л е к л о и отцвЬло, что еще недавно

зелен ело и пестрело на это м ъ лу гу ? И сколько меду
надежды у н о с и л ъ я отсюда в ъ своей улей!
ВсГ> эти юныя сердца уже со старились — и даже не
состарились! только устали, оп ош ли л и с ь и успокои­
лись:— они называютъ это «м ы опять стали набож ны ».
Еще недавно в и д ^ л ъ я и х ъ на разсв'Ьт’Ь, идущими
на см Ълы хъ ногахъ: но и х ъ ноги познаш я устали, и
теперь бр ан ятъ они даже свою утреннюю с м е л о с т ь !
 — 209 —

П о и ст и н е , м н оп е изъ ни хъ когда-то поднимали

свои ноги, какъ танцоры, ихъ м ан и лъ с м е х ъ въ моей
мудрости:— по том ъ они одумались. Т о л ь к о что в и д е л ъ
я ихъ с о гб е н н о — ползущ ими ко кресту.
В ок р у гъ с в е т а и свободы когда-то порхали они, какъ
мотыльки и юные поэты! Нем ного старше, немного холод ­
нее: и они уж е с е л и за печку, к а к ъ глупцы и ханжи.
Н е по том у л и поникло сердце ихъ, что какъ китъ
п о гл о ти л о меня одиночество? Б ыть можетъ, долго, с ъ
тоскою, тщ етно п рислуш и валось ихъ ухо къ призыву
моихъ т р у б ъ и м оихъ герольд овъ ?
— Ахъ! Всегда бы ло м ало такихъ, чье сердце
надолго со хра ня етъ смелость и пыль; у таки хъ
даже д ухъ остается настойчивымъ. О ста л ьн ы е мало­
душ ны.
О стальны е: это всегда больш инство, вседневность,
излиш екъ, многое множество — в с е они малодушны.
К т о п о до бен ъ мне, том у в стр етя тся на пути пере-
живашя, подобный моимъ: т а к ъ что его первыми това­
рищами б у д у т ъ трупы и паяцы.
Его вторыми товарищами— т е , кто назовутъ себя
верующими въ него: живая толп а, много любви,
много безумия, много безбородаго почиташя.
Н о к ъ эти м ъ вер ую щ им ъ не д о л ж е н ъ привязывать
своего сердца то тъ , кто подобенъ мне среди людей;
въ э ту весну и пестрые л у г а не д о лж ен ъ в ер и ть тотъ,
кто з н а ет ъ родъ человеческий, непостоянный и м а л о ­
душный!
Е с л и б ъ могли они быть иными, они и х о т е л и бы
иначе. Все, что на половину, портитъ ц е л о е . Что листья
б л е к н у т ъ ,— на что т у т ъ ж аловаться!
О ставь ихъ л е т е т ь и падать, о, Заратустра, и не
жалуйся! Л у ч ш е подуй на нихъ шумящими ветрами,
 — 210

«п одуй на эти листья, о, Заратустра, чтоб ъ все

поблекшее ск ор е й у л е т а л о о т ъ т е б я !»

2.

«М ы опять стали н а бож н ы » та къ признаются эти

отступники; и м н о п е и з ъ ни хъ еще сли ш к ом ъ мало­
душны, ч тоб ъ признаться.
И м ъ смотрю я въ глаза, имъ говорю я въ лицо
и въ румянецъ ихъ щекъ: вы т е , что опять м о л и т е с ь !
Н о это позоръ, молиться! Н е для всехъ, а для
тебя и для меня, и для т е х ъ , у кого въ г о л о в е есть
со в ест ь. Д ля т е б я это позоръ, молиться!
Ты знаешь хорошо: твой малодушный демонъ, си-
дящш въ т е б е , охотно складывающш руки и опускаю-
лцй ихъ на к о лен и , и лю бящ ш удобства: это тъ ма­
лодуш ный демонъ говори тъ тебе: «есть богъ!»
Но п о т о м у ты и принадлежишь къ боящимся
света, къ тФ.мъ, кому с в е т ъ не д аетъ покою; теперь
д о лж ен ъ ты с ъ каждымъ днемъ все глубж е засовывать
го л о в у свою въ тьму и смрадъ!
И по истине, ты хорош о вы-бралъ часъ: ибо теперь
вновь начинаютъ вы летать ночныя птицы. Часъ на-
сталъ для всехъ боящихся света, часъ остановки,
когда они не «о с т а н а в л и в а ю т с я ».
Я слы ш у и чувствую: н а с т а л ъ ихъ часъ для охоты
и тор ж ественн ы хъ шествж не для дикой охоты, а для
мягкой, вялой и вы слеж иваю щ ей охоты людей тихо
ступаю щ ихъ и тихо молящихся,
— для охоты на чувстви тельн ы хъ ханжей: в се мы­
шеловки для сердецъ теп ер ь оп ять разставлены ! И где
 — 211 —

ни поднимаю я завесы , отовсюду в ы лета етъ ночная

бабочка.
Не сид-krra ли она, спрятавшись вм-kcrfe с ъ другой
ночной бабочкой? Ибо всюду чувствую я присутствие
м ален ьки хъ скрытыхъ общ инъ; а гдЪ сущ ествуютъ
п р т т ы , т а м ъ сущ ествуютъ новые богомольцы и смрадъ
отъ богомольцевъ.
Они сидятъ по цЪлымъ вечерамъ другъ у друга и
говорятъ : «б у д е м ъ опять какъ малыя д%ти и станемъ
взывать къ милосердному б о г у !» — устами и желудкомъ,
которые испорчены набожными кондитерами.
Или они смотрятъ долгими вечерами на хитраго,
подстерегающаго паука крестовика, который сам ъ про-
пов-Ьдуетъ мудрость паукамъ и та къ учитъ ихъ: «п о д ъ
крестами хорошо ткать п аутин у!»
И ли они сидятъ по ц-Ьлымъ днямъ съ удочками у
б о л о т а и потому считаютъ себя г л у б о к и м и ; но кто
удитъ тамъ, гд-fe нЪтъ рыбы, того не назову я даже
поверхностнымъ!
И л и они съ благочестивой радостью учатся играть
на арфЪ у п"Ьвца-поэта, который хотЬлъ бы своей
игрою проникнуть въ сердца молодыхъ бабенокъ: —ибо
у с т а л ъ он ъ о т ъ стары хъ ба бъ и ихъ похвалъ.
Или они поучаются страху у полусумасшедшаго
ученаго, ожидающаго въ тем ны хъ комнатахъ появлеш я
духовъ,— тогда какъ ихъ духъ совсЬм ъ покинулъ ихъ!
И л и они слуш аю тъ старого бродягу музыканта, ко­
торый научился у печальны хъ в к гр ов ъ рыдашю зву-
ковъ; теперь вторитъ он ъ вкгру и въ звукахъ печали
пропов£дуетъ скорбь.
А иные изъ нихъ с д е л а л и с ь даже ночными сторо­
жами: они научились теперь трубить въ рогъ, д'Ьлать
ночной обход ъ и будить прошлое, давно уже уснувшее.
 — 212 —

П я ть с л о в ъ и з ъ прош лаго с л ы ш а л ъ я вчера ночью

у садовой стены : они исходили отъ эти хъ старыхъ
ночныхъ сторожей, печальны хъ и сухихъ.
« Д л я отца он ъ недостаточно заботится о своихъ
д'ктяхъ: ч е л о в е ч е с ю е отцы д'Ьлаютъ это л у ч ш е !»
« О н ъ сли ш к ом ъ старъ! О н ъ уже со в сЬ м ъ переста лъ
забо титься о своихъ д Ъ тя хъ » — т а к ъ отв-Ьчалъ другой
ночной сторожъ.
« Р а з в е у него есть дети? Никто не мож етъ этого
доказать, если о н ъ са м ъ не докажетъ! М н е давно х о ­
т е л о с ь , чтобы он ъ однажды основательн о д о к а з а л ъ э т о ».
«Д о к а з а л ъ ? К а к ъ будто о н ъ когда-либо что-нибудь
доказывалъ! Д о к аза тельства ему трудно даются; он ъ
придаетъ б о л ьш е значешя тому, чтобъ ему в е р и л и » .
«Д а ! да! В е р а д е л а е т ъ его блаженны мъ, в ер а въ
него. Т а к о в а привычка стар ы хъ людей! Т о же будетъ
и с ъ н а м и !»
— Т а к ъ говорили между собой два стар ы хъ ноч­
ныхъ сторожа и гонителя света, и з а т е м ъ печально
т рубили въ свой рогъ: это происходило вчера ночью
у садовой стены .
У меня же сердце надрывалось отъ см еху, оно
хотело разбиться, и не знало, куда ему деться? и
надорвало с е б е животъ.
П о и сти н е , моей смертью будетъ — задохнуться отъ
см еху, глядя на пьяны хъ о с л о в ъ и слуш ая ночныхъ
сторожей, сомневаю щ ихся въ бо ге.
Разве не прошло давнымъ давно время для
в с е х ъ подобны хъ сом н енш ? К т о с т а л ъ бы еще будить
старое, давно уснувш ее прошлое, враждебное свету!
У ж е давнымъ давно п р и ш елъ конецъ старымъ бо-
гамъ: — и поистине, у ни хъ б ы л ъ хороипй, веселый
божественный конецъ!
 — 213 —

Ихъ «с у м е р к и » не продолж ались до смерти, — о б ъ

этом ъ, конечно, л гу т ъ ! Напротивъ: однажды они сами
убили себя — с м Ъ х о м ъ!
Это случилось, когда самое нечестивое слово бы ло
произнесено однимъ б о г о м ъ , — слово: « Б о г ъ единъ! У
тебя не должно быть иного бога, кром^ м е н я !»— старая
борода, сердитый и ревнивый б огъ до такой степени
забылся:
И вей боги смеялись тогда качаясь на своихъ
сид’Ьньяхъ, и восклицали: ’ « Р а з в ^ не въ т о м ъ бож е­
ственность, что сущ ествуютъ боги, а не б о г ъ !»
ИмЪющш уши, да с л ы ш и т ъ ».
Т а к ъ гов о р и лъ Заратустра въ городЪ, который лю-
билъ онъ и который прозывался «П е с т р а я корова».
Отсюда остава лось ему всего два дня пути, ч то б ъ б ы л ъ
онъ опять в ъ своей пещер% и у своихъ зверей; и душа
его непрестанно радовалась в ъ виду близости возвра-
щешя.
* *
*

В о з в р а щ е н ) е.

«О , уединеше! Т ы уединеше, о т ч и з н а моя! С л и ш ­

комъ долго ж и л ъ я дикимъ на дикой чужбинЪ, чтобъ
не возвратиться со слезами к ъ т е б -fe!
Т еп е р ь пригрози мнЪ т ол ьк о пальцевъ, какъ гро­
з и т ь мать, теперь улы бн ись мн-Ь, какъ у лы ба ется мать,
теперь скажи только: «А кто однажды, какъ вихрь,
у л е т Ъ л ъ о т ъ меня?
«— кто, разставаясь, кричалъ: слиш ком ъ долго
сид'Ьлъ я въ одиночества, я разучился молчашю!
Этому, конечно, ты научился теперь?
 — 214 —

<0 , Заратустра, все знаю я: и то, что въ т о л п е ты

былъ б о л ^ е покинутымъ, ч'Ьмъ когда-либо одинъ
у меня!
«О д н о дело — покинутость, другое — уединеше!
этому — научился ты теперь! И что среди людей
будешь ты всегда дикимъ и чужимъ:
«— дикимъ и чужимъ, даже когда они л ю б я т ъ тебя:
ибо прежде всего хотятъ они, чтоб ъ щ а д и л и ихъ!
« З д е с ь же ты на родине и у себя дома; здесь мо­
жешь ты все высказывать и вытряхивать все основа-
шя, зд е сь нечего стыдиться чувствъ скрытыхъ и скупыхъ.
«С ю д а приходятъ в с е вещи, ласка ясь къ твоей речи
и заискивая у тебя: ибо о н е х отя тъ скакать верхомъ
на твоей спине. В ер хом ъ на в с е х ъ си м волахъ скачешь
ты з д е сь ко всЪмъ истинамъ.
«П р я м о и искренне можешь ты говорить зд е сь ко
вс4>мъ вещамъ: и по истине, какъ похвала, звучитъ въ
и хъ ушахъ, что одинъ со всеми вещами — говоритъ
прямо!
« Н о иное д-Ьло— покинутость. Ибо, помнишь ли ты,
о, Заратустра? Когда твоя птица кричала надъ тобой,
когда ты с т о я л ъ въ л е с у , въ нерешимости, не зная,
куда идти, близкш къ трупу:
- когда ты говорилъ; пусть ведутъ меня мои
звери! Среди людей ок азалось о п ас н е е быть, чемъ
среди зверей; -— э т о бы ла покинутость!
« И помнишь ли ты еще, о, Заратустра? Когда ты
с и д е л ъ на своемъ острове, среди пустыхъ ведръ источ-
никъ вина, отдавая себя жаждущимъ и разливая себя
б е зъ счету:
«— пока, наконецъ, ты не с и д е л ъ одинъ, жажду
щш, среди пьяны хъ и не ж а лов ался по ночамъ: «б р а т ь
не есть л и бол ьш ее наслаждеше, ч е м ъ давать? И красть
 — 21 5 —

не есть ли еще больш ее наслаждеше, чем ъ б р а т ь ? »—

Это была покинутость.
« И помнишь ли ты еще, о, Заратустра? Когда при­
близи лась твоя тишина и гнала тебя прочь отъ тебя
самого, когда говорила она злы м ъ шопотомъ; «С каж и
свое слово, и умри!»
« — когда она заставила тебя с о ж а л е т ь о всякомъ
твоемъ ожиданш и молчанш и приводила въ уныже
твое кроткое мужество. Э т о была покинутость!»
О, уединеше! Ты, уединеше, отчизна моя! Какъ
блаженно и нежно говоритъ мне твой голосъ!
Мы не спрашиваемъ другъ друга, мы не жалуемся
другъ другу, мы открыто идемъ в м е с т е въ открытый
двери.
(
Ибо открыто у тебя и светло: и даже часы б е гу т ъ
здесь б о л е е легкими шагами В ъ тем н о те время гнететъ
больше, чем ъ при св е те.
V"
З д есь раскрываются мне слова и хранилища словъ
всякаго бьтя: здесь всякое б ь т е хочетъ стать сло-
вомъ, всякое становлеж е хочетъ здесь научиться у
меня говорить.
Н о тамъ внизу— всякая речь напрасна! Тамъ за­
быть и пройти м и м о — лучшая мудрость: э т о м у — на­
учился я теперь!
Кто х о т е л ъ бы все понять у людей, долженъ бы лъ
бы ко всему прикоснуться. Но для этого у меня слиш-
комъ чистыя руки.
Я не хочу уже вдыхать дыхажя ихъ; ахъ, заче м ъ
я такъ долго ж илъ среди шума и зловоннаго дыхажя ихъ!
О, блаженная тишина вокругъ меня! О, чистый за-
пахъ вокругъ меня! О, какъ вдыхаетъ эта тишина
полною грудью чистое дыхаже! О, какъ она прислу­
шивается, эта блаженная тишина!
 — 216 —

Но тамъ внизу— все говоритъ, та м ъ все пропу­

скается мимо ушей. Т а м ъ хотя въ к о л о к о л а звони про
свою мудрость: торгаши на б а з а р е перезвонятъ ее зво-
ном ъ св о и хъ грошей!
Все у нихъ говоритъ, никто не ум Ъ етъ уже п о ни­
мать. Все падаетъ въ воду, ничто уже не падаетъ въ
г л у б о ш е родники.
Все у нихъ говоритъ, но ничто не удается и не
приходи ть к ъ концу. Все кудахчетъ, но кому же еще
хочется с и д еть въ г н е з д е и высиживать яйца?
Все у ни хъ говоритъ, все ра збавляется водою. И
что вчера еще бы ло слиш ком ъ твердо для самого вре­
мени и зубовъ его: сегодня виситъ изо рта у людей
настоящ аго изгрызанным ъ и обглоданны мъ.
Все у н и хъ говоритъ, все разглаш ается. И что н е ­
когда н а з ы в а л о сь тайной й д осто яш ем ъ душ ъ гл у б о -
кихъ, сегодня принадлеж итъ у ли чн ы м ъ тр у б ач а м ъ и
другимъ бабочкамъ.
О ты, странное ч е л о в е ч е с к о е существо! Т ы — шумъ
на тем н ы хъ у л и ц а хъ ! Т е п е р ь леж и ш ь ты о п я т ь позади
меня: — моя величайшая опасность л е ж и т ъ позади меня!
В ъ пощ а д е и ж алости л е ж а л а всегда моя величай­
шая опасность; а всякое ч е л о в е ч ес к о е сущ ество хочетъ,
чтоб ъ пощадили и п о ж а л е л и его.
С ъ невысказанными истинами, с ъ руками безумца
и съ растраченны мъ сердцемъ, богатый м аленькою
лож ью сострадашя: т а к ъ ж и л ъ я всегда среди людей.
Переодетымъ сиделъ я среди нихъ, готовый не
узнавать себя, чтобъ т о л ь к о переносить ихъ, и ст а ­
раясь у в е р и т ь себя: «гл у п е ц ъ , ты не знаеш ь л ю д ей !»
П е р еста ю тъ знать людей, когда ж ивутъ среди нихъ:
сли ш к ом ъ много напускного во в с е х ъ л ю д я х ъ ,— чего
х о тя тъ т а м ъ дальн озорю е, проницательные глаза!
 — 217 —

И когда они не узнавали меня: я, безумецъ, щ ад и лъ

ихъ за это больш е, ч е м ъ себя: привыкнувъ строго о т­
носиться къ себе и часто еще мстя самому с е б е за
эту пощаду.
Искусанный ядовитыми мухами, изрытый подобно
камню безчисленными каплями злобы, т а к ъ сиделъ я
среди ни хъ и еще стар ался у в е р и т ь себя: « н е виновно
все ничтожное въ своем ъ н и ч т о ж е с т в е !»
Осо бен но т е х ъ , кто называли себя «д о б р ы м и », на-
ход и лъ я самыми ядовитыми мухами: они кусаютъ въ
полной невинности, они л г у т ъ въ по лн ой невинности:
какъ м о г л и бы они бы ть ко м н е — справедливыми!
Кто ж иветъ среди добрыхъ, того учитъ сострадание
лгать. С острадаш е д е л а е т ъ удуш ливымъ воздухъ для
всехъ свободныхъ душъ. И бо гл у п о с ть добры хъ не
измерима.
Скрывать себя самого и свое богатство - э т о м у
научился я та м ъ внизу: ибо каждаго сч и та лъ я еще
за нищаго духомъ. В ъ то м ъ бы л а лож ь моего состра-
дашя, что въ отношенш каждаго я зналъ,
— что въ отнош енш каждаго я в и д е л ъ и чувство-
валъ, ск ол ьк о бы ло ему д о с т а т о ч н о духа и сколько
б ы ло уже с л и ш к о м ъ много для него!
И х ъ надутые мудрецы: я н а з ы в а л ъ ихъ мудрыми, а
не надутыми,— т а к ъ научился я пр оглаты вать слова.
И х ъ могильщики: я н а зы ва лъ ихъ и зсл е д о в а те ля м и и
испы тателям и,— т а к ъ научился я з а м е н я т ь слова.
М огильщ ики выкапываютъ болезни себе. Подъ
старымъ м усоромъ сп ятъ вредныя испарешя. Н е надо
тревожить б ол ото . Надо жить на горахъ.
Съ блаж енством ъ вдыхаю я опять свободу горъ!
Након ецъ мой носъ избавился отъ запаха всякаго
ч еловеческа го существа!
 — 218 —

Возбужденная свЪжимъ воздухомъ, какъ отъ пЪни-

сты хъ винъ, ч и х а е т ъ моя душа,— чихаетъ и весело
приговариваетъ: на здор овье!»

Т а к ъ гово ри лъ Заратустра,

# , *
*

/-
О троякомъ злЪ

1,

« В о сн е, посл-Ьднемъ утреннем ъ с н е с т о я л ъ я с е ­
годня на высокой с к а л е ; — по ту сторону Mipa, дер-
ж а л ъ весы и в з в ’Ь ш и в а л ъ м1ръ,
О, сли ш к ом ъ рано утренняя заря подошла ко мне;
пылающая, она разбудила меня, ревнивая! Она всегда
р евнуетъ меня къ моему утреннему, знойному сну.
И зм ер им ы м ъ для того, у кого есть время. вЪсо-
мымъ для хорош аго весовщика, достижимымъ для
си л ьн ы хъ кры льевъ, возможнымъ для разгадки теми,
кто любитъ разгадывать божественный зи гадки: та-
кимъ н а ш е л ъ мой со н ъ м1ръ:
Мой сонъ, с м е л ы й п лаватель, полук орабль, полу-
в’Ьтеръ, молчаливый, какъ м отылекъ, нетерпеливый,
какъ со к о л ъ ; сколько у него сегодня терп%шя и вре­
мени, чтобы взвеш ивать м1ръ!
Н е внушила ли ему это тайно моя мудрость, см ею
щаяся, бодрствующая мудрость дня, которая н а с м е ­
хается надъ всеми «безк он ечны м и м1рами»? И бо она
говоритъ: « г д е есть сила, та м ъ становится хозяиномъ
п число; ибо у него б о л ьш е с и л ы » .
 — 219 —

К а к ъ увер ен н о с м о т р е л ъ мой со н ъ на эт о т ъ ко­

нечный м1ръ, безъ любопытства, бе зъ страха, безъ
мольбы:
— какъ будто наливное я блок о просилось въ мою
руку, спелое золотое яблоко, съ холодной, мягкой,
бархатистой кож ицей:— такимъ представлялся м н е м1ръ:
— какъ будто дерево кивало мне, съ широкими
ветвями, кр еп кое волею, согнутое для опоры и какъ
алта рь для у ста лаго путника: такимъ с т о я л ъ м1ръ на
моей высокой с к а л е ;
— какъ будто красивыя руки несли на встречу
мне ящикъ, — ящикъ, открытый для восторга стыдли-
выхъ, почтительны хъ гл а зъ : такимъ несся сегодня на
встречу м н е м1ръ:
— не на стольк о загадкой, чтоб ъ спугнуть чело­
веческую любовь, не на сто льк о разгадкой, чтобъ
усыпить человеческую мудрость: ч еловечески -доб ры м ъ
былъ для меня сегодня м1ръ, на который та къ зло
клевещ утъ!
К а к ъ благодарю я свой утреннш сонъ, что сегодня
на з а р е в з в е с и л ъ я м1ръ! Ч ел о в е ч е с к и добрым ъ при­
ш е л ъ ко м н е э т о т ъ со н ъ и у т е ш и т е л ь сердецъ!
И пусть днемъ поступлю я подобно ему, и пусть
его лучшее м н е п о сл у ж и ть примеромъ: хочу я теперь
полож ить на весы три худппя вещи и по человечески
взвеси ть ихъ.
Кто училъ б л а го сл о в л я т ь , тотъ у ч и л ъ и прокли­
нать: каюя же въ Mipe три н а и б о л е е пр ок ляты хъ
вещи? И х ъ хочу я положить на весы.
Сладостраст1е, властолюбие, себялю-
б i е: они были до сихъ поръ наиболее проклинаемы
и на нихъ клеветали и л га л и больш е всего,—-ихъ хочу
я по человечески взвесить.
 — 220

Ну, что-жъ! З д ес ь моя скала, а тамъ море: о н о

подкатывается ко мне, косматое, льстивое, верный,
старый, стоголовый чудовищный песъ, любимый мною!
Ну, что-жъ! Здесь я хочу держать весы надъ бу-
шующимъ моремъ: и свид-Ьтелемъ выбираю я, чтобъ
смотр'Ьлъ онъ,-— тебя, ты, одинокое дерево, сильно
благоухающее, с ъ широко раскинутой листвою, л ю би ­
мое мною!
П о какому мосту идетъ къ будущему настоящее?
Какое принуждеше принуждаетъ высокое склоняться
къ низкому? И что вели тъ высшему-— еще рости вверхъ?
Теп е р ь в-Ьсы въ равновесш и не подвижны: три
тяж елы хъ вопроса я бр оси лъ на нихъ, три тяж елы хъ
отв е та несетъ другая чашка весовъ.

2.

Сладостраст1е: для вс-Ьхъ, носящ ихъ власяницу и

презирающихъ тело, ихъ ж ало и столпъ, и «м 1ръ»,
проклятый у вс-Ьхъ мечтающихъ о другомъ Mip'fe: ибо
оно см еется и издевается надъ всеми учителями лжи.
Сладострастие: для толпы медленный огонь, на ко-
торомъ сгора етъ она; для всякаго червиваго дерева,
для всехъ тряпокъ вонючихъ готовая пылающая и
клокочущая печь.
Сладостраст1е: для свободныхъ сердецъ нечто не­
винное и свободное, счастье рая на з е м л е , избы токъ
благодарности всякаго будущаго настоящему.
Сладостраст1е: тольк о для увядшаго сладкш ядъ,
но для т е х ъ , у кого воля льва, великое сердечное подкре-
плеш е и вино изъ винъ, бла гоговей н о сбереженное.
 — 22 1 —

Сладострастие: великш симвомъ счастья для б о л е е

высокаго счастья и наивысшей надежды. Ибо многому
о б е щ а н ъ б ы л ъ бр ак ъ и больш е, ч е м ъ бракъ.
— многому, что более чуждо другъ другу, ч е м ъ
мужчина и женщина: — и кто же в п о л н е понималъ,
какъ чужды другъ другу мужчина и женщина!
С л а д о стр а сн е : — однако я хочу налож ить узду на
свои мысли и даже на свои слова: чтоб ъ не вторглись
въ мои сады свиньи и изступленные1
В ластолю б1 е:п ы ла ю щ ш би чъд ля са м ы хъ тв е р д ы х ъ с ер -
децъ, жестокая пытка, которую самый жестокш пригото-
в ляетъ для себя самого; мрачное п ламя живыхъ костровъ.
Властолюб1е: з ла я узда, налож енная на самые т щ е ­
славные народы; оно на см ех ается надъ всякой со м н и ­
т ел ьн ой д обр одетелью ; оно е з д и т ъ верхом ъ на всякомъ
к о н е и на всякой гордости.
Властолюб1е: зем летрясеш е, разрушающее и р а з л а ­
мывающее все гн илое и пустое внутри; катящшся, гро-
хочущш. наказующш разруш итель окрашенныхъ гро-
бовъ; сверкающей вопросительный з н а к ъ въ ряду пре-
ждевременныхъ ответовъ .
Властолюб1е: предъ взором ъ его ч е л о в е к ъ пресм ы ­
кается, гнется, р а б о л е п с т в у е т ъ и становится ниже зм ей
и свиньи: — пока, наконецъ, великое п р е з р е ш е не во­
зо п и т ь въ немъ.
Властолюб1е: грозный учитель великаго п р езреш я,
которое городамъ и царствамъ пр оп овед у етъ прямо въ
лицо: «У б и р а й т е с ь п р о ч ь ! » — пока сами они не возопятъ:
«П ора н а м ъ убираться пр очь!»
Властолюб1е: оно заманчиво поднимается къ чистымъ
и одинокимъ и вверхъ къ сам одо влею щ и м ъ верши-
намъ, пылая, какъ любовь, заманчиво рисующая п у р ­
пурный блаженства на зем ны хъ небесахъ.
 — 222 —

Властолюб1е: но кто на зоветъ его с т р е м л е н i е м ъ,

когда высокое стремится внизъ къ власти! П о и сти н е , н е т ъ
ничего б о л е з н е н н а г о въ таком ъ стрем ленш и нисхождеши!
Ч т о б ъ одинокая вершина уед ин ялась не на веки и
не д о в ольство вала сь сама собой; ч то б ъ гора с п у сти ла сь
къ д о л и н е , и в етр ы вершины къ низинамъ:
О, еслибъ кто н а ш ел ъ настоящ ее имя, ч т о б ъ на­
звать и почтить такое стр ем леш е! «Д а р я щ а я д о б р о д е ­
т е л ь » — такъ назвалъ однажды Заратустр а то, чему
н е т ъ имени.
И тогда с л у ч и л о с ь — и по истин е, с л у ч и л о с ь во пер­
вый разъ! — что его слово возвеличило с е б я люб1е,
хорошее, здоровое себялюбие, которое б ь е т ъ клю чем ъ
щ
изъ могучей души:
— и з ъ могучей души, которой принадлеж итъ вы со­
кое т е л о , красивое, п о б ед он осн ое и услаждающее, в о ­
кругъ котораго всякая вещь становится зерк алом ъ :
— гибкое, у беж д а ю щ ее тело, танцоръ, котораго
си м во ло м ъ и выражеш емъ с л у ж и т ъ душа, радующаяся
себе самой. Саморадость та ки хъ т е л ъ и душъ назы-
ва етъ сама себя: « д о б р о д е т е л ь ю » .
Своими словами о д о б р е и з л е огораж иваетъ себя
такая саморадость, какъ священной рощею; именами
своего счастья гон и тъ она отъ себя все пр езренн ое.
П рочь о т ъ себя гон итъ она все трусливое: она го­
воритъ: дурное — з н а ч и т ъ трусливое! Д остой ны мъ
п р е з р е ш я кажется ей всякш, кто постоянно заботиться,
вздыхаетъ и ж алуется, а также кто со би р ае тъ м а л е й л л е
выгоды.
Она пр езир аетъ такж е всякую уны лую мудрость:
ибо, поистине, су щ ествуетъ такж е мудрость, цветущая
во мраке, мудрость ночны хъ т е н е й , постоянно взды­
хающая: « В с е — с у е т а !»
 — 223 —

Она не л ю би тъ боязливой недоверчивости и т^хъ,

кто требуетъ клятвъ вместо взоровъ и протянутыхъ
рукъ; также всякой слиш комъ недоверчивой мудро-
ctm j — ибо такова мудрость душъ трусливыхъ.
Еще ниже ц е н и т ь она слишкомъ услужливаго, кто
тотчасъ , какъ собака, ложится на спину, смиреннаго;
и су щ ествуетъ также мудрость смиренная, по собачьи
униженная, смиренная и слиш ком ъ услужливая.
'щ, Ненавистенъ и противенъ ей тотъ , кто никогда не
хочетъ защищаться, кто проглатываетъ ядовитые плевки
и злобны е взгляды, кто слишкомъ т ер п е л и в ъ , кто все
переноситъ и в с е м ъ доволенъ: ибо таковы привычки
<J раба,
Раболепствуетъ ли кто предъ богами и стопами #
ихъ, предъ людьми и глупыми м неш ям и ихъ: на в с е
р абское плю етъ оно, это блаж енное себялюб1е!
Дурно: та къ называетъ оно все приниженное и при­
ниженно-рабское, глаза моргаюгще и покорные, с о к р у ­
шенный сердца, и ту лживую податливую породу, ко­
торая ц е л у е т ъ широкими, трусливыми губами.
И мнимую мудрость: такъ называетъ оно все, надъ
ч-Ьмъ мудрствуютъ рабы старики и усталые: и особенно
дурную мудрствующую глупость жрецовъ'
Мнимые мудрецы однако— это в се жрецы, в се
уставипе отъ Mipa и те, чья душа похожа на душу
женщины и раба, о, какъ игра ихъ всегда п р е с л е ­
довала себялюб1е!
И это должно было быть д обр одетелью и назы­
ваться добродетелью , ч т о б ъ пр еследовать себялюб1е!
Быть « б е з ъ с е б я л ю б }я »— этого х о т е л и бы съ полнымъ
основаш ем ъ сами себе все эти трусы и пауки кре­
стовики, уставипе о т ъ Mipa!

Но для в с е х ъ для нихъ приближается теперь день,

 — 224 —

перемЪна, мечъ судш, вел икiй полдень: тогда

откроется многое!
И кто назы ваетъ «я » здоровымъ и священнымъ, а
себялюб1е блаженнымъ, тотъ, поистин-fe, говоритъ, что
зн а етъ онъ, какъ прорицатель: «Вотъ, онъ при­
ближается, онъ б л и з о к ъ, велик1й п о л ­
день!*

Т а к ъ го в о р и л ъ Заратустра.

Д. О духЪ тяжести.

I.

« У с т а мои— уста народа: слиш ком ъ грубо и се р ­

дечно говорю я для изящ ныхъ людей. И еще б о л -fee
страннымъ звучитъ мое слово для в сЬ х ъ писакъ и
чернильны хъ душъ!
Моя рука— рука безумца: горе всЪмъ ст о л а м ъ и
стЪнамъ, и что можетъ дать м-Ьсто для украшенш и
для маранья безумца!
Моя 'нога нога лошади; с ъ ея помощью мчусь я
черезъ пни и камни, вдоль и поперекъ поля, и какъ
дьяволъ, радуюсь всякому бы строму 6fe>ry.
Мой ж елуд окъ - должно быть, ж елудокъ орла? Ибо
он ъ л ю б и т ъ больш е всего мясо ягненка. Но, во вся-
комъ с л у ч а -fe, о н ъ — ж елуд окъ птицы.
Вскормленный скудной, невинною пищей, готовый
и страстно ж елаю щ ш л ета ть и у л е т а т ь — таковъ я:
разв-fe я немножко не птица!
 2 25

И особенно потому, что враждебенъ я духу тяже

сти, в ъ это м ъ также природа птицы: и поистине, я
вра гъ см ертельны й, врагъ заклятый, вра гъ о т ъ рож­
денья! О, куда т ол ьк о ни летала и г д е т ол ьк о ни
бл у ж д а л а моя вражда!
О б ъ это м ъ я могъ бы сп’Ьть песню — и хочу ее
сп еть: хотя я одинъ в ъ пустом ъ д ом е и д о лж ен ъ пЪть
ее для своихъ собственныхъ ушей.
Есть, конечно, друпе певцы, у которы хъ тольк о
полный домъ делаетъ голосъ ихъ гибкимъ, руку
красноречивой, взоръ вы разительнымъ, сердце бод-
рымъ: - на н и х ъ не похож ъ я.

2.

Кт о научитъ однажды людей летать, сдвинетъ съ

м еста в с е пограничные камни; в с е йограничные камни
сами в з л е т я т ъ у него на воздухъ, землю вновь окре-
сти тъ о н ъ — им ен ем ъ « л е г к а я » .
Птица стр а ус ъ бежитъ бы стрее, ч е м ъ самая бы­
страя лошадь, но и она еще тяж ело прячетъ голову
в'ъ тяж елую землю: т а к ъ и ч е л о в е к ъ , не у м е ю щ ш еще
летать.
Т я ж е л о й кажется ему зем ля и жизнь; т а к ъ х о ч е т ъ
д ухъ тяжести! Н о кто хоче тъ бы ть легк и м ъ и птицей,
т о т ъ д о л ж е н ъ л ю би ть себя сам ого:— т а к ъ учу я.
Конечно, не любовью больныхъ и лихорадочныхъ:
ибо у н и х ъ и собственная лю бо вь дурно пахнетъ!
Надо научиться л ю би ть себя самого — т а к ъ учу я —
любовью здоровой и неиспорченной: чтоб ъ сносить себя
самого и не скитаться всюду.
Ницше— Такъ говорилъ Заратустра. 8
 — 226 —

Та к о е скиташ е называется «л ю б о в ь ю къ ближ­

н е м у » : с ъ помощью этого слова до си х ъ поръ л г а л и
и л и ц е м е р и ли б о л ьш е всего, и особенно т е , кого весь
м1ръ с н о с и л ъ с ъ трудомъ.
И поистине, это вовсе не зап овед ь на сегодня и
на з авт ра— н а у ч и т ь с я лю би ть себя. С кор ее, изъ
в с е х ъ искусствъ это самое тонкое, самое хитрое, п о­
сл е д н е е и самое тер пеливое.
Ибо для собственника все собственное бы ваетъ
всегда гл у бок о зарытымъ; и изъ всехъ сокровищ ъ
собственный кладъ выкапывается п о сл ед н и м ъ ,— т а к ъ
устр аи ваетъ д ухъ тяжести.
Почти с ъ к о лы б е ли даю тъ ужъ нам ъ въ н а с л е д ­
ство тяж елы я слова и тяж елы я ценности: «д о б р о » и
« з л о » — та къ называется это нашгеше. И ради н и хъ
пр ощ аю тъ намъ то, что ж ивемъ мы.
И кроме того по зв о ля ю тъ м алы м ъ детямъ при­
ходить къ с е б е, ч т э б ъ во-время запретить имъ лю би ть
са м ихъ себя: т а к ъ устраи ваетъ д ух ъ тяжести.
А мы —мы доверчиво тащимъ, что даютъ нам ъ.
въ наследство, на с и л ьн ы х ъ п л е ч а х ъ по безпдоднымъ
горамъ! И если мы обливаемся потомъ, нам ъ говорятъ:
«Д а , жизнь тяж ело н е с т и !»
Но т ол ьк о ч е л о в е к у тяж ело нести себя! Это п о­
тому, что та щ и тъ он ъ сли ш к ом ъ много посторонняго
на св о и хъ плечахъ. К а к ъ верблюдъ, становится он ъ
на к о л е н и и п о зв о ля етъ хорош енько навьючить себя.
Особенно ч е л о в е к ъ си льны й и выносливый, с п о с о б ­
ный къ глу бок ом у п о ч и т а н т : слиш ком ъ много п о с т о-
роннихъ тяж е лы хъ словъ и ц енн остей навьючи-
в а етъ он ъ на себя,— и жизнь кажется ему пустыней!
И поистине! Даже многое свое с о б ств е н н о е
тяж ело нести! Многое внутри человека похоже на
 — 227 —

устрицу, отвратительную и скользкую, которую трудно

схватить,—
— такъ что благородная скорлупа съ благород­
ными украшешями должна заступиться за нее. Но и
этому искусству надо научиться: и ме т ь скорлупою
прекрасный призракъ и мудрое ослЪплеш е!
И опять во многомъ можно ошибиться въ чело­
веке, ибо иная скорлупа бываетъ ничтожной и пе­
чальной и слишкомъ ужъ скорлупой. Много скрытой
доброты и силы никогда не угадывается: самыя драго­
ценный лакомства не находятъ любителей!
U Женщины знаютъ это, самыя драгоценный: немного
потолще, немного потоньше— о, какъ часто судьба с о ­
держится въ сто ль немногомъ!
Трудно открыть человека, а себя самого всего
труднее; часто л ж е т ъ духъ о душе. Т а к ъ устраиваетъ
духъ тяжести.
Но т о т ъ отк ры лъ себя самого, кто говоритъ: это
м о е добро и м о е зло: этимъ застави лъ онъ замол­
чать полукрота, полукарлика, который говоритъ: «Д о б р о
для в с е х ъ , з л о для в с е х ъ » .
Поистине, не лю блю я т е х ъ , у кого всякая вещь
называется хорошей и этотъ м1ръ даже наилучшимъ
изъ м1ровъ. И х ъ называю я вседовольными.
Вседовольство, умею щ ее находить все вкуснымъ:
это не лучшш вкусъ! Я уважаю упрямые, разборчивые
языки и желудки, которые научились говорить <'я»,
«д а » и «н етъ ».
^ Но все жевать и переваривать — это настоящее
свойство свиньи! Постоянно говорить: И - А — этому на­
учился т ол ьк о оселъ, и кто соответствую тъ ему по духу!
Густая желтая и яркая алая краски: ихъ требуетъ
мой вкусъ,— примешиваклцш кровь во в се цвета. Но
8*
 — 228 -

кто окрашиваетъ домъ своей б е л о й краской, обнару­

ж и в а е м вы беленную душу.
Одни влюблены въ мумш, друпе въ призраки; и
т е и друпе одинаково враждебны всякой плоти и
крови— о, какъ противны они моему вкусу! Ибо я
л ю блю кровь.
И т а м ъ не хочу я жить, гд е каждый плюетъ: та-
ковъ мой вкусъ,— лучше с т а л ъ бы я жить среди воровъ
и клятвопреступниковъ. Никто не носитъ зрлота во рту.
Н о еще проти внее м н е в с е прихлебатели; и самое
противное животное, какое в с т р е ч а л ъ я среди людей,
н а звалъ я паразитомъ: оно не х о т е л о лю би ть и однако
х о т е л о жить о т ъ любви.
Несчастными называю я в се хъ , у кого одинъ
то л ьк о выборъ: с д ел а т ь ся лю ты м ъ зверем ъ , или лю-
ты м ъ у кр отителем ъ зверей: у нихъ не постр оилъ бы
я шатра своего.
Несчастными называю я также и т е х ъ , кто всегда
д олж енъ б ы т ь на с т р а ж е ,— противны они моему
вкусу: все эти мытари и торгаши, короли и nponie
охранители страны и лавокъ.
П оистине, я также основательно научился быть на
стр а ж е ,— но т ол ьк о на стр а ж е самого себя. И
прежде всего научился я стоять, и ходить, и бегать,
и прыгать, и лазить, и танцовать.
Ибо въ т о м ъ мое у ч е т е : кто хочетъ научиться л е ­
тать, д олж енъ сперва научиться стоять, и ходить, и
бегать, и лазить, и танцовать:— н е льзя сразу научиться
летать!
По веревочной л е с т н и ц е научился я влезать -во
мнопя окна, проворно в л е з а л ъ я на высоюя мачты:
си д еть на высокихъ мачтахъ познашя к азалось мне
не м ал ы м ъ бла ж ен ств ом ъ,— -
 229 —

— г о р е т ь м алы м ъ огн ем ъ на высокихъ мачтахъ:

хотя м ал ы м ъ огнемъ, но бо л ьш и м ъ ут-Ьшешемъ для
сЪвш ихъ на м ель к о р а бел ьщ и к ов ъ и для потерп-Ьвшихъ
кораблекруш еш е!
Многими путями и способами д о ш ел ъ я до моей
истины не по одной л'Ьстниц'Ь поднимался я на вы­
соту, откуда мой в зор ъ у стр ем и лся въ мою даль.
И всегда неохотно сп ра ш и ва лъ я о д о р о г а х ъ ,— это
всегда бы ло противно моему вкусу! Я л у ч ш е самъ
воп рош а лъ и испы ты валъ дороги.
Испы тывать и вопрошать бы ло вс%мъ моимъ хо-
ж деш ем ъ:— и поистинЪ, даже о т в е ч а т ь надо научиться
на э т о т ъ вопросъ! Н о т а к о в ъ — мой вкусъ:
— ни хорошш, ни дурной, но м о й вкусъ, котораго
я не стыжусь и не прячу.
« Э т о — теперь м о й путь,— а гд-Ь же ва ш ъ ?» та къ
отвЪ чалъ я тЬ м ъ , кто спраш ивалъ меня о «п ути».
Именно о д н о г о п у т и — и не с у щ е с т в у е т ъ !»

Т а к ъ го в о р и лъ Заратустра.

(г О старыхъ и новыхъ скрижаляхъ.

1.

«Зд% сь сижу я и жду; всЬ старыя разбитыя скри­

ж али вокругъ меня, а также новыя, наполовину испи-
санныя. К огд а же на стан етъ мой часъ?—
— ч а съ моего нисхождешя, ч а съ моего заката: ибо
еще р а з ъ хочу я пойти к ъ людямъ.
 — 230 —

Его жду я теперь: ибо сперва должны м не пред­

шествовать знамешя, что м о й часъ насталъ, - именно,
см'Ьющшся л е в ъ со стаей голубей.
А пока говорю я самъ с ъ собою, какъ тотъ, у кого
есть время. Никто не разсказываетъ м н е ничего но
ваго: поэтому я разсказываю с е б е о самомъ себе.

* *

2.

Когда я приш елъ къ людямъ, я н а ш елъ ихъ сидя­

щими на старомъ предубеждены: в с е они верили, что
давно уже знаютъ, что для ч ел о в е к а добро и что для
него зло.
Старой утом ительной вещью казалась имъ всякая
р-Ьчь о добродетели, и кто хотелъ спокойно спать,
т о т ъ передъ отходомъ ко сну говори лъ еще о « д о б р е »
и «зле».
Э т у сонливость встряхн улъ я, когда сталъ учить:
никто не знаетъ е ще , что добро и что зло :—
если самъ он ъ не есть созидающш!
Но созидающШ — это тотъ, кто создаетъ ц е л ь для
ч ел ов е к а и даетъ з е м л е ея см ы слъ и ея будущее: онъ
впервые с о з д а е т ъ добро и з л о для в с е х ъ вещей.
И я в е л е л ъ имъ опрокинуть старыя каеедры и все,
на чем ъ т ол ьк о си д ело это старое предубеждеше; я
в е л е л ъ имъ см еяться надъ ихъ великими учителями
добродетели, надъ ихъ святыми и поэтами, надъ ихъ
избавителями Mipa.
Н адъ ихъ мрачными мудрецами в е л е л ъ я см еяться
имъ, и надъ теми, кто когда-либо, какъ черное п у­
гало, предостерегая, с и д е л ъ на дереве жизни.
 — 231 —

На краю ихъ больш ой улицы гробницъ сиделъ я

в м е с т е с ъ падалью и ястребами— и я с м ея лс я надъ
в с е м ъ прош лым ъ ихъ и гнилы мъ развалившимся бле-
скомъ его.
П оисти не, подобно проповедникамъ покаяшя и бе-
зумцамъ, изрекъ я свой г н е в ъ на все ихъ великое и
м а л о е ,— что все лучшее ихъ та къ ничтожно, что все
худшее ихъ та къ ничтожно!— -такъ с м е я л с я я.
Мое стрем леш е къ мудрости та къ кричало и с м е я ­
л о с ь во мне, поистине, она рождена на горахъ, моя
дикая мудрость! — мое великое, шумящее крыльями
стремлеше.
И часто уносило оно меня въ даль, въ высоту,
среди см еха: тогда л е т е л ъ я, содрагаясь, какъ стр ела ,
чрезъ опьяненный солн цем ъ восторгъ:
— туда въ далекое будущее, котораго не видала
еще ни одна мечта, на югъ б о л е е жаркш, ч е м ъ когда-
л и бо мечтали художники: туда, где боги, танцуя, с т ы ­
дятся всякихъ одеждъ: —
т а к ъ говорю я въ символахъ, и, подобно поэтамъ,
запинаюсь и бормочу: и Поистине, я стыжусь, что еще
д олж ен ъ быть поэтомъ! —
Туда, гд е всякое становление казалось мне бож е­
ственной пляской и шалостью, а м1ръ выпущеннымъ
на свободу, невзнузданнымъ,- убега ю щ и м ъ обратно къ
самому с е б е : —
какъ вечн ое бе гство многихъ боговъ отъ себя са-
м ихъ и опять новое искаше себя, какъ блаженное
противореч1е с е б е, повтореше и возвращеше къ себе
м ногихъ боговъ :—
Г д е всякое время к азалось м н е блаженной н а с м е ш ­
кой надъ мгновениями, гд е необходимостью бы ла сама
свобода, блаженно игравшая с ъ ж а лом ъ свободы:— ■
-
 — 232 —

Г д к снова н а ш е л ъ я своего стараго демона и за-

к лятаго врага, духа тяжести, и все, что с о зд а л ъ онъ:
насил!е, законъ, необходимость, слкдств1е, цкль, волю,
добро и з л о :—
Р а з в к не должны сущ ествовать вещи, на которы хъ
можно бы ло бы танцовать? Развк и з ъ -за того, что
есть л егк о е и самое л е гк о е ,— не должны сущ ествовать
кроты и тяж е лы е карлики?

* *
*

3.

Тамъ же поднялъ я на д орогк сл ов о «с в е р х ъ -ч е л о -

в к к ъ » и что ч е л о в к к ъ есть нкчто, что должно преодолеть,
— 1 что ч е л о в к к ъ есть мостъ, а не ц к ль: что он ъ
радуется своему полдню и вечеру, какъ пути, веду­
щему къ новым ъ утренним ъ зорямъ;
— слово Заратустры о вели ком ъ полднк, и что
еще н а в к с и л ъ я на человкка, какъ на вторую пур
пурную вечернюю зарю.
П о истинк, я д а л ъ ему увидкть даже новыя звкзды
и новыя ночи; и надъ тучами и д немъ и ночью раски-
н у л ъ я см к х ъ , какъ пестрый шатеръ.
Я на училъ его вск м ъ м о и м ъ мыслямъ и вск м ъ
с тр ем л еш я м ъ м о и м ъ: собрать воедино и вм кстк нести
все, что есть въ ч ел ов к к к отрывочнаго, загадочнаго и
ужасно случайнаго,—
— какъ поэтъ, отгадчикъ и и зба в и те л ь отъ случая,
я н а у ч и л ъ его быть со зи да теле м ъ будущаго и все, что
б ы л о,— спасти, созидая.
Спасти прош лое въ ч ел ов к к к и преобразовать все,
что « б ы л о » , пока воля не скажетъ: «Н о такъ хоткла
я! Т а к ъ захочу я » ,
 — 233 —

Э то н а з в а л ъ я ему и з ба влеш ем ъ, одно лиш ь это

училъ я его назы вать и зба в л еш ем ъ .
Т е п е р ь я жду с в о е г о избавлеш я, — чтоб ъ пойти
къ лю д ям ъ въ послЪднш разъ.
И бо ещ е одинъ разъ пойду я къ нимъ: с р е д и
ни хъ хочу я умереть, и умирая, хочу я дать имъ свой
б о г а гЬ й ш ш даръ!
У солнца научился я этому, когда закатывается
оно, б о г а т е й ш е е с в е т и л о : з о л о т о с ы п л е т ъ оно въ море
и з ъ н е истощ им ы х ъ сокровищницъ св о и х ъ ,—
— т а к ъ что даже б е д н е й ш ш ры бакъ гр еб е тъ з о л о -
тымъ вес л ом ъ ! Ибо это в и д е л ъ я однажды, и пока я
с м о т р е л ъ , слезы , не переставая, т е к л и и з ъ м оихъ гл а зъ .
П одобно со лн ц у хоч е тъ закатиться и Заратустра:
теп ер ь сидитъ о н ъ здесь и ждетъ; вок ругъ него с т а ­
рый, разбитыя скрижали, а такж е новыя,— наполовину
исписанныя.
* *
•*

4.

Смотри, в отъ новая скриж аль: но г д е же, братья

мои, которые в м е с т е со мной по н е су тъ ее въ долину
и мясистыя сердца?
Такъ гласитъ моя великая любовь къ самымъ
дальным ъ: не щади своего ближняго. Чело­
в е к ъ есть н ечто, что д олж но п р ео д о л е ть.
С у щ е ств у етъ много путей и с п о с о б о в ъ преодоле-
шя: ищи ихъ с а м ъ ! Но только ш утъ дум аетъ: « ч е -
р е зъ ч е л о в е к а можно п е р е п р ы г н у т ь » .
П р е о д о л е й самого себя даже въ своем ъ ближнемъ:
и право, которое ты можешь зав оевать с е б е, ты не
д о л ж ен ъ п о зв о ля ть дать т е б е !
 - - 234

Ч то ты д ел а е ш ь, этого никто не можетъ опять

с д е л а т ь т е б е . Знай, не сущ ес тву етъ возмезд1я.
К т о не можетъ п о в е л е в а т ь с е б е , д о л ж ен ъ повино­
ваться. И м н о п е м о г у т ъ повелевать се бе, но имъ
н едостаетъ еще многаго, чтобы уметь повиноваться
себе!

5.

Т а к ъ х очетъ характеръ душъ благородн ы хъ: оне

ничего не хотя тъ и м еть д а р о м ъ, всего м ен е е жизнь.
К т о и з ъ толпы, тотъ х о ч е тъ ж ить даромъ; мы же
друпе, кому дана жизнь, — мы постоянно размы ш ляемъ,
ч т о м огли бы мы дать лучш аго въ о б м е н ъ за нее!
И поистине, благородн а т а реч ь, которая гл а си т ь:
«ч т о ’ обещ аетъ н а м ъ жизнь, м ы хоти м ъ исполнить
для ж и з н и !»
Н е надо ж ел а ть наслаждаться, гд е нетъ места
для наслажденья. И — не надо ж е л а т ь наслаждаться!
И бо н а с ла ж де ш е и невинность — самыя стыдливыя
вещи; они не хотятъ, ч то б ъ искали ихъ. Ихъ надо
и м е т ь , — но и скать надо скорее вины и стра-
дашя!
* *
*

6.

О, мои брачья, кто первенецъ, тотъ приносится

всегда въ жертв/. А мы теперь первенцы.
Мы в с е истекаемъ кровью на та й н ы х ъ жертвенни-
кахъ, мы в с е горим ъ и жаримся въ честь стары хъ
идоловъ.
 — 235 —

Наше лучшее еще молодо: оно раздражаетъ старое

небо. Наше мясо н'Ьжно, наша кожа то л ьк о кожа яг­
ненка:— какъ не раздражать нам ъ старыхъ идольскихъ
жрецовъ!
Въ насъ самихъ живетъ еще онъ, старый
идольскш жрецъ, о н ъ жаритъ наше лучшее себЪ на
пиръ. А х ъ , мои братья, какъ первенцамъ не быть
жертвою!
Н о такъ хочетъ нашъ родъ; и я лю блю т-Ьхъ, кто
не хочетъ беречь себя. П огибаю щ и хъ лю блю я всею
своей любовью: ибо переходятъ они на ту сторону.

* . *
*

7.

Быть правдивыми’r-м о г у т ъ немнопе! И кто можетъ,

не хочетъ еще! В о меньше всего могутъ быть ими
добрые.
О, эти добрые! — Д о б р ы е люди никогда не
говорятъ правды; для духа быть такимъ добрымъ
— бол'Ьзнь.
Они уступаютъ, эти добрые, они покоряются, ихъ
сердце вторитъ, ихъ разумъ повинуется: но кто сл у ­
шается, т о т ъ не с л у ш а е т ъ самого себя!
Все, что у добрыхъ зовется злы м ъ, должно соеди­
ниться, чтобъ родилась единая истина: о, мои братья,
достаточно ли вы злы для э т о й истины?
Отчаянное дерзновеше, д олгое недов-bpie, жестокое
отрицаше, пресыщеше, надрЪзываше жизни— какъ р^д -
ко бы ваетъ это вмЪст'Ь. Но изъ такого сЪмени —
рождается истина!
 236 —

Р я д о м ъ съ нечистой со в е с т ь ю р о сл о до си х ъ
по р ъ все з н а н i е! Р а з б ей т е, разбейте, вы, познаю-
цце, старыя скрижали!
* *
*

8.

Когда бревна въ воде, когда мосты и пери ла пе­

рекинуты надъ рекою: поистине, не повЪрятъ, если
кто ск аж етъ тогда: « В с е п л ы в е т ъ ».
Даже глупы е будутъ пр оти воречить ему. «К ак ъ?
скаж утъ глупые, все п лы ветъ? В е д ь балки и перила
перекинуты напъ р е к о й !»
« Н а д ъ ре к ою все крепко, в се ценности вещей,
мосты, понят1я, все « д о б р о » и « з л о » — все это к р е п к о ! »
А когда приходитъ суровая зима, укротительница
р е к ъ : тогда и насмеш ники начинаютъ со мневаться; и,
поистин е, не одни т о л ь к о глу п ы е гов о р ятъ тогда: « Н е
все л и — с п о к о й н о ? »
«В ъ основе все с п о к о й н о » — это истинное учете
зимы, удобное для безп лодн аго времени, хорош ее у т е ­
ш е т е для засы п аю щ ихъ на зиму и сидящихъ з а печкою.
« В ъ о с н о в е все с п о к о й н о »: — но п р о т и в ъ этого
гов ори тъ в е т е р ъ въ оттепель!
В е т е р ъ въ о т т е п е л ь — это быкъ, но не пашущш, а
беш енн ы й быкъ, ра зруш итель, гн евн ы м и рогами ло-
мающш л ед ъ ! Л е д ъ ж е— л о м а е т ъ перила!
О, мои братья, не все л и п л ы в е т ъ т е п е р ь?
Н е в с е ли перила и мосты попадали въ воду? Кто же
ста н етъ д е р ж а т ь с я ещ е з а « д о б р о » и « з л о » ?
« Г о р е намъ! Б л а го намъ! Т е п л ы й в е т е р ъ п о д у л ъ !»
— Т а к ъ проповедуйте, мои братья, по в с е м ъ улицамъ!
* *
*
 — 237 —

9.

Есть старое безум1е, оно называется добро и зло.

В окр угъ прорицателей и звЪздочетовъ вращ алось до
си хъ поръ колесо этого безум1я.
Н е к о гд а в е р и л и въ прорицателей и зв-Ьздочетовъ:
и потому верили: « В с е судьба: ты долженъ, ибо такъ
, ^
надо!»
Зат'Ьмъ опять стали недов^рять всЬ м ъ прорица-
т е л я м ъ и зв'Ьздочетамъ: и п о т о м у верили: «В се сво­
бода: ты можешь, ибо ты хоч е ш ь!»
О, мои братья, о зв'Ьздахъ и о будущемъ до сихъ
п оръ т ол ьк о мечтали, но не знали и х ъ ; и п о т о м у о
добре и з л е до си хъ поръ только мечтали, но не
знали ихъ!
* *
*

10.
«Т ы не д олж енъ грабить! Ты не д олж енъ у б и ­
в а т ь ! » — таю я слова назывались некогда священными;
передъ ними преклоняли к о л е н а и головы, и къ нимъ
подходили разувш ихъ.
Н о я спрашиваю васъ: когда на с в е т е бы ло б о л ь ­
ше разбой ни ковъ и убшцъ, какъ не тогда, когда эти
слова быпи особенно священны?
Р а з в е въ самой жизни н-Ьтъ— грабежа и убшства?
И считать эти слова священными, р а з в е не значитъ —
убивать саму и с т и н у ?
И л и это не было проповедью смерти, считать священ-
нымъ то, что противоречило всякой жизни и убеж д а ло
не жить?— О, мои братья, разбейте, разбейте старыя
скрижали!
* *
*
 — 238 —

И.

МнЪ ж а ль всего прошлаго, ибо я вижу, что оно

отдано на п р о и з в о л ъ ,—
— отдано на п р ои зволъ милости, духа и безум!я
каждаго и з ъ п окол’Ьнш, которое идетъ и все, что было,
превращ аетъ въ мостъ для себя!
М о ж етъ придти великш тиранъ, з л о й демонъ, ко­
торый своей милостью и своимъ гнЪвомъ будетъ н а ­
си ловат ь все прош лое: пока оно не станетъ для него
мостомъ, знамешемъ, герольдом ъ и крикомъ пЪтуха.
Но вотъ другая опасность и мое другое со ж ал -fe-
Hie:-—память т-Ьхъ, кто и з ъ толпы, не идетъ дальш е
дЪда, — и с ъ дЪдомъ кончается время.
И та къ все прошлое отдано на произволъ: ибо
можетъ когда-нибудь случиться, что т о л п а стан етъ ь
^ г о с п о д и н о м ъ , и всякое время у т о н ет ъ въ мелкой водЪ,
Поэтому, о, мои братья, нужна новая аристо­
к р а т i n, противница всего, что есть всякая толп а и
всякш деспотизмъ, которая на новыхъ скриж аляхъ
снова напиш етъ слово: «б л а г о р о д н ы й ».
Ибо нужно много благородны хъ и разнородныхъ
благородныхъ, чтобъ составилась аристо­
к р а т i я! Или, какъ гов о ри лъ я однажды въ символ-Ь, « в ъ
т о м ъ божественность, что сущ ествуютъ боги, а не б о г ъ !»

* *
*

12 .

О, мои братья, я жалую васъ въ новую аристо-

кратш, что показываю вамъ: вы должны стать созида­
телями и воспи тателям и ,— се я те ля м и будущ аго,—
 — 239 —

— поистине, не въ аристократию, что могли бы

купить вы, какъ торгаши, золотомъ торгашей: ибо
мало ценности во всемъ томъ, что имЪетъ свою
цену.
Не то, откуда вы идете, пусть составитъ отн ы н е
вашу честь, а то, куда вы идете! Ваш а воля и ваши
шаги, идуцце дальш е васъ с а м и х ъ ,— пусть будетъ от­
н ы н е вашей новою честью!
^П о исти не, не то, что слу ж и ли вы князю— что зна-
чатъ теп ер ь князья! — или что были вы о п л о т о м ъ тому,
что стоитъ, чтоб ъ крепче стояло оно!
Н е то, что вашъ родъ при дворахъ с д е л а л с я при-
дворнымъ вы и научились, пестрые, какъ фламинго, ча ­
сами стоять въ м елководныхъ прудахъ.
— И бо уменье стоять есть за с л у га у придвор-
ныхъ; и в с е придворные вЪрятъ, что къ блаженству
п о с л е смерти принадлеж итъ— п о з в о л е н 1 е с е с т ь !
Т а к ж е и не то, что духъ, котораго они называю тъ
святымъ, велъ вашихъ предковъ въ земли обЬ това н-
ныя, которы хъ я не хвалю: ибо г д е выросло худшее
и з ъ в с е х ъ дер евъ — крестъ, - въ такой зем ле хвалить
нечего!
И поистине, куда бы не в е л ъ э т о т ъ «с в я той д у х ъ »
сво и хъ рыцарей, всегда беж али впереди таки хъ
ш ествш — козлы и гуси, безумцы и помешанные!
О, мои братья, не назадъ д о лж ен ъ с м о т р е т ь вашъ
аристократизмъ, а впередъ! Изгнанниками должны
вы бы ть изъ страны ваш ихъ отцовъ!
Страну вашихъ детей должны вы любитъ: эта
лю бо в ь да будетъ вашимъ новымъ аристократизмомъ,—
страну, еще не открытую, леж ащую въ сам ы хъ дале-
ки хъ моряхъ! И пусть ищ утъ и ищ утъ ея ваши ко­
рабли!
 — 240 —

Своими д етьм и долж ны вы и с к у п и т ь то, что вы

д ети своихъ отцовъ: все прош лое должны вы спасти
э ти м ъ путемъ! Э ту новую скриж аль ставлю я надъ
вами!
* *
*

1 3 .'

«К ъ чему жить? В се - суета! Ж и т ь — это м олотить

солому; жить - это сж игать себя и все-таки не со­
греться».
Э та старая болтовня все еще сл ы в етъ за « м у д ­
р о с т ь » ; за то, что стара она и п а хн етъ з атхл ы м ъ , еще
б о л е е уваж аютъ ее. Даже п л е с е н ь обла гор аж и ваетъ.
Дети могли т а к ъ говорить: они б о я т с я огня, ибо
он ъ о б ж о гъ ихъ! М ного ребяческаго въ ста р ы хъ кни-
г а х ъ мудрости.
И кто всегда «м олоти ть солом у», какое право
и м е е т ъ о н ъ х у л и т ь м оло тьбу! Т а к и м ъ глупцам ъ с л е д о ­
вало бы завязы вать ротъ!
Они садятся з а с т о л ъ и ничего не приносятъ съ
собой, даже здороваго голода; — и вотъ х у л я т ъ они:
« в с е — с у е т а !»
Н о хорошо есть и хорош о пить, о, мои братья,
это, поистине, не суетное искусство! Р а збей те, разбейте
скрижали т е х ъ , кто никогда не радуется!

14.

« Д л я чистаго все ч и сто »— такъ говори тъ народъ.

Н о я говорю вамъ: для свиней все превращается въ
свинью!
 — 241 —

П о э т о м у изступленны е и святоши, у которы хъ даже

сердце поникло, пропов-Ьдуютъ: « с а м ъ м1ръ есть гряз­
ное чудовищ е».
Ибо все они не чисты духомъ; особенно т е , кто
не находятъ ни покоя, ни отдыха, что не видели они
M ip a с з а д и,— эти мечтаюпце о другом ъ M ip e!

Имъ говорю я въ лицо, хотя это и звучитъ не

пристойно: м1ръ т Ь м ъ п о хож ъ на ч еловека , что и у
него есть задняя ча сть,— и лиш ь настолько это
верно!
С у щ е ств у етъ въ Mip-fe много г р я з и :— и это верно:
Н о поэтом у са м ъ м1ръ не есть еще грязное чудовище!
Е сть мудрость въ том ъ, что многое въ Mip-fe дурно
пахнетъ: но само отвращ еш е со зд а етъ крылья и силы,
угадываюиця источники!
Даже въ лу ч ш е м ъ есть и н ечто отвратительное;
и даже лучш ш человекъ есть нечто, что должно
п р ео д о л е ть!
О, мои братья, много мудрости въ том ъ, что много
грязи ес т ь въ Mip-fe!

15.

Я с л ы ш а л ъ , какъ благочестивы е мечтатели о другомъ

M ipt говори ли къ своей со вести, и поистин е, б е зъ
зло бы и лжи, — хотя и нетъ въ Mipe ничего более
лж иваго и з ло бн а го.
«П р е д о с т а в ь Mipy быть м1ромъ! Н е поднимай про-
тивъ него даже мизинца!»
«П усть, кто хочетъ, д уш итъ и колетъ людей, и
сдираетъ съ нихъ кожу: не поднимай противъ него
даже мизинца! Т а к ъ учатся они отрекаться о т ъ M i p a » .
 — 242 —

«А свой собственный р а з у м ъ — ты долж енъ самъ

задушить его; ибо это разум ъ M i p a се го,— та к ъ учишься
ты самъ отрекаться отъ M i p a » .
Р а збей те, разбейте, о мои братья, эти старыя скри­
ж али благоч естив ы хъ ! РазсЪйте сл ов а клеветниковъ
на М1ръ!
* *
*

16 .

«К то много учится, разучивается всякому сильному

ж ел а ш ю »-— т а к ъ ш епчутъ сегодня на в с е х ъ темныхъ
у лица хъ .
«М у д р о с т ь у то м ля етъ , ничто не вознаграждается;
ты не д олж енъ ж е л а т ь ! » — эту новую скриж аль наш елъ
я вывешенной даже на откры ты хъ площадяхъ.
Р азбей те, о, мои братья, разбейте и эту новую
скрижаль! Уто м л ен н ы е м1ромъ повысили ее, и пр оп о­
ведники смерти и тюремщики: ибо, смотрите, это
также есть проповедь, призывающая къ рабству!
Ибо они дурно учились и далеко не лучшему, и
всему сли ш к ом ъ рано и всему сли ш к ом ъ скоро: ибо
они плох о е л и , и потому они получили это тъ испор­
ченный ж елуд окъ ,—
— ибо испорченный ж елудокъ есть ихъ духъ: о н ъ
советуетъ смерть! Ибо, поистине, мои братья, д ухъ
есть желудокъ!
Ж и зн ь есть источникъ радости: но въ комъ гово-
ритъ испорченный желудокъ, отецъ скорби, для того
в с е источники отравлены.
П о зн ав а ть— это р а д о с т ь для того, въ комъ воля
льва! Но кто утомился, тотъ самъ д ел а е т с я лишь
«п ред м етом ъ в о л и » , с ъ нимъ играютъ в се волны.
 — 243

И такъ бы ваетъ всегда с ъ людьми слабыми: они

теряются на своихъ путяхъ. И наконецъ уста л ость и х ъ
еще спрашиваетъ: «К ъ чему ходили мы когда-то по
дорогамъ? В е з д е все равно!»
И м ъ пр1ятно слышать, когда проповЪдуютъ: «Н и ч т о
не вознаграждается! Вы не должны ж е л а т ь !» Н о ведь
это проповедь, призывающая къ рабству.
О, мои братья, какъ дуновеше св-Ьжаго ветра,
проходитъ Заратустра ко всЪмъ уставшимъ отъ ихъ
пути; M H orie носы заставитъ о н ъ еще чихать!
Даже сквозь стены проникаетъ мое свободное ды-
хаше, входитъ въ тюрьмы и плен ен н ы е умы!
Х о т е т ь освобождаетъ: ибо х о т е т ь значитъ созидать:
такъ учу я. И т о л ь к о для созидашя должны вы учиться!
И даже учиться должны вы сперва у меня уч и т ь с я ,
хорошо учиться! — ИмЪющш уши, да слыш итъ!

17.

Ч е л н ъ гото въ ,— на той с т о р о н е ты попадешь, быть

можетъ, въ вели кое ничто. - Н о кто хоч етъ вступить
въ это « б ы т ь м о ж етъ »?
Н икто и з ъ васъ не хочетъ вступить въ ч ел н ъ смерти!
К а к ъ же хотите вы тогда быть у т о м л е н н ы м и м ^ р о м ъ !
Уто м л ен н ы е м1ромъ! Вы даже еще не отр еш и ли сь
о т ъ земли! Похотливыми находилъ я васъ всегда въ
отношенш земли, еще влюбленными въ собственное
утом леш е землею!
Н е даромъ отвисла у васъ г у б а : — маленькое земное
ж ела ш е еще сидитъ на ней! А въ гл а зу — р а зв е не
плаваетъ облачко незабытой земной радости?
 — 244 —

Н а земл^Ь есть много хор ош их ъ изобр%тенш. изъ

нихъ одни полезны , друпя пр]ятны: ради ни хъ стоитъ
л ю би ть землю.
И м ноп я изобр4>тен1я н а с тол ьк о хороши, что являются,
какъ грудь женщины: одновременно полезн ы м и и пр1ят-
ными.
А вы уставш1е о т ъ Mipa и л ен и в ы е! В а с ъ надо посЬчь
розгами! Ударами розги надо вернуть вамъ р-Ьзвыя ноги.
Ибо: . ес л и вы не б ол ьн ы я и не отживппя твари,
о т ъ к о тор ы хъ у с т а л а земля, то вы хитрые л ен тя и , или
л ю би тел и наслажденш, прожорливые и угрюмые. И если
вы не хоти те снова весело бежать, вы должны —
исчезнуть!
Н е надо ж ел а ть бы ть врачемъ неизлечимымъ: та къ
у ч итъ З а р а ту стр а:— поэтом у вы долж ны исчезнуть.
Н о надо б о л ьш е м у ж е с т в а для того, чтобы о к о н ­
чить, ч4.мъ чтобы продолжать стихи: это' знаю тъ Bcfe
врачи и поэты.
* ч *
*
18.
О, мои братья, есть скрижали, созданный утом ле-
ш емъ, и скрижали, созданный гн илой л е н о с т ь ю : хотя
гово рятъ онЪ одинаково, но хотя тъ, чтобы с лу ш али
ихъ неодинаково.
Посм отри те на этого том ящ агося жаждой! Т о л ь к о
одна пядь еще отд Ъ ляетъ его о т ъ его ц4>ли, но отъ
у ста л ости л е г ъ о н ъ зд-Ьсь упрямо въ пыли: эт о т ъ храбрый!
О т ъ у ста л о сти з4>ваетъ о н ъ на путь, на землю, на
щЬль и на себя самого: ни одного шагу не хоче тъ
с д е л а т ь о н ъ д а л ь ш е ,— э т о т ъ храбрый!
И в отъ солнце п а л и т ъ его, и собаки л и ж у т ъ его
потъ: но онъ леж итъ зд'Ьсь въ своем ъ упрямств% и
предпочитаетъ том иться жаждой:
 — 245 —

— на разстоянш пяди отъ своей цЪли томиться

жаждой! И, поистинЪ, вамъ придется ещ е тащ ить его
за волосы на его н ебо,— этого героя!
Н о ещ е лучше, оставьте его л е ж а т ь тамъ, гдЪ о н ъ
л е г ъ , чтобы п р и ш елъ къ нему сонъ, у теш и тел ь, с ъ
шумомъ освЪжающаго дождя.
Оставьте его леж ать, пока о н ъ сам ъ не п р оснется,—
пока о н ъ са м ъ не откажется о т ъ всякой усталости и
о т ъ всего, чему учила у с т а л о с т ь въ немъ!
Только, мои братья, отгоните отъ него собакъ,
л ’Ьнивыхъ проны ръ и весь шумящш сбродъ:
— весь шумящш сбродъ людей «культурныхъ>>,
который лакомится потомъ героевъ!
* *
*

19.

Я замыкаю круги вокругъ себя и священный гр а­

ницы; все меньше поднимающихся со мною на все
бол4>е высоюя горы: я строю х р е б е т ъ и з ъ все бол4>е
свящ енны хъ горъ.
Н о куда бы ни з а х о т е л и вы подняться вмЪст'Ь со
мной, о, мои братья, смотрите, ч то б ъ не поднялся
вм-fccrk с ъ вами какой-нибудь п а р а з и т ъ !
П а р а з и т ъ - это червь, пресмыкающшся и гибкш,
ж елающ ш разж и р е ть въ бол ьн ы х ъ , изран ены хъ у г о л к а х ъ
вашего сердца.
И въ т о м ъ его искусство, что въ поднимающихся
душ ахъ о н ъ угадываетъ, гд-fe онЪ утомлены : въ вашемъ
ropt. и недовольств^, въ вашей нуж ной стыдливости
стр ои тъ о н ъ свое отв р ати тельн ое гнЪздо.
ГдЪ сильны й бы ваетъ сл а б ъ , а благородный с л и ш ­
комъ кр оток ъ,— т а м ъ стр ои тъ о н ъ свое отвр ати тель­
 — 246 —

ное гн-Ьздо: паразитъ ж иветъ тамъ, гдЬ у больш ого

ч еловека есть израненные уголки въ сердцЪ.
Какой родъ всего сущаго самый высшш и какой
самый низш 1 й? П а р а зи тъ самый низшш родъ; но кто
высшаго рода, т о т ъ кормитъ наибольш ее число пара-
зитовъ.
И бо душа, им ею щ ая очень длинную л ес тн и ц у и м о ­
гущая опуститься очень низко: какъ не си д еть на ней
наибольш ем у числу паразитовъ?—
— душа самая обширная, которая далеко можетъ
б е гать , блуждать и метаться въ себЪ самой; самая н е ­
обходимая, которая ради удовольств!я бросается въ
случайность:—
— душа сущая, которая погружается въ стан ов­
ление; имущая, которая х о ч е т ъ войти въ волю и въ
ж ела ш е:—
— убегаю щ ая отъ себя самой и широкими кру­
гами себя догоняющая; душа самая мудрая, которую
ти хонько п р иглаш аетъ къ себЪ безум1е: —
— н а и б о л -fee себя любящая, въ которой всЬ вещи
находятъ свой подъем ъ и свое нисхождеше, свой при-
л и в ъ и отли въ: - о, какъ не быть въ самой высо­
кой д у ш Ъ самымъ худшимъ изъ паразитовъ?

20 .

О, мои братья, разв-fe я жестокъ? Но я говорю; что

падаетъ, то нужно еще толкнуть!
Все, что о т ъ сегодня— падаетъ и разлагается: кто
з а х о т Ъ л ъ бы удержать его! Н о я— я х о ч у еще т о л к ­
нуть его!
 — 247 —

Знакомо ли вамъ наслаждеш е скатывать камни въ

отвесную глубину? - Эти люди о т ъ сегодня: смотрите
же на нихъ, какъ они скатываются въ мои глубины!
Я то л ьк о прелкщря для лучш и хъ игроковъ, о, мои
братья! Прим4,ръ! Д е л а й т е по моему прим-fepy!
И кого вы не научите летать, того научите— б ы-
стрЪе падать!—
* *
*

21 .

v Я л ю блю храбрыхъ: но недостаточно быть руба­

кой,— надо также знать к о г о рубить!
И часто бываетъ больш е храбрости въ томъ, чтобъ
удержаться и пройти мимо: чтобъ сохранить себя
для б о л е е достойнаго врага!
Враги у васъ должны быть то л ьк о таю е, которыхъ
бы вы ненавидели, а не таюе, ч т о б ъ ихъ презирать.
Надо, чтоб ъ вы гордились своимъ врагомъ; та къ у ч и л ъ
я уже однажды.
Для более достойнаго врага должны вы беречь
себя, о, мои друзья: поэтому должны вы проходить
мимо многаго,—
— особенно мимо многочисленной черни, крича­
щей вамъ въ уши о народе и народахъ.
Б ерегите свои гл а за чистыми отъ и х ъ « з а » и «п р о -
т и в ъ !» Т а м ъ много справедливаго, много несправедли-
ваго: кто з а г л я н е т ъ туда, негодуетъ.
За глян уть и р у б и т ь — это д е л о одной минуты: поэ­
тому уходите въ л е с а и вложите свой мечъ в ъ ножны!
Идите с в о и м и дорогами! И предоставьте народу
и народамъ идти своими! — поистине, темными доро­
гами, не освещ аемы ми ни единой недеждой!
 — 248

Пусть царствуетъ торгашъ тамъ, гд е все, что еще

блеститъ,— есть золото торгаша! Время королей про­
шло: что сегодня называется народомъ, не заслужи-
ваетъ королей.
Смотрите же, какъ эти народы теперь сами подра-
жаютъ торгашамъ: они подбираютъ малЪйцпя выгоды
изъ всякаго мусора!
Они подстерегаютъ другъ друга, они высматриваютъ
что-нибудь другъ у друга,— это называютъ они « д о б -
ромъ сос-Ьдствомъ». О, блаженное далекое время,
когда народъ говорилъ себе: « я хочу надъ народами—
быть г о с п о д и н о м ъ ! »
Ибо, мои братья, лучшее должно господствовать,
лучшее и х о ч е т ъ господствовать! И где у ч е т е гл а ­
си ть иначе, т а м ъ — н Ъ т ъ лучшаго.
* *
*•

22. v
Е слибъ э т и — имели хл-Ьбъ даромъ, увы! о чемъ кри­
чали бы о н и! И хъ пропиташе - вотъ настоящая пища для
ихъ разговоровъ; и пусть оно трудно достается имъ!
Они хищные звери: въ ихъ с л о в е «р а б о т а т ь »—
слышится еще и грабить, въ ихъ с л о в е «зар аб ота ть» —
слышится еще и перехитрить! Поэтому пусть оно
трудно достается имъ!
Т а к ъ должны они стать лучшими хищными з в е ­
рями, б о л е е хитрыми, более умными, более похо­
жими на человека: ибо челов-Ькъ есть самый v—
лучцпй хищный зверь.
У всЬхъ зверей человккъ уже ограбилъ добро­
д етели ихъ: поэтому изъ в се х ъ зверей человеку наи­
б о л е е трудно достается пропиташе его.
 — 249

Т о л ь к о еще птицы выше его. И ес л и б ъ человЪкъ

научился еще и летать, увы! куда б ы — ни залетк па
хищность его!
* *
*

23.

Я хочу видЪть мужчину и женщину: одного спо-

собнымъ къ войнЪ, другую способной къ д-Ьторожде
шю, но о бо и хъ способными къ пляскЪ головой и
ногами.
И пусть будетъ потерянъ для насъ тотъ день,
когда ни разу не плясали мы! И пусть ложной назо­
вется у насъ всякая истина, у которой не было смкха!

* *
*

24.

Заключен!е вашихъ браковъ: смотрите, чтобъ не

вышло оно плохимъ з а к л ю ч е н ! е м ъ ! Вы заключили
слишкомъ быстро: отсюда с л % д у е т ъ — нарушеще
брака!
И лучше еще нарушить бракъ, ч-Ьмъ гнуться и
лгать! —Т а к ъ говорила инЪ одна женщина: «да, я на­
рушила бракъ, но сперва бракъ сокруш илъ м еня!» .
П л о х и х ъ супруговъ находилъ я всегда самыми мсти­
тельными: они мстятъ цкпому Mipy за то, что уже не
м огутъ идти каждый отдельно.
П оэтом у я хочу, чтобъ честные говорили другъ
другу: «м ы лю би м ъ другъ друга: п о с м о т р и м ъ, мо-
жемъ ли мы продолжать лю би ть другъ друга! Или
со ю з ъ нашъ будетъ ошибкою?»
 — 250 —

— «Д а й те намъ срокъ и недолгш союзъ, чтобъ

видели мы, годимся л и мы для долгаго союза! В еликое
д'Ьло— всегда быть вдвоемъ!»
Т а к ъ сов-Ьтую я всЪмъ честнымъ; и чЪмъ бы ла бы
любовь моя къ сверхъ-челов-Ьку и ко всему, что должно
наступить, ес л и бъ я со в 4 тов а л ъ и говорилъ иначе!
Не т ол ьк о множиться, но и рости в в е р х ъ — о,
братья мои, да поможетъ вамъ садъ супружества!

* *
*

25.

Кто умудренъ въ старыхъ источникахъ, смотри,

тотъ будетъ въ конце концовъ искать родниковъ
будущаго и новыхъ источниковъ.—
О, мои братья еще не долго, и возникнутъ н о в ы е
народы, и новые родники зашумятъ, ниспадая въ
новыя глубины.
Ибо з е м л е т р я с е т е — засыпаетъ много колодцевъ и
создаетъ многихъ томящихся жаждою: но оно же вы-
зываетъ на с в е т ъ внутренняя силы и тайны.
Землетрясеш е открываетъ новые родники. При со-
трясенш старыхъ народовъ вырываются новые родники.
И кто тогда восклицаетъ: «С мотри, здесь единый
родникъ для многихъ жаждущихъ, единое сердце для
многихъ томящихся, единая воля для многихъ ору*
д ш »: — вокругъ того собирается народъ, т. е. много
испытующихъ.
Кто ум^етъ повелевать, кто долж енъ повино­
ваться— э т о испытуется тамъ! Ахъ, какимъ
долгимъ искашемъ, удачей и неудачею, изучешемъ и
новыми попытками!
 — 251 —

Ч еловеческое общество: это попытка, такъ учу

я ,— д ол гое искаше; но оно ищ етъ повел-Ьвающаго!— -
— попытка, — о, братья мои! Но не «д о го в о р ы »!
Р а збей те, разбейте это слово сердецъ мягкихъ и не-
р е ш и т е л ь н ы х ъ и людей половинчатыхъ!

* *
*

26.
1
О, братья мои! Въ комъ же л е ж и т ъ наибольш ая
опасность для всего ч е л о в е ч е с к а го будущаго? Не въ
добрыхъ ли и праведныхъ?—
— не въ т-Ьхъ ли, кто говоритъ и въ сердце чув-
ствуетъ: «м ы знаем ъ уже, что хорош о и что праведно,
мы достигли этого; горе т е м ъ , кто здесь еще и щ е т ъ !»
И какой бы вредъ ни нанесли злые: вредъ добры хъ
самый вредный вредъ!
И какой бы вредъ ни нанесли клеветники въ м1ръ:
вредъ д обр ы хъ самый вредный вредъ.
О, братья мои, въ сердце д обр ы хъ и праведныхъ
в о з з р е л ъ некогда Т о т ъ , кто тогда говори лъ : «это —
ф арисеи». Н о Его не поняли.
Сами добрые и праведные не должны бы ли понять
Его; ихъ д ухъ въ п л е н у у ихъ спокойной совести.
Г л у п о с т ь добрыхъ неизм ери м о умна.
Н о вотъ истина: добрые должны бы ть фари
сеями,— имъ нетъ другого выбора!
Добрые д о л ж н ы распинать того, кто находитъ
с е б е свою собственную д о бр одетель! Э т о — истина!
В торы м ъ же, кто о тк ры лъ страну ихъ, страну,
сердце и землю добры хъ и праведныхъ: б ы л ъ тотъ , кто
тогда вопрош алъ: « к о г о ненавидятъ они больш е всего?»
 — 252 —

Соз идаю щаго ненавидятъ они больш е всего:

того, кто разбиваетъ скрижали и старый ценности,
разруш ителя, — кого называю тъ они преступникомъ.
И бо добрые не могутъ созидать: они всегда
начало конца: —
— они распинаютъ того, кто пиш етъ новыя ц е н ­
ности на новыхъ скрижаляхъ, они приносятъ себе
въ жертву будущее, — они распинаютъ все ч еловеческое
будущее!
Д об р ы е— были всегда н а ч а ло м ъ конца.

* *
*Х*

27.

О, братья мои, поняли ли вы такж е и это слово?

И что с к а з а л ъ я однажды о «п ослед н ем ъ чело­
веке»?
В ъ комъ же леж итъ наибольш ая опасность для
всего челов е ч ес к а го будущаго? Не въ добрыхъ ли и
праведныхъ?
Разбейте, разбейте добрыхъ и правед-
н ' ы х ъ ! — О, братья мои, поняли ли вы также и это
слово?
* *
*

28.

Вы б е ж и те о т ъ меня? Вы испуганы? Вы дрожите

при это м ъ с л о в е ?
О, братья мои, когда я в е л е л ъ вамъ разбить д о б ­
ры хъ и скрижали добрыхъ: тогда впервые пустилъ я
ч е л о в е к а п л ы ть по его открытому морю.
 — 253 —

И теперь только наступ аетъ для него велию й

страхъ, великая осм отрительность, великая болезнь,
великое отвращеш е, великая морская болезнь.
Обманчивые берега и ложную безоп асность у казали
вамъ добрые; во лж и добрыхъ были вы рождены и
окутаны ею. Добры е все извратили и исказили до са ­
маго основашя.
Н о кто отк р ы л ъ землю « ч е л о в Ъ к ъ » , о тк р ы л ъ также
и зем лю « ч е л о в е ч е с к о е будущ ее». Теперь должны вы
бы ть м ореплавателям и, отважными, и терпеливы ми!
Х оди те прямо во-время, о, братья мои, учитесь х о ­
дить прямо! Море буш уетъ: м н о п е нуждаются въ васъ,
чтобы снова подняться.
Море буш уетъ: все въ море. Ну, что-жъ! впередъ!
старыя сердца моряковъ!
Что вамъ до родины! Туда стремится кора бль
нашъ, гд е с т р а н а детей нашихъ! Т а м ъ , на про­
сторе, б о л е е неистово, ч е м ъ море, буш уетъ наше ве­
ликое ж елаш е!

29.

« П о ч е м у ты такой твердый!— с к а з а л ъ однажды про •

стой у г о л ь алмазу; р а з в е мы не б л и з ю е родственники?»
П очем у вы так1е мягюе? О, братья мои, т а к ъ спра­
шиваю я васъ: р а зв е вы— не братья мои?
П очем у же вы т а ю е мягюе, т а ю е уступчивые, та ю е
податливые? Почему т а к ъ много отрицатя, отречешя
въ сердце вашемъ? Такъ мало рокового во в зоре
вашемъ?
И если вы не хотите быть роковыми и неумоли­
мыми: какъ могли бы вы в м е с т е со мною— побеждать?
 — 254 —

И если ваша твердость не хочетъ сверкать, р е за т ь

и разбивать: какъ могли бы вы некогда вместе со
мною — созидать?
И бо созидаюпце тверды. И блаж енством ъ должно
казаться вамъ налагать руку на ты сяч елеН я, к а к ъ на
воскъ,—
— блаж енством ъ писать на воле тысячел%тш
какъ на м ед и ,— тверже, благородн ее, ч е м ъ на меди.
С овсемъ твердымъ бываетъ тольк о самое благо­
родное.
Э ту новую скрижаль, о, братья мои, ставлю я надъ
вами: б у д ь т е тверды!

* *•
■*

30.

О, воля моя! Т ы отдыхъ о т ъ всякой нищеты, ты

необходимость моя! Предохрани меня отъ всякихъ
мален ьки хъ побед ъ !
Ты случайность души моей, которую называю я
судьбою! Т ы во м не! Надо мною! Предохрани и сбе­
реги меня для единой великой судьбы!
И п о сл ед н е е велич1е свое, о, воля моя, сохрани
для конца,— ч то б ъ бы ла ты неумолима въ победе
своей! А х ъ , кто не покорялся п о б е д е своей!
А х ъ , чей г л а з ъ не т е м н е л ъ въ эти хъ опьяняющихъ
сум ер ка хъ! А х ъ , чья нога не споты калась, и не разу-
чалась въ победе— стоять!
Да буду я готовъ и зрелъ въ великш полдень:
готовъ и з р е л ъ , какъ раскаленная до б е л а медь, какъ
туча, чреватая молш ями, и какъ вымя, вздутое отъ
м оло ка :— ;
 — 255 —

— готовъ для себя самого и для самой сокровенной

воли своей: какъ лукъ, пламенеющий къ с т р е л е своей,
какъ с т р е л а , плам енею щ ая к ъ з в е з д е своей:
— какъ звезда, готовая и з р е л а я въ п о лд н е своемъ,
пылающая, пронзенная, блаженная передъ уничто­
жающими с т р е л а м и солнца:—
— какъ само солнце и неумолимая воля его, го ■
товая къ уничтожению въ п о б е д е !
О, воля, отдыхъ отъ всякой нищеты, ты н ео б х о ­
димость м о я ! Сохрани меня для единой великой п о б е д ы !»

Т а к ъ говори лъ Заратустра.

ВыздоравливающШ.

1.

В ъ одно утро, вскоре п о с л е возвращения своего въ

пещеру, в скочи лъ Заратустра съ ложа своего, какъ
сумасшедшш, с т а л ъ кричать уж асны мъ голосом ъ , ма­
хая руками, какъ будто кто леж алъ на лож е и не
х о т е л ъ вставать; и та къ г р е м е л ъ г о л о с ъ Заратустры,
что з вери его, испуганные, пр и б еж а ли къ нему, и изъ
в с е х ъ но р ъ и щелей, со сед н и хъ съ пещерой Зара­
тустры, в с е животныя р а збеж а ли сь, улетая, у п о лзая и
прыгая, смотря по тому, къ чему даны были имъ ноги
и крылья ихъ. Заратустра же такъ говорилъ:
«В ста в а й , бездонная мысль, выходи изъ глубины
моей! Я п е т у х ъ твой и утренш я сумерки твои, заспав-
шшся червь: вставай! г о л о с ъ мой ра збуди ть тебя!
Расторгни узы сл у х а твоего: слушай! И бо я хочу
слы ш ать тебя! Вставай! Вставай! З д ес ь достаточно
грома, ч т о б ъ заставить и могилы прислушиваться!
 — 256 —

С отри сонъ, а также всякую близор ук ость, всякое

о с л Ъ п л е ш е с ъ г л а з ъ своихъ! С луш ай меня даже гла­
зами своими: г о л о с ъ мой л ек а р ств о даже для слЪпо-
рожденныхъ.
И когда ты проснешься, ты нав-Ьки останешься
бодрствующей. Н е т а к о в ъ я, чтобъ, разбудивъ пра-
ба бу ш ек ъ о т ъ сна, сказать и м ъ — ч то б ъ продолжали
он% спать!
Т ы шевелиш ься, потягиваеш ься и хрипишь? Вставай!
Вставай! Н е х р и п е т ь — говорить долж на ты! З аратустра
з о в етъ тебя, нечестивецъ!
Я, Заратустра, защ итникъ жизни, защ итникъ стра-
дашя, защ итникъ кр уга— тебя зову я, самую глубокую
и з ъ м ыслей моихъ!
Б л а г о мнЪ! Т ы идешь,— я слы ш у тебя! Бездна моя
говоритъ, свою последню ю гл у би н у и з в л е к ъ я на
свЪтъ!
Б л а го мий! Иди! Дай руку— ха! пусти! Ха, ха,—-
отвращ еш е! отвращеше! о т в р а щ е ш е !— rop-fe мнЪ!»

* *
*

2.

Н о едва Заратустр а с к а з а л ъ сл ов а эти, какъ у п а л ъ

замертво и д олго оставался какъ мертвый. Придя же
въ себя, о н ъ б ы л ъ бл-Ьденъ, д рож алъ, п р о д о л ж а л ъ л е ­
жать и долго не хот’Ь л ъ ни %сть, ни пить. Т а к о е со-
стояш е пр од олж алось въ немъ семь дней; зв-Ьри его не
покидали его ни днемъ, ни ночью, и только орелъ
улеталъ, чтобъ принести пищи. И все, что о н ъ н а х о ­
дилъ, и что сл у ч а ло с ь ему отнять силою, склады валъ
о н ъ на л ож е Заратустры: т а к ъ что Заратустра л е ж а л ъ ,
 — 257 —

наконецъ, среди ж ел ты хъ и красныхъ ягодъ, среди ви­

нограда, р о зов ы хъ я б лок ов ъ , б л а го в о н н ы х ъ т р а в ъ и кедро-
выхъ шишекъ. У ногъ же его были простерты два ягненка,
которы хъ о р е л ъ съ трудомъ о т н я л ъ у пастуховъ ихъ.
Наконецъ, после семи дней, поднялся Заратустра
на своемъ л о ж е , в з я л ъ въ руку розовое яблоко, поню
халъ его и н а ш ел ъ зап ахъ его пр1ятнымъ. То гд а по­
думали зв ери его, что н астало время заговорить съ нимъ.
« О , Заратустра, сказали они, вотъ уже семь дней,
какъ лежиш ь ты съ закрытыми глазами: не хочешь ли
ты, наконецъ, опять подняться на ноги?
Выйди изъ пещеры своей: м]р ъ ожидаетъ тебя, какъ
садъ. В е т е р ъ играетъ тяж е лы м ъ бла гоуха ш ем ъ , которое
просится къ тебе; и все ручьи хотели бы б е ж а т ь
в с л е д ъ за тобой.
В с е вещи тоскую тъ по т е б е , почему ты семь дней
оставался од ин ъ ,— выйди изъ своей пещеры! В с е вещи
хотя тъ быть твоими врачами!
Разве новое познаш е снизош ло къ теб е, горькое,
тяж елое? Подобно закисшему т ес ту , л е ж а л ъ ты, твоя
душа поднялась и раздулась за свои п р е д е л ы .»
«О , звери мои, отвечалъ Заратустра, продол­
жайте б о л та ть и позвольте м н е слуш ать васъ! Меня
освеж аетъ ваша болтовня: гд е бол та ю тъ , т а м ъ м1ръ
уже простирается предо мною, какъ садъ.
Какъ приятно, что ес т ь слова и звуки: не есть ли
слова и звуки радуга и призрачные мосты, перекину­
тые ч е р е з ъ все, что разъединено навеки?
У каждой души особый м^ръ; для каждой души вся­
кая другая душа потустороннш м!ръ.
Т о л ь к о между самымъ сходнымъ призракъ бываетъ
всего обманчивее; ибо чер езъ наименьшую пропасть
тр у д н ее всего перекинуть мостъ.
Н и ц ш е ,— Т а к ъ го вори л ъ З а р а ту с тр а 9
 — 258 —

Д л я меня — какъ сущ ествовало бы что-нибудь вне

меня? Н етъ ничего вне насъ! Но это забываемъ мы
при всякомъ звуке; и какъ отрадно, что мы забываемъ!
Имена и звуки не з а т е м ъ ли даны вещамъ, чтобъ
ч е л о в е к ъ освеж ился вещами? Говорить - это прекрасное
безум 1 е: говоря, танцуетъ ч е л о в е к ъ на в с е х ъ вещахъ.
К а къ npiHTHa всякая р е ч ь и всякая л о ж ь звуковъ!
Благодаря звукамъ танцуетъ наша лю бо вь на пестрыхъ
радугахъ».
— « О , Заратустра, сказали на это звери, для т е х ъ ,
кто думаетъ, какъ мы, в се вещи танцуютъ сами: все
приходитъ, подаетъ другъ другу руку, см еется и убе~
гаетъ — и опять возвращается.
Все идетъ, все возвращается; вечно вращается ко­
лесо б ь т я . Все умираетъ, все вновь расцветаетъ, вечно
б е ж и т ъ годъ б ь т я .
Все погибаетъ, все вновь устрояется; вечно строится
то т ъ же домъ б ь т я . Все разлучается, все снова другъ
друга приветствуетъ, вечно остается верны м ъ себе
кольцо б ь т я .
Въ каждый мигъ начинается б ь т е ; вокругъ каж­
даго « з д е с ь » катится « т а м ъ » . Ц ен тр ъ всюду. Кривая —
путь в еч н о с ти ».
«О , вы, проказники и шарманки! о т в е ч а л ъ З а ­
ратустра и снова улыбнулся, какъ хорошо знаете щы,
что должно было исполниться въ семь д'-'э :
— и какъ то чудовище з а п о л з л о м j въ глотк у и
душило меня! Но я откусилъ ему голову и отп лю н улъ
ее далеко отъ себя.
А вы вы уже с д ел а л и изъ этого уличную песнь?
А я л е ж у з д е с ь еще, утомленный этимъ откусывашемъ
и отплевывашемъ, еще больной отъ собственнаго из-
бавлешя.
 — 259 —

И вы смотрели на в с е э т о ? О, звЬри мои,

развЬ и вы жестоки? Неуж ели вы х о т е л и смотрЬть на
мое великое страдаше какъ д Ь лаю тъ люди? Ибо ч е л о ­
вЬкъ самое жестокое изъ всЬ хъ животныхъ.
Во время трагедш, боя быковъ и распятш онъ до
сихъ поръ лучше всего чувствовалъ себя на землЬ; и
когда он ъ наш елъ себЬ адъ, онъ сдЬлался его небомъ
на землЬ.
Когда большой челов-Ькъ кричитъ: — мигомъ подбЬ-
гаетъ къ нему маленькш; и языкъ виситъ у него изо
рта отъ удовольств 1 я. Но онъ называетъ это своимъ
«с о с т р а д а ш е м ъ ».
Маленькш человЬкъ, особенно поэтъ, — съ какимъ
жаромъ обвиняетъ онъ жизнь на словахъ! Слушайте
его, но не прослушайте радости во всЬхъ ж алобахъ его!
Это обвинители жизни; ихъ побЬждаетъ жизнь въ
одно мгновеше. «Ты любиш ь меня? говоритъ д ер зн о­
венная; подожди же немного, у меня нЬ тъ еще для
тебя времени».
Ч е л о в Ь к ъ для себя самого самое жестокое живот­
ное; и во всемъ, что зовется «гр Ь ш н и к ъ », «н есущ ш
к р е с т ъ » и «к а ю щ ш с я », не прослушайте радости, при-
мЬшанной къ этимъ ж алобам ъ и обвинешямъ!
А я са м ъ — не хочу ли я быть обвинителемъ чело-
вЬка? А хъ , звЬри мои, только одному научился я до
сихъ поръ, что человЬку нужно его самое зло е для
его же л у ч ш а го ,—
— что все самое зло е есть его наилучшая сила
и самый твердый камень для наивысшаго созидателя;
и что ч еловЬ къ долж енъ становиться лучше и злЬе;
Не за то б ы л ъ я пригвожденъ къ древу мученш,
что я знаю, что человЬ к ъ з о л ъ , — но за то, что я кри-
н а л ъ , какъ никто еще не кричалъ:
9*
 — 260 —

«А х ъ , его самое з л о е такъ ничтожно! А хъ, его самое

лучшее та къ ничтожно!»
Великое отвр ащ еш е къ человеку, оно душило
меня и зап олзло м не въ глотку: и что прорицатель
предсказывалъ: « В с е равно, ничто не вознаграждается,
знаше душ итъ».
Д о л п я сумерки тянулись предо мною, см ертельно
усталая, пьяная до смерти печаль, которая говорила,
зев а я во весь ротъ.
«В ечн о возвращается чел ов е к ъ , отъ котораго
у ст а л ъ ты, маленькш ч е л о в е к ъ » — та къ з е в а л а пе­
чаль моя, потягивалась и не могла заснуть.
В ъ пещеру превратилась для меня человеческая
земля, ея грудь ввалилась, все живущее стало для
меня человеческой гнилью, костями и развалинами
прошлаго.
Мои вздохи сидели на в с е х ъ человечески хъ моги-
л а х ъ и не могли встать; мои вздохи и вопросы кри­
чали, давились, грызли и ж аловились день и ночь:
- « а х ъ , ч е л о в е к ъ вечно возвращается! М аленькш
ч е л о в е к ъ вечно возвращается!»
Нагими в и д е лъ я некогда обоихъ, самаго больш ого
и самаго маленькаго человека: слишкомъ похожи они
другъ на друга, - еще слишкомъ ч е л о в е к ъ даже самый
больш ой челове к ъ !
Слиш ком ъ м алъ самый больш ой !— Это было отвра­
щеше мое къ человеку! А вечн ое возвращеше даже
самаго маленькаго ч е л о в е к а ! — Это было отвращеше
мое ко всякому сущ ествованш !
Ахъ, отвращеше! отвращеше! отв р ащ еш е !» Такъ
говорилъ Заратустра, вздыхая и дрожа, ибо онъ вспом-
н и лъ о своей боле зн и . Но тутъ звери его не дали
ему продолжать.
 — 261 —

«Перестань говорить, о выздоравливающж! — такъ

отвечали ему звери его, уходи отсюда и иди туда,
где М1ръ ожидаеть тебя, подобный саду.
Иди къ розамъ, къ пчепамъ и стаямъ голубей!
В ъ особенности же къ певчимъ птицамъ: чтобъ на­
учиться у нихъ п е т ь !
Ибо пеже свойственно выздоравливающимъ; здо­
ровый же пусть говоритъ. И если даже здоровый хо
четъ песенъ, онъ хочетъ другихъ песенъ, чем ъ выздо
равливающш».
« О , вы, проказники и шарманки, замолчите же!—
о тв еч алъ Заратустра и смеялся надъ речью своихъ
зверей. Какъ хорошо знаете вы, какое у т е ш е т е на-
ш елъ я себе въ эти семь дней!
Надо, чтобы снова я пелъ, — э т о утеш ете и
это вы здоровлете нашелъ я себе: не хотите ли вы и
изъ этого тотчасъ сделать уличную песнь?»
— «П ерестань говорить, отвечали ему во второй
разъ звери его: лучше, о, выздоравливающш, сделай
лиру себе, новую лиру!
Ибо видишь, о, Заратустра' Для твоихъ новыхъ
песенъ нужна новая лира.
Пой и шуми, о, Заратустра, врачуй новыми песнями
свою душу: чтобъ ты могъ нести свою великую
судьбу, которая не была еще судьбою ни одного ч е л о ­
века'
Ибо твои звери хорошо знаютъ, о, Заратустра,
кто ты и кемъ долженъ ты стать: смотри, т ы учи­
тель в е ч н а го в о з в р а щ е н ! я ,- -въ этомъ теперь
твое назначение!
Ты долженъ первымъ возвестить это уч ете,— и
какъ же этой великой судьбе не быть также и твоей
величайшей опасностью и болезн ью !
 — 262 —

Смотри, мы знаемъ, чему ты учишь: что всЬ вещи

вЬчно возвращаются и мы сами в м ЬстЬ съ ними, и
что мы уже существовали безконечное число р а з ъ и
всЬ вещи вм ЬстЬ съ нами.
Ты учишь, что сущ ествуетъ великш годъ становле-
н1я, чудовищно великш годъ: он ъ долж енъ, подобно
песочнымъ часамъ, вЬчно сызнова поворачиваться,
чтобъ течь сызнова и опять становиться пустымъ:
—- та къ что всЬ эти годы похожи сами на себя
въ бол ьш ом ъ и м а л о м ъ ,— такъ что и мы сами, въ
каждый великш годъ, похожи сами на себя, въ б о л ь ­
шомъ и маломъ.
И еслибъ ты захотЬлъ умереть теперь, о, З а р а ­
тустра: смотри, мы знаем ъ также, что с т а л ъ бы ты
тогда говорить къ самому себЬ: — но звЬри твои про-
сятъ тебя не умирать еще.
Ты с т а л ъ бы говорить безтрепетно, вздохнувъ н и ­
сколько р а з ъ отъ блаженства: ибо великая тяжесть и
уныше были бы сняты съ тебя, о, самый терпе­
ливый!
^Те п е р ь я умираю и исчезаю, ск а з а лъ бы ты, и
черезъ мгновеше я буду ничЬмъ. Души также смертны,
какъ и тЬла .
Но связь причинности, въ которую вплетенъ я,
опять возвратится,— она опячъ создастъ меня! Я самъ
принадлежу къ причинамъ вЬчнаго возвращешя.
Я снова возвращусь съ этимъ солнцемъ, съ этой
землею, с ъ этимъ орломъ, с ъ этой змЬею— н и къ
новой жизни, ни къ лучшей жизни, ни къ жизни,
похожей на прежнюю:
— я буду вЬчно возвращаться къ той же самой
жизни, въ бол ьш ом ъ и маломъ, чтобъ снова учить о
вЬчномъ возвращенш всЬ хъ вещей, —
 — 263 —

— чтобъ повторить слово о великомъ п о лд н е земли

и человека, чтоб ъ опять в озвести ть людямъ о сверхъ
человеке.
Я с к а з а л ъ свое слово, я разбиваюсь о свое слово:
т а к ъ хоче тъ моя вечная судьба,— какъ провозвестникъ,
погибаю я!
Часъ н асталъ, когда умирающш благославляетъ
самого себя. Т а к ъ — к о н ч а е т с я зак атъ Заратустр ы ».
С казавъ это, звери ум о лк ли и ждали, чтобъ З а р а ­
тустра что-нибудь ск а з а лъ имъ: но Заратустра не с л ы ­
ш алъ, что они умолкли. О н ъ л е ж а л ъ тихо, съ закры ­
тыми глазами, какъ спящш, хотя и не сп а л ъ онъ:
ибо о н ъ разговаривалъ въ это время съ своею душой.
Змея же и ор ел ъ , видя его такимъ молчаливымъ,
почтили великую тишину в ок ругъ него и удалились
осторожно.
* *
•X-

О великомъ томленш.

« О , душа моя, я науч илъ тебя говорить «с е г о д н я »

та къ же, какъ «н ек о гд а» и « п р е ж д е » , |и водить свои
хороводы надъ всеми « з д е с ь » , «та м ъ » и «т у д а » .
О, душа моя, я изба вилъ тебя о т ъ в с е х ъ закоул-
ковъ, от в р а т и л ъ о т ъ тебя пыль, пауковъ и сумерки.
О, душа моя, я см ы лъ съ тебя м аленькш стыдъ и
д о б р о д е тел ь закоулковъ, и у б е д и л ъ тебя стоять обн а­
женной предъ очами солнца.
Бурею, называемой «д ухом ъ», подулъ я на твое
волнующ ееся море; все тучи п р огн а л ъ я оттуда, я
зад уш и лъ даже душителя, называемаго « г р е х о м ъ » .
 — 264 —

О, душа моя, я д а л ъ т е б е право говорить «нетъ»,

какъ буря, и говорить « д а » , какъ гово ри тъ « д а » о т ­
верстое небо: теперь ты тиха, какъ с в е т ъ , и спокойно
проходишь чрезъ бури отрицания.
О, душа моя, я в о з в р а ти л ъ тебе свободу надъ
созданны мъ и несозданнымъ: и кто знаетъ, какъ ты
ее знаешь, радость будущаго?
О, душа моя, я у ч и л ъ тебя презрению, но не тому,
что приходитъ, какъ червоточина, а великому, любя­
щ ем у п р е з р е н ш , которое б о л ьш е всего л ю б и т ъ тамъ,
г д е оно больш е всего презираетъ.
О, душа моя, я у ч и л ъ тебя т а к ъ убеж дать, чтобы
ты самыя основаш я притягивала къ себе: подобно
солнцу, убеж д аю щ ем у даже море подняться на его
высоту.
О, душа моя, я с н я л ъ с ъ тебя всякое послушаш е,
коленопреклонеш е и раболепство; я сам ъ д а л ъ т е б е
имя « о т д ы х ъ отъ н и щ и ты » и « с у д ь б а » .
О, душа моя, я далъ тебе новыя имена и р а з н о ­
цветный игрушки, я назвалъ тебя «с у д ь б о ю » , «про-
с т р а н с т в о м ъ . п р ос тр а н с тв ъ », «п уп ови ной времени» и
«лазоревы м ъ колоколом ъ».
О, душа моя, твоей п о ч в е д а л ъ я испить всю муд­
рость, в се новыя вина и даже в с е незапамятно старыя,
к р еп ю я вина мудрости.
О, душа моя, всякое солнце и з л и в а л ъ я на тебя и
всякую тьму, и всякое м олчаш е и всякое т о м л е ш е ;—
ты вы ростала предо мной, какъ виноградный кустъ.
О, душа моя, оби льной и т я ж е ло й стоишь ты
теперь, какъ виноградный кустъ со вздутыми сосцами
и плотными тем но-золотисты м и гроздьями:—
— стесн ен н а я и придавленная своим ъ счастьемъ,
въ ожиданш избытка и стыдясь еще своего ожидашя.
 — 265 —

О, душа моя, не сущ ествуетъ теперь нигде другой

души, б о л е е любящей, б о л е е объемлю щ ей и б о л е е о б ­
ширной! Г д е же будущее и прошедшее были бы ближе
другъ къ другу, какъ не у тебя?
О, душа моя, я далъ т е б е все, и руки мои опу­
стели изъ -за теб я :— а теперь! Т е п е р ь говоришь ты
мне, улыбаясь, полная тоски: „ К т о же изъ насъ д о л ­
ж енъ благодарить?—
— д олж енъ ли благодарить дающш, что берущш
б р а л ъ у него? Дарить - не есть ли потребность? Б р а т ь —
не есть ли сострадаш е?» —
О, душа моя, я понимаю у лы бк у твоей тоски: твое
чрезм ерное богатство само простираетъ теперь т о с к у ю -
гщя руки!
Твой избы токъ бросаетъ взоры на шумящее море
и ищетъ, и ждетъ; тоска отъ чрезмернаго избытка
смотритъ изъ смеющагося неба твоихъ очей!
И поистине, о, душа моя! Кто бы могъ см отр еть
на твою у л ы бк у и не обливаться слезами? Сами ан­
гелы обливаются слезами отъ чрезмерной доброты
твоей улыбки.
Твоя доброта и чрезмерная доброта не хочетъ
жаловаться и плакать: и все-таки, о, душа моя,
твоя улы бк а хочетъ сле зъ , и твои дрожащ1Я уста
рыданш.
„Разве всякш плачъ не есть жалоба? И всякая
ж а лоб а не есть обвинеш е?» Т а к ъ говоришь ты сама
себе, и потому хочешь ты, о, душа моя, лучш е у л ы ­
баться, ч е м ъ изливать въ с л е з а х ъ свое страдаше—
— въ потокахъ с л е з ъ изливать все свое страдаше
о б ъ и збы тке своемъ и о потребности виноградника въ
виноградаре и нож е его!
Но если не хочешь ты плакать и выплакать свою
 — 266 —

пурпурную тоску, то ты должна п ^ т ь , о, душа моя!—

Смотри, я сам ъ улыбаюсь, предложившей теб к пкть:
— п к ть громким ъ гол ос ом ъ , пока не сти хн утъ век
моря, ч то б ъ прислуш аться к ъ твоему т о м л е н ш ,—
— пока по тихимъ, тоскую щ имъ морямъ не поп-
лы в е т ъ челн окъ, золотое чудо, вокругъ зо л о та кото­
раго кружатся век хорочия, дурныя, удивительныя
вещ и :—
— и много животныхъ, б о л ь ш и х ъ и малы хъ, и все,
что и м к е тъ легкёя удивительныя ноги, ч т о б ъ бк ж ать
по г о л у б ы м ъ тропа м ъ ,—
туда, къ з о л о то м у чуду, къ вольному челноку и
хозяину его; но это — виноградарь, ожидающш с ъ ал-
мазнымъ но ж ем ъ ,—
— твой великш избавитель, о, душа моя, не имкю-
щш имени— которому лиш ь будугщя пксни найдутъ
впервые имя! И поистинк, уже б л а г о у х а е т ъ твое ды-
хаш е будущими п к сн ям и ,—
— уже п ы лаеш ь ты и грезишь, уже пьешь ты
жадно и з ъ в ск х ъ гл у бок и хъ , звонк ихъ ко лодцевъ-утк-
шителей, уже отды хаетъ твоя тоска въ блаженствк
будущ ихъ п ксенъ! —
О, душа моя, теперь я д а л ъ т е б к все и даже по-
слкдн ее свое, и мои руки оп усткли изъ -за тебя:— въ
томъ, что я приказалъ тебк пкть, б ы л ъ по-
слкдн1й мой даръ!
За то, что я приказывалъ т е б к пкть, скажи же,
скажи: кто изъ насъ долж енъ теп ер ь— благодарить? —
Но еще лучш е: пой мнк, пой, о, душа моя! И предо­
ставь мнк б л а го д а р и ть!»

Т а к ъ го в о р и лъ Заратустра.

* *
*
 — 267

Другая irfecHb пляска.

I.

« В ъ твои гл а за заглянулъ я недавно, о, жизнь:

з о л о т о бл и с т а л о въ твои хъ темныхъ, какъ ночь, гла-
з а х ъ ,— мое сердце остановилось передъ этой н'Ьгою:
— зо л о то й ч елн окъ б л и с т а л ъ на ночныхъ водахъ,
ныряющш, всплывающш, манящш з олотой челнокъ-ка-
чалка!
Н а мою ногу, страстно желающую пляски, бр осала
ты взоръ, смЪющшся, вопрошающш, расправляющш
взоръ-качалку:
Только дважды тр о н у л а ты свою погремушку м а ­
ленькими ручками— и уже закачалась моя нога въ
страстномъ желанш п л я ск и .—
Мои пятки поднимались, пальцы м оихъ ногъ при­
слуш ивались, чтобъ понять тебя: вЪдь у танцора уши —
въ па льц а хъ н о гъ его!
К ъ теб"Ь пры гнулъ я: ты п о пятилась отъ прыжка
моего; и навстречу мнЪ засвистЪли змЪйки разви
вавшихся в о л о с ъ твоихъ!
О т ъ тебя и о т ъ зм%й тв ои хъ отп р ы гн ул ъ я: и вотъ
ты ст о я л а уже, полуобернувшись, съ глазами, полными
желанш.
Косыми взглядами - учишь ты меня кривымъ путямъ;
на кривыхъ п утя хъ научается нога моя — коварству!
Я боюсь тебя вблизи, я люблю тебя вдали; твое
бЪгство манитъ меня, твое искаше останавливаетъ
меня: — я страдаю, но чего бы охотно не вынесъ я
и з ъ -за тебя!
 — 268 —

Ч ей х о л о д ъ в осп лам ен яетъ, чья ненависть с о б л а з -

няетъ, чье б е г с т в о связы ваетъ , чья н а с м еш к а - вол-
н уетъ:
кто м огъ бы ненав ид еть тебя, великая, связываю­
щая, опутывающая, искушающая, ищущая и находящая!
К т о м огъ бы не л ю би ть тебя, невинная, н етер п ели ва я,
с тр ем и те ль н а я гр еш ни ца с ъ глазами ребенка!
Куда влечеш ь ты меня теперь, чудо мое и неукр о­
тимая моя? И цотъ у б е г а е ш ь ты опять о т ъ меня, ми­
лая, дикая, н еблагод ар ная ш алунья!
Я танцую, я сл е д у ю по пятам ъ з а тобой. Г д е ты?
Дай м н е руку! И ли хотя бы палецъ!
З д е с ь пещеры и зар осли : мы заблудимся! — Стой!
Подожди! Р а з в е ты не видишь, какъ м е л ь к а ю т ъ совы
и л е т у ч 1 я мыши?
Т ы сова! Т ы лету ч а я мышь! Ты хочешь дразнить
меня? Г д е мы? У со б а к ъ н а учила сь ты т а к ъ выть и
ла я т ь .
Т ы мило скали ш ь на меня б е л ы е зубки, твои злы е
г л а з а сверк аю тъ на меня и з ъ подъ кудрей твоихъ!
Какая пляска по пнямъ и камнямъ! я охо тн и к ъ ,—
хочешь ли ты бы ть собакой, или серной моей?
Т е п е р ь ко мне! И ж ивее, з л а я прыгунья! В верхъ!
И на ту сторон у!— Г оре! П р ы гнувъ, я са м ъ у п а л ъ !
О, смотри, ка къ р а стян у лся я! смотри, дерзкая,
какъ молю я теб я о пощаде! О хотн о п о ш е л ъ бы я с ъ
т о б о ю — б о л е е пр 1 ятными тропами!
— тропами л ю бв и мимо м олча ли вы хъ , пестры хъ
кустар ни ковъ ! И л и т а м ъ б е р ег о м ъ озера: тамъ пла-
ваю тъ и та н ц у ю тъ з о л о т ы я рыбки!
Т ы у с т а л а теперь? Смотри: на той стороне овцы
и вечершя зори: р а з в е не чудо заснуть подъ звуки
пастуш ьей сви рели ?
 — 269 —

Ты очень устала? Я понесу тебя туда, опусти т ол ьк о

руки! И если ты чувствуешь жажду, — я бы нашелъ,
чЪмъ напоить тебя, но ты не хочешь этого пить!—
— О, эта проклятая зм-Ья, эта быстрая, проворная
чародейка! Куда д а в а л а с ь ты? Но на своемъ л и ц -fe
чувствую я о т ъ твоей руки два красныхъ пятна!
Поисти н-fe, я у с т а л ъ быть постоянно твоимъ! ове-
чьимъ пастухомъ! Д ля тебя, чародейка, п Ъ лъ я до
с и х ъ поръ, теперь т ы должна для меня— кричать!
П одъ тактъ моей плетки долж на ты п л я са ть и
кричать! Я не з а б ы л ъ вЪдь о п л е т к -fe? - Н Ъ т ъ ! » —

* *
*

2.

Т а к ъ отв-Ьчала мн-fe жизнь и при это м ъ заткнула

изящныя уши свои:
« О , Заратустра! Не щ елкай такъ страшно своей
плеткой! Т ы вЪдь знаешь: ш умъ у би ваетъ м ы с ли ,— а
сейчасъ пришли ко мн-fe та ю я нЪжныя мысли.
Мы оба не годимся ни для добра, ни для зла. По
ту сторону добра и з л а обр-Ьли мы островъ свой и
зел ен ы й л у г ъ свой — мы одни, вдвоемъ! Уже поэтому
мы должны л ю б и т ь другъ друга!
А если мы и не любимъ другъ друга отъ всей
души,— -то разв-fe с л ^ д у е т ъ сердиться, что не любиш ь
о т ъ всей души?
А что я лю блю тебя и часто даже слиш комъ
лю блю , - это знаеш ь ты: и есть основаш е у меня рев­
новать тебя къ твоей мудрости. А х ъ , эта старая б е з ­
умная мудрость!
Если твоя мудрость когда-нибудь убЪ ж и тъ о т ъ тебя,
 — 270 —

ахъ! тогда и любовь моя также быстро убЪжитъ отъ

теб я ».—
Т у т ъ жизнь задумчиво о гл я н у л а с ь кругомъ и тихо
сказала: «О , Заратустра, ты недостаточно вйренъ мне!
Ты любиш ь меня далеко не та къ сильно, какъ г о ­
воришь; я знаю, ты думаешь о томъ, что ты хочешь
скоро покинуть меня.
С ущ ествуетъ старый, тяжелый, очень тяж елы й ко-
л ок о лъ -р еву н ъ : он ъ реветъ по ночамъ вплоть до са ­
мой пещеры твоей:—
когда ты слышишь, какъ это тъ к о л о к о л ъ въ п о л ­
ночь бь е т ъ часы, ты думаешь между часомъ и двенад­
цатью о том ъ —
ты думаешь о томъ, о, Заратустра, я знаю это,
что ты хочешь скоро покинуть м е н я !» —
«Д а , о т в е ч а л ъ я въ нерешимости, но ты знаешь
т а к ж е». — И я ск аза лъ ей нечто на ухо, прямо въ ея
спутанныя, желтыя, безумныя пряди волосъ.
«Т ы знаешь это, о, Заратустра? Э того никто
не з н а е т ъ » . —
И мы см отр ели другъ на друга и бросали свои
взоры на зеленый л у г ъ , по которому тольк о что про­
б е ж а л а вечерняя прохлада, и оба мы плакали, — И въ
т отъ разъ 5кизнь бы ла м н е м и л ее , чемъ когда-либо
вся мудрость м о я ».

Т а к ъ гов ори лъ Заратустра.

* *
*

3.

Разъ!

0 , другъ, вникай!
 - 271 —

Два!

Что полночь говоритъ? внимай!

Три!

« Б ы л ъ д ологъ со н ъ ,—

Ч е т ы р е!
«Г л у б о к ш сонъ, развЪянъ онъ: —

Пять!
«М1ръ —глубина,

Ш е с т ь !

« Г л у б ь эта дню едва видна.

Семь!
«С к о р б ь Mipa эта глубина,—

Восемь!
«Н о радость глубже, чЪмъ она:

Д е в я т ь !

« Ж и з н ь гонитъ скорби тЪнь!

Десять!
«А радость рвется въ вечный д ен ь,—

Одиннадцать!
« В ъ желанный в'Ьков'Ьчный д е н ь !»

Двенадцать!

* *
*
 — 272 —

Семь печатей.
(Или: пЪснь о да и аминь).

I.

«Е с л и я прорицатель и полонъ того пророческаго

духа, что носится надъ высокой скалой между двухъ
морей —
— носится между прошедшимъ и будущимъ, какъ
тяжелая туча,— враждебный удушливымъ низменно-
стямъ и всему, что устало и не можетъ ни умереть,
ни жить:
готовый къ молнш въ темной груди и къ лучу из-
бавляющаго света, чреватый молшями, который гово-
рятъ: « д а » и смеются, готовый къ пророческимъ мол-
шеноснымъ лучамъ: —
— но блаженъ, кто та къ чреватъ! И поистине,
кто долженъ некогда зажечь светъ будущаго, дол­
женъ долго висеть, какъ тяжелая туча, на вершине
скалы!—
О, какъ же страстно не стремиться мне къ веч­
ности и къ брачному кольцу колецъ,— къ кольцу воз­
вращения!
Никогда еще не встр-Ьчалъ я женщины, отъ кото­
рой х о т е л ъ бы и м еть я детей, кроме той женщины,
что люблю я: ибо я люблю тебя, о, вечность!
И бо я л ю б л ю тебя, о, в е ч н о с т ь !
 - 273 —

2.

Если гн-Ьвъ мой неко гда р а зр у ш а л ъ могилы, дви-

г а л ъ пограничные столбы и ск аты валъ старый разби-
тыя скрижали въ отвесн ую пропасть:
Если насмеш ка моя н е к о гд а сметала, какъ соръ,
истлЪвцпя слова, и я приходилъ, какъ метла, для
пауковъ крестовиковъ, и, какъ очистительный вЪтеръ,
для стары хъ, удуш ливыхъ склеповъ:
Если некогда с и д е л ъ я, ликуя, на м е с т е , где по­
гребены были старые боги, благословляя М1ръ,лю бя
М1ръ, в о з л е памятниковъ стары хъ клеветниковъ на
М1ръ: —
— ибо даже церкви и могилы бога л ю блю я, когда
небо см отритъ яснымъ окомъ сквозь разрушенные
своды ихъ; я л ю блю си д еть на разруш енны хъ церк-
вахъ, какъ трава и красный м ак ъ —
О, какъ же страстно не стремиться мн-fe къ веч­
ности и къ брачному кольцу к о л е ц ъ ,— к ъ кольцу воз-
вращешя?
Никогда еще не встрЪчалъ я женщины, о т ъ к о то­
рой х о т Ъ л ъ бы им^ть я детей, кр ом е той женщины,
что л ю б л ю я: ибо я л ю б л ю тебя, о, вечность!
Ибо я люблю тебя, о, в е ч н о с т ь !
* *
-X

3.

Если некогда дыхаше снисходило на меня отъ

дыхашя творческаго и о т ъ той небесной н е обх оди м о­
сти, что принуждаетъ даже случаи водить звездные
хороводы:
 — 274 —

Если неко гда с м е я л с я я см-Ьхомъ созидающей мол-

н!и, за которой, гремя, но съ покорностью, сл-Ьдуетъ
д о л п й гром ъ д Ъ й с т я :
Если н е к о гд а за бож ественн ы м ъ столомъ зем ли
и г р а л ъ я въ кости с ъ богами, т а к ъ что зем ля дро­
ж а ла и трескалась, изрыгая огненный реки: —
— ибо зем ля есть божественный с т о л ъ , дрожащш
о т ъ новыхъ творческихъ словъ и отъ шума играль-
ныхъ костей:—
О, какъ же страстно не стремиться м н е къ веч­
ности и къ брачному к ольц у к о л е ц ъ , - - к ъ к ольц у в о з ­
вращения?
Никогда еще не в с т р е ч а л ъ я женщины, о т ъ кото­
рой х о т ^ л ъ бы им ^ть я детей, кр ом е той женщины,
что л ю б л ю я: ибо я л ю б л ю тебя, о, вечность!
Ибо я люблю тебя, о, в е ч н о с т ь !

* *
.V.

4.

Если некогда однимъ гл о т к о м ъ выпивалъ я пеня-

щшся кубокъ съ пряною см есью, гд е все вещи хо­
рошо перемешаны:
Если н е к о гд а рука моя подли вала самое д альн ее
къ самому близкому, и огонь къ духу, радость къ
с т р а д а н т и самое худшее к ъ сам ому лучшему:
Если са м ъ я крупинка той избавляющ ей соли, что
заставляетъ все вещи хорош о перемеш иваться въ
к у б к е для смеси:=—
— ибо бываетъ со ль, связующая добро со зло м ъ ;
и даже самое з л о е достойно бы ть приправой и пе­
ниться въ к у б к е :—
 — 275 —

О, какъ же страстно не стремиться м не къ веч­

ности и къ брачному кольц у к о л е ц ъ ,— къ кольцу в о з ­
вращения?
Никогда еще не в с т р е ч а л ъ я женщины, огъ кото­
рой х о т е л ъ бы и м еть я детей, к р о м е той женщины,
что лю блю я: ибо я л ю б л ю тебя, о, вечность!
И бо я л ю б л ю тебя, о, в е ч н о с т ь !

*л*
JA

5.

Если я л ю б л ю море и все, что похоже на море, и

б о л ьш е всего, когда оно гн евн о п р оти в ореч итъ мне:
Если есть во м не та радость искателя, что го-
нитъ к о р а б л ь къ еще неоткрытому, если есть въ моей
радости радость мореплавателя:
Если некогда ликоваш е мое восклицало: «б е р е г ъ
и с чезъ — теперь пали съ меня п о с л е д ш я цепи: —
— б е з п р е д е льн о с ть шумитъ вок ругъ меня, вдали
о т ъ меня бл е с т и т ъ пространство и время, ну, что-жъ!
впередъ! старое сер д ц е!» -
О, какъ же страстно не стремиться м н е къ веч­
ности и къ брачному кольц у колецъ, — къ кольц у воз-
вращешя?
Никогда еще в с т р е ч а л ъ я женщины, отъ которой
хотелъ бы и м е т ь я детей, к р о м е той женщины, что
л ю б л ю я: ибо я л ю блю тебя, о, вечность!
Ибо я люблю тебя, о, в е ч н о с т ь !

* *
*
 — 276 —

6.
Если д о бр од е тел ь моя д о б р о д е т ел ь танцора, и ча­
сто п ры галъ я обеим и ногами въ золотисто-изум р уд ­
ный восторгъ:
Если моя з л о б а — з ло ба смеющаяся, живущая подъ
кустами р о зъ и подъ изгородью изъ лилш :
— ибо въ с м е х е все злое собрано вм есте , но
признано священнымъ и оправдано своимъ собствен-
нымъ блаженствомъ:
И если въ том ъ альфа и омега моя, чтобъ все
тяж елое стало легкимъ, всякое т е л о танцоромъ, всякж
д ухъ птицею: а поистине, въ этомъ альфа и омега
моя!—
О, какъ же страстно не стремиться мне къ веч­
ности и къ брачному кольцу колецъ,— к ъ кольцу воз-
вращешя?
Никогда еще не в с т р е ч а л ъ я женщины, о т ъ кото­
рой х о т е л ъ бы и м еть я детей, кром е той женщины,
что л ю блю я: ибо я лю блю теб е, о, вечность!
И бо я люблю тебя, о, в е ч н о с т ь !

* *
*

7.

Если неко гда пр остира лъ я тих1я небеса надъ с о ­

бою и л е т а л ъ на собственныхъ кры льяхъ въ собствен­
ный небеса свои:
Если я плавалъ, играя, въ глубокой св е т л о й дали,
и пр илетала птица мудрость свободы м о е й :—
—- ибо т а к ъ говоритъ птица-мудрость; «Зн а й, н е т ъ
 — 277 —

ни верху, ни низу! Бросайся всюду, вверхъ и внизъ,

ты, свободный о т ъ тяжести! П о й !*п ереста н ь г о в о р и т ь !»
— р а з в е в с е сл о в а с д е л а н ы не для тФ.хъ, кто подъ
действ1емъ тяжести? Н е л г у т ъ ли в с е с л о в а тому, кто
свобод ен ъ о т ъ тяжести! Пой! перестань го в о р и т ь !»
О, какъ же страстно не стрем иться м н е къ веч­
ности и къ брачному кольцу колецъ, — къ к ольц у воз
вращешя?
Никогда ещ е не в с т р е ч а л ъ я женщины, о т ъ к о то­
рой х о т е л ъ бы и м е т ь я детей, к р о м е той женщины,
что л ю б л ю я: ибо я л ю б л ю тебя, о, вечность!
Ибо я люблю тебя, о, в е ч н о с т ь !

* Si-
'X-
 ТАКЪ
Г О В О Р И Л Ъ ЗА РА Т У С Т РА .

Часть четвертая и последняя.

Ахъ, где въ M ipt с о в е р ш а л о с ь б о л ь ­

ше безумия, какъ не среди сострада-
тельныхъ? И что- въ м !р е причиняло
б о л ь ш е страдашя, какъ не бе зу м !е со-
стр ада те льн ы хъ?
Горе всем ъ любящ имъ, у кото р ы хъ :
нетъ более высокой вершины, чемъ
с острадаш е ихъ!
Т а к ъ г о в о р и л ъ мне однажды демонъ:
„даже у бога е с ть е с т ь свой адъ: это
л ю б о в ь его къ л ю д я м ъ “ .
И недавно я слышалъ, какъ гово-
р и л ъ о н ъ т а ю я сло ва: „ б о г ъ у м е р ъ ; о т ъ
состр ад аш я своего къ лю дям ъ у м е р ъ
богъ“ .
Т а к ъ го в о р и л ъ За ратустра. II стр. 102.
 Жертва медовая.

— И снова беж али месяцы и годы надъ душой

Заратустры, и онъ не зам ечалъ ихъ; но волосы его
п о б е л е л и . Однажды, когда онъ си д ел ъ на камне пе­
редъ пещерой своей и молча см отр елъ въ даль— ибо
отсюда далеко видно было море поверхъ вздымавшихся
пучинъ - звери его задумчиво ходили вокругъ него и
наконецъ остановились передъ нимъ.
« О , Заратустра, сказали они, не высматриваешь ли
ты счастья своего?» « Ч т о м не до счастья! отвечалъ
онъ, я давно уже не стремлюсь къ счастью, я стрем­
люсь къ своему д е л у » . - «О, Заратустра, снова з а го ­
ворили звери, это говоришь ты, какъ тотъ, кто про-
сыщенъ добромъ. Р а з в е не лежишь ты въ лазуревомъ
озер е счастья?» — «Хитрецы, отвечалъ Заратустра,
улыбаясь, какъ удачно выбрали вы сравнеше! Но вы
знаете также, что счастье мое тяжело и не похоже на
подвижную волну: оно гнететъ меня и не отстаетъ отъ
меня, прилипнувъ,какъ растопленная см ола».
Тогда звери продолжали задумчиво ходить вокругъ
него и за те м ъ снова остановились передъ нимъ. «О ,
Заратустра, сказали они, такъ вотъ п о ч е м у ты самъ
становишься все ж елтее и темнее, хотя волосы твои
хотятъ казаться белыми, похожими на ленъ? Смотри
же, ты сидишь въ своей с м о л е ! » - «Ч т о говорите вы,
звери мои, сказалъ Заратустра, смеясь, поистине, я
 282 —

к ле в ета лъ , говоря о см о л -fe. Ч то происходитъ со мною,

бываетъ со всЬми плодами, которые созр-Ьвають. Это
медъ въ моихъ ж илахъ д-Ьлаетъ мою кровь б о л -fee
густой и мою душу б о л -fee м о лч а л и в о й ».— « Д о л ж н о
быть, такъ, о, Заратустра, отв-Ьчали звЪри, п р иб ли­
жаясь къ нему; но не хочешь ли ты сегодня подняться
на высокую гору? В оздухъ чистъ, и сегодня можно ви-
д-Ьть изъ M ip a больше, чЪмъ когда-либо»..— «Д а , зв-Ьри
мои, отв-Ьчалъ Заратустра, вы даете прекрасный со-
вЪтъ и он ъ мн-fe по сердцу: я хочу сегодня подняться
на высокую гору! Н о позаботьтесь, чтобы тамъ медъ
бы лъ у меня подъ руками, з олотой сотовый медъ,
желтый и бЪлый, хорошш и св-Ьжш, какъ ледъ. Ибо
знаете, я хочу тамъ наверху принести жертву ме­
довую ».
Но когда Заратустра б ы л ъ на вершин-fe, о т о с л а л ъ
он ъ домой звЪрей, провожавшихъ его, и наш елъ, что
теперь он ъ одинъ: — тогда за с м е я л ся онъ отъ всего
сердца, оглян улся кругомъ и та къ говорилъ:
«Я гово ри лъ о жертвахъ и о медовыхъ жертвахъ;
но это бы ло т о л ь к о уловкою р-Ьчи моей и, поистин-fe,
полезн ы м ъ безум^емъ! Зд-fecb наверху я могу говорить
уже свободн-fee, ч-Ьмъ передъ пещерами отш ельниковъ
и домашними животными ихъ,
Ч то го в о р и лъ я о жертвахъ! Я расточаю, что да­
рится мн-fe, я расточитель с ъ тысячью рукъ: какъ бы
могъ я называть это — жертвоприношешемъ!
И когда я хотЪ лъ меду, хотЪ лъ я лиш ь притравы
и сладкаго густого соку, которымъ лакомятся ворчуны
медв-Ьди и странныя, угрюмыя, злы я птицы:
— лучшей притравы, въ какой нуждаются охотники
и ры боловы. Ибо, если м!ръ похожъ на темный л-Ьсъ,
населенны й зв-Ьрями, на садъ для услады всЪхъ ди-
 — 283 —

кихъ охотниковъ, то, по моему, онъ еще больш е и

с к о р е е похож ъ на бездонное богатое море,
— на море, полное разноцв'Ьтныхъ ры бъ и раковъ,
и з ъ - з а котораго сами боги пож елали бы стать рыбо
ловами и закинуть се ти свои: та къ богатъ м1ръ стран­
ностями, больш ими и малыми!
Особенно человЪческш М 1 ръ , челов еч еское море: —
въ н е г о закидываю я теперь свою золотую удочку и
говорю: разверзнись, человеческая бездна!
Ра зверзн ись и выбрось м н е твоихъ ры бъ и свер-
кающихъ раковъ! Своей лучшей притравою примани­
ваю я сегодня самыхъ удивительны хъ ч ел ов е ч ес к и хъ
рыбъ!
— само счастье свое закидываю я во в с е страны,
на востокъ, на югъ и на западъ, ч тоб ъ видеть, много
ли человечески хъ ры бъ будетъ учиться дергать и биться
на кончике счастья моего.
Пока оне, закусивъ острые, скрытые крючки мои,
не будутъ вынуждены подняться на высоту мою, самые
пестрые пискари гл у б и н ъ къ з ле й ш ем у ловцу ч е л о в е ­
ческихъ рыбъ.
Ибо т а к о в ъ я отъ начала и до глубины, притя­
гивающей, привлекающий, поднимающш и возвышающш,
воспи татель и наставникъ, который некогда не на­
прасно говори лъ се б е : «С т а н ь такимъ, каковъ ты е с т ь !»
Пусть же люди поднимаются в в е р х ъ ко мне: ибо
жду я еще знамешя, что часъ нисхождешя моего на-
ста л ъ , еще самъ я не умираю, какъ я долженъ, среди
людей.
Поэтому жду я здесь, хитрый и насмешливый, на
высокихъ горахъ, не будучи ни нетерпеливы мъ, ни
тер пелив ы м ъ , скорее, какъ тотъ, кто разучился даже
т е р п е н т , - ибо о н ъ не « т е р п и т ъ » больше.
 — 284 —

И бо судьба моя даетъ м н е время: не з а б ы л а ли

она меня? И л и сидитъ она за бол ьш и м ъ камнемъ въ
т е н и и л о в и т ъ мухъ?
И поистине, я благод ар ен ъ вечной с у д ьб е моей,
что она не гонитъ, не давитъ меня и даетъ м н е время
для ш утокъ и злобы: та к ъ что сегодня для рыбной
л о в л и поднялся я на эту высокую гору:
Ловилъ ли когда-нибудь ч е л о в е к ъ ры бъ на высо-
ки хъ горахъ? И пусть даже будетъ безум1емъ то, чего
я хочу з д е с ь наверху и что делаю : все таки это лучше,
чемъ еслибъ сталъ я тамъ внизу торжественнымъ,
з е л е н ы м ъ и ж елты м ъ о т ъ о ж и д а ш я —
— гн евн о надутымъ о т ъ ожидашя, какъ завываше
священной бури, несущейся съ горъ, какъ н е тер п е ли -
вецъ, который кричитъ въ долины: «С л у ш а й т е , или я
ударю васъ бичемъ б о ж ш м ъ !»
Н е потому, ч то б ъ я сердился на эти хъ негодующихъ:
они хороши лиш ь для того, чтобы м н е п осм еяться
надъ ними! Я понимаю, что не т ер п е л и в ы они, эти
болыш е шумяцце бараны, которы мъ принадлежитъ
слово сегодня, или никогда!
Н о я и судьба м оя— мы не говоримъ к ъ «с е г о д н я »,
мы не говоримъ также къ «н и к о г д а »: у насъ есть т е р ­
пенье, ч то б ъ говорить, и время и даже слиш комъ много
времени. И бо некогда онъ д олж ен ъ же пршти и не
м ож етъ не пршти.
Кто же д о лж ен ъ некогда пршти и не мож етъ не
пршти? Н а ш ъ великш случай, наше великое, далекое
Ц арство Ч е л о в е к а , царство Заратустры, которое про­
должится тысячу летъ.
Д а лек а ли еще эта даль? что м н е до этого! Она
о т ъ того не м ен е е твердо с т о и т ь для м ен я ,— обеи м и
ногами крепко стою я на этой почве,
 — 285 —

— на вечной основЬ, на твердомъ в-Ьковомь камнЬ,

на этой самой высокой, самой твердой первобытной
ropfe, гд-fe сходятся ecfe в-Ьтры, какъ у грани бурь,
вопрошая гд-fe? откуда? куда?
ЗдЬсь смейся, см'Ьйся, моя свЬтлая, здоровая злоба!
Съ высокихъ горъ бросай внизъ свой сверкающш, пре­
зрительный см'Ьхъ! Примани мн-fe своимъ сверкашемъ
самыхъ прекрасныхъ челов-Ьческихъ рыбъ! .
И что во всЬхъ моряхъ принадлежитъ м н fe, что
мое и для меня во всЬхъ вещахъ, — э т о выуди мн-fe,
это приведи на высоту мою: этого жду я, зл-Ьйшш изъ
всЬхъ ловцовъ рыбъ.
Дальше, дальше, удочка моя! Опускайся глубже,
приманка счастья моего! Источай по каплямъ сладчай­
шую росу свою, медъ сердца моего! Впивайся, моя
удочка, въ животъ всякой черной скорби!
Смотри въ даль, глазъ мой! О, какъ много морей
вокругъ меня, сколько зажигающихся человЬческихъ
жизней! А надо мной — какая розовая тишина! Какое
безоблачное молчаше!»

* *
*

Крикъ о помощи.

На слЬдующш день Заратустра опять сид-Ьлъ на

камн-fe своемъ передъ пещерою, въ то время какъ
зв-Ьри его блуждали по св-Ьту, чтобъ принести домой
новую пищу,— а также и новый медъ: ибо Заратустра
истратилъ старый медъ до посл-Ьдней капли. Но пока
онъ такъ сид-Ьлъ, съ посохомъ въ рук-fe, и рисовалъ
свою т-Ьнь на земл-fe, погруженный въ размышлеше, и
 — 286 —

поистине! не о с е б е и не о т е н и своей,— он ъ внезапно

и спугался и вздрогнулъ: ибо о н ъ у в и д е л ъ рядомъ со
своею тенью еще другую тен ь. И едва он ъ у с п е л ъ
оглянуться и быстро встать, какъ увиделъ вблизи
себя прорицателя, того самаго, котораго он ъ однажды ,
корм илъ и п о и л ъ за с т о л о м ъ своимъ, провозвестника
великой усталости, учившаго: « В с е одинаково, не с т о и т ь
ничего д ел а т ь, въ Mipe н е т ъ смысла, знаше д уш и тъ ».
Но темъ временемъ изменилось лицо его; и когда
Заратустра в з г л я н у л ъ ему въ глаза, вторично испуга­
л о с ь сердце его: та къ много дурныхъ предсказанш и
п е п е л ь н о с е р ы х ъ молнш п р о б е ж а л о по этому лицу.
Прорицатель, почувствовавилй, что произош ло въ
д уш е Заратустры, п р ов е лъ рукою по лицу своему,
какъ бы ж елая стереть его; то же с д е л а л ъ и З а р а ­
тустра. И когда они оба, молча, та к ъ оправились и
подкрепили себя, они подали другъ другу руку, чтобъ
показать, что ж ела ю тъ у зн а ть одинъ другого.
«М и л о с т и просимъ, предсказатель великой устало­
сти, с к а з а л ъ Заратустра, ты не напрасно однажды б ы л ъ
гостем ъ за моимъ столом ъ . Т а к ж е и сегодня еш ь и
пей у меня, и прости, если веселый старикъ сядетъ за
с т о л ъ в м е с т е съ т о б о ю !» — «В е с е л ы й старикъ? отве-
ч а л ъ прорицатель, качая головою: но к е м ъ бы ты ни
бы л ъ , или к е м ъ бы ты ни х о т е л ъ быть, о, Заратустра,
т е б е не долго оставаться з д е сь наверху,— твой ч ел н ъ
скоро не будетъ леж а ть на с у ш е ! » — « Р а з в е я леж у
на с у ш е ? » сп росилъ Заратустра, см е я с ь .— « В о л н ы во-
кр угъ горы твоей, о т в е ч а л ъ прорицатель, все подни­
маются и поднимаются, волны великой нищеты и пе­
чали: скоро о н е поднимутъ ч е л н ъ твой и унесутъ тебя
о т с ю д а ».— Заратустра м о л ч а л ъ и удивлялся. — « Р а з в е
ты еще ничего не слышишь? пр од ол ж ал ъ прорицатель:
 - 287 —

не доносятся ли ш умъ и клок отанье изъ гл у б и н ы ? »—

Заратустра снова м о л ч а л ъ и прислушивался: тогда онъ
у с л ы х а л ъ долгш , протяжный крикъ, который пучины
перебрасывали одна другой, ибо ни одна изъ нихъ не
х о т е л а оставить его у себя: та къ ги бельн о звуча лъ онъ.
« Р о к о в о й провозвестникъ, ск аза лъ , наконецъ, За­
ратустра, это крикъ о помощи, крикъ ч еловека, он ъ
очевидно исходить изъ чернаго моря Н о что м н е за
д е л о до ч еловеческой беды! П о с л е д н ш гр е х ъ , остав­
ленны й м н е , — знаешь ли ты, какъ называется о н ъ ? »
— «Сострадан 1 емъ! отвечалъ прорицатель
о тъ полноты сердца и поднялъ обе руки — о, За р а ту ­
стра, я иду, чтобъ ввести тебя въ твой последнш
гр ех ъ !»
И едва произнесены были эти слова, какъ вторично
раздался крикъ, б о л е е протяжный и тоскливый, ч е м ъ
прежде, и уже гораздо ближе. «С л ы ш и ш ь ? слышишь,
о, Заратустра? кричалъ прорицатель, къ тебе обра-
щ ен ъ это тъ крикъ, тебя зоветъ онъ: приходи, приходи,
приходи, время настало, нельзя тер ятъ ни минуты!»
Но Заратустра м олч а л ъ , смущенный и потрясенный:
наконецъ он ъ спросилъ, какъ тотъ, кто ко ле бл етс я
въ с е б е самомъ: « А кто тотъ, который та м ъ зоветъ
меня?»
« Н о ты ведь знаешь его, съ раздраж еш емъ отве­
чалъ прорицатель, з а ч е м ъ же ты скрываешься? Это
высппй человекъ взываетъ къ т е б е ! »
« В ы с ш ш ч е л о в е к ъ ? вос к ли к н у лъ Заратустра, о б ъ ­
ятый ужасомъ: чего хоче тъ о н ъ ? Ч его х о ч е тъ онъ?
Высшш ч ел о в е к ъ ! Ч его хочетъ он ъ з д е с ь ? » —-и тело
его покрылось потомъ.
Н о п р ор ица тель не о т в е ч а л ъ на испугъ Заратустры,
а п р од олж алъ прислушиваться къ пучине. Когда же
 — 288 —

т а м ъ н ад олго водворилась тишина, онъ оглянулся и

увид-Ьлъ, что Заратустра с т о и т ъ попреж нему и дро-
ж итъ.
« О , З а ра тустр а, н а ч а л ъ о н ъ п е ч а л ь н ы м ъ г о л о с о м ъ ,
ты сто и ш ь не та к ъ , какъ т о т ъ , кого сча стье заста-
в л я е т ъ круж иться: ты д о л ж е н ъ будеш ь п ля са ть, ч т о б ъ
не у п а ст ь навзничь.
И е с л и б ъ даже ты и з а х о г к п ъ п л я с а т ь предо мною
и п р о д е л ы в а т ь прыжки свои во ecfe стороны: все таки
никто не м огъ бы с к а з а ть м не: «С м о т р и , вотъ п л я ш е т ъ
послЬднш в ес ел ы й челов-Ькъ!»
Н а п р а с н о подним ался бы на эту верш ину то тъ ,
кто и с к а л ъ бы е г о здЬсь: о н ъ н а ш е л ъ бы пещеры и
тайники д ля скрывшихся, но не н а ш е л ъ бы ш а х т ъ и
со кро в ищ ни ц ъ счастья, ни н о в ы х ъ з о л о т ы х ъ ж и л ъ его.
С ч а с т ь е - р а зв Ь можно найти счастье, у э т и х ъ за*
живо п о гр е б ен н ы х ъ и от ш ел ь н и к о в ъ ! Н е у ж е л и д о л ж е н ъ
я ис к а ть п о с л Ь д н я го сча стья на б л а ж е н н ы х ъ о с т р о в а х ъ
и д а л ек о среди з а б ы т ы х ъ морей?
Н о все одинаково, не с т о и т ъ ничего д-Ьлать, тщ е­
тны вс-Ь поиски, не с у щ е с т в у е т ъ б о л ь ш е и б л а ж е н ­
н ы х ъ о с т р о в о в ъ !»
Такъ вздыхалъ п р ор и ц а тель; но при п о с л Ь д н е м ъ
вздохЬ его с д Ь л а л с я З а р а т у с т р а оп ять св-Ьтелъ и увЪ-
ренъ , какъ т о т ъ , кто и з ъ г л у б о к о й пропасти вы ходитъ
на свЪ тъ. «Н Ь тъ ! Н Ь т ъ ! Тр иж д ы нЬтъ! воскликнулъ
о н ъ твердыми голосом ъ и погладилъ себЬ бо р о д у —
это знаю я лучш е! Сущ ествую тъ ещ е бла ж е н н ы е
острова! Н е говори о б ъ э т о м ъ , ты, вздыхающ ш мЬ>-
ш о к ъ печали!
П е р е с т а н ь ж урчать о б ъ э т о м ъ , ты, дождевое об
ла к о п ередъ полуд нем ъ ! Р а з в -fe я ещ е не п р ом ок ъ о т ъ
печа ли твоей, к а к ъ о б л и т а я водою собака?
 — 289 —

Т е п е р ь я встряхнусь и у б е г у о т ъ тебя, чтоб ъ про­

со хнуть: этому ты не д о л ж ен ъ удивляться! Не кажусь
л и я т е б е нев-Ьжливымъ? Н о з д е с ь м о и влад-Ьтя.
Ч то же касается твое го вы сш аго человека, ну,
ч то-ж ъ! я мигомъ п о и щ у его въ э т и х ъ л Ъ с а х ъ : о т т у д а
раздавался крикъ его Быть мож етъ, его пресл-Ьдуетъ
к а к о й - н и б у д ь лю ты й з в е р ь .
О н ъ въ м о и х ъ влад"Ьн1 ях ъ : з д е сь не должно с л у ­
читься съ нимъ несчастья! И поистине, есть много
л ю т ы х ъ з в ер е й у м еня.»
С ъ этими словами Заратустр а хо т Ъ лъ уйти. Т о гд а
ск а з а л ъ прорицатель; « О , Заратустра, т ы — плутъ!
Я знаю: ты хочешь от д е л а т ь с я о т ъ меня! С ъ б о л ь -
шимъ удовольств1емъ п обеж и ш ь ты въ л е с а и будешь
охотиться на дикихъ зверей!
Но помож етъ ли это т е б е ? В ечером ъ все-таки я
буду у тебя; въ твоей собственной п е щ ер е буду я
сидеть, т ер п е л и в ы й и тяжелый, какъ колода,— и под­
жидать т е б я !»
« П у с т ь будетъ такъ! крикнулъ Заратустра уходя:
и что мое въ п ещ ере моей, принадлежитъ и тебе,
дорогому гостю моему!
Если же ты найдешь въ ней еще медъ, ну, что-жъ!
полижи его ты, ворчливый медведь, и услади душу
свою! И бо къ вечеру оба мы будемъ веселы,
— веселы и довольны, что день э т о т ъ кончился!
И ты сам ъ д о л ж ен ъ будешь плясать подъ п е сн и мои,
какъ ученый медведь мой.
Т ы не вериш ь этому? Ты качаешь головой? Ну,
что-жъ! Ступай! Старый медведь! Н о и я пр ор и ц а тель».

Т а к ъ гов о р и лъ Заратустра.
-» X-
*
Ницше,— Такъ говори лъ Заратустра. 10
 — 290 —

Бес-Ьда съ королями.

1.

Заратустра не ходилъ ещ е и часу въ го р а х ъ и

л Ъ с а х ъ своихъ, какъ вдругъ увиделъ инъ странное
tu ecT B ie. К а к ъ ра зъ по дороге, с ъ которой о н ъ д у м а л ъ
спуститься, шли два короля, украш енные коронами и
красными поясами и пестрые, какъ птица фламинго:
они гнали передъ собой нагруженнаго осла. «Ч е г о
хотя тъ эти короли въ ца рстве м о ем ъ ? » съ удивле-
ш ем ъ го в о р и л ъ Заратустра въ сердце своем ъ и быстро
спрятался за кустъ. Н о когда короли подошли бл и зк о
к ъ нему, он ъ с к а з а л ъ въ п о лгол оса , какъ тотъ , кто
гово ри тъ сам ъ съ собой: «С тр а н н о ! Странно! Какъ
с о гл а с и ть это? Я вижу двухъ королей— и только
одного о с л а ! »
Тогда оба короля остановились, улыбнулись, п о ­
с м о т р е л и въ т у сторону, откуда исход илъ голосъ, и
з а т ^ м ъ в зглянули другъ другу въ лицо. « Т а к ъ думаютъ
м н оп е и у насъ, с к а з а л ъ к о р ол ь направо, но не вы-
сказы ваю тъ э т о г о » .
К о р о л ь н а л е в о п о ж алъ плечами и о т в е т и л ъ : « Э т о ,
должно быть, козш п а с т у х г . Или о тш ельн и к ъ, слиш-
комъ д олго жившж среди скалъ и деревьевъ. Ибо
отсутств1е всякаго общ ества тож е портитъ добрые
нравы».
«Д о б р ы е нравы? с ъ негодоваш ем ъ и горечью воз-
р а з и л ъ другой король: отъ кого же сторонимся мы?
Не о т ъ «д о б р ы х ъ ли н р а в о в ъ »? Не о т ъ нашего ли
« х о р о ш а г о о бщ е ств а »?
 Поистине, ужъ лучше жить среди отшельниковъ и
козьихъ пастуховъ, чемъ среди нашей раззолоченной,
лживой, нарумяненной черни,— хотя бы она и назы­
вала себя «хорошимъ обществомъ»,
— хотя бы она и называла себя «аристократ1ей».
Но въ ней все лживо и гнило, начиная отъ крови,
благодаря застар-Ьлымъ дурнымъ болЪзнямъ и еще
б о л е е дурнымъ исцелителямъ.
Я предпочитаю ей и считаю лучше ея здороваго
крестьянина, грубаго, хитраго, упрямаго и выносли-
ваго: сегодня это самый благородный типъ.
Крестьянинъ сегодня лучше всЬхъ другихъ; и кре-
стьянскш типъ долженъ бы быть господиномъ! И
однако теперь царство толпы,— я не позволяю себе
б о л е е обольщаться. Но толпа значитъ: всякая всячина.
Т о лп а — это всякая всячина: въ ней все п е р е м е­
шано, и святой и негодяй, и дворянинъ и еврей, и
Bet животныя изъ ноева ковчега.
Добрые нравы! Все у насъ лживо и гнило. Никто
уже не у м еетъ благоговеть: этого именно мы все
избегаемы. Это заискивающая, назойливыя собаки, они
золотятъ пальмовые листья.
Отвращеше душить меня, что мы, короли, сами
стали поддельными, что мы обвешаны и переодеты
въ старый, пожелтевшш прадедовскш блескъ, что мы
лишь показныя медали для глупцовъ и пройдохъ и
для всехъ те х ъ , кто ведетъ сегодня торговлю съ
властью!
Мы не первы е—и однако, надо, чтобы мы каза­
лись первыми: наконецъ, мы устали и пресытились,
наконецъ, этимъ обманомъ.
Отъ толпы отстранились мы, отъ всехъ этихъ кри-
куновъ и пишущихъ мухъ, отъ запаха торгашей, отъ
10*
 — 2 92 —

борьбы честолюбий и отъ зловоннаго дыхашя:— тьфу,

жить среди толпы,
-— тьфу, среди толпы казаться первыми! А х ъ ,о т в р а ­
щеше! отвращение! отвращеше! Какое значеше и м еем ъ
еще мы, ко роли !» —
«Т в о я старая б о л е з н ь возвращается къ теб е, ска­
з а л ъ т у тъ король налево, отвращеше возвращается
къ теб е, мой бедный братъ. Но ты ведь знаешь, кто-
то подслушиваетъ н а с ъ ».
И тотчасъ же вы ш елъ Заратустра изъ убеж ищ а
своего, откуда онъ съ напряженнымъ внимашемъ
сл у ш а л ъ эти речи, подош елъ къ королям ъ и началъ
такъ:
« К т о васъ слуш аетъ, васъ слу ш аетъ охотно, вы,
короли, называется Заратустра.
Я — Заратустра, который однажды сказалъ: «К а ­
кое значеше и м ею тъ еще к о р о л и !» Простите, я обр а ­
довался, когда вы сказали другъ другу: « Ч т о намъ до
ко ролей !»
Но здесь мое царство и мое господство: чего
могли бы вы искать въ моемъ царстве? Но, быть мо-
жетъ, дорогою нашли вы то, чего я ищу: высшаго
ч е л о в е к а ».
Когда короли у слы хали это, они ударили себя въ
грудь и сказали въ одинъ голосъ: «М ы узнаны!
Мечемъ этого слова разсекаеш ь ты густейш ш
мракъ нашего сердца. Ты о тк ры лъ нашу скорбь, ибо
видишь ли! Мы пустились въ путь, чтобы найти выс­
шаго ч ел ов е к а —
— человека, который выше насъ: хотя мы и ко­
роли. Ему ведемъ мы этого осла. И бо высшш че-
л о в е к ъ долж енъ быть на з е м л е и высшимъ повели-
телем ъ .
 — 29 3 —

Н-Ьтъ б о л -fee тяжкаго несчасп я во ecfexb челов-fe-

ческихъ судьбахъ, какъ если сильные земли не суть
также и первые люди. Тогда все становится лживымъ,
кривымъ и чудовищнымъ.
И когда они бываютъ даже послЪдними и б о л -fee
скотами, ч-Ьмъ людьми: тогда поднимается и подни­
мается толп а въ ц-feH-fe и, наконецъ, говоритъ даже
доброд-Ьтель толпы: «смотри, лишь я доброд-Ьтель!» —
« Ч т о сл ы ш ал ъ я тольк о что? отв-Ьчалъ Заратустра;
какая мудрость у королей! Я восхищенъ, и поистин-fe,
мн-fe очень хочется облечь это въ риемы! —
— это будетъ, быть можетъ, риемы, которыя не
годятся для у ш ей каждаго. Я разучился давно уже
обращать внимаше на длинныя уши. Ну, что-жъ! Впе-
редъ!
(Н о тутъ случилось, что и оселъ также загово-
рилъ: но онъ ск аза лъ отчетливо и съ злы м ъ умыс-
лом ъ : И А).
Однажды— въ первый годъ по Рождеств-fe Христа—
С иви лла пьяная (не о т ъ вина) сказала:
«Г о р е , горе, какъ все нын-fe низко пало!
«К а к а я всюду нищета!
« С т а л ъ Р и м ъ больш и м ъ публичны мъ домомъ,
« П а л ъ Цезарь до скота, еврей с т а л ъ — б о г о м ъ !»

•X" "iv

2.

К ороли наслаждались этими риемами Заратустры;

но король направо сказалъ: « О , Заратустра, какъ хо­
рошо сдЪлали мы, что отправились повидать тебя!
Ибо враги твои показывали намъ об р а з ъ твой въ
своемъ з ер к а л -fe: тамъ являлся ты въ образ-fe д е­
 _ 294 —

мона съ язвительной улыбкой его; та къ что мы б о я ­

ли сь тебя.
Но разв-Ь это помогло! Ты продолж алъ прони­
кать въ уши и сердца наши своими изречешями. Тогда
сказали мы наконецъ: что намъ до того, какъ онъ вы
глядитъ!
Мы должны его с л ы ш а т ь , его, который учитъ:
« л ю б и т е миръ, какъ средство к ъ новымъ войнамъ, и
короткш миръ больш е, ч-Ьмъ д о л п й !»
Никто не произносилъ еще таки хъ воинственныхъ
словъ: « Ч т о хорошо? Хорош о быть храбрымъ. Благо
войны освящ аетъ всякую ц Ъ л ь ».
О, Заратустра, кровь нашихъ отцовъ заволнова­
л а с ь при этихъ слова хъ въ нашемъ т-Ьл'Ь: это бы ла
какъ бы р^чь весны къ стары м ъ бочкам ъ вина.
Когда мечи скрещивались съ мечами, подобно
змЪямъ с ъ красными пятнами, тогда ж или отцы наши
полною жизнью: всякое солнце мира казалось имъ блЪд-
нымъ и холоднымъ, а д о л п й миръ п р и н оси ть позоръ.
К а к ъ они вздыхали, отцы наши, когда они вид-Ьли
на ст'ЬнЪ совсЪмъ св етлы е, притупленны е мечи! По­
добно имъ, жаждали они войны. Ибо мечъ хочетъ
упиваться кровью и сверкаетъ о т ъ ж е л а ш я ». —
П о ка короли говорили съ жаромъ, мечтая о
счастьи отцовъ своихъ, напало на З а р а т у с т р у си л ь­
ное ж ела ш е п о см еятьс я надъ пы лом ъ ихъ: ибо было
очевидно, что короли, которыхъ онъ видЪлъ передъ
собой, были очень миролюбивые короли, со старыми,
тонкими лицами. Но онъ превозмогъ себя. «Н у ,ч т о -ж ъ !
ск а з а лъ онъ, вотъ дорога, ведущая къ пещ ере Зара­
тустры; и пусть у сегодняшняго дня будетъ д о л п й ве­
черъ! А теперь меня поспеш но отзы ваетъ отъ васъ
крикъ о помощи.
 — 295 —

П ещ ерЪ моей будетъ оказана честь, если короли

б уд утъ сидеть въ ней и ждать: но, конечно, д олго
придется вамъ ждать!
Т а к ъ что-ж ъ! ГдЪ же учатся сегодня лучш е ждать,
к акъ не при дворахъ? И вся доброд-Ьтель королей,
какая у ни хъ еще осталась, — не называется л и она
сегодня у м ^ н ь е м ъ ждать?»
Т а к ъ го в о р и л ъ Заратустра.

* &
*

П i я в к а.

И З а ра тустр а въ раздумьи п р о д о л ж а л ъ свой путь,

сп ускаясь все ниже, проходя по л ^ с а м ъ и мимо бо
л о т ъ ; и какъ случается с ъ каждымъ, кто обдумываетъ
трудныя вещи, н а ступ илъ о н ъ нечаянно на человека.
И вотъ посы пались ему разомъ въ лицо крикъ о т ъ
боли, два пр ок ля тья и двадцать скверны хъ р у га тельствъ;
такъ что онъ въ испугё> з ам ах н у л ся палкой и еще
у да р и лъ того, на кого н а ступ илъ . Но т о тч а съ же он ъ
опомнился; и сердце его см еялось надъ глупостью,
т о л ь к о что совершенной имъ.
«П р о с т и , сказалъ онъ челове к у , на котораго на­
с т у п и л ъ и который съ яростью приподнялся и с Ь л ъ ,
прости и выслушай прежде сравнеше.
К а к ъ путникъ, мечтающш о д алек и х ъ вещахъ, н е ­
чаянно на пустынной улиц-k наталкивается на спящую
собаку, леж а щ ую на солнцЪ:
— какъ оба они вскакиваютъ и бросаются другъ
на друга, подобно см ер тел ьн ы м ъ врагамъ, оба см ер ­
т ел ьн о испуганные: та къ с л у ч и л о с ь и с ъ нами.
 — 29 6 —

И однако! И однако— нем н огаго недоставало, чтобы

они приласкали д ру гъ друга, эт а с о бак а и этотъ
одинокш ! В-Ьдь о б а они-— о д и н о ш е!»
— «К то бы ты ни былъ, отв"Ьтилъ, все еще въ
гн-ЬвЪ, ч е л о в е к ъ , на котораго н а с т у п и л ъ Заратустра,
ты с л и ш к о м ъ больно затр оги в ае ш ь меня и своим ъ
ср ав н еш е м ъ , а не т о л ь к о своей ногою!
Смотри, развЪ я с о б а к а » — и при этихъ словахъ
тотъ, кто сид-Ьлъ, поднялся и в ы т а щ и лъ свою гол у ю
руку и з ъ б о л о т а . И б о сцерва о н ъ л е ж а л ъ вытянувшись
на землЪ, скрытый и неузнаваемый, какъ rfe, кто
высл-Ьживаютъ б о л о тн у ю дичь.
« Н о что с ъ т о б о й ! » в о с к л и к н у л ъ испуганный З а р а ­
тустра, ибо о н ъ увид'Ьлъ кровь, о б и л ь н о струившуюся
по обн а ж енн ой рук^, — «ч т о с л у ч и л о с ь с ъ тобой? Не
укусило ли тебя, несчастный, какое нибудь вредное
ж и во тн ое?»
О бл и в а в ш ш ся кровью у л ы б н у л с я , все еще продолжая
сердиться. « Ч т о теб^. за д-Ьло! сказалъ онъ и хотЪ лъ
идти дальш е. ЗдЪсь я дома и въ с в о ем ъ царствЪ. П ус ть
с п ра ш ив а етъ меня, кто х оч етъ : но всякому бол в а н у
врядъ л и стану я о т в е ч а т ь » .
« Т ы заблу ж д ае ш ьс я, с к а з а л ъ За р а ту стр а с ъ состра-
д а ш ем ъ и у д е р ж а л ъ его, ты ош ибаеш ься: зд-Ьсь ты не
у себя, а въ м о ем ъ царствЪ, и зд-Ьсь ни с ъ к ^ м ъ не
д олж но бы ть несчаст1я.
Н а зы ва й меня, впрочемъ, к а к ъ хочешь, — я то тъ ,
кЪмъ я д о л ж е н ъ быть. С а м ъ же себя называю я Зара­
тустрой, с
Ну, что-ж ъ! Т а м ъ вверху ид етъ дорога къ пещер%
Заратустры , она не д а л е к а ,— не хочеш ь ли ты у меня
п о ле ч и ть свои раны?
П р и ш л о с ь теб^, плохо, несчастный, въ это й жизни:
 — 297 —

сперва укусило тебя животное, и потомъ наступ илъ

на тебя челов-Ькъ!»
Но, у слы хав ъ имя Заратустры, окровавленный
преобразился. « Ч т о со мной! восклик нулъ онъ, к т о же
интересуетъ меня еще въ этой жизни, какъ не это тъ
единственный ч е л о в Ь к ъ — Заратустра, и не это един­
ственное животное, живущее кровью,— шявка?
Ради шявки л е ж а л ъ я здЬсь на краю этого болота,
какъ ры боловъ, и уже бы ла моя вытянутая рука
укушена десять разъ, какъ вдругъ начинаетъ питаться
моей кровью еще болЬе прекрасное животное, самъ
Заратустра!
О, счастье! О, чудо! Да будетъ б л а го с л о в е н ъ этотъ
день, привлекшш меня въ это болото! Да будетъ
бла гословенн а лучшая, самая дЬйствительная изъ кро-
веносныхъ банокъ, нынЬ живущихъ, да будетъ б л а г о ­
словенна великая шявка совЬсти, За р а ту стр а!»
Т а к ъ гов о р и лъ тотъ, на кого на с туп и лъ Заратустра;
и Заратустра р а д о в а л с я сл ов а м ъ его и ихъ тонкой
почтительности. « К т о ты? сп росилъ он ъ и пр отян улъ
ему руку, между нами остается еще многое, что надо
выяснить и освЬтить: но уже, кажется мнЬ, настаетъ
чистый, ясный д ен ь».
«Я совЬстливый духомъ, от в Ь ч а л ъ вопро­
шаемый, и въ воп росахъ духа трудно найти кого-либо
б о л Ь е строгаго, б о л Ь е узкаго и б о л Ь е твердаго, чЬм ъ я,
исключая того, у кого я учился, самого Заратустры.
Л у ч ш е ничего не знать, чЬм ъ знать многое на п о ­
ловину! Л учш е быть глупцомъ на свой рискъ, чЬм ъ
мудрецомъ на основанш чужихъ мнЬнш! Я — доиски­
ваюсь основы:
— что до того, велика ли она, или мала? Н а зы ­
вается ли она болото м ъ , или небом ъ? Пяди основашя
 — 298 —

достаточно для меня: если т о л ь к о она д ей ств и тел ьн о

есть основаше!
— пяди основашя: на н ем ъ можно стоять. Въ
истинной со вест ли вости знашя н е т ъ ничего ни б о л ь ­
шого, ни м а л а г о ».
« Т а м ъ ты, быть можетъ, познающш шявку? спро-
с и л ъ Заратустра; и ты и з с л е д у е ш ь ш явку до п о след -
няго основашя, ты, сов естли вы й д у х о м ъ ? »
« О , Заратустра, о т в е ч а л ъ т о т ъ , на кого н а ступ илъ
Заратустра, бы ло бы чудовищно, еслибъ д ер зн у л ъ я
на это!
Н о если что знаю я прекрасно и досконально, т а к ъ
это м о з г ъ шявки:— это м о й м1ръ!
И это также м1ръ!— Н о прости, если здесь гово-
р и т ъ моя гордость, ибо з д е с ь н е т ъ м н е равнаго. П о ­
этому и с к а з а л ъ я: « з д е с ь я д о м а ».
С к о л ь к о уже времени и зследую я эту единственную
вещь, м озгъ шявки, чтоб ъ с к ол ьзк а я истина не у с к о л ь ­
з н у л а о т ъ меня! З д е с ь м о е царство!
— ради это го о т б р о с и л ъ я все о стальн ое, ради
этого с т а л ъ я равнодуш енъ ко всему остальному; и
рядомъ с ъ з н а ш е м ъ моим ъ простирается черное н е в е ­
жество мое.
С о в е с т л и в о с т ь духа моего т р е б у е т ъ о т ъ меня, чтоб ъ
з н а л ъ я что-нибудь о д н о и о с т а л ь н о е не з н а л ъ : м н е
противны все половинчатые духомъ, в с е туманные,
порхаюице и мечтательные.
Г д е кончается честность моя, я с л е п ъ и хочу быть
с л е п ы м ъ . Но где я хочу знать, хочу я также быть
честнымъ, а именно суровымъ, стр оги м ъ , узкимъ, же-
сто ки м ъ и неумолимы мъ.
Какъ с к а з а л ъ ты однажды, о, Заратустра: «Д ухъ
есть жизнь, которая уби ваетъ самую ж и з н ь », это со­
 — 2 99 —

бл а зн и л о и привело меня къ учешю твоему. И, пои-

истин-fe, собственною кровью ум н ож илъ я себе со б­
ственное з н а ш е !»
«К ак ъ цоказываетъ очевидность», п ер еби лъ За­
ратустра; ибо кровь все еще тек ла по обнаженной
р у к е сов%стливаго духомъ. Ибо десять ш явокъ впи­
л и с ь въ нее.
« О , странный товарищъ, ск ол ь многому научаетъ
меня эта очевидность, т. е. ты самъ! И, быть можетъ,
не все с л е д о в а л о бы м н е влить въ твои с т р о п я уши!
Ну, что-жъ! Ра зстанемся здесь! Но м н е очень х о ­
т е л о с ь бы опять встретиться с ъ тобой. Тамъ вверху
идетъ дорога къ п е щ ер е моей: сегодня ночью будешь
ты т а м ъ ж еланн ы м ъ гостем ъ моимъ!
М н е х о т е л о с ь бы также полечить тело твое, на
которое на с туп и лъ ногой Заратустра: о б ъ этом ъ я по­
думаю. А теперь меня поспеш но отзы ваетъ о т ъ тебя
крикъ о помощ и».

Т а к ъ ’'^ в о р и л ъ Заратустра.

* *
*

Чародей.

1.

Но когда Заратустра о б о гн у л ъ скалу, он ъ у в и д е л ъ

внизу, недалеко отъ себя, на ровной д ороге, человека,
который трясся, какъ бесную щ ш ся, и наконецъ бр о­
сился животомъ на землю. «С т о й ! сказалъ тогда За ­
ратустра въ сердце своемъ, должно быть это высипй
чел ов е к ъ , отъ него исходилъ эт о т ъ мучительный крикъ
 — 300

о помощи,— я посмотрю, н е л ь зя ли помочь е м у » . Под-

бЬжавъ къ м-Ьсту, гд-fe л е ж а л ъ на з е м л -fe челов-Ькъ,
наш елъ онъ дрожащ аго старика съ неподвижными
глазами; и какъ ни ста р ался Заратустр а поднять его
и поставить на ноги, вс-fe усш ня его были тщетны.
Даже казалось, что несчастный не зам Ьчаетъ, что
в о з л -fe него есть кто-то; напротивъ, онъ т р о га т е л ь н о
осматривался, какъ челов-Ькъ, покинутый ц-Ьлымъ
м !р ом ъ и одинокш. Након ецъ , п о с л Ь п р од олж ительн аго
дрожанья, суд ор огъ и подергиванш, на ч а лъ о н ъ т а к ъ
горько ж алов аться:

« К т о въ с и л а х ъ отогр-Ьть меня, кто еще лю битъ?

Горяч1я мнЬ руки протяните
И пламя рдЬю щ ихъ у гл ей для сердца дайте.
Л е ж у б е зс и л ь н о я, о т ъ страха ц-Ьпен-Ья,
К а к ъ передъ см ер тш , когда у ж ъ ноги сты н уть,
Дрож а в ъ припадкахъ зло й , нев-Ьдомой бол-Ьзни,
И тре п е щ а подъ острыми концами
Т в о и х ъ холодн ы хъ, лед ен я щ и хъ стр-Ьлъ.
За мной охотиш ься ты, мысли духъ,
Окутанный, ужасный, безымянный —
О хотн и к ъ и з ъ -за т у ч ъ !— -
К а к ъ молшею, пораж енъ я гл а зо м ъ ,
Насм-Ьшливо и з ъ тем ноты см отрящ им ъ!
И т а к ъ л е ж у я, извиваясь,
Согнувш ись, мучаясь, постигнуты й всЬми
Мученьями, что на меня н а с л а л ъ ты,
Б езж алостны й охотникъ,
НевЬдомы й мнЬ б о г ъ !—
 — 301 —

Рази же глубже,
Еще разъ попади въ меня и сердце
Разбей и проколи:
Но для чего жъ теперь
Тупыми стрелами меня терзать?
Зачем ъ опять ты смотришь на меня,
Ненасытимый муками людскими,
Молшеноснымъ и злораднымъ бога взглядомъ?
Да, убивать не хочешь ты,
А только мучить, мучить хочешь!
Зачем ъ теб е, зачемъ мое мученье,
Злорадный, незнакомый богъ?
Я вижу, да!
В ъ полночный часъ подкрался ты ко мне.
Скажи жъ, чего ты хочешь?
Меня тесниш ь и давишь ты,
И, право, черезчуръ ужъ близко!
Ты слушаешь дыхаше мое,
Подслушиваешь сердца бьенье,—
Да ты ревнуешь! Но къ кому жъ ревнуешь?
Прочь. Прочь! Куда—
Пробраться затеваешь ты?
Ты въ сердце самое проникнуть хочешь?
В ъ заветнейшее помыслы проникнуть!
Безстыдный, ты чужой мне, воръ!
Что хочешь выкрасть ты с е б е на долю
И что подслушать хочется тебе?
Что хочешь выпытать ты отъ меня, мучитель?
Божественный палачъ!
У ж ъ не долженъ ли, какъ собака, я
Валяться предъ тобой, хвостомъ виляя
И отдаваясь, вне себя отъ страсти,
Т е б е въ любви виляньемъ признаваться?
 — 302 —

Н а п р а с н о трудишься,
Р ази сильней!
К а к о й у к о л ъ ужасный!
Н ’Ь т ъ , не ищ ейка я тебЪ ,— твоя добыча,
Безжалостный охо тн и к ъ ,
Я ш гЬнникъ гордый твой,
З а о б л а к а м и скрывш ш ся ра збой н и къ !
С каж и же, наконецъ, чего,
Ч его , гр а б и т е л ь , о т ъ меня ты хочешь?

К а к ъ ? Выкупа?
К а к о го же и сколько?
П о т р е б у й много,— т а к ъ твер д итъ мнЪ гор д ость,—
И кротко говори,— другой ея совЪтъ.

Т а к ъ в отъ какъ? Да? Меня?

Меня ты хочешь?
М е н я всец'Ъло, и всего?

А! т а к ъ зачЪмъ же
Ты м учаеш ь меня, гл у п е ц ъ , при это м ъ ?
ЗачЪ м ъ тер за е ш ь душ у униж еньем ъ?..
— Дай мнЪ л ю б в и , кому меня с о г р е т ь ?
Горячую мн-fe. руку протяни
И плам я р д ^ ю щ и хъ у г л е й для сердца дай мн%,

\
МнЪ одинокому въ с в о ем ъ у ед и н е н ь и ,—
Ч т о ко в рагам ъ . и семиричный ледъ,
К ъ в ра га м ъ стр ем иться научаетъ.
 — 303

Ты самъ отдайся мне,

Необоримый врагъ,—
С а м ъ — мн-Ь!

Прочь! у легк пъ ! —
Умчался прочь—
Единственный товарищъ мой и врагъ,
Великш врагъ
И чуждый мне опять
Божественный палачъ.

Н етъ!
Возвратись ко мне
И съ пытками твоими,
Мои все слезы льются за тобой,
И для тебя вдругъ загорелся снова
Огонь посл-Ьднш на сердце моемъ.
Вернись, вернись ко мне, мой б о г ъ — мое страданье,
И cn acTie последнее мое!»,..

* *
*

2.

Но тутъ Заратустра не могъ д ол ее содерживать

себя, схватилъ свою палку и ударилъ изъ всЪхъ си л ъ
того, кто такъ горько жаловался. «П ерестань, кри-
чалъ онъ ему со злобнымъ смйхомъ, перестань, коме-
д1антъ! фальшивый монетчикъ! закоренелы й лжецъ! Я
узнаю тебя!
 — 304 —

Я отогрЬю т еб Ь ноги, злой чародЬй, я хорошо

умЬю поджаривать таки хъ, какъ т ы !»
«О с т а в ь , с к а з а л ъ старикъ и в скочи лъ съ земли,
не бей бо л ьш е, о, Заратустра! В се это бы ло т о л ь к о
комед1я!
Въ это м ъ искусство мое; тебя самого х о т Ь л ъ я
испытать, подвергая тебя этом у искусу! И, поистинЬ,
ты р а з га д а л ъ меня!
Н о и ты та к ж е— д а л ъ мнЬ о с е б Ь нем а лое св и д е ­
т ел ь с т в о : ты с у р о в ъ, ты, мудрый Заратустра! С у ­
ровые удары наносишь ты своими « и с т и н а м и », с у ч к о ­
ватая п а лка твоя вынуждаетъ у меня— э т у исти н у !»
«Н е льсти, отвЬчалъ Заратустра, все еще воз­
бужденный и мрачно смотря на него, ты, закоренЬлы й
фигляръ! Т ы лж ивъ: что т о л к у е ш ь т ы — о б ъ истинЬ!
Ты, павлин ъ изъ павлиновъ, ты, море тщеслав1я,
что разы гры в алъ ты, предо мною, ты з ло й чародЬй,
въ кого д о лж ен ъ былъ я вЬрить, когда ты та къ
гор ько ж а л о в а л с я ? »
«К а ю щ а г о с я духомъ, с к а з а л ъ старикъ, его —
п р ед ста влялъ я: ты са м ъ и з о б р Ь л ъ нЬкогда это с л о в о —
— поэта и чародЬя, обративш аго наконецъ д ухъ
свой противъ себя самого, преображ еннаго, который
з а м ер за етъ отъ своего п л о х о го знанш и о т ъ своей
дурной совЬсти.
И сознайся: нуж оо бы ло много времени, о, Зара­
тустра, прежде чЬмъ ты з а м Ь т и л ъ искусство мое и
л о ж ь мою! Т ы п о в Ь р и л ъ въ мое горе, когда ты
д ер ж а лъ мнЬ го л о в у обЬим и руками,— ■
— я сл ы ш а л ъ , какъ ты горько ж аловался: « е г о
сли ш к ом ъ м ало лю би ли, сл и ш к ом ъ м а л о л ю б и л и ! » Ч то
я т а к ъ далеко тебя о б м а н у л ъ , этом у радовались вну­
три меня з л о б а м о я ».
 — 305 —

«Т ы , пожалуй, обм а н ы в а л ъ и болЪ е хитрыхъ, ч-Ьмъ

я, с к а з а л ъ Заратустра сурово. Я не стерегусь обман-
щиковъ, ибо неосторож н ы мъ д о л ж е н ъ я быть: та къ
х о ч е тъ судьба моя.
Н о ты— д о л ж е н ъ обманывать: н а столько я знаю
тебя! С л о в а твои всегда должны имЪть два, три, ч е­
тыре смысла! Даже въ чемъ созн ава лся ты сейчасъ,
не бы ло для меня ни достаточной правдой, ни доста­
точной ложью!
З л ой фальшивый монетчикъ, разв-Ь м огъ бы ты
п оступа ть иначе! Даже б о л е з н ь свою н а р ум ян и лъ бы
ты, е с л и б ъ нагимъ п оказался врачу своему.
Точно также рум яни лъ ты предо мною л о ж ь свою,
когда говори лъ : « в с е это бы ло т о л ь к о комед 1 я ! » Б ыло
въ это м ъ и нЪчто серьезное, ибо и са м ъ ты о т ­
части такой же кающшся духомъ!
Я хорош о угадываю тебя: ты с т а л ъ чародЪемъ для
всЪхъ, но для себя не осталось у тебя б о л ь ш е ни
лжи, ни лукавства,— ты са м ъ п е р е ст а л ъ быть для
себя чародЪемъ!
Т ы по ж и н алъ отвращеше, какъ единственную истину
свою. Н Ъ тъ ни одного правдиваго с л о в а въ т е б -b, но
еще правдивы уста твои: правдиво отвращеше, при­
липш ее къ уста м ъ т в о и м ъ ».
— «Н о кто же ты! восклик нулъ т у т ъ старый чаро-
д-Ьй надменнымъ голосом ъ , кто см"Ьетъ т а к ъ говорить
со м н о ю , самымъ великимъ среди живущ ихъ ны н ^? »-;-
и зелен ая м олш я сверкнула и з ъ его г л а з ъ на З а р а ­
тустру. Но тотч асъ же он ъ и з м ен и л ся и с к а з а л ъ с ъ
грустью;
« О , Заратустра, я у ст а л ъ , противны мн-fe искусства
мои, я не в е л и к ъ, для чего притворяюсь я! Но, ты
знаешь это хорошо —я и ска лъ велич!я!
 — 306 —

Великаго человека х о т е л ъ я представлять и у б е -

д илъ въ этомъ многихъ: но эта ложь была свыше си лъ
моихъ. О бъ нее разбиваюсь я.
О, Заратустра, все лож ь во мне: но что я разби­
ваюсь— это п р а в д а во м н е !»
« Э т о д е л а е т ъ т е б е честь, ск аза лъ Заратустра мрачно
и смотря въ сторону, д е л а е т ъ тебе честь, что ис-
к а л ъ ты велич1я, но это же и выдаетъ тобя. Ты не
великъ.
Злой, старый чародей, это твое лучшее и самое
честное, и я чту въ т е б е то, что у ст а л ъ ты отъ себя
и сказалъ: «я не в ел и к ъ ». „
За э т о чту я тебя какъ кающагося духомъ: даже
если тольк о на одинъ мигъ, но въ этотъ моментъ
бы лъ ты -- правдивъ.
Но скажи, чего , ищешь ты здесь въ л е с а х ъ и на
скалахъ моихъ? И если для меня л еж а лъ ты на
дороге, чего х о т е л ъ ты отъ меня?—
— въ чемъ искушалъ ты м е н я?»
Такъ говорилъ Заратустра и гл а за его сверкали.
Старый чародей помолчалъ немного, потомъ сказалъ
онъ: » Р а з в е я искушалъ тебя? Я —тольк о ищу.
О, Заратустра, я ищу кого-нибудь правдиваго, про
стого, справедливаго, недвусмысленнаго, челов ека че-
стнаго во всехъ отношешяхъ, сосуда мудрости, пра­
ведника знашя, великаго человека!
Р а з в е ты не знаешь этого, о, Зарастустра? Я и щ у
З а р а т у с т р у ».
-— Т у т ъ воцарилось долгое молчаше между ними; З а ­
ратустра погрузился въ глубокое раздумье, такъ что
даже закры лъ глаза, Но затем ъ , возвратясь къ своему
собеседнику, онъ схватилъ чародея за руку и сказалъ
ему вежливо и съ хитростью:
 307 —

«Н у , что-ж ъ! Туда вверхъ идетъ дорога, т а м ъ на­

ходится пещера Заратустры. В ъ ней можешь ты искать,
кого х о т е л ъ бы ты найти.
И спроси с о в е т а у зверей моихъ, у ор ла моего и
у зм е и моей: пусть помогутъ они т е б е искать. Н о п е ­
щера моя велика.
Правда, я с а м ъ — я не видЪлъ еще великаго ч е л о ­
века. Д л я великаго гр уб ъ еще сегодня г л а з ъ даже са-
мыхъ тон ки хъ людей. Т е п е р ь царство толпы.
М н оги хъ в с т р е ч а л ъ я уже, которые тян ули сь и на­
дувались, а народъ кричалъ: « В о т ъ великш ч е л о в е к ъ ! »
Н о что м огутъ значить в се раздувательные мехи! Въ
конце концовъ воздухъ выйдетъ изъ нихъ.
Въ конце концовъ л оп а ет ся лягуш ка, которая
слиш комъ долго надувалась: и воздухъ выйдетъ и з ъ нея.
Т к н у ть въ ж ивотъ надувшемуся, это называю я славной
шуткою. С луш айте, дети!
Это сегодня принадлежитъ т о л п е : кто та м ъ з н а е т ъ
еще, что велико и что мало! Кто и ска лъ та м ъ усп еш но
велич1я! Т о л ь к о глупецъ: и глупцы и м ею тъ у с п е х ъ .
Т ы ищешь вели ки хъ людей, ты. странный глупецъ?
Кто научилъ тебя искать ихъ? Разве теперь
время для этого? О, з ло й искатель, въ чемъ — иску­
шаешь ты м еня?»

Такъ гов о р и лъ Заратустра, утеш енны й въ сердце

своемъ, и пош елъ, см ея сь, своей дорогою.
 — 308 —

Самый безобразный челов'Ькъ.

И опять беж али ноги Заратустры по горамъ и n t -

самъ, и гл а за его непрестанно искали, но нигде не
видно было, кого искали они, кто кричалъ о помощи
и страдалъ великою скорбью. Всю дорогу однако ра­
довался он ъ въ сердце своемъ и б ы л ъ полонъ призна­
тельности. «Как1я хорошая вещи, гов ори лъ онъ, пода-
рилъ м не однако эт о т ъ день, въ награду, что та къ
скверно начался онъ! К а к и хъ рЪдкихъ собесЬдниковъ
наш елъ я!
Д ол го придется пережевывать м н е слова ихъ, какъ
хороипя хлЪбныя зерна; и зуб ам ъ моимъ придется
безпрерывно м олоть ихъ, пока не потекутъ они въ
душу мою, какъ м о ло к о !»
Н о когда дорога опять обогнула скалу, сразу и з м е ­
нился видъ местности, и Заратустра вступилъ въ
царство смерти. З д ес ь торчали черные и красные
выступы ск алъ : не бы ло ни травы, ни деревьевъ, ни
пешя птицъ. И бо это бы л а долина, которой и з б е г а л и
все животныя, даже хищные звери; и тольк о змеи
одной породы— безобразный, толстыя, зеленыя, соста ­
рившись, приползали сюда умирать, Поэтому назы­
вали пастухи эту долину: Смертью змей.
Но Заратустра погрузился въ мрачныя воспоми-
нашя, ибо ему казалось, что однажды он ъ уже сто ял ъ
въ этой д ол и н е. И много тяж елаго вспоминалось ему:
т а к ъ что ш е л ъ он ъ все тише и тише и наконецъ оста­
новился совсем ъ . Здесь, открывъ глаза, у в и д е л ъ он ъ
передъ собою что-то сидевшее на краю дороги, по
виду напоминавшее ч е л о в е к а или почти что человека,
н ечто невыразимое. И мгновенно охвати лъ Заратустру
 — 309 —

великш стыдъ, что пришлось ему своими глазами уви­

д е л ъ нечто подобное: покрасневъ до седы хъ в олосъ
своихъ, отвернулся он ъ и хотелъ уже бе ж ать изъ
этого несчастнаго места Вдругъ мертвая пустыня о гл а ­
си лась шипевшими и хрипевшими звуками, подни
мавшимися изъ самой земли, подобно тому, какъ ночью
шипитъ и хрипитъ вода въ засорившейся водопроводной
трубе; наконецъ эти звуки слож ились въ человеческш
г о л о с ъ и человеческую речь:— и она такъ гласила:
«Заратустра! Заратустра! Разгадай загадку мою!
Говори, говори! Что такое месть свидетелю?
Я предостерегаю тебя, зд е сь скользкш ледъ! Смотри,
смотри, какъ бы гордость твоя не слом ила здесь
ногу себе!
Ты считаешь себя мудрымъ, ты, гордый Заратустра!
Т а к ъ разгадай же загадку, ты, искусный разгадчикъ,—
загадку, которую представляю я! Скажи: кто я !»
— Но когда Заратустра у с л ы х а л ъ слова эти, какъ
думаете вы, что случилось съ душою его? С о с т р а-
да нi е овладело имъ, и вдругъ он ъ у п а л ъ ницъ,
какъ дубъ, долго сопротивлявшшся многимъ дрово-
сека м ъ , тяжело, внезапно, пугая даже т е х ъ , кто х о т е л ъ
срубить его. Но вотъ он ъ снова поднялся съ земли,
и лицо его с д ел а л о сь суровымъ.
«Я отлично узнаю тебя, ск аза лъ онъ голосомъ,
звучавшимъ, какъ медь: ты у б 1 й ц а б о г а ! Пусти меня.
Ты не вынесъ того, кто ви делъ тебя, — кто
всегда и насквозь ви делъ тебя,— самаго безобразнаго
человека! Ты отм стилъ этому сви д етелю !»
Т а к ъ говорилъ Заратустра и х о т е л ъ идти, но невы­
разимый схвати лъ его за край одежды и снова ст а л ъ
клокотать и подыскивать слова. «О станься! ск аза лъ
он ъ наконецъ—
 — 310 —

— останься! Не проходи мимо! Я угадалъ, какая

се к и р а ср ази ла тебя: хвала теб е, о, Заратустра, что
ты снова всталъ!
Ты угадалъ, я знаю это, каково тому, кто его
у б и л ъ ,— убшце бога. Останься! Присядь ко мне, это
будетъ не напрасно.
Къ кому же стремился я, какъ не къ тебе?
Останься, сядь! Но не смотри на меня! Почти э т и м ъ —
безобраз1е мое!
Они п р е с ле д у ю т ъ меня: теперь ты п о с л е д н е е у б е ­
жище мое. Не ненавистью своей, не погоней своей:—
о, надъ та ки м ъ п р ес ле д ов а ш е м ъ см еялся бы я и
радовался ему!
Р а з в е у с п е х ъ не б ы л ъ д о с е л е на с т о р о н е хорошо
преслед уем ы хъ ? И кто хорошо п р ес ле д у е тъ , легко
научится с л е д о в а т ь-— по привычке ходить по пя-
та мъ! Н о о т ъ ихъ сострадан1я—
— отъ ихъ сострадашя бегу я и прибегаю къ
т е б е . О, Заратустра, защити меня, ты п о сл ед н е е убе­
жище мое, ты единственный, разгадавшш меня:
— ты у гадалъ, каково тому, кто убилъ его.
Останься! И если ты хочешь идти, ты, нетерпеливы й:
не ходи дорогою, какою я ш елъ. Э т а дорога плохая.
Ты сердишься, что я т а к ъ долго болтаю? Ч то я
даю уже советы т е б е ? Н о знай, что это я, самый б е зо ­
бразный ч ел о в е к ъ ,
— у котораго самыя б о л ы ш я и тяж елыя ноги. Г д е
я ш елъ , тамъ дорога плохая. Я обращаю в с е дороги въ
смерть и позоръ.
Н о по тому, какъ ты п р ош ел ъ молча мимо меня,
какъ ты п о к р а с н е л ъ , я это в и д е л ъ : я у з н а л ъ въ т е б е
Заратустру.
Всякш другой бросилъ бы мне милостыню свою,
 — 311 —

сострадание свое, взоромъ и речью. Н о для э т о го — я

недостаточно нищш, это уга да лъ ты —
— для этого я слиш ком ъ богатъ, богатъ вели-
кимъ, ужаснымъ, самымъ безобразны м ъ и невырази-
мымъ! Твой стыдъ, о, Заратустра, почтилъ меня!
С ъ трудомъ у ш е л ъ я изъ толпы состр ад ательны хъ ,—
чтобъ найти единственнаго, который- сегодня учитъ
«состр ад а ш е навязчиво»,— тебя, о, Заратустра!
— будь оно божескимъ, будь оно человечески м ъ
сострадаш емъ: оно п р оти в ореч итъ стыду. И неж елаш е
помочь можетъ быть благородн ее, ч е м ъ эта у с л у ж л и ­
вая д обродетель.
Н о сострадаше называется сегодня у в с е х ъ малень-
кихъ людей самой д обродетелью : - они не умеютъ
чтить великое несчастье, великое безобраз1е, великую
неудачу.
Ч е р е з ъ головы в с е х ъ ихъ смотрю я, какъ смотритъ
собака чер езъ спины овецъ, копошащихся въ стадахъ
своихъ. Э то маленью е, доброшерстные, д о бр ож ел а те л ь­
ные, с е р ы е люди.
Какъ цапля, закинувъ голову, съ п р езреш ем ъ
см отритъ поверхъ мелководныхъ прудовъ: такъ см о­
трю я поверхъ кипеш я серыхъ м ален ьки хъ волнъ,
м ален ьки хъ ж еланш и м ален ьк и хъ душъ.
Давно уже дано имъ право, этимъ м аленькимъ
людямъ: т а к ъ что дана имъ наконецъ и вл ас ть—
теперь учатъ они: «х о р о ш о т о л ь к о то, что маленькие
люди называютъ х о р о ш и м ъ ».
И «и с т и н о й » называется сегодня то, о чемъ гово-
р и л ъ проповедникъ, самъ вышедшш изъ нихъ, это тъ
странный святой и защ итникъ м ален ьки хъ лю дей,
который с в и д етел ьс тв о в а лъ о себе « я — и с ти н а ».
Э т о т ъ нескромный давно уже с д е л а л ъ м аленькихъ
 — 312 —

людей горделивыми— онъ, учивхшй огромному заблужде-

шю, когда он ъ у ч и л ъ « я — истин а».
О тв ет и л и ли нескромному когда-нибудь вежливо? —
Но ты, о, Заратустра, пр ош елъ мимо него и говорилъ:
« Н е т ъ ! Н е т ъ ! Трижды н е т ъ ! »
Ты п р едостерегалъ отъ его заблуждения, ты первый
предостерегалъ о т ъ сострадаш я— не в с е х ъ и не каж­
даго, но себя и подобныхъ тебе.
Т ы стыдишься стыда вели ки хъ страдашй; и поисти­
не, когда ты говоришь: « о т ъ сострадашя приближает­
ся тяж елая туча, берегитесь, люди!»
— когда ты учишь: « в с е созидаюцце тверды, всякая
великая л ю б о в ь выше ихъ сострадаш я»: о, Зоратустра,
какъ хорошо кажешься ты м н е изучившимъ знамешя
времени!
Но и ты сам ъ— остерегайся ты самъ с в о е г о со­
страдашя! Ибо M H o rie находятся на пути к ъ т е б е , мно -
rie страждуцре, сомневающееся, отчаивающееся, уто-
паюпце, замерзающее.—
Я предостерегаю тебя и противъ меня. Ты разга-
д а л ъ мою лучшую, мою худшую загадку, меня самого и
что сверш илъ я. Я знаю секиру, тебя поразившую.
Но онъ— д о л ж е н ъ былъ умереть: он ъ в и д е лъ
глазами, которые в с е видели, — онъ в и д е лъ глубины
и бездны человека, весь его скрытый позоръ и безо-
6 p a 3 ie .

Его страдаше не знало стыда: онъ проникалъ въ

мои самые грязные закоулки. Самый любопытный,
свёрхъ-назойливый, сверхъ-сострадательный долж енъ
б ы л ъ умереть.
О нъ в и д е л ъ всегда м е н я : этому свидетелю х о т е л ъ
я отмстить-— или самому не жить.
Богъ, который все видЬлъ, не исключая и ч е л о в е к а :
 — 313 —

эт о т ъ б о г ъ д олж ен ъ б ы л ъ умереть! Ч е л о в е к ъ н е вы-

н о с и т ъ , ч т о б ъ такой с в и д е т е л ь ж и л ъ » .
Т а к ъ го в о р и л ъ самый бе зобра зн ы й челов-Ькъ. З а р а ­
тустр а же в с т а л ъ и с о б и р а л с я уходить: ибо его зно­
би ло до са м ы х ъ внутренностей.
«Т ы , невыразимый, с к а з а л ъ онъ, ты пр едостерегъ
меня о т ъ своего пути. В ъ бл а год ар н ос ть за это хвалю
я т е б Ь мой путь. Смотри, т а м ъ вверху пещ ера Зара­
тустры.
Моя пещ ера велика и глубока, и много за к о у лк о в ъ
въ ней; т а м ъ н аходи ть самый скрытый сокровенное
м Ьсто свое.
И по бли зости есть сотни р а с щ е л и н ъ и сотни у б Ь -
ж ищ ъ для ж ивотны хъ пресмыкающихся, порхающ ихъ
и прыгающихъ.
Ты, изгнанный, самъ себя изгнавшш, ты не хочешь
жить среди людей и ч ел ов Ь ч ес к а го сострадашя? H y (i
что-жъ, дЬлай , какъ я! Т а к ъ научишься ты у меня;
т о л ь к о т о т ъ , кто дЬй ствуетъ , учится.
И прежде всего разговаривай с ъ моими животными!
С ам ое гордое животное и самое умное ж ивотное—
пусть будутъ для н а с ъ о б о и х ъ верными совЬтчи кам и !»
Т а к ъ с к а з а л ъ З аратустра и п о ш е л ъ своей дорогою,
ещ е задумчивЬе и ещ е м ед ленн Ье, ч Ь м ъ прежде: ибо
о н ъ воп р ош а лъ себя о м ногомъ и не легк о находилъ
отвЬты.
«К ак ъ бЬденъ однако челов-Ькъ! д у м а лъ о н ъ въ
сердцЬ своемъ, какъ б е зо б р а зе н ъ , какъ о н ъ хрипитъ,
какъ п о л о н ъ скрытаго позора!
М н Ь говорятъ, что ч е л о в Ь к ъ л ю б и т ъ себя самого:
ахъ, к а к ъ велико должно бы ть это себялю б!е! Какъ
много п р ез р Ь ш я проти вустои тъ ему!
И этотъ с то льк о же л ю б и л ъ себя, ск олько прези-
 — 314 —

р а л ъ себя, — по моему, он ъ великш л ю бя щ ш и великш

презираюийй.
Никого еще не встрЪчалъ я, кто бы гл у б ж е пре-
зиралъ себя: а это и есть высота. Горе, бы ть мо-
жетъ, это б ы л ъ высшш челов-Ькъ, чей крикъ я слы -
шалъ?
— Я л ю б л ю вели ки хъ презираю щ ихъ. Н о человЪкъ
есть нечто, что долж но пр евзой ти».

* *
*•

Добровольный НИЩ Ш .

К огда Заратустр а покинулъ самаго б е зо б р а зн а г о

человека , ему стало холодно и он ъ почувствовалъ
себя одинокимъ; ибо много холоднаго и одинокаго
п р он еслось по чувствамъ его, та к ъ что члены его х о ­
лодили. Но поднимаясь все д альш е и дальше, по го
рам ъ и долинамъ, миновавъ зелен ы я пастбищ а и п у ­
стое, каменистое русло, гд е прежде н етер п ели вы й р у ­
чей п р о л а г а л ъ с е б е ложе: ему ср а зу ста ло т е п л е е , и
сердце его у к р еп и л ось.
« Ч т о со мной? сп р о си лъ о н ъ себя, что-то теп л ое и
живое п о д к р е п л я е т ъ меня, оно долж но быть вблизи
отъ меня,
Уже я не такъ одинокъ, неведом ые спутники и
братья бродятъ вокругъ меня, и х ъ т е п л о е дыхаше вол-
н у е т ъ м н е д уш у ».
Осматриваясь кругом ъ и ища у т е ш и т е л е й въ оди­
ноч ес тв е своемъ, о н ъ у в и д е л ъ коровъ, столпившихся
на возвышенш; ихъ бл и зос ть и зап ах ъ с о г р е л и сердце
его. Повидимому, эти коровы внимательно с л у ш а л и

\
 — 315 —

ч ел ов е к а , говорившаго къ нимъ, и не обращ али вни-

машя на вновь прибывшаго.
Когда же Заратустра подошелъ совсЬм ъ близко къ
нимъ, услы халъ онъ отчетливо человЬческш г о л о с ъ
изъ среды коровъ; и видно было, что всЬ он Ь повер­
нули свои головы къ говорившему.
Тогда Заратустра стремительно бросился на возвы-
шеше и р а зогн ал ъ коровъ, ибо онъ боялся, чтобъ
здЬсь не случилось съ кЬмъ-нибудь несчаст1я, кото­
рому едва-ли помогло бы сострадание коровъ. Но въ
этомъ о н ъ ошибся; ибо передъ нимъ си д Ь л ъ человЬ къ
на з ем лЬ и, казалось, у б Ь ж д а лъ животныхъ, чтобъ
они не боя ли сь его, — миролюбивый человЬ къ и нагор­
ный проповЬдникъ, изъ г л а з ъ котораго проповЬдовала
сама доброта. «Ч его ищешь ты зд Ь сь? » восклик нулъ
Заратустра съ удивлешемъ.
« Ч е г о я здЬсь ищу? о т в Ь ч а л ъ онъ: того же самаго,
чего ищешь и ты, наруш итель мира! ищу счастья на зем лЬ .
Ему хотЬлъ я научиться у эти хъ коровъ. Ибо,
знаешь ли, половину утра говорю я къ нимъ, и онЬ
только что собирали сь о т в е ч а ть мнЬ. За чЬм ъ помЬ-
ш а л ъ ты имъ?
Если мы не вернемся назадъ и не будемъ какъ
коровы, мы не войдемъ въ царство небесное. Ибо од
ному должны мы научиться у нихъ: пережевывашю.
И поистинЬ, еслибъ челов-Ькъ прюбрЬлъ цЬлый
М1ръ и не научился одному, — пережевывашю: какая
п о ль за бы ла бы ему! Онъ не избавился бы о т ъ скорби
своей,
—- о т ъ великой скорби своей: но она называется
сегодня о т в р а щ е н и е м ъ. А у кого же сегодня сердце,
уста и глаза не полны отвращ еш емъ? И у тебя! И
у тебя! Н о взгляни на этихъ к о р о в ъ !»—
 - 316 —

Т а к ъ го в о р и лъ нагорный проповЬдникъ и поднялъ

взоръ свой на Заратустр у,— ибо до сей поры г л я д Ь л ъ
он ъ съ лю бовью на коровъ: и вдругъ преобразился
онъ. «К то это, съ к Ь м ъ говорю я? в о с к л и к н у л ъ он ъ
въ испугЬ и вскочилъ с ъ земли.
Э то ч е л о в Ь к ъ свободный о т ъ отвращешя, это са м ъ
Заратустра, п о бЬ д и т ел ь великаго отвращешя, это глаза,
это уста, это сердце самого З а р а ту стр ы ».
И, говоря это, онъ, съ гла за м и полными сле зъ ,
поцЬловалъ руку тому, кому онъ гов ори лъ , и в е л ъ
себя с о в сЬ м ъ какъ т о тъ , кому неожиданно падаетъ
с ъ неба драгоцЬнный даръ или сокровище. А коровы
см отр Ьли на все это и удивлялись.
«Н е говори обо мнЬ ты, странный, дорогой меч­
та тел ь! с к а з а л ъ Заратустра, защ ищ аясь о т ъ его нЬж-
ности, говори сперва о себЬ! Не т о т ъ ли ты д о б р о ­
вольный нищШ, который нЬкогда отк аза лся о т ъ боль­
шого богатства,— -
— который устыдился богатства своего и бога-
ты хъ и бЬж алъ къ самымъ бЬднымъ, чтобъ отдать
имъ и'збытокъ свой и сердце свое? Н о они не при -
няли е г о » .
« Н о они не приняли меня, с к а з а л ъ д обровольны й
нищш, ты хорош о знаешь это. Т а к ъ что п о ш е л ъ я
наконецъ къ звЬ р я м ъ и коровамъ э т и м ъ ».
« Т а м ъ научился ты, п р е р в а л ъ Заратустр а говорив-
шаго, насколько труднЬе умЬть дарить, ч Ь м ъ у м Ь ть
брать, и что хорош о дарить есть и с к у с с т в о , и при
то м ъ высшее, самое мудреное искусство д о бр оты ».
«О с о б е н н о въ наши дни, о т в Ь ч а л ъ д обровольны й
нищш: особенно теперь, когда все низкое возмутилось,
с т а л о недовЬрчивымъ и гордымъ по своему: на манеръ
толпы.
 — 317 —

Ибо, ты знаеш ь, н а с т а л ь ч а съ вели каго возсташ я

толп ы и ра бовъ , в озсташ я ги б е л ь н а го , д олгаго и медли-
тел ьн а го : оно все р о стетъ и ростетъ!
Т е п е р ь в озм ущ аетъ низшихъ всякое б л а г о д е я ш е и
пр ен ебр еж и тельна я милостыня; и т е , кто сли ш к ом ъ
богатъ, пусть будутъ насторож е!
Кто сегодня, подобно пузатой бутылке, сочится
сквозь сли ш к ом ъ узк ое горлыш ко: - у т а к и х ъ б у ты л ей
л ю б я т ъ теп ер ь отбивать горлыш ко.
П о хотл и в а я алчность, ж елчная зависть, подавлен­
ная м стительность, гордость толпы; все это бр о си ло сь
м н е въ глаза. У ж е не вер но, что ницце блаженны.
Но царство небесн о е у к о р о в ъ ».
«А почему же оно не у б о г а т ы х ъ ? » с п р о с и л ъ ис­
пытующе Заратустра, отгоняя коровъ, которыя друже­
ски обн ю х ива ли м иролю биваго проповедника.
«К ъ чему испытуешь ты меня? о т в е ч а л ъ онъ. Ты
сам ъ знаеш ь это лучш е меня. Ч то же гн ало меня къ
самымъ б едн ы м ъ , о Заратустра? р а з в е не отвращ еш е
къ наш им ъ богач а м ъ ?
— къ каторж никамъ богатства, извлекаю щ им ъ вы­
годы свои и з ъ всякаго м усора с ъ холодными глазами
и похотливы ми мыслями, къ этой черни, о т ъ которой
подымается къ небу зловош е.
— къ этой р аззолоченн ой, лж ивой черни, предки
которой бы ли ворами или стервятниками и л и тряпич­
никами, падкими до женщинъ, похотливыми и за­
бывчивыми: — ибо в с е они недалеко уш ли отъ блу д ­
ницы —
Ч ер н ь сверху, чернь снизу! Ч то значить сегодня
«бедн ы й » и «богаты й »! Эту разницу забылъ я,— и
б е ж а л ъ я все д альш е и дальш е, пока я не приш елъ
къ этимъ к о р о в а м ъ ».
 — 318 —

Т а к ъ го в о р и л ъ миролюбивый проповЬдникъ, а сам ъ

тяж ело д ы ш а л ъ и п о т Ь л ъ при своихъ сл ов а хъ : такъ
что коровы снова удивлялись. Но Заратустра, пока о н ъ
та к ъ жестко говори лъ , с м о т р Ь л ъ ем у съ улыбкою въ
лицо и молча ка ча лъ при это м ъ головою.
« Т ы д Ь л а е ш ь надъ собою насил1е, ты, нагорный
проповЬдникъ, употребля я ташя ж естю я слова. Длятакой
жесткости не годятся ни твои уста, ни твои глаза'.
И, какъ мнЬ кажется, даже ж елуд окъ твой: ему
противны всякш гн Ь в ъ и всякая ненависть съ пЬною.
Твой ж елуд окъ т р е б у е т ъ б о л Ь е мягкой пищи: ты не
л ю б и т е л ь мяса.
С к о р Ь е кажешься ты мнЬ любителемъ раститель­
ной пищи и с о б и р а т е л ем ъ т р а в ъ и корней. Быть мо­
жетъ, жуешь ты зерна. Во всякомъ с л у ч а Ь ты не на­
ходишь удовольств1я в ъ м ясЬ и лю биш ь м е д ъ ».
« Т ы угадалъ, отвЬчалъ д обровольны й нищш съ
о б л е г ч е н н ы м ъ сердцемъ. Я л ю б л ю медъ и жую зерна,
ибо я ищу, что вкусно и д Ь л а е т ъ дыхаш е чистымъ:
— а также что т р е б у е т ъ много времени и надъ
чЬм ъ трудятся цЬ лы е дни рты кроткихъ лЬнтяевъ и
тунеядцевъ.
Н о д альш е в сЬ х ъ ушли въ это м ъ эти коровы: о н Ь
выдумали пережевыванье и л е ж а т е на солнцЬ. И онЬ
воздерживаются о т ъ всякихъ т я ж е л ы х ъ мыслей, отъ
которыхъ пучи тъ сердце».
« Н у , что-жъ! с к а з а л ъ Заратустра: т е б Ь бы сл Ь д о-
вало посм отрЬ ть также моихъ звЬрей, орла моего
и змЬю мою,— р а в н к х ъ и м ъ не сущ ествуетъ теперь на
зем лЬ .
Смотри, т а м ъ дорога ведетъ к ъ пе щ ер Ь моей: будь
г о с тем ъ ея эту ночь. И поговори со звЬрями моими
о счастьи звЬрей,—
 — 319 —

— пока я самъ не вернусь. А теперь меня п о­

спешно отзываетъ отъ тебя крикъ о помощи. Также
найдешь ты новый медъ у меня, въ свежихъ янтар-
ныхъ сотахъ: еш ь его!
А теперь простись поскорее со своими коровами,
странный, дорогой мечтатель! какъ бы тебе тяжело
это не было. Ибо это лучипе учители твои и д рузья!»—
— « З а исключешемъ одного, котораго я люблю еще
больше, отвечалъ добровольный нищш. Ты самъ доб­
рый и лучше еще, чем ъ всякая корова, о, Заратустра!»
«Прочь уходи отъ меня! ты, низкш льстецъ! закри-
чалъ Заратустра со злобою, зачемъ портишь ты меня
такой похвалой и медомъ лести?»
«Прочь, прочь отъ меня!» закричалъ онъ еще разъ
и замахнулся своей палкой на нежнаго нищаго; но
тотъ поспешно б е ж а л ъ отъ него.

* *
*

т е н ь .

Но едва у б е ж а л ъ добровольный нищш, и Зарату­

стра остался опять одинъ съ собою, какъ услыхалъ
онъ позади себя новый голосъ, взывавшш: «Стой! З а ­
ратустра! Подожди же меня! Ведь это я, о, Заратустра,
я, тен ь твоя!» Но Заратустра не остановился, ибо
внезапная досада овладела имъ, что такое скоплеше
въ горахъ у него. «К уда же девалось уединеше мое?
говорилъ онъ.
Поистине, это становится слишкомъ много для
меня; эти горы кишатъ людьми, царство мое уже не
отъ M ipa с е г о , мне нужны новыя горы.
 — 320 —

Моя т^ н ь зоветъ меня? Что мне до тен и моей!

П ус ть б е ж и т ъ за мною! я - у б е г у о т ъ н е я».
Т а к ъ гово ри лъ Заратустра въ сердце своемъ и бе -
ж а лъ дальше. Но тотъ, кто б ы л ъ позади его, сл е д о -
в а л ъ за нимъ: т а к ъ что обр азов а лось трое б е гу ш и х ъ
одинъ за другимъ,— впереди б е ж а л ъ добровольный ни-
щш, потомъ Заратустра и позади в с е х ъ т е н ь его. Но
недолго б е ж а л и они такъ, ибо Заратустра скоро со-
з н а л ъ безум 1 е свое и сразу стряхнулъ съ себя всякую
досаду и всякое отвращеше.
«К а к ъ ! говори лъ онъ, р а зв е самыя смешныя вещи
съ давнихъ поръ не случа ли сь съ нами, старыми
отшельниками и святыми?
Поисти не, безум1е мое си льно выросло въ горахъ.
И вотъ теп ер ь слышу я, какъ шесть старыхъ н о гъ ,
принадлежащ ихъ безумцамъ, б е г у т ъ одна за другой!
Но р а з в е Заратустра и м е е т ъ право бояться какой-
нибудь тен и? И наконецъ, м н е кажется, что ноги ея
д ли н н ее м о и х ъ ».
Т а к ъ говори лъ Заратустра, с м ея сь глазами и в сем ъ
нутромъ своимъ; о н ъ остановился и быстро обернулся
назадъ, т а к ъ что чуть не опрокинулъ на землю тен ь,
которая п р ес ле д ов а л а его: та къ близко сл е д о в а л а она
по пятамъ его, и такъ слаба бы л а она. Ибо, когда
он ъ и з м е р и л ъ ее глазами, испугался онъ, какъ передъ
внезапнымъ призракомъ: та к ъ худъ, черенъ, истощ енъ
и ста р ъ б ы л ъ эт о т ъ пр еслед ователь.
« К т о ты? сп р о си лъ Заратустра грубо, что д ел ае ш ь
ты здесь? И почему называешь ты себя моей тенью ?
Т ы не нравишься м н е » .
« П р о с т и меня, о т в е ч а л а тен ь, что это я; и если я
т е б е не нравлюсь, ну, что-жъ! о, Заратустра, я хвалю
тебя и твой хорошш вкусъ.
 — 321 —

Я — странникъ, который уже много ходилъ по пя-

тамъ твоимъ: вечно въ дороге, но безъ ц ели и даже
бе зъ родины: такъ что мне, поистине, немногаго не­
достаетъ для в-Ьчнаго жида, тольк о что не вЪченъ я
и не жидъ.
Какъ? Неужели должна я всегда быть въ пути?
Увлекаемой и гонимой каждымъ в-Ьтромъ? О, земля,
ты ста ла для меня слишкомъ круглой!
На всякой поверхности побывала я уже; какъ у ста ­
лая пыль, спала я на зеркалахъ и оконныхъ стеклахъ:
все беретъ отъ меня, но ничто не д а е тъ ,я становлюсь
тощей - почти похожу я на тен ь.
Н о за тобой, о, Заратустра, я следовала и п р е с л е ­
довала тебя дольше всего, и если я пряталась отъ
тебя, все таки я была твоей верной тенью: где ты
только садился, садилась и я.
С ъ тобой обош ла я самые далеюе, самые холодные
М1ры, к а к ъ п ризр а къ , которому нравится б е га ть зимою
по кры ш ам ъ и по снегу.
Вместе съ тобою стремилась я ко всему запрет­
ному, самому дурному и дальнему: и если что-нибудь
во м не можетъ быть названо добродетелью, такъ это
то, что не боялась я никакого запрета.
В м е с т е съ тобою разбила я все, что когда-либо
чтило сердце мое, в се пограничные столбы и в се х ъ
идоловъ опрокинула я, за самыми опасными желашями
гонялась я, — поистине, по в се м ъ преступлешямъ од­
нажды прошлась я.
Вместе съ тобою разучилась я вере въ слова,
ценности и велишя имена. Когда чортъ м ен я етъ кожу,
не отпадаетъ ли тогда также и имя его? Ибо имя есть
только кожа. И самъ чортъ, быть можетъ, — только
кожа.
Н ицш е,— Такъ говорилъ З а р а ту стр а , 11
 — 322 —

«Н етъ истины, все д о зв о л е н о »; та къ у беж д а ла я

себя. В ъ самыя холодныя воды п огруж алась я с ъ серд-
цемъ и головою. Ахъ, какъ часто сто ял а я поэтому
нагая и красная^, какъ ракъ!
А хъ , куда д е в а ло с ь все доброе, и весь стыдъ, и вся
вер а въ добрыхъ! А хъ, куда д ев а ла сь та лживая не­
винность, которой некогда обла да ла я, невинность
ц о б р ы х ъ и ихъ благородной лжи!
С лиш ком ъ часто, поистине, с л е д о в а л а я по пятамъ за
истиной: и она грубо отвергала меня. Много разъ думала
я, что лгу, и то л ьк о тогда прикасалась я — къ истине.
С лиш ком ъ многое прояснилось для меня: теперь
оно уже не касается меня. У ж е ничто не живо, что я
л ю б л ю ,— к а к ъ м огла бы я еще лю би ть самое себя?
«Ж и т ь , какъ м н е нравится, или вовсе не ж ить»:
т а к ъ хочу я, та къ хочетъ даже святой. Но, увы! есть
л и еще для м е н я — радость?
Есть ли еще у меня— ц е л ь ? Пристань, куда б е ж и т ъ
корабль м о й ?
Попутный ветеръ? А х ъ , тольк о тотъ, кто знаетъ, к у д а
он ъ ед е т ъ , знаетъ также, какой в е т е р ъ попутный ему.
Ч то еще о с т а л о с ь мне? Усталое, дерзкое сердце;
безпокойная воля; крылья негодныя, чтобъ летать;
разбитый поззоночный сто лб ъ .
А это искаше своего дома: о, Заратустра, ты
ведь знаешь, это искаше бы ло н аказаш ем ъ м о и м ъ,
оно пожираетъ меня.
« Г д е — домъ м о й?» Я спрашиваю о немъ, ищу и
искала его, и нигде не нашла. О, вечное везде, о,
вечное нигде, о, в еч н ое— напрасно!»
Т а к ъ гов ори ла тен ь, и лицо Заратустры вытяги­
валось при с л о в а х ъ ея. «Д а , ты — моя тен ь, ск аза лъ
онъ наконецъ съ грустью.
 — 323 —

И не малая опасность гр озить тебЪ, ты, свобод­

ный духъ и странникъ' Плохой день былъ у тебя;
смотри, какъ бы не наступилъ еще худшш вечеръ!
Такимъ безпокойнымъ, какъ ты, можетъ наконецъ
даже тюрьма показаться блаженствомъ. Видела ли ты
когда-нибудь, какъ спятъ заключенные преступники?
Они спятъ спокойно, они наслаждаются впервые своей
безопасностью.
Берегись, чтобы тебя, наконецъ, не уловила въ
с4ти какая-нибудь узкая в-Ьра, какое-нибудь жесто­
кое, суровое заблужденёе! Ибо теперь соблазняетъ и
искушаетъ тебя все узкое и твердое.
Ты утратила цЪль; увы, какъ ут-Ьшиться теб^ въ
этой утрат1ь? В м -fecTt. съ т^м ъ ты — потеряла и дорогу!
Бедный, блуждающей мечтатель, уставшш моты-
лекъ! не хочешь ли ты на этотъ вечеръ имЪть при­
станище и отдыхъ? Такъ иди вверхъ въ пещеру мою!
Эта дорога ведетъ къ пещерЪ моей. А теперь я
скор-fee убЪгу отъ тебя. Уже ложится какъ бы т-Ьнь
на меня.
Я поб-fery одинъ, чтобы опять стало светло во-
кругъ меня. Къ тому же я еще долго долженъ быть
веселъ и на ногахъ. Вечеромъ же будутъ у меня —
танцы?»

Т а к ъ говорилъ Заратустра.

11*
 — .3 2 4 —

Въ полдень.

И Заратустра все беж алъ, и не находилъ ни­

кого больш е. О н ъ б ы л ъ одинъ и продолжалъ встре­
чать т о л ь к о себя, онъ наслаж дался и упивался с в о ­
имъ одиночествомъ, и д у м а л ъ о хор ош и х ъ в е щ а х ъ ,—
въ т е ч е т е ц е л ы х ъ часовъ. В ъ полуденный часъ, когда
солн це с т о я л о прямо надъ го л о в о й Заратустры, про-
х о д и лъ он ъ мимо стараго дерева, кривого и сукова-
таго, которое кругом ъ бы ло охвачено богатой любовью
виноградной л о з ы и скрыто о т ъ себя самого: с ъ него
с в е ш и в а ли сь путнику въ изобилш ж елты е грозди.
Т о гд а з а х о т е л о с ь ем у утолить маленькую жажду и
сорвать одну кисть; но едва п р о т я н у л ъ о н ъ къ ней
руку, какъ овладело имъ другое ж ел а ш е , более
сильное: л еч ь подъ деревом ъ въ самый полдень и
уснуть.
Такъ и сделалъ Заратустра; и только что о н ъ
легъ на землю, среди таинственной тиши пестраго
л у га, какъ з а б ы л ъ уже о своей м ален ькой ж а ж д е и
заснулъ. Ибо, какъ гласить поговорка Заратустры:
одно бы ва етъ н е обх од и м е е другого. Т о л ь к о г л а з а его
о с та в а л и с ь открытыми; — ибо они не м огли до сыта
н а с м о т р е т ь с я и насладиться деревом ъ и любовью къ
нему виноградной лозы . Н о засыпая, та к ъ го в о р и лъ
За р а ту стр а в ъ сердце своемъ:
«Т иш е! Ти ш е! Не сталъ ли м1ръ соверш ененъ?
Ч т о - ж ъ однако прои сходи ть со мной?
К а к ъ л е гк ш в е т е р о к ъ невидимо та н ц уетъ по гл а д ­
кому морю, л е гк ш какъ перышко: т а к ъ — со н ъ т а н ­
цуетъ на мне.
 — 325 —

Г л а з ъ н е см ы к а етъ он ъ м н 'Ь , душу о с т а в л я е т ъ о н ъ бодр­

ствовать. Л е г о к ъ о н ъ ,п о и с т и н е ! л его к ъ , какъ перышко.
О н ъ у б е ж д а т ъ меня, я не знаю какъ? он ъ дотро-
гивается внутри меня ласкаю щ ей рукою, онъ при-
нуж даетъ меня. Да, он ъ принуждаетъ мою душу п о­
тягиваться:—
— какой она становится длинной и усталой, моя
странная душа! Н еуж ели вечеръ седьмого дня при­
ш елся для нея к а к ъ р а зъ въ полдень? Ужъ не б л у ­
ж дала ли она сл и ш к ом ъ долго, блаженная, среди
д обр ы хъ и з р Ъ л ы х ъ вещей?
Д о л г о потягивается она,— все б о л ьш е и больш е! она
леж итъ тихо, странная душа моя. С ли ш к ом ъ ужъ
много добраго вкусила она; эта з ол ота я печаль гне-
т е т ъ ее, она сковы ваетъ уста.
— К а к ъ корабль, зашедилй въ самую тихую при­
стань свою — теперь опирается о н ъ на зем лю , усталы й
о т ъ д о л ги х ъ странствш и невЪдомыхъ морей. Разве
зем ля не надеж нее?
Когда такой ко р а бль пристаетъ къ берегу, ж мется
к ъ нему:— тогда достаточно, чтоб ъ паукъ п р о тя н у лъ
о т ъ зем ли къ нему паутину свою. В ъ б о л е е креп кой
в ер евк е н е т ъ надобности.
К а к ъ такой у ста лы й к о р а бль въ тихой пристани:
т а к ъ отдыхаю и я теперь б л и з ъ земли, преданный, до­
верчивый, ожидающш, привязанный къ ней тончай­
шими нитями.
О, счастье! О, счастье! Н е хочешь л и ты з а п ет ь ,
о, душа моя? Т ы леж иш ь въ траве. Н о теперь та и н ­
ственный, торжественный часъ, когда ни одинъ пастухъ
не и гра етъ на с в и р е л и своей.
Берегись! Жаркш полдень сп и тъ на нивахъ. Не
пой! Тиш е! 1УНръ соверш ененъ.
 - 326 —

Н е пой, ты птица л у го в ъ , о, душа моя! Н е говори

даже ш опотомъ! С м от р и — к р угом ъ тишина! старый п о л ­
день сп и ть, о н ъ ш е в е л и т ь губами: не п ь етъ ли онъ
сей ча съ каплю счасНя —
— старую, потем нев ш ую каплю золотого счастся,
золотого вина? С частье пробегаетъ по немъ, его
счастье см е е т с я . Т а к ъ смеется богъ. Тиш е!
« Д л я счастья, какъ м ало надо для с ч а с т ь я !» Т а к ъ
г о в о р и л ъ я когда-то и с ч и т а л ъ се бя мудрымъ. Н о это
б ы л а х у л а, э т о м у научился я теперь. Мудрые бе­
зумцы го в о р я т ъ лучше.
И бо все сам ое малое, самое т и хое, самое л егк ое,
ш о р о х ъ ящерицы, дуновеше, м г н о в е т е , миг ъ— м а л о е
количество с о с т а в л я е т ъ качество л у ч ш а г о счастья.
Тиш е!
— Ч т о с л у ч и л о с ь со мною: слуш ай! Н е у л е т е л о ли
время? Н е падаю ли я? Н е у п а л ъ ли я — в ъ к о ло д е зь
вечности?
-— Ч то пр оисходитъ со мною? Ти ш е! М еня коль­
нуло о, горе! — въ сердце? В ъ сам ое сердце! О, р а з ­
бейся, разбейся, сердце, п о с л е та кого счастья, п о с л е
та кого укола:
• — К а к ъ ? Н е с т а л ъ ли м1ръ сей ча съ соверш ененъ ?
Круглы м ъ и з р е л ы м ъ ? О, з о л о т о й круглый дискъ—
куда л е т и т ъ он ъ ? Р а з в е я б е г у за нимъ! Тиш е!
Т и ш е » — (т у т ъ За р а ту стр а п отян улся и почувство-
в а лъ , что с п и тъ ).
«В с т а в а й , ты, сонливецъ ! го в о р и л ъ онъ самому
с е б е . Ты , спящ ш въ полдень! Ну, вставайте, вы, ст а ­
рый ноги! У ж е пора, давно пора, ещ е добрый конецъ
пути ос та л ся вамъ.
Т е п е р ь вы выспались, долго ли спали вы? П о л о в и н у
вечн ости! Ну, вставай теперь, мое стар ое сердце!
 — 327

Много ли нужно тебЪ времени посггЬ такого сна— чтобъ

проснуться?»
(Н о т у т ъ онъ снова заснулъ, а душа его противи­
лась, защ ищ алась и опять л е г л а ) — «О с т а в ь же меня!
Тиш е! Не с т а л ъ ли м!ръ сейчасъ совершененъ? О,
з олотой к р у г л ы й , дискъ!»
«В ставай, говорилъ Заратустра, ты, маленькая в о­
ровка, лЬнтяйка! Какъ? Все еще потягиваться, з'Ьвать,
вздыхать и падать въ глубош е колодцы?
Кто же ты, о, душа моя!» (и тутъ испугался онъ,
ибо солнечный л у ч ъ у п а л ъ съ неба на лицо ему).
« О , небо надо мной, ск а з а лъ онъ вздыхая и сЬ л ъ ,
ты глядишь на меня? Ты слушаешь странную душу
мою?
Когда выпьешь ты эту каплю росы, упавшую на
все земное, — когда выпьешь ты эту странную душу—
—- когда, колодезь в-Ьчности! ты радостная, ужа­
сающая полуденная бездна! когда обратно втянешь ты
въ себя мою душу?»
Т а к ъ говорилъ Заратустра и поднялся съ ложа
своего у дерева, какъ будто послЪ страннаго опьяне-
шя; а солнце все еще стояло прямо надъ головою его.
И з ъ этого можно заключить справедливо, что Зара­
тустра въ т о т ъ ра зъ сп а лъ недолго.

X- -У
*

Прив1>тств1е.

Л иш ь поздно вечерамъ, послй долгихъ, напрасныхъ

исканш, Заратустра опять вернулся къ пещер% своей.
Но когда о н ъ остановился передъ нею не болЪе, какъ
 — 328 —

въ двадцати шагахъ, с л у ч и л о с ь то, чего о н ъ теперь

ож и далъ всего м енее: снова услы халъ онъ великш
крикъ о помощи. И, странно! на эт о т ъ ра зъ крикъ
и сход и лъ и з ъ его собственной пещеры. Но это б ы л ъ
долгш , сложный, странный крикъ, и Заратустра ясно
р а з л и ч а л ъ , что о н ъ с о с т о и т ъ и з ъ м ноги хъ гол ос ов ъ :
т о л ь к о издали можно бы ло принять его за крикъ изъ
однихъ т о л ь к о у стъ.
Т о гд а З а р а ту стр а бр оси лся къ пещ ере своей, и
в отъ какое з р е л и щ е ожидало его тотч а съ п о с л е этого
хора! Т а м ъ си д ели въ с б о р е все, с ъ кЪмъ п р ов е лъ
он ъ день: к о р ол ь направо и ко р ол ь налево, старый
чародей, папа, добровольны й нищш, тень, совестли­
вый духомъ, мрачный пр орицатель и о с е л ъ ; а самый
безобразн ы й ч е л о в е к ъ н а д е л ъ на себя корону и о п о я ­
са л с я двумя красными поясами— ибо онъ любилъ,
’ какъ в се безобразные, красиво одеваться. ^Посреди же
этого печальн аго общ ества с т о я л ъ о р е л ъ Заратустры,
взъерош енны й и тревожный, ибо он ъ д о лж ен ъ бы лъ
на м ногое отвечать, на что у гордости его не бы ло
отв е та; а мудрая зм ея в и с е л а вокругъ шеи его.
На все это смотрелъ Заратустр а съ вели ки мъ
уди влеш ем ъ; затемъ разгляделъ онъ отдельно каж ­
даго и з ъ гостей сво и хъ съ сн исход ительны м ъ л ю бо -
пытствомъ, ч и т а л ъ въ душ е ихъ и удивлялся снова.
Темъ временемъ собравилеся поднялись съ м естъ
своихъ и почтительно ожидали, ч то б ъ Заратустра за-
гово ри лъ . З а ра тустр а же г о в о р и л ъ такъ:
« В ы , отчаявипеся! Вы, странные люди! Э то в а ш ъ
крикъ о помощи с л ы ш а л ъ я? И теперь знаю я, где
надо искать того, кого тщетно искалъ я сегодня:
высшаго ч е л о в е к а:—
въ моей собственной пещере сидитъ онъ, выс-
 _ 329 —

шш ч е л о в е к ъ ! Но чему удивляюсь я! Н е сам ъ л и я

привлекъ его къ с е б е медовыми жертвами и хитрыми
приманками счастья своего?
Однако, мне кажется, что вы не годитесь для
совм естна го общества, вы, взываюцце о помощи, вы
смущаете сердце другъ другу, сидя здесь в м есте ?
Сперва д о лж ен ъ придти некто,
— некто, который опять з а с та в и ть в а съ смеяться,
добрый, веселый шутникъ, танцоръ, ветеръ.сорви-голова,
какой-нибудь старый безумецъ: - какъ кажется вамъ?
Но простите мне, вы, отчаявипеся, что я обр а­
щаюсь къ вамъ съ такой ничтожной речью, недо­
стойной, поистине, таки хъ гостей! Н о вы не догады­
ваетесь, что д е л а е т ъ бодрымъ сердце мое:—
— вы сами д е л а е т е это и видъ вашъ, простите
мне! И бо всякш, кто смотритъ на отчаявшагося, ст а ­
новится бодрымъ. Ч т о б ъ утеш ить отчаявшагося— д ля
этого счи таетъ себя каждый достаточно сильнымъ.
М н е самому придали вы эту си лу,— драгоценный
даръ, мои высок1е гости! Настоящ ш подарокъ го'стей!
Ну, что-жъ, не сердитесь, что я предлагаю вамъ свой.
З д ес ь царство мое и влад еш я мои: но все мое на
эт о т ъ вечеръ и эту ночь долж но быть и вашимъ.
П у с т ь звери мои сл у ж ат ъ вамъ: пусть будетъ пещера
моя м е с т о м ъ отдохновешя вашего!
В ъ моемъ доме, у очага моего никто не д олж енъ
отчаиваться, въ м оихъ вл ад Ь ш я хъ защищаю я каждаго
о т ъ дикихъ з в ер е й его. И первое, что предлагаю я
вамъ: безопасность!
В торое же: мой мизинецъ. И если онъ у васъ,
возьмите и всю руку, ну, что-жъ! и сердце въ при­
дачу! М и лости просимъ, поклонъ вамъ, ж еланные
гости м ои !»
 — 330 —

Такъ гово ри лъ Заратустра и смеялся полный

любви и злобы. П о с л -fe этого привЪтств 1 я гости его
вторично поклонились ему въ почтительном ъ молча-
ши; король же направо отвЪ чалъ ему отъ ихъ имени.
« П о тому, о, Заратустра, какъ ты пр едлож илъ намъ
руку и привЪтъ свой, узн аем ъ мы въ т е б -fe З а р а ­
тустру. Ты унизился передъ нами, почти оскор би лъ
наше уважеше къ теб-Ь:—
— но кто сум Ълъ бы, какъ ты, унизиться съ
такой гордостью? Это ободряетъ насъ самихъ, это
услада для г л а з ъ и сердецъ нашихъ.
Чтобъ вид-Ьть т ол ьк о это, мы охотно поднялись
бы на б о л -fee высошя горы, ч-Ьмъ эта гора. Ибо, какъ
лю би тели зр-Ьпищъ, пришли мы, мы х о т е л и видеть,
что д-Ьлаетъ яснымъ печальный взоръ.
И вотъ, уже прекратился всякш крикъ наш ъ о
помощи. У ж е -о т к р ы т ы мысли и сердца наши и восхи­
щены. Нем ного надо: и наше мужество стан етъ бодрымъ.
Ничего, о, Заратустра, не р о сте тъ на з е м л -fe б о л -fee
радо'стнаго, какъ высокая, сильная воля: она пре-
красн-Ьйшее изъ произведенш ея. Ц^,лый ландшафтъ
ож ивляется о т ъ одного такого дерева.
С ъ кедромъ сравниваю я, о, Заратустра, всякаго,
кто вы ростаетъ подобно т е б -fe: высокш, молчаливый,
твердый, одинокш, сдЪланный изъ лучшаго гибкаго
дерева, прекрасный, —
— простирающш кр-Ьпюя зелены я в-Ьтви за пре-
д-Ьлы господства своего, энергично вопрошающш
в-Ьтры и бурю и все, что отъ вЪка близко къ вы-
сотамъ,
—- еще энергичн-fee отв-Ьчающш, повел-Ьвающш, по-
б-Ьдоносный: о, кто бы ни поднялся на высошя горы,
чтоб ъ то л ьк о посмотр-feTb на т а ю я деревья?
 — 331 —

П одъ деревомъ твоимъ, о, Заратустра, оживляется

и печальный и неудачникъ, при виде тебя успокой-
вается безпокойный, и и с ц е ля ет ся сердце его.
И, поистине, на гору твою и къ дереву твоему обр а­
щены сегодня M H o rie взоры: возникло великое том леш е,
и м н о п е научились спрашивать: кто такой Заратустра?
И все, кому ты неко гда по кап лям ъ в л и в а л ъ въ
уши песню свою и медъ свой: все, кто прятался, кто
ж и л ъ одиноко или вдвоемъ, заговорили сразу къ сердцу
своему:
«Ж и в ъ ли еще Заратустра? Не сто и тъ б о л ь ш е
жить, все равно, все тщ етн о:— мы должны жить съ
З а ра тустр ой !»
«П о ч е м у не приходитъ тотъ, кто т а к ъ давно воз-
вестилъ о себе? т а к ъ вопрош аютъ мнопе; не п о гл о ­
ти ло ли его одиночество? И ли мы должны сами пойти
к ъ нем у?»
Т е п е р ь случается, что само одиночество п е р е т л е л о
и распадается, подобно м о ги л е , которая распадается
и не м ож етъ больш е держать мертвецовъ своихъ
Всюду видны воскресипе.
Теперь волны поднимаются все выше и выше во­
кругъ горы твоей, о, Заратустра. И какъ ни высока
высота твоя, м н о п е должны подняться къ т е б е ; твой
ч е л н ъ уже недолго останется на суше,
И то, что мы, отчаявипеся, теп ер ь пришли въ пе­
щеру твою и уже б о л ьш е не отчаиваемся: слу ж и тъ
лиш ь предзнаменовашемъ, что лучшее находятся на
пути к ъ т е б е , —
— ибо о н ъ сам ъ находится на пути к ъ т е б е , по-
следтй ос та то к ъ бога среди людей, а таковы именно:
в с е люди в е л и к а го то м л е ш я , великаго отвращ еш я, ве-
ли к аго пресыщ ешя,
 — 332 -

— все, кто не х о ч е тъ жить, ес л и только не на­

учится снова н а д е я т ь с я — ес л и т ол ьк о не научится
у тебя, о, Заратустра, в е л и к о й н а д е ж д е !»
Т а к ъ го в о р и л ъ к о р ол ь направо и схватилъ руку
Заратустры, ч т о б ъ п о ц е л о в а т ь ее; но З а ра тустр а у к л о ­
нился отъ его почиташ'я и о т с т у п и л ъ с ъ испугомъ,
молча и %акъ бы внезапно у с тр ем ля я сь въ широкую
даль. Н о немного спустя б ы л ъ о н ъ уже опять у гостей
своихъ, смотрелъ на нихъ, яснымъ, испытующ имъ
взором ъ и говорилъ:
« Г о с т и мои, вы высипе люди, я хочу говорить съ
вами по-немецки и ясно. Н е в а с ъ ож и да лъ я здесь,
въ эти хъ г о р а х ъ » .
( « П о - н е м е ц к и и ясно? Боже, упаси! с к а з а л ъ тутъ
ко р ол ь н а л е в о ; зам етн о, о н ъ не з н а е т ъ м и л ы х ъ н е м -
цевъ, э т о т ъ мудрецъ съ востока!
Но о н ъ х о ч е тъ сказать «п о -н е м е ц к и и г р у б о » — ну,
что-ж ъ! Д ля сегодня это еще не худшш в к у с ъ !» )
Пускай, поистине, вы будете, в м е с т е взятые, вы с­
шими людьми: но для меня — вы недостаточно высоки
и недостаточно сильны .
Д л я меня, это значитъ: для неумолимаго, что мол-
читъ во м не, но не всегда буд етъ м олчать. Если вы
и принадлежите мне, то все-таки не такъ, какъ пра­
вая рука моя.
И бо кто са м ъ ходи тъ на б о л ь н ы х ъ и с л а б ы х ъ но-
гахъ, подобно вамъ, т о т ъ х о ч е т ъ , прежде всего, зн а етъ
л и о н ъ это, или скры ваетъ о т ъ себя: чтоб ъ щ а д и л и
его.
Н о ни рукъ моихъ, ни н о гъ м оихъ не щажу я, я
не щ а ж у своихъ воиновъ: какъ же м огли бы вы
годиться для м о е й войны?
С ъ вами п о г у б и л ъ бы я всякую победу. И м н оп е
 — 333 —

изъ васъ упа ли бы, какъ т о л ь к о у с л ы х а л и бы громкш

бой б а р а ба н ов ъ м оихъ.
Т а к ж е вы для меня недостаточно прекрасны и не­
д остаточно благородны. Я уп о тр еб ля ю чистыя и гладю я
з е р к а л а д ля уч еш я своего; а на вашей поверхности
искаж ается даже собственный о б р а з ъ мой.
Ваши плечи дави тъ много тяжестей, много воспо-
минанш; много з л ы х ъ к а р л и к о в ъ сидитъ, скорчившись,
въ з а к о у л к а х ъ вашихъ. Даж е въ в а съ есть скрытая чернь.
И п у с ть вы высоки и б о л -fee высокаго рода; мно­
гое въ в а съ криво и безобразн о. Н Ъ т ъ въ Mipfe куз­
неца, который м о гъ бы исправить и выпрямить васъ.
Вы т о л ь к о мостъ: чтобы высипе перешли чер езъ
васъ! Вы означаете ступени: не сердитесь же на того,
кто по васъ поднимается на высоту с в о ю !
Б ы ть мож етъ, и з ъ се м е н и вашего неко гда выро-
стетъ настоящ ш сы н ъ и соверш енный насл-Ьдникъ
мой: но это ещ е далеко. С ам и вы не т -fe, кому прина-
д ле ж и тъ н а с ле д с тв о мое и имя мое.
Н е в а съ жду я зд-fecb, въ э т и х ъ горахъ, не с ъ вами
спущусь я внизъ въ последней разъ. Т о л ь к о какъ
предзнаменоваше, пришли вы ко мн-fe, что высипе
люди находятся уже на пути ко мн-fe,—
— не люди великаго том леш я, великаго отвра­
щешя, великаго пресыщешя, и не т -fe, что назвали вы
посл-Ьднимъ ос татк ом ъ бога.
— Н-Ьтъ! н-Ьтъ! трижды н-Ьтъ! Д р у г и х ъ жду я
зд-fecb, въ э т и х ъ гор а х ъ , и б е з ъ н и хъ не ш евельн у я
ногой, ч т о б ъ уйти отсюда,
-— высшихъ, б о л -fee си л ьн ы х ъ , поб-Ьдоносныхъ,
б о л -fee вес ел ы хъ , та ки хъ, у ко тор ы хъ правильно по­
строены т-Ьло и душа: с м - Ь ю и щ е с я львы должны
придти!
 — 334 —

О, желанные гости мои, вы странные люди,— не­

ужели вы еще ничего не слы хали о дЪтяхъ моихъ?
И что они находятся на пути ко мне?
Говорите же мне о садахъ моихъ, о блаженныхъ
островахъ моихъ, о новомъ прекрасномъ потомстве
моемъ,— почему не говорите вы м не о нихъ?
О бъ этомъ даре прошу я у любви вашей, чтобъ
говорили вы мне о дЪтяхъ моихъ. Ими богатъ я,
чрезъ нихъ об4,днЪлъ я: чего не отдалъ я, —
— чего ни отдалъ бы я, чтобъ и м еть лишь одно:
этихъ детей, эти живыя насаждешя, э т и деревья
жизни, моей воли и м^ей высшей надежды!»
Такъ говорилъ Заратустра и внезапно прервалъ
р е ч ь свою: ибо имъ овла дело том леш е его, и онъ
сомкнулъ гл а за и уста, такъ велико было движете
сердца его. И все гости его также молчали, неподвижные
и смущенные: одинъ тольк о старый прорицатель дЪлалъ
знаки рукою и выражешемъ лица своего.

ж *

V П и р ъ.

Н а этомъ м е с т е прорицатель прервалъ прив,Ьтств1е

Заратустры и гостей его: он ъ протеснился впередъ,
какъ тотъ, кому нельзя терять времени, схватилъ руку
Заратустры и воскликнулъ: «Н о , Заратустра!
Одно бываетъ необходимее другого, такъ говоришь
ты самъ: ну, что-жъ, одно для м е н я теперь необходимее
всего остальнаго.
Кстати: разве не пригласилъ ты меня на п и р ъ ?
И здесь находятся мнопе, совершивппе длинный путь.
Н е речами же хочешь ты накормить насъ?
 335—

К р о м е того, все мы уже слиш ком ъ много говорили

о замерзанш, утоп ленж , удушенш и другихъ т е л е с н ы х ъ
бедств1яхъ: но никто не вспом нилъ о м о е й б е д е , о
стр а хе умереть съ го л о д у » -
(Т а к ъ гово ри лъ прорицатель; но когда звери Зара
тустры у слы хали слов а эти, они со страху у беж а л и .
Ибо они видели, что всего принесеннаго ими въ теч е­
те дня будетъ недостаточно, чтобъ накормить до сыта
одного т ол ьк о прорицателя).
«В к л ю ч а я сюда и стр а хъ умереть отъ жажды,
продолж алъ прорицатель. И хотя я слышу, что вода
з д е сь журчитъ, подобно р е ч а м ъ мудрости, въ изобилш
и неустанно: но я хочу в и н а !
Н е всякш, какъ Заратустра, п ьетъ о т ъ рожденья
одну тольк о воду. Вода не годится для у с т а л ы х ъ и
поблекш ихъ: намъ нужно вино, — тольк о о н о даетъ
внезапное выздоровление и импровизованное здо­
р о в ье!»
При этомъ удобномъ сл у ча е, пока прорицатель
просилъ вина, уда лось и королю налево, молчаливому,
также промолвить слово. «О вине, ск а з а лъ онъ, мы
позаботи лись, я съ моимъ братомъ, королем ъ направо:
у насъ вина достаточно, — целы й о с е л ъ
Т а к ъ что недостаетъ т о л ь к о х л е б а » .
« Х л е б а ? в озра зи лъ Заратустра, смеясь. К а к ъ разъ
х л е б а и не бываетъ у отш ельниковъ. Но не однимъ
тол ьк о х п е б о м ъ живъ ч ел о в е к ъ , но и мясомъ хорош ихъ
ягнятъ, а у меня ихъ двое:
— пусть с к о р е е зак ол ю тъ ихъ и п р и п р ^ я т ъ аро-
матомъ шалфея: та къ л ю блю я. Такж е н е т ъ недостатка
въ корен ьяхъ и плодахъ, год н ы хъ даже для лакомокъ
и гастрономовъ; есть также о р ех и и друпя загадки,
чтобъ пощелкать.
 — 336 —

Мы скоро устроимъ знатный пиръ. Но кто хочетъ

въ немъ участвовать, долж енъ также приложить руки,
даже короли, Ибо у Заратустры даже король можетъ
быть поваромъ».
Это предложеше пришлось всЪмъ по сердцу; только
добровольный нищш б ы л ъ противъ мяса, вина и пря­
ностей.
« Слуш айте-жъ этого обжору Заратустру! сказалъ
он ъ шутливо: для того -ль идутъ въ пещеры и на вы-
сошя горы, чтобы устраивать таше пиры?
Теперь понимаю я, чему онъ к-Ькогда насъ училъ,
говоря: « Х в а л а малой бе д н ости !» почему и онъ хочетъ
уничтожить ни щ ихъ ».
«Б у д ь веселъ, какъ я, от в е ч а л ъ Заратустра. О с т а ­
вайся при своихъ привычкахъ, превосходный человекъ!
жуй свои зерна, пей свою воду, хвали свою кухню:
если только она веселитъ тебя!
Я законъ только для моихъ, а не законъ для
всехъ . Но кто принадлежитъ мне, долженъ им еть
крепшя кости и легкую поступь,—
находить у д о в о л ь с г а е в ъ в о й н а х ъ и пиршествахъ,
а не быть хмурымъ мечтателемъ, быть готовымъ ко всему
самому трудному, какъ къ празднику своему, быть
здоровымъ и невредимымъ.
Лучш ее принадлежитъ моимъ и мне; и если не даютъ
намъ его, мы сами его берем ъ :— лучшую пищу, самое
чистое небо, самыя мощныя мысли, самыхъ прекрасныхъ
ж ен щ ин ъ!»
Т а к ъ щоворилъ Заратустра; но король направо за-
м етилъ: «Странно! Слыханы ли когда-нибудь ташя
умныя речи изъ у стъ мудреца?
И поистине, весьма редко встречается мудрецъ, ко­
торый вдобавокъ бы лъ бы уменъ и не б ы л ъ бы о с л о м ъ ».
 — 337 —

Т а к ъ говорилъ король направо и удивлялся; оселъ

же злорадно прибивилъ къ его р-Ьчи: И-A. Это и было
началомъ той продолжительной беседы, которая названа
«п и р о м ъ » въ историческихъ книгахъ. Но во время
этого пира не говорилось ни о чемъ другомъ, какъ
только о в ы с ш е м ъ челов-ЬкЪ.

* *
*

О высшемъ челов-Ьк-Ь.

I.

«К огд а въ первый разъ пошелъ я къ людямъ, со-

вершилъ я безум1е отшельника, великое 6e3yM ie: я явился
на базарную площадь,
И когда я говорилъ ко всЪмъ, я ни къ кому не го­
ворилъ. Но къ вечеру канатные плясуны были моими
товарищами и трупы; и я самъ сталъ почти что трупомъ.
Но съ новымъ утромъ пришла ко мнЪ и новая
истина: тогда научился я говорить: «Ч т о мнЪ до ба­
зара и толпы, до шума толпы и длинныхъ ушей ея!»
Вы, высиле люди, этому научитесь у меня: на ба-
зарЪ не вЪритъ никто въ высшихъ людей. И если хо­
тите вы тамъ говорить, ну, что-жъ! Но толпа моргаетъ:
«мы всЬ равны».
«Вы, высиле люди,— такъ моргаетъ т о л п а — не су-
ществуетъ высшихъ людей, мы всЬ равны, человЪкъ
есть челов%къ, предъ богомъ— мы всЬ равны!»
Передъ богомъ! Но теперь умеръ этотъ богъ. Но
передъ толпою мы не хотимъ быть равны. Вы, высиле
люди, уходите съ базара!
* *
*
 — 333 -

2.

П ер е д ъ богомъ! - Но теперь у м е р ъ это тъ богъ! Вы,

Bbicuiie люди, эт о т ъ богъ былъ вашей величайшей
опасностью.
Съ тЪ х ъ поръ, какъ л еж и т ъ он ъ въ м огиле, вы
впервые воскресли, Т о л ь к о теперь на ступаетъ великш
полдень, т о л ь к о теперь высшш чевов-Ькъ становится —
господиномъ.
П оняли ли вы это слово, о братья мои? Вы испу­
гались: встревожилось сердце ваше? Н е з1яетъ ли з д е с ь
бездна для васъ? Не л а е т ъ ли з д е с ь адскш песъ на
васъ?
Ну, ч то -ж ъ 1 впередъ! высшие люди! Т о л ь к о теперь
гора человЪческаго будущаго готова родить. Б о гъ умеръ:
теперь хоти м ъ м ы,— чтоб ъ ж и л ъ с в е р х ъ -ч е ло в ^ к ъ .

*• *
-X

3.
•
С амые заботливы е вопрошаютъ теперь: «к а к ъ с о ­
храниться человеку?» Заратустр а же спрашиваетъ,
единственный и первый: «какъ превзойти ч е­
ловека?» ,
К ъ сверхъ-челов-кку л е ж и т ъ сердце мое, онъ для
меня первое и единственное, а н е ч е л о в е к ъ : не ближ-
нш, не самый бедный, не самый страждущш, не самый
лучшш.
О, братья мои, если что я могу л ю би ть въ ч е л о в е к е ,
та къ это т о л ь к о то, что о н ъ есть переходъ и уничто-
жеше. И даже въ васъ есть многое, что пробуждаетъ
во м н е лю бовь и надежду.
 — 339 —

В аш а ненависть, о, высипе люди, пробуждаетъ во

м не надежду. Ибо в ели ю е ненавистники суть велиш е
почитатели.
Ваше отчаяш е достойно великаго уважешя. Ибо вы
не научились подчиняться, вы не научились маленькому
бл а г о р а з у м ш .
Ибо теперь м а л ен ью е люди стали господами: они
все пропов-Ьдуютъ покорность, скромность, благора-
зум1е, CTapaHie, осторожность и длинную вереницу
о с т а л ь н ы х ъ м ален ьки хъ добродетелей.
Все женское, все рабское, и особенно вся чернь:
это х о ч е тъ теперь стать господином ъ всей ч е л о в е ч е ­
ской судьбы, — о, отвращеше! отвращ еш е! отвращеше!
Они неустанно спрашиваютъ: « к а к ъ лучше, дольше
и пр1ятнее сохраниться ч е л о в е к у ? » И потому — они
господа сегодняшняго дня.
Э т и х ъ господъ сегодняшняго дня превзойдите мне,
о, братья мои,— эти хъ м ален ьк и хъ людей: они в ел и ­
чайшая опасность для св е р хъ -ч е лов ек а !
Превзойдите мне, о, высипе люди, м ален ьш я добр о­
дете ли , маленькое благоразум1е, боязливую осторож­
ность, кишенье муравьевъ, ж а лк ое довольство, «с ч а ­
стье б о л ь ш и н с т в а »!—
И лучш е ужъ отчаивайтесь, но не сдавайтесь. И
поистине, я лю блю васъ за то, что вы сегодня не
у м е е т е жить, о, высипе люди! И бо т а к ъ вы ж ивете—
лучш е всего!
* *
*

4.

Есть ли въ васъ мужество, о, братья мои? Есть ли

сердце въ васъ? Н е мужество п е р е д ъ свидетелями, а
 — 340 —

мужество о тш ельн и к а и орла, на которое уже не

см отр и тъ даже богъ?
У хо л о д н ы х ъ душъ, у м ул ов ъ , у сл-Ьпыхъ и у пья-
н ы хъ н е т ъ того, что называю я мужествомъ. Л и ш ь у
того есть мужество, кто з н а е т ъ страхъ, но п о б е ж-
даетъ его, кто видитъ бездну, но с ъ г о р д о с т ь ю
с м отр итъ въ нее.
Кто см отр и тъ въ бездну, но глазами орла, кто
хватаетъ бездну когтями о р ла : л и ш ь въ т о м ъ есть
м уж ество.—
* *
*

5.

« Ч е л о в е к ъ з о л ъ » — т а к ъ гово ри ли м н е въ у г Ь ш е ш е
в с е мудрецы. А х ъ , е с л и б ъ это и сегодня бы ло • еще
правдой! И бо з л о есть лучш ая с и л а ч е л о в е к а .
« Ч е л о в е к ъ д о л ж ен ъ становиться все лучш е и з л е е »
— т а к ъ учу я. С а м о е з л о е нужно для б л а га сверхъ-
человЪка.
М о гл о бы ть б л а г о м ъ для проповедника м а л ен ьк и хъ
людей, что ст р а д а л ъ и н е съ о н ъ г р е х и людей. Но я
радуюсь великом у гр еху , какъ вели ком у у т е ш е н i ю
св о ем у.—
Н о все это сказано не для дли н н ы хъ ушей. Не
всякое сл ов о годится ко всякому -рылу. Э то тоню я,
дальш я вещи: ноги овецъ не должны то п т а т ь ихъ!

* *
*

6.

О, выспле люди, не думаете л и вы, что я з д е с ь для

того, ч т о б ъ исп р ави ть,-что с д е л а л и вы дурного?
 — 341 —

Или что хочу я отнын'Ь удобнее у л о ж и ть васъ,

страдающихъ? И ли указать вамъ, безпокойньщ ъ, сбив -
шимся с ъ пути и потерявшимся въ горахъ, новыя,
бол'Ье удобныя тропинки?
Н-Ьтъ! нЪтъ! трижды нЪтъ! Все больш е, все лучине
и з ъ рода вашего должны ги бн уть,— ибо вамъ должно
становиться все хуже и жестче. И бо т о л ь к о этимъ путемъ
— т о л ь к о этимъ путем ъ вы ростаетъ человЪ къ до
той высоты, гд-fe м олш я п о ра ж аетъ и у би в а е тъ его:
достаточно высоко для молнш!
Н а немногое, на долгое, на д альн ее направлена
мысль моя и ж ел а ш е мое: что ишЬ до вашей м а л ен ь­
кой, обыкновенной и короткой нищеты!
По-моему, вы еще недостаточно страдаете! Ибо вы
страдаете и з ъ -з а себя, вы еще не страдали изъ-за
человека. Вы со лгал и бы, еслибъ сказали иначе!
Никто изъ васъ не страдаетъ и з ъ -з а того, и з ъ -за
чего я стр а д а лъ .—
* *
*

7.

М н-fe недостаточно, ч то б ъ м олш я не вредила больш е.

Н е отвращ ать хочу я ее: она долж на научиться р а б о ­
т а т ь — для м е н я .
Моя мудрость собирается уже давно, подобно туч"Ь,
она становится все сп ок ойн ее и темнЪе. Т а к ъ бы ваетъ
со всякою мудростью, которая должна некогда родить
м о л н i и!—
Д ля эти хъ людей сегодняшняго дня не хочу я быть
св-Ьтомъ, ни называться имъ. И х ъ — хочу я ослЪ-
питъ: м олш я мудрости моей! выжги имъ глаза!

* *
*
 — 342 —

8.

Вы не должны ничего х о т е т ь свыше с и л ъ св о и хъ :

дурная л ж ив ость присуща т^иъ, кто х о ч е тъ свыше
с и л ъ своихъ.
Особенно, когда они х о т я т ъ в ел и к и хъ вещей! И бо
они возбуж даю тъ недоверие к ъ вели ки мъ вещамъ, эти
л о в ш е фальшивые монетчики, эти комед 1 анты: —
— пока наконецъ они не изолгутся, косые, снаружи
окрашенные, но внутри ра з ъ е д а ем ы е червями, прикры­
тые великими словами, показными добр одетелям и, б л е ­
стящими поддельными д елам и.
Б удьте очень осторожны отн оси тельн о ихъ, о, выс-
Luie люди! И бо н е т ъ для меня сегодня ничего" более
драгоценн аго и б о л е е редкаго, какъ правдивость.
Н о не принадлежитъ ли это « с е г о д н я » толпе? Но
т о л п а не знаетъ, что велико, что мало, что прямо и
правдиво: она криводушна по невинности она лж етъ
всегда.
* *
*

9.
Б удьте сегодня недоверчивы, о, высипе люди, люди
мужественные и чистосердечные! И держите втайн е
основания ваши! Ибо это «с е г о д н я » принадлежитъ
то л п е.
Ч ем у т о л п а научцлась в ер и ть б е з ъ основанш, кто
могъ бы у нея это оп ровергн уть— основашями?
Н а б а з а р е у б е ж д а ю т ъ жестами. Н о основаш я д е-
л а ю т ъ т о л п у недоверчивой.
И если когда-нибудь истина д ости гла т а м ъ тор ж е­
ства, то спрашивайте себя с ъ недовер1емъ: «к а к о е же
вели кое з а б л у ж д еш е б о р о л о с ь з а нее?»
 34 3

Остерегайтесь также ученыхъ! Они ненавидятъ васъ:

ибо они безплодны! У нихъ холодные, изсохипе глаза,
передъ ними леж и тъ всякая птица ощипанной.
Они кичатся тймъ, что они не л гу тъ : но неспо­
собность ко лжи далеко еще не есть лю бовь къ истине.
О стерегайтесь!
Отсутств1е лихорадки далеко еще не есть познаше!
Застывшимъ умамъ не верю я. Кто не можетъ лгать,
не знаетъ, что есть истина.

* * *
*

10.

Если вы хотите высоко подняться, пользуйтесь

собственными ногами! Н е позволяйте н е с т и себя, не
садитесь на чуж!я плечи и головы!
Н о ты сЪ лъ на коня? Ты быстро мчишься теперь
вверхъ къ своей цели? Ну, что-ж ъ, мой другъ! Но
твоя хромая нога также сидитъ на лошади в м е с т е съ
тобою!
Когда ты будешь у ц е ли своей, когда ты спрыг
нешь с ъ коня своего: именно на высоте своей, о,
высшш ч е л о в е к ъ ,— ты и споткнешься!

* *■

И.

Вы, созидаюпще, вы, высипе люди! Бываетъ берем ен­

ность т ол ьк о своим ъ ребенкомъ.
Н е позволяйте вводить себя въ заблуждеше! Кто
же ближ нш в а ш ъ ? И если д ействуете вы «д л я ближ-
н я г о » , — вы созидаете все-таки не для него!
 _ 344 —

Забудьте же о б ъ это м ъ « д л я ? , вы, созидаюнце: ибо

ваша д о б р о д е тел ь требуетъ, чтобы вы не и м ели ника­
кого д е л а съ этими: « д л я » , «р ад и» и «п о т о м у ч то ».
Заткните уши свои о т ъ эти хъ лж ивы хъ, м ален ьки хъ
словъ .
« Д л я б л и ж н я го » это д о б р о д е т е л ь т ол ьк о м а л ен ь­
ки хъ людей: у нихъ говорятъ: «о д и н ъ ст о и т ь д ругого»
и «р у к а руку м о е т ъ » ! — у ни хъ нетъ ни права, ни
силы для в а ш е г о эгоизма!
В ъ э г о и з м е вашемъ, вы, созидаюгще, есть осто­
рожность и предусмотрительность беременной жен­
щины! Ч его никто еще не в и д е л ъ глазами, плодъ: онъ
охраняетъ, б е реж етъ и питаетъ всю вашу любовь.
Въ ребенке вашемъ вся ваша любовь, въ немъ
же и вся ваша д обр од е тел ь! В аш е д е л о , ваша воля—
«б л и ж н ш » в а ш ъ; не п о зв о ля й те навязывать себе
л о ж н ы х ъ ценностей!
* *
■V.

12 .

Вы, созидаклще, вы, высиле люди! Кто д о л ж ен ъ р о ­

дить, т о т ъ б о л е н ъ ; но кто родилъ, т о т ъ не чистъ.
Спросите у женщинъ: родятъ не потому, что это
д о ста вляетъ удовольств1е. Б о л ь за с та в л я е тъ кудахтать
куръ и поэтовъ.
Вы, созидаюлце, и въ васъ есть много нечистаго.
Э то потому, что вы должны быть матерями.
Новорожденный: о, какъ много новой грязи появи
л о с ь с ъ нимъ на св е т ъ ! Посторонитесь! И кто родилъ,
д о лж ен ъ омыть душу свою!
 — 345 -

13.

Н е будьте добр одетельн ы свыше силъ своихъ! И

не требуйте о т ъ себя ничего невероятнаго!
Ходите по стопамъ, по которымъ уже ходила доб­
р о д е т е л ь отц овъ вашихъ! К а к ъ могли бы вы подняться
высоко, е с л и б ъ воля отцовъ вашихъ не поднималась
с ъ вами?
Но кто хочетъ быть первенцемъ, пусть смотритъ,
чтобы не с д ел а т ь ся ему последни м ъ! И где есть по­
роки отцовъ вашихъ, т а м ъ не должны вы ж ела ть ка­
заться святыми!
Что бы ло бы, е с л и б ъ п о тр е бов а лъ о т ъ себя ц е л о -
мудр1я тотъ, чьи отцы п о с е щ а л и женщинъ и лю били
кРе п к !я вина и кабановъ?
Э то бы ло бы безум1емъ! Д ля него, поистине, бу­
детъ уже много, если будетъ о н ъ мужемъ одной, двухъ
или трехъ женщинъ.
И е с л и б ъ основы валъ онъ монастыри и п и са л ъ
надъ дверью: «дорога къ с в я т о м у »,— я все-таки ска­
з а л ъ бы: къ чему! ведь это новое безум1е!
О н ъ о с н о в а л ъ для себя самого смирительный домъ
и у беж и щ е: на здоровье! Н о я не верю этому.
В ъ уединенш ростетъ, что каждый вноситъ въ него,
даже внутреннее животное. П оэтом у отгойСриваю я
многихъ о т ъ одиночества.
С ущ ествовало ли до си хъ поръ на з е м л е что нибудь
б о л е е грязное, ч е м ъ отшельники? О ко ло н и х ъ сры­
вался съ цепи не т ол ьк о д ья в ол ъ ,— но и свинья.

* *
*
 __ 346 —

14.

Оробевш ими, пристыженными, неловкими, похожими

на тигра, которому не удался прыжокъ его: такими,
о, высипе люди, в и д е лъ я часто васъ, когда крались
вы стороною. И г р а въ кости не у д а л ас ь вамъ
Н о что-жъ и з ъ этого, вы, играюгще въ кости! Вы
не научились играть и см еяться, какъ нужно играть
и см еяться! Н е сидимъ ли мы всегда за больш и м ъ
с т о л о м ъ на с м еш е к ъ и игръ?
И если вамъ не уда лось великое, значитъ ли это,
что вы сами — не удались? И если не удались вы сами,
не удался и — ч е л о в е к ъ ? Если же не удался чел ов е к ъ :
ну, что-жъ!
* ■*
й

15.

Ч е м ъ сов ерш енн ее вещь, т е м ъ р е ж е она удается.

О, высипе люди, р а з в е не в с е вы— не удались?
Будьте бодры, что и з ъ этого! Сколь многое еще
возможно! Учи тесь см ея ться надъ собой, какъ надо
см еяться!
Ч то-ж ъ удивительнаго, что вы не удались, или что
удались наполовину, вы, полуразбитые! Н е бьется ли
и не мечется ли въ васъ — б у д у щ е е человека?
Все, что есть въ ч е л о в е к е самаго далекаго, самаго
глубокаго, звездоподобная высота его и огромная сила
его: все это не бродитъ ли въ к о т л е вашемъ?
Ч то-ж ъ удивительнаго, если иной котелъ ра зби ­
вается! Уч и тесь см ея ться надъ собой, какъ надо
см еяться! О, высипе люди, ск оль многое еще воз­
можно!
 347 -

И, поистин-fe, ск оль многое уда лось уже! К а къ б о ­

гата эта зем ля маленькими, хорошими, совершенными
вещами, вещами в п о л у ^ удавшимися!
Окружайте себя маленькими хорошими совершен­
ными вещами, о, высипе люди! И х ъ з ол ота я зрелость
исц'кпяетъ сердце. Все совершенное учитъ надеяться.

* *
*

16.
Ч то бы ло зд-ксь на з е м л -fe д о се л -fe самымъ тяжкимъ
грЪхомъ? Н е были ли эти м ъ гр-Ьхомъ слов а того, кто
гов ори лъ : « Г о р е зд-Ьсь см ею щ и м ся !»
Р а з в -fe не н а ш е л ъ он ъ на з е м л -fe никакихъ основа-
нш для см-fexa? Значитъ, и с к а л ъ о н ъ плохо. Дитя на­
ход и ть зд-Ьсь основашя для см-fexa.
О н ъ — недостаточно л ю б и л ъ : иначе он ъ п о лю б и лъ бы
и насъ, смеющихся! Н о онъ ненавид-Ьлъ и п о зо р и лъ
насъ, плачъ и скреж етъ зубовный предрекалъ он ъ
намъ.
Надо ли тотча съ проклинать, гд-fe не любишь? Э т о —
кажется мн-fe дурнымъ вкусомъ. Н о т а к ъ д-Ьлалъ онъ,
это тъ безусловный. О нъ происходилъ изъ толпы.
И он ъ сам ъ недостаточно л ю б и л ъ : иначе о н ъ меньше
сердился бы, что не л ю б я т ъ его. Всякая великая л ю ­
бовь х о ч е т ъ не любви: она хочетъ большаго.
С торонитесь в сЬ х ъ эти хъ безусловн ы хъ! Э то б-Ьд-
ный, б ол ьн ой родъ, родъ толпы: они дурно смотрятъ
на эту жизнь, у нихъ дурной г л а з ъ для этой земли.
С торонитесь scfexb этихъ безусловн ы хъ! У н и хъ
тяж елая поступь и тяж елыя сердца:— они не ум-Ьютъ
плясать. К а к ъ могла бы для ни хъ земля быть легкой!
 — 348 —

17.

Кривы м ъ путемъ п р и б л и ж а й с я в с е хоролпя вещи

к ъ ц е л и своей. О н -fe выгибаются, какъ кошки, о н е мур-
л ы ч а т ъ о т ъ бл и з к а го счастья своего,— в с е хороипя вещи
см ею тся.
Походка обнаруж иваетъ, идетъ л и кто уже по пути
своему: смотрите, какъ я иду! Н о кто приближается
к ъ ц е л и своей; т о т ъ танцуетъ.
И, поистин'Ь, статуей не с д е л а л с я я, еще не стою
я неподвижнымъ, тупы м ъ и ок а м ен ел ы м и , какъ с т о л б ъ ;
я л ю б л ю быстрый 64>ГЪ.
И хотя есть на з е м л е трясина и густая печаль: но
у кого л е гш я ноги, т о т ъ б е ж и т ъ поверхъ тины и тан­
цуетъ, какъ на разчищ енномъ льду,
Поднимайте сердца ваши, братья мои, выше, все
выше! И не забывайте такж е ц ногъ! Поднимайте
такж е и ноги ваши, вы, xopouiie танцоры, а еще лучше:
стойте на го л о в а х ъ !
* *
*

18 .

Э т о т ъ в’Ь н ок ъ см-Ьющагося, э т о т ъ в-Ьнокъ и з ъ розъ :

я с а м ъ н а д е л и на се б я ,это тъ в4>нокъ я сам ъ п р и зн а лъ свя-
щеннымъ свой смехъ. Н икого другого не наш елъ я
теп ер ь достаточно си льн ы м и для этого.
Заратустр а танцоръ, Заратустра л егк ш , машущей
крыльями, готовый л е т е т ь , маняццй в с е х ъ птицъ, п р о ­
ворный, божественно л е г к ш :—
За ра тустр а прорицатель, З а ра тустр а см^ющ ш ся, не
нетер пели вы й, не безусловны й, любящШ прыжки; я
са м ъ н а д е л и на себя э т о т ъ в ен ок ъ !
* *
*
 — 349 —

19.

Поднимайте сердца ваши, братья мои, выше! все

выше! И не забы вайте также и ногъ! Поднимайте также
и ноги ваши, вы, xopoinie танцоры, а еще лучше: стойте
на го л о в а х ъ !
С у щ ествую тъ и въ части т я ж е л о в е с н ы е звери, есть
неуклюж 1 е о т ъ рожденья. Они д е л а ю т ъ см еш н ы я уси-
л1я, какъ с л о н ъ , стараю щ ш ся стоять на голове.
Н о лучш е быть см еш н ы м ъ о т ъ счастья, ч е м ъ см еш -
нымъ о т ъ несчастья, лучш е неуклюж е танцовать, ч е м ъ
ходить хромая. У ч и т е с ь же у мудрости моей; даже у
худшей вещи есть д в е хороппя обратный стороны ,—
— даже у худшей вещи есть хороипя ноги для тан-
цевъ: т а к ъ учитесь же вы сами, о, высипе люди, ста­
новится на настояиця ноги свои!
З а б у д ьте же о скорби и о всякой печали толп ы !
О, какими печальными кажутся м н е сегодня народные
шуты. Н о это « с е г о д н я » принадлежитъ т о л п е .

# *

20 .

Подражайте ветру, когда вырывается он ъ и з ъ сво и хъ

горны хъ уш елш : подъ звуки собственной св и р е л и х о ­
ч е т ъ о н ъ танцовать, моря дрож атъ и прыгаютъ подъ
стопами его.
Х в а л а доброму, неукротимому духу, который даетъ
крылья о с л а м ъ , который д оитъ львицъ, который при-
ходитъ, какъ ураганъ, до всякаго «сегодн я» и для
всякой толпы. —
 — 350 —

— который ес т ь врагъ всякому чер топ олоху , вс%мъ

увядш им ъ л и с т ь я м ъ и со рн ы м ъ травамъ: хва ла этому
духу бурь, дикому, доброму и свободному, который
та н ц у е тъ по б о л о т а м ъ и по печали, какъ по л у га м ъ !
Которы й ненавидитъ чахлыхъ псовъ и з ъ толп ы и
всякое неудачное мрачное отродье: х ва ла этому духу
всехъ свободны хъ умовъ, см ею щ ей с я буре, которая
з ас ы п ае тъ г л а з а пылью всЬмъ, кто видитъ л и ш ь черное
и с а м ъ п о к р ы тъ язвами!
О, высипе люди, ваше худшее въ том ъ: что в с е вы
не научили сь танцовать, какъ нужно танцовать, —
танцовать выше себя! Ч то и з ъ того, что вы не удались!
С к о л ь многое ещ е возможно! Т а к ъ н а у ч и т е с ь же
с м е я т ь с я выше себя! Поднимайте сердца ваши, вы хо-
роипе танцоры, выше, все выше! И не забы вайте также
и добр аго см ех а!
Э т о т ъ вЪнокъ см'Ьющагося, э т о т ъ в е н о к ъ изъ розъ:
вамъ, братья мои, кидаю я э т о т ъ в е н о к ъ ' С м е х ъ приз-
н а л ъ я свящ енны мъ; о. высипе люди, научитесь же
у меня— с м е я т ь с я !»
* *
*

П-Ьснь тоски.

I.

Когда За р а ту стр а го в о р и л ъ эти речи, с т о я л ъ о н ъ

б л и з к о ко входу въ пещеру свою; но с ъ последни м и
словам и н е за м е т н о у с к о л ь з н у л ъ он ъ о т ъ гостей св о и хъ
и в ы б е ж а л ъ на короткое время на чистый воздухъ.
« О , чистый запахъ, в о с к л и к н у л ъ он ъ, о, блаж енная
тишина, меня окружающее! Н о гд е з в е р и мои? Сюда,
сюда, о р е л ъ мой и з м е я моя!
 — 351 —

Скажите мнЪ, зв"Ьри мои: эти высппе люди вс^Е

B M ic T i — быть мож етъ они пахнутъ не хорошо?
О, чистый зап ах ъ, окружающш меня! Теп е р ь тольк о
знаю и чувствую я, какъ я л ю блю васъ, звЪри м ои».
— И Заратустра повтори лъ еще разъ: « я лю блю
васъ, звЬри м ои !» О р е л ъ же и зм^я прибли зи лись къ
нему, когда онъ произнесъ эти слова, и подняли на
него взоры свои. Такъ стояли они тихо втроемъ и
вдыхали въ себя чистый воздухъ. Ибо воздухъ здЪсь,
снаружи, б ы л ъ лучше, чЪмъ у высшихъ людей.

2.

Н о едва поки нулъ Заратустра пещеру свою, какъ

поднялся старый чародей, лукаво огл я н у лс я кругомъ
и ск аза лъ : « О н ъ вышелъ!
И вотъ уже, о, высиие люди — п о зво льте и мнЪ,
подобно ему, по ль сти т ь вамъ этимъ им енем ъ льстивой
похвалы — и вотъ уже овлад"Ьваетъ мною мой злой
духъ, обманщ икъ и чарод'Ьй, мой демонъ тоски,
— который, до глубины души, противникъ этого
Заратустры: простите это ему! Теперь хочетъ онъ
показать вамъ свои чары, ибо насталъ часъ е г о :
тщ етно борюсь я с ъ этимъ злы м ъ духомъ.
Вс-Ьмъ вамъ, какое бы почиташе ни воздавали вы
себ"Ь на словахъ, будете л и вы называть себя «с в о б о д о ­
м ы сля щ и м и », или «правдивы ми», или «кающимися
д у х о м ъ », или «освобожденными изъ о к о в ъ », или « а л ч у ­
щими и жаждущими»,
— всЬ м ъ вамъ, страдающимъ подобно мн-fe в е л и -
кимъ отвращен1емъ, для которы хъ ум еръ старый
богъ, а новый б огъ даже не л е ж и т ъ еще сп елен уты м ъ
въ к о л ы б е л и ,— всЪмъ вамъ м и л ъ мой д ух ъ и демонъ-
чародЪй.
— Я знаю васъ, о, высиле люди, я знаю его, — я
знаю также этого демона котораго я л ю б л ю противъ
воли, этого Заратустру: о н ъ сам ъ часто кажется инЪ
п охож и м ъ на прекрасную маску святого,
— похож имъ на новый удивительны й маскарадъ,
въ которомъ находитъ удовольств1е мой злой духъ,
мой дем онъ то с к и :— я л ю б л ю Заратустру, часто кажется
мнЪ, ради моего зло го духа.
Н о о н ъ уж е овлад'Ьваетъ мною и у гн е т а е т ъ меня,
э т о т ъ духъ тоски, э т о т ъ дем онъ вечернихъ сумерекъ:
и, поистин^., о, высиле люди, ему х о ч е т с я —
— шире раскройте глаза! — ему хочется пршти
нагимъ, мужчиной, или женщиной, ещ е не знаю я:
но о н ъ идетъ, он ъ у гн е т а е т ъ меня, горе! шире рас­
кройте чувства ваши!
Д е н ь отзвучалъ, для в с Ь х ъ вещей наступ аетъ теперь
вечеръ, даже д ля л у ч ш и хъ вещей; слу ш ай те теп ер ь и
смотрите, о, высиле люди, каковъ э т о т ъ демонъ, муж­
чина или женщина, э т о т ъ духъ вечерней т о с к и !»
Т а к ъ го в о р и лъ старый чародей, лукаво огл я н у лс я
и с х в а т и л ъ свою арфу.

w -X-
*

3.
Когда яснЪ етъ воздухъ и на землю,
К а к ъ yrbiueHie, роса нисходитъ
С топ ой невидимой, неслы ш анной, нуж ной,
К а к ъ все, несущ ее усп окоенья сладость-—
Т ы вспоминаешь ли, горячая душ а,—
 — 353 —
#
Какою жаждою томилась ты когда-то
По ниспадающимъ съ небесъ слезамъ-росинкамъ, '
Усталая въ изнеможеньи жалкомъ,
Подъ злыми взглядами спускавшагося солнца,
СгтЬшившаго тропинкой пожелтевшей
Злорадно осл%плявшими лучами
Между деревъ, черневшихъ вкругъ меня.

Ты правды р ы ц а р ь ? Ты? такъ теш ились они.

Н е т ъ , ты поэтъ и только.
Ты хищный, лживый, ползающш зверь,
Который долженъ лгать,
Подъ маской хитрой жертву карауля,
Самъ маска для себя
И самъ се бе добыча.
И это рыцарь правды?! Н етъ .
Лиш ь скоморохъ, поэтъ и только,
Хитро болтающш подъ маскою затейной.
Ты, рыскающш вкругъ, карабкаясь, вползаешь
По ложнымъ изъ нагроможденныхъ словъ мостамъ,
По лживымъ радугамъ среди небесъ обманныхъ.
Лиш ь скоморохъ, поэтъ и только.

И это рыцарь правды?! Нетъ .

Ты не стоишь холодный, недвижимый,
Какъ образъ божества, спокойный,
Какъ изваяше его предъ храмомъ,
Какъ вратъ господнихъ стражъ...
Ты добродетельной устойчивости врагъ,
Не въ храмахъ дома ты, а въ дикой чаще,
Ты полнъ упрямаго, кошачьяго стремленья,
Радъ выпрыгнуть въ окно подъ всякш случай,
И л е с у девственному радъ кричать приветно,
Ь и ц ш е .— Такъ говорилъ З аратустра. 12
 — 354 —

Что въ чащ е непролазной ты носился.

Средь пестрыхъ хищниковъ въ косматыхъ шкурахъ,
Греховной красоты здоровья полный,—
Что сладострастно ноздри раздувая,
Насмеш ливый въ блаж енстве кровожадномъ,
Ты хищничалъ и крался полный лжи.

Порой орлу подобно съ высоты,

Устави въ въ глубину недвижный взглядъ,
В ъ свое владенье, въ пропасть смотришь долго,
Какъ, вглубь стремясь, она все ниже, внизъ
Змеится кольцами, спускаясь внутрь—
И вдругъ
З а тем ъ
В ъ паденш отвесномъ
П о летъ, какъ мечъ, направивъ,
В ъ ягнятъ ударилъ ты,
С тремительно бросаясь съ хищнымъ жаромъ
Т ер зат ь ягнятъ
Со зйобой противъ в с е х ъ овечьихъ душъ
И яростно кипя на все, что смотритъ
Овцеподобно, добродетельн о, курчаво,
С ъ приветной тупостью ягнятъ молочныхъ.

В отъ такъ
Пантеры свойствъ, орлины хъ качествъ
Исполнены поэта ощущенья,
Они твои подъ тысячью - личинъ,
Твои, поэтъ и скоморохъ.

В ед ь это ты, признавшш въ ч е л о в е к е

Т а к ъ безразлично бога и овцу,
И божество терзая въ ч ел о в е к е ,
 — 355 —

В ъ немъ также и овцу терзаешь ты,

Т е р з а е ш ь , радуясь.
Т в о е блаженство въ этомъ.
Б лаж енство з ло й пантеры и орла,
Блаженство скомороха и поэта.

Когда ясн’Ьетъ воздухъ и луна

С ер п ом ъ з елен оваты м ъ между тучекъ,
Среди п о л о с ъ пурпурныхъ вдругъ мелькнувши,
Прокрадется, завистливо, какъ врагъ,
Дневного с в е т а вра гъ —
Она все ближе, ближ е подступаетъ,
П одр езы вая тайно, постепенно
Ковры изъ розъ, гирляндами висящихъ,
Пока цветы с ъ головкой п о бл ед н е в ш е й
Н е опрокинутся въ ночную тьму,

Т а к ъ я у п а л ъ когда-то съ высоты,
Г д е въ сн ови деньяхъ правды я носился —
Весь полный ощ ущенш дня и света,
У п а л ъ я навзничь въ тьм у вечерней тен и,
Испепеленны й правдою одною
И жаждущш единой этой правды —
Т ы помнишь ли еще, горячая душа,
К а к ъ мы тогда том ились этой жаждой,
Т о м и л и с ь т е м ъ , ч т о ты в ъ и з г н а н ь и вечномъ
Отъ всякой правды далеко,
Лишь с к о м о р о х ъ, п о э т ъ и только.

* #
*

12*
 — 356 —

О науке.
• ■ -

Такъ п-Ьлъ чародей; и всЬ собравшиеся попали,

какъ птицы, н е за м е т н о въ с е т и его хитраго, мрачнаго
сл а д о ст р а с Л я . Только со вестли в ы й духом ъ не былъ
пойм ан ъ имъ: он ъ быстро отнялъ арфу изъ рукъ
чародея и в ос к ли к н у лъ : «В о з д у х у ! Впустите чистаго
воздуху! В пустите Заратустру! Ты делаеш ь воздухъ
этой пещеры удуш ливымъ и ядовитымъ, ты старый,
злой чародей!
Лживы й и утонченный, ты с о б л а з н я еш ь къ неве-
домымъ стр а стям ъ и къ невЪдомымъ пустынямъ. И
горе, если тате, какъ ты, говорятъ о б ъ истине и
придаютъ значеш е ей!
Горе всЪмъ свободнымъ умамъ, которые не о с т е ­
регаются т а к и х ъ чарод'Ьевъ! Они должны проститься
со свободой своей: ты учишь возвращ еш ю въ тюрьмы
и манишь назадъ, въ темницы, —
— ты старый, мрачный демонъ, въ ж а л о б е твоей
слыш ится манящая св и р е ль , ты по хож ъ на тЪхъ,
кто своей похвалой щ к п о м у д р т пр изы ваетъ тайно въ
р а з в р а т у !»
Такъ го в о р и л ъ со вестли вы й ; старый же чародей
огляды вался кругомъ, наслаж даясь победой своей, и
потому п р о г л о т и л ъ досаду, причиненную ему с о в е с т л и
вымъ. «П о м о л ч и ! сказалъ о н ъ скром ны м ъ голосом ъ ,
хорошая п е сн и должны отзы ваться въ сердцахъ: п о с л е
хор ош и х ъ п е с е н ъ надо д олго хранить молчаш е.
Такъ поступаю тъ все эти высшие люди. Н о ты,
должно быть, м ало п о н я л ъ и з ъ п е сн и моей? В ъ тебе
очень м ало о т ъ духа ч а р о д е я ».
 — 357 —

« Т ы хвалиш ь меня, в о з р а зи л ъ совестливый, о тд ел я я

меня отъ себя, ну, что-жъ! Но вы остальные, что
вижу я? Вы в се сидите еще съ похотливыми гла­
зами: —
О, свободный души, куда д е в а л а с ь свобода ваша!
Вы кажетесь м н е похожими на т е х ъ , кто долго смо-
т р е л ъ на развратны хъ ж енщ инъ , нагихъ и танцующихъ
ваши души сами начали танцовать!
В ъ васъ, о высипе люди, еще много есть изъ того,
что чародей называетъ своимъ з лы м ъ духомъ, обман-
щикомъ и ч а р о д ее м ъ :— мы, конечно, должны быть
различны.
И, поистине, мы достаточно говорили и думали
в м е с т е , прежде ч е м ъ Заратустр а вернулся въ пещеру
свою, ч то б ъ знать, что м ы различны.
И мы ищемъ различнаго даже здесь, наверху,
вы и я. И бо я ищу п о больш е у с т о й ч и в о с т и , по­
тому и приш елъ я къ З а р а ту стр е. И бо он ъ самая
крепкая башня и воля —
— теперь, когда все ко ле бл етс я, когда вся зем ля
дрожитъ. Н о когда я вижу глаза, каше вы д е л а е т е ,
я скорее поверилъ бы, что вы ищите побольше
н е у с т о й ч и в ости,
— п о больш е страха, п обольш е опасности, побольш е
зем летрясеш я. Вы хотите, т а к ъ кажется мне, простите
предполож еш е мое, о, высипе л ю д и ,—
— вы хотите самой трудной, самой опасной жизни,
внушающей мне на и больш ш стр а хъ, жизни дикихъ
зверей, хотите л е с о в ъ , пещ еръ, горны хъ стремнинъ и
непроходимыхъ у щ елш .
И не т е , что ведутъ васъ и з ъ опасности, нравятся
вамъ б о л ьш е всего, а т е , что уводятъ васъ въ сторону
отъ всехъ дорогъ, со бл азн и тел и . Н о если такое же-
 — 358 —

лаш е и с т и н н о въ в а с ъ ,'в с е таки оно кажется мне

н е в о з м о ж н ы м ъ.
Ибо страхъ — наследственное, основное чувство че­
ловека; страхомъ объясняется все, наследственный
гр%хъ и наследственная добродетель. Изъ страха
выросла и моя добродетель, она называется: наука.
Ибо страхъ передъ дикими животными - этотъ страхъ
дольш е всего воспитывается въ ч е л о в е к е , включая и
страхъ передъ темъ животнымъ, котораго ч ел о в е к ъ
прячетъ и страшится въ с е б е самомъ:— Заратустра
называетъ его «внутреннимъ ж ивотны мъ».
Этотъ долпй, старый страхъ. ставшш наконецъ
тонкимъ и одухотвореннымъ,— теперь, мне кажется,
называется: н а у к а ».
Такъ гово ри лъ совестливый; но Заратустра, ко­
торый только что вернулся въ пещеру свою и слы-
ш алъ п о следш я слова и у гадалъ смы слъ ихъ, кинулъ
совестли вом у горсть розъ и см ея лс я надъ «и сти нам и »
его. « К а к ъ ! воскликнулъ онъ, что слы ш аль я тольк о
что? Поистине, кажется мне, что или ты глупецъ, или
я самъ: и твою « и с т и н у » мигомъ поставлю я вверхъ
ногами.
Ибо с т р а х ъ — искл ючеше для насъ. Но мужество,
духъ приключенш, л ю бовь къ неизвестному, къ тому,
на что никто еще не отважился, — м у ж е с т в о м ъ
кажется м не вся первобытная истор1я человека.
Самымъ дикимъ, самымъ мужественнымъ живот­
нымъ позавидовалъ он ъ и отн ял ъ у нихъ все д обр оде­
тели ихъ; тольк о этимъ путемъ с т а л ъ он ъ - человеком ъ.
Э то мужество, ставшее наконецъ тонкимъ и одухо­
твореннымъ, это мужество человеческое, съ орлиными
крыльями и змеиною мудростью: это мужество, ка­
жется мне, называется теперь— »
 — 359 —

«Заратустрой!» крикнули въ одинъ голосъ

всЬ собравппеся и громко разсм'Ьялись; но отъ нихъ
поднялось какъ бы тяжелое облако. Чародей также
засмёялся и сказалъ съ лукавымъ видомъ: «Н у, что-жъ!
Онъ ушелъ, мой злой духъ!
И разве я самъ не предостерегалъ васъ отъ него,
когда я говорилъ, что онъ обманщикъ, духъ лжи и
обмана?
Особенно когда онъ показывается нагимъ. Но
разве я отв'Ьтственъ за козни его! Разве я создалъ
его и м1ръ?
Ну, что жъ! Будемъ опять добрыми и веселыми!
И хотя Заратустра смотритъ уже сердито— взгляните
однако на него! онъ сердится на меня:—
— но прежде чемъ наступитъ ночь, научится онъ
снова меня любить и хвалить, онъ не можетъ долго
жить, не делая этихъ безумствъ.
О н ъ — любитъ враговъ своихъ: это искусство пони-
маетъ онъ лучше всехъ, кого только я виделъ. Но 'за
это онъ мститъ -д р у зь я м ъ своимъ!»
Такъ говорилъ старый чародей, и высиие люди
согласились съ нимъ: такъ что Заратустра сталъ
обходить друзей своихъ, пожимая имъ руки со злобой
и лю бовш ,— какъ тотъ, кто им еетъ передъ каждымъ
изъ нихъ въ чемъ-нибудь извиниться и что-нибудь
поправить. Но когда подошелъ онъ къ двери пещеры
своей, ему опять захотелось на чистый воздухъ и къ
зв-Ьрямъ своимъ,— и онъ уже собрался у с к о л ь зн у т ь ,
къ нимъ.

* *
*
 360 —

Среди дочерей пустины.

1.

«Н е уходи! ск аза лъ т у тъ странникъ, называвшш

себя тен ью Заратустры, останься съ нами, иначе
прежняя, удушливая тоска опять овладЪетъ нами.
У ж е д алъ намъ это тъ старый чародей все худшее,
что было у него, и смотри, добрый благочестивый
папа сидитъ уже со слезами на глазахъ и готовь
плыть по морю тоски.
Эти короли, кажется мне, еще бодрятся передъ
нами: ибо этому научились они у всехъ насъ се­
годня лучше всего! Но не будь свидетелей, я держу
пари, также и у нихъ опять началась бы скверная
игра, —
— скверная игра ползущ ихъ сблаковъ, влажной
тоски, заволоченнаго неба, украденныхъ солнцъ, завы-
вающихъ осеннихъ ветровъ, —
— скверная игра нашего плача и крика о помощи:
останься у насъ, Заратустра! З д есь много скрытой
нищеты, которая хочетъ говорить, много сумрака, много
тучъ, много удушливаго воздуха!
Ты напиталъ насъ крепкой пищею мужей и под
крепляющими изречешями: не допускай же, чтобы
нами, на дессертъ, опять о вла де ли изнеженные жен-
CKie духи!
Ты одинъ д ел ае ш ь окружающш тебя воздухъ креп-
кимъ и чистымъ! Н аходилъ ли я когда-нибудь на
з е м л е такой чистый воздухъ, какъ у тебя въ пещ ере
твоей?
 — 361

И однако много странъ в и д е лъ я, носъ мой на­

учился разбирать и оценивать разный воздухъ: но
тольк о у тебя испытываютъ ноздри мои величайшую
радость!
К р о м е ,— к р ом е,— о, прости м н е одно старое вос­
поминание! Прости м не одну старую застольную песнь,
которую я некогда сочинилъ среди дочерей пустыни.
Ибо и у нихъ былъ такой же хорошш, чистый
воздухъ Востока; тамъ б ы л ъ я всего дальше отъ ста ­
рой Европы, покрытой тучами, сырой и тоскливой!
Тогда л ю б и л ъ я этихъ д-Ьвушекъ Востока и друпя
царства съ лазуревыми небесами, надъ которыми не
ви сели ни облака, ни мысли.
Вы не поварите, какъ мило он% сидели, когда не
танцовали, глубок1я, но бе зъ мыслей, какъ маленьюя
тайны, какъ украшенныя лентами загадки, какъ дес-
сертные о р е х и —
пестрыя и чуждыя, поистине! но бе зъ тучъ: з а ­
гадки, который легко разгадывались: въ честь этихъ
д'Ьвушекъ сочинилъ я тогда свой застольный п с а л о м ъ ».
Т а к ъ гово ри лъ странникъ, называвшш себя тен ью
Заратустры, и прежде ч е м ъ кто-либо усп'кпъ о т в е ­
тить ему, он ъ уже схватилъ арфу стараго чародея, и
скрестивъ ноги, оглян улся кругомъ, спокойный и муд­
рый:— з а т е м ъ онъ медленно, испытующе потянулъ
воздухъ ноздрями, какъ тотъ, кто въ новыхъ странахъ
пробуетъ новый воздухъ. П отомъ о н ъ з а п е л ъ съ ка-
кимъ-то завываньемъ.
 — 362

2.

Пустыня ширится сама собою: горе тому,

кто самъ въ с е б fe с в о ю пустыню н о с и т ъ.

В о т ъ какъ! Торж ественно,

Д остой н ое начало!
Т орж еств ен но, по-африкански, да.
Д остойно даже л ь в а
И л ь обезья н ы — ревуна морали;
Н о в-Ьдь совс-Ьмъ ничто для насъ,
П р е л е с т н ы я мои подруги.
А между т-Ьмъ си д е т ь у ваш ихъ ногъ
М н-fe, европейцу, у подножья па льм ъ ,
Н а долю счастье выпало.
Села.
Да. это удивительно: сиж у я
У самой у пустыни и все также,
П о п р е ж н е м у далекш о т ъ нея.
Средь пустоты ея самъ горшая пустыня.
С к а за ть ясн-fee: п р о г л о т и л ъ меня
О а зи с ъ м аленькш ,
Который, вдругъ з-Ьвнувъ,
М н -fe ротик ъ свой о т к р ы л ъ навстр-Ьчу,
И въ эти тонко пахнупця губки
П о п а л ъ я вдругъ и т а м ъ пропалъ,
Ворвался, проскочилъ, и в отъ я среди васъ,
Подруги мои милыя.
С ела .
Да слава, слава оному киту,
К о л ь такж е хорош о въ немъ бы ло гостю!
В-Ьдь я с е н ъ вамъ, не правда ли, в п о лн -fe
Н а м ек ъ ученый мой?
 — 363 —

Да здравствуетъ во вЪкъ китово чрево,

Когда оно такимъ же милымъ было
Оазисомъ-брюшкомъ, какъ мой п рш тъ;
Но это мн"Ь сомнительно, конечно,
В-Ьдь прибылъ къ вамъ я изъ Европы,
Что недов'Ьрчив'Ьй всЪхъ женокъ в ъ Mip-fe.
Пусть самъ Господь исправитъ то!
Аминь.
Переслащенный, словно финикъ смуглый,
И об^щ анш золотисты хъ полнъ, какъ онъ,
Я съ вами зд^Ьсь въ оазисЬ-малютк'Ь, -
Ка къ онъ, томлюсь по д-Ьвичьей мордашк-Ь,
П о зубкамъ-грызунамъ, по б’ЬлоснЪжнымъ,
Ка къ девушки, и острымъ и холоднымъ;
/
По нимъ-то именно сердца тоскуютъ
В сЬ хъ накалёныхъ финиковъ.
Села.
К а къ этотъ южный фрукта къ, самъ
П охож ш на него чрезъ мЪру,
Л еж у я зд-fecb, летучимъ роемъ
Ж учковъ кры латы хъ окруженный,
И вкругъ меня въ игривой пляскЪ р'Ья,
М елькаю тъ также крохотныя ваши
Я зви тельно затййливыя ваши,
Причуды и желаньица...
Вы, окруживиля меня облавой молчаливой,
Чего-то чаюпця и н-Ьмыя,
Вы кошки -дЪвушки,
Зулей ка и Дуду.
Осфинксовали вы меня кругомъ
(Ч т о б ъ много чувствъ вместить въ едино слово —
ГрЪ хъ противъ языка прости мнЪ, Б ож е), -
И я сижу, вдыхая зд ^ с ь—
 — 364 —

Чистейшш воздухъ, райскш воздухъ, п р а в о ,

П розрачно л егк ш въ з о л о т ы х ъ полоскахъ.
Н е т ъ , никогда еще с ъ луны на землю
Н е ниспадалъ такой хорош ш воздухъ,
Ни по случайности, ни по капризу,
О чем ъ намъ п е л и древше поэты.
Но это м н е сомнительно, конечно,
В ед ь пр ибы лъ къ вамъ я изъ Европы,
Ч то недоверчивей в с е х ъ ж ен окъ въ Mipe,
П усть самъ Господь исправитъ то!
Аминь.
Ч и с тей ш ш это тъ воздухъ поглощ ая
Ноздрями-губками, раскрытыми широко,
Б е з ъ будущаго, б е зъ воспоминанш’,
Сижу я здесь, прелестный подруги,
И все смотрю, смотрю на эту пальму,
Которая, подобно танцовщице,
Т а к ъ изгибается и ластится, качаясь...
Ч то заглядевшись, станешь д е л а т ь то же —
Подобно танцовщице, долго, мнится,
Опасно долго, на одной на нож ке
О на с т о я л а до того, что позабы ла
Она с о в с е м ъ о нож ке о другой.
По крайней м е р е , тщетно я старался.
Сокрывшуюся прелесть разглядеть,
О бои хъ б ли зн ец овъ единства п р ел ес ть,—
Конечно, именно, вторую ножку,
В ъ священной близости изящ ныхъ и воздушныхъ
Б лестя щ ей юбочки порхаю щ ихъ зубцовъ.
И если мне, прекрасныя подруги,
Готовы в ер и ть вы о х о т н о — пр елесть эту
Она утратила.
У ж ъ н е т ъ ея! Утраченн ая ножка
 — 365

Нав-Ькъ потеряна, какъ жалко милой ножки!

Где одинокая она груститъ въ ра злук е,
Покинутая, гд-fe она тоскуетъ?
Выть можетъ, въ уж асе предъ б е ло к у р ы м ъ
Чудовищемъ со львиной гривой или,
Выть можетъ, ужъ обглодана до кости
Она, увы, изъ-Ьдена!
Села.
О, да не плачьте же, не см-Ьйте плакать
Вы, н%жныя сердца!
В ъ беломолочной грудк-fe, словно финикъ,
Сердечко ваше, кошелекъ — м-Ьшочекъ
Со сладкимъ корешкомъ.
Зулейка, будь мужчиною, довольно!
Бодрей, бодр-fee, бледная Дуду,
Н е плачь же больше! —
— Иль, быть можетъ,
У м е с т н е й зд-Ьсь иное средство, сердце
Способное легко унять - скрепить?
К акъ назидательное изречение, къ сл о в у —
И ли воззвашя торжественный призывъ?
Да, да, зову тебя,
Достоинство, на сцену,
Ты добродетелью надутый м-Ьхъ,
Шипи, свисти и дуй еще,
Да, да.
Еще разъ прореви
Морали ревомъ,
Рыкая львом ъ предъ дочерьми пустыни,
Морали львомъ!
Ведь, милыя мои!,;
Вой добродетели въ Европе, знайте,
Сильней, чемъ жаръ души, души ведь европейской
 — 36 6

Ч е м ъ европейца страстная тоска.

И вотъ я передъ вами европейцемъ
И не могу, о. Господи, иначе.
Да бу д етъ такъ!
Аминь.

Пустыня ширится сама собою: г оре тому, кто

самъ въ с е б е свою пустыню носитъ!

Пробуждеше.

После песн и странника и т е н и , пещ ера напол­

ни лась вдругъ ш ум ом ъ и с м е х о м ъ ; и т а к ъ какъ соб-
равлпеся гости говорили в с е сразу и т а к ъ какъ о с е л ъ ,
при подобном ъ поощ ренш . также не м о л ч а л ъ , то Зара­
тустрой о в л а д е л о н е к о т о р о е отвр ащ еш е и н а с м е ш л и в о е
чувства к ъ п о с е т и т е л я м ъ своимъ: хотя его и т е ш и л а
радость ихъ. И бо она к а зала сь ему признакомъ выздо-
ровлеш я. О н ъ н е за м етн о в ы ш елъ изъ пещеры на чистый
возд ух ъ и с т а л ъ говори ть со зв ер я м и своими.
« К у д а же д е в а л о с ь теперь н есча сН е ихъ? сп р о си л ъ
онъ, и уже са м ъ в зд о хн у л ъ съ о б л е г ч е ш е м ъ о т ъ своей
м ален ькой досады,— у меня р а зучи лись они, какъ м н е
кажется, кричать о помощи!
— хотя, къ с о ж а л е н ш , не разучи лись еще вообщ е
кр и ч а ть». И Заратустр а з а т к н у л ъ уши себе, ибо въ
э т о т ъ м ом ентъ ос ли н о е И - A уди вительно с м еш и в а л о с ь
с ъ ш ум ом ъ вес ел ья эти хъ вы сш ихъ людей.
« О н и веселы, п р о д о л ж а л ъ онъ, и кто зн а етъ ? быть
можетъ, на сч етъ хозяи на ихъ; и если научили сь они
у меня с м ея ться , то, не м о е м у с м е х у научились они.
 — 367 —

Ну, что-ж ъ! Они старые люди: они выздоравли-

ваю тъ по своему, они см ею тся по своему; мои уши
выносили ещ е худшее и не д е л а л и с ь о т ъ того раздра­
жительными.
Этотъ день — побед а: онъ у да ляется уже, он ъ
бежитъ, д 'у х ъ тяжести, мой старый смертельны й
врагъ! К а к ъ хорош о хочетъ кончиться этотъ день,
т а к ъ дурно и т я ж е л о начавшшся.
И кончиться хочетъ онъ. У ж е н а стаетъ вечеръ!
по морю ск ачетъ онъ, добрый всадникъ! Какъ он ъ
качается на с в о и хъ п у р п у р н ы хъ седлахъ, онъ, б л а ­
женный, возвращающейся домой.
Н еб о ясное см отритъ, м1ръ покоится глубоко: о,
в с е вы, странные люди, пришедцпе ко мне, право,
ст о и т ъ жить у м еня!»
Т а к ъ г о в о р и л ъ Заратустра. И снова кр ик ъ и с м е х ъ
высш ихъ людей п о слы ш а лся и з ъ пещеры. И Заратустра
пр од олж алъ .
« О н и идутъ на удочку, приманка моя д ей ств у етъ ,
и отъ нихъ отступаетъ врагъ ихъ, духъ тяжести.
Уже учатся они с м е я т ь с я сами надъ собой; та къ ли
слы ш у я?
М оя пища мужей д е й с т в у е т ъ , мои изречеш я сочныя
и си льны я: и, по истине, я не к о р м и л ъ и х ъ овсщами,
о т ъ к о тор ы хъ пучи тъ ж ивотъ! Н о пищею воиновъ, пи
щею завоевателей: новыя ж ел а ш я пробудилъ я въ нихъ.
Новыя надежды яв и ли сь въ р у к а х ъ и но га хъ ихъ,
сердце ихъ потягивается. Они н а хо дят ъ новыя слова,
скоро д у х ъ и х ъ буд етъ ды ш ать дер зн овеш ем ъ .
Т а к а я пища, конечно, не для д е т е й , и не для том-
ныхъ ж енщинъ, м оло д ы хъ и старыхъ. Нужны иныя
средства ч т о б ъ у б е д и т ь ихъ внутренности; я не врачъ
и не у ч и те л ь ихъ.
 368 -

О т в р а щ е ш е отступаетъ о т ъ эти хъ выешихъ людей:

ну, что жъ! это - моя победа. В ъ царств-fe моемъ они
чувствуютъ себя въ безопасности, всякш глупый стыдъ
бЪжитъ ихъ, они открываются.
Они открываю тъ сердца свои, хорош ее время воз­
вращается к ъ н и м ъ они празднуютъ и пережовываютъ,—
они становятся б л а г о д а р н ы м и .
Э то считаю я за лучш ш признакъ: они становятся
благодарными. Еще немного, и они начнутъ придумы­
вать себ-Ь праздники и поставятъ памятники своимъ
старымъ радостямъ.
Они ■ в ы з д о р а в л и в а ю щ ! е ! » Т а к ъ гово ри лъ Зара­
тустра радостно въ сердц^ своем ъ и гляд-Ьлъ вдаль;
зв’Ьри же его т е с н и л и с ь къ нему и чтили счастье его
и м олчаш е его.
* *
*

П1>снь о п ь я н е ш я .

I.

Н о т%мъ временемъ они вышли одинъ за другимъ

на чистый воздухъ, въ прохладную задумчивую ночь;
сам ъ же Заратустра велъ за руку самаго безобраз-
наго человека, чтоб ъ показать ему свой ночной м1ръ,
больш ую круглую луну и серебряные водопады у пе­
щеры своей. И вотъ наконецъ они стояли безмолвно
вс% вм-Ьст-Ь; это были все старые люди, но сердца ихъ
у теш и ли сь, и с по лн или сь реш имости, и дивились они
про себя, что имъ такъ хорошо бы ло на землЪ; а
тайна ночи все гл у б ж е проникала въ сердца ихъ. И
снова д ум а лъ Заратустра про себя: «о , какъ нравятся
мн-fe теп ерь эти высипе лю д и !» - но он ъ не ск аза лъ
этого, ибо ч ти лъ счастге ихъ и молчаш е и х ъ .—
 — 3 69 —

И тогда сл у ч и л о с ь то, что бы ло самаго изумитель-

наго въ т о т ъ д о л п й изумительный день: самый б е з о б ­
разный человекъ во второй и п о с л е д н ш ра зъ при­
нялся п ы х т е т ь и клокотать, но когда он ъ добрался до
словъ , то и з ъ у с т ъ его вдругъ отчетливо и чисто вы-
летелъ в о п р о с ъ — хорошш, глубокш , ясно поставлен
ный вопросъ, о т ъ котораго у в с е х ъ , слы ш авш ихъ его,
ш ев е льн у ло сь сердце въ груди.
« В ы в с е друзья мои,' что теперь у васъ на сердце?
сп росилъ самый безобразный ч ел о в е к ъ . Ради этого
дня — я впервые доволенъ, что ж и л ъ всю свою жизнь.
И засвидетельствовать сто ль многое, это для меня еще
недостаточно. С тои тъ жить на земле: одинъ день,
одинъ праздникъ, проведенный съ Заратустрой, на-
у ч и л ъ меня л ю б и т ь землю.
«Т ак ъ это б ы л о — ж и зн ь?» скажу я смерти. «Н у ,
что-жъ! Еще р а з ъ !»
Друзья мои, что теперь у васъ на сердце? Н е ска-,
жете ли вы смерти, подобно мне: Т а к ъ э т о бы ло —
жизнь? Ну, что жъ! ради Заратустры, еще р а з ъ ! » —
Такъ гов о ри лъ самый безобразн ы й ч е л о в е к ъ ; но
бы ло уже близко къ полуночи. И какъ вы думаете,
что сл у ч и л ос ь тогда? К а к ъ т ол ьк о высиле люди у с л ы ­
хали его вопросъ, они вдругъ созн али превращеше
свое и выздоровлеш е свое и кому обязаны они в се м ъ
этимъ; тогда они бр оси ли сь къ З а ра тустр е, и с п о лн ен ­
ные признательности, уважешя и любви, ц е л у я ему
руки, и смотря по настроешю каждаго, одни с м е я ­
лись, д р у п е плакали. Старый же прорицатель п л я са лъ
отъ удовольств!я; и если, какъ думаютъ м н оп е по
вествователи, онъ былъ тогда пьянъ отъ сладкаго
вина, то несомненно, он ъ б ы л ъ еще б о л е е пьянъ отъ
сладости жизни; и он ъ отрекся о т ъ всякой усталости.
 — 370 —

Н е к о т о р ы е даже разсказываю тъ, что тогда п л я с а л ъ и

о с е л ъ : ибо не напрасно самый безобразный человекъ
н а п о и л ъ его виномъ. Э то б ы л о та къ , м ож етъ быть, и
иначе; и если д ей ств и тел ьн о оселъ не п л я с а л ъ въ
т о т ъ вечеръ, все таки слу чи ли сь тогда еще б о л е е ве-
лию я и странныя вещи, ч е м ъ та н ец ъ осла. Однимъ
слово м ъ , какъ гласитъ поговорка Заратустры: «н у ,
ч т о -ж ъ !»
* *
*

2.

З аратустра же, пока это происходило с ъ самымъ

б е зо б р а зн ы м ъ ч ел о в е к о м ъ , с т о я л ъ какъ опьяненный:
его в зор ъ потухъ, его языкъ з ап ле та лс я, его ноги
дрожали. И кто с у м е л ъ бы отгадать каю я мысли б е ­
ж а ли тогда по д у ш е Заратустры ’ Н о видно бы ло, что
духъ его о тс ту п и лъ о т ъ него, б е ж а л ъ впереди и н а ­
ходи лся гд е-то въ широкой дали, блуждая, какъ ска­
зано въ писанш: « н а д ъ высокой скалой, между двухъ
морей,
— между прошедшимъ и будущимъ, какъ тяж елая
т у ч а ». Но м ало-п о-малу, пока высипе люди держали
его на рук ахъ своихъ, немного п р и ш е лъ о н ъ въ себя
и о т с т р а н и л ъ рукою т о л п у о заб оч ен н ы хъ почитателей;
однако онъ не гов о р и лъ . Н о вдругъ п о в ер н у л ъ он ъ
быстро голову, ибо казалось, что о н ъ у с л ы ш а л ъ что-то
тогда прилож илъ он ъ па л ец ъ къ гу б а м ъ и ск аза лъ :
«И д е м ъ !»
И тотчасъ водворилась тишина и тайна вокругъ
него; а и з ъ глубин ы медленно доносился звукъ к о л о ­
кола. З а ра тустр а п рислуш и вался к ъ нему также, какъ
и высипе люди; по том ъ он ъ вторично п р и л о ж и л ъ па-
 — 371 -

л е ц ъ къ гу ба м ъ и опять ск аза лъ : « И д е м ъ ! Идемъ!

Полночь п р и б л и ж а е т с я ! » —-и г о л о с ъ его и з м е ­
нился. ДДо о н ъ все еще не т р о га лс я съ м еста: тогда
водворилась еще б о л ьш а я тишина и еще больш а я тайна,
и весь м1ръ прислушивался, даже о с е л ъ и почетные
звери Заратустры, о р е л ъ и з м е я , а также пещера З а ­
ратустры, больш ая холодная л у н а и даже сама ночь,
Заратустра же въ третш р а з ъ пр и л ож и лъ палецъ къ
губа м ъ и сказалъ:
«Идемъ! Идемъ! Идемъ! Начнемътеперь
странствовать! Часъ н а с т а л ъ! Начнемъ
странствовать ночью!»

.* * * *

3.

«П олн очь приближается, о, высиие люди: и вотъ

скажу я вамъ нечто на ухо, какъ э то тъ старый ко ло -
к о л ъ говоритъ м н е на у х о ,—
— с ъ такой же таинственностью, съ таки мъ ужа-
сомъ, с ъ такой же сердечностью, с ъ какой говоритъ
ко м н е это гъ полночный к о ло к олъ , пережившш больш е,
ч е м ъ одинъ ч ел о в е к ъ :
— уже отсчитавшш б о л е зн е н н ы е удары сердца
вашихъ отцовъ - а х ъ ! ахъ! какъ она вздыхаетъ! какъ
она см ее тся во сн е! старая, глубокая, глубок ая полночь!
Тише! Тише! Слышится многое, что не смеетъ
днемъ говорить о себе; но теперь, когда воздухъ
чистъ, когда сти ха етъ шумъ сердецъ ваш и хъ ,—
— теперь говорится оно, теперь слышится, теперь
крадется оно въ ночныя бодрствуюгщя души: ахъ! ахъ!
какъ она вздыхаетъ! какъ она смеется во сне!
 — 372 —

— - развЬ не слы ш иш ь ты, съ какой таинствен ■

ностью, съ какимъ уж асомъ, с ъ какой сердечностью
гово ри тъ къ теб4> старая, глубок ая, глубок ая пол­
ночь?
О, д р у г ъ, вникай!

* *
•V.

4.

Г ор е мн-fe! Куда д а в а л о с ь время? Н е оп устился ли

я въ г л у б о ю е родники? М1ръ с п и т ъ —
Ахъ! Ахъ! Песъ воетъ, л у н а ш яетъ. Я предпочи­
таю умереть, умереть, ч4,мъ ск аза ть вамъ, о чемъ
сейчасъ д ум а етъ мое полн оч н ое сердце.
Вотъ я уже умеръ. С вер ш и лось. П а укъ , з а ч е м ъ
ткеш ь ты паутину вокругъ меня? Т ы хочеш ь крови?
А х ъ ! А х ъ ! Р о с а падетъ, часъ пр иб ли ж ается—
— - часъ, когда з н о б и т ь меня и я мерзну, часъ, к о ­
торый спраш иваетъ, неустанно спраш иваетъ: « у кого
достаточно мужества для этого?
— кому бы ть господином ъ земли? Кто скажетъ:
такъ должны вы течь вы, б о л ы ш я и малыя р4.ки!»
— ч а съ приближ ается: о, челов4>къ, о высппй че-
ловйкъ, вникай! эта р-Ьчь для то н к и х ъ ушей, для
тв ои хъ уш ей— ч т о полночь говоритъ? внимай!

5.

Меня уноситъ, душа моя та нцуетъ. Ежедневный

трудъ! Ежедневный трудъ! Ком у быть господиномъ
земли?
 — 373

МЬ.сяцъ холоденъ, в Ьтеръ м олчитъ. А х ъ ! Ахъ! Л е ­

тали ли вы уже достаточно высоко? Вы плясали: но
ноги еще не крылья.
О, xopomie плянусы, теперь всякая радость мино­
вала: вино прокисло, вс"Ь кубки разбились могилы
заговорили.
Вы л е т а л и не достаточно высоко: теперь загово­
рили могилы: «с п а с и т е же мертвыхъ! П очем у длится
та къ д олго ночь? Н е оп ья н я етъ ли н а съ л у н а ?»
О, Bbicmie люди, спасите же могилы, воскресите
трупы! А х ъ , почему гл о ж е т ъ еще червь? Приближ ается,
приближ ается ч а с ъ , - -
— к о л о к о л ъ г л у х о звучитъ, сердце еще ^рипитъ,
червь еще г л о ж е т ъ , червь сердца. А х ъ ! Ахъ! М i р ъ —
г л у б и н а !

* *

6.

С ладкозвучная лира! С ладкозвучная лира! Я лю блю

звук ъ тв ои хъ струнъ, эт о т ъ опьяняющтй однообразный
з в у к ъ !— какъ медленно, какъ издалека доносится до
меня твой звукъ, издалека, съ прудовъ любви!
Ты , старый ко ло к о л ъ , ты, сладкозвучная лира! ВсЬ,
скорби разрывали сердце тебЪ, скорбь отца, скорбь
дЪдовъ, скорбь прад-Ьдовъ; рЬ чь твоя ста ла зр'Ь лой,—
— зр’Ьлой, подобно з о л о то й осени и полдню, по­
добно моему сердйу отш ельн ик а—-теперь говоришь ты:
м1ръ самъ с о з р ^ л ъ , л о з а зарумянилась,
. — теперь хоче тъ он ъ умереть, ум ереть о т ъ счастья.
О, B bicm ie люди, чувствуете ли вы запахъ? Т а й но
поднимается запахъ,
 — 374 —

— б л а го у х а ш е , з а п а х ъ вечности, зап ах ъ зол оти -

стаго вина, потемн-Ьвшаго и блаж енно-краснаго отъ
стараго счастья,
— отъ опьянЪлаго счастья смерти, отъ счастья
полуночи, которое поетъ: м1ръ— глубина, глубь эта
дню едва видна!
* *
*

7.

Оставь меня! Оставь меня! Я сли ш к ом ъ чистъ для

тебя. Н е дотрогивайся до меня! РазвЪ мой М1 р ъ сей-
часъ не с т а л ъ совершеннымъ?
М оя^кож а сли ш к ом ъ чиста для твоихъ рукъ. Оставь
меня, ты темный, глупый, душный день! РазвЪ полн очь
не св4>тл4>е?
Самые чистые должны быть господами земли, самые
непознанные, самые сильные, души полночныя, кото­
рые св’ЬтлЪе и гл у бж е всякаго дня.
О, день, тяж елой поступью идешь ты за мной? Ты
протягиваешь руки за моимъ сча стьем ъ ? Д л я тебя я
богатъ одиноюй, для тебя я кладъ и сокровищница?
О, м^ръ, ты хочешь м е н я ? Разв4> для тебя я отъ
M ip a? РазвЪ я набоженъ? Разв% я бож ественъ? Но
день и м1ръ, вы слиш ком ъ грубы,
— им ей те болЪе л о в ю я руки, прострите ихъ къ
болЪ е глубок ом у счастью, къ болЬе глубок ом у нес­
частью, просите ихъ къ какому нибудь богу, но не
простирайте ихъ ко мнЪ:
— - мое несчастье, мое счастье глубоки, ты, дивный
день, но все-же я не б о г ъ и не адъ божш: скорбь
Mi p a эта глубина.
* *
*
 — 37 5 —

8.

С кор бь бога глубже, о, дивный м!ръ! Простри руки

к ъ скорби бога, а не ко мн^Ь! Ч то я! Опьяненная
сладкозвучная лира,
— полночная ли р а звукъ колокола, котораго никто
не понимаетъ, но который д о л ж е н ъ говорить передъ
глухими, о, высиле люди! Ибо вы не понимаете меня!
Сверш илось! С верш илось! О, юность! О, полдень!
О, время посл% полудня! Теперь наступ илъ вечеръ
и ночь и полночь, песъ воетъ, вЪтеръ:
— развй вЬ т ер ъ не песъ? О н ъ визжитъ, о н ъ тяв-
каетъ, он ъ воетъ. А х ъ ! Ахъ! Какъ она вздыхаетъ,
какъ она смЪатся, какъ она хрипитъ и охаетъ, эта
полночь!
К а к ъ она сейчасъ трезво говоритъ, эта пьяная
мечтательница! Она, должно быть, перепила свое
опьянеше'^ она с т а л а ч ер езчу р ъ бодрой? она переже-
вываетъ?
— свою скорбь пережевываетъ она во снЪ, ст а ­
рая, гл у бок ая полночь, и еще больш е свою радость.
Радость, когда уже скорбь глубокая: р а д о с т ь г л у б ж е ,
ч %мъ она.
* *
■X-

9.

Ты, виноградная л оза! За что хвалиш ь ты меня!

В'Ьдь я ср Ъ з а л ъ тебя! Я жестокъ, ты истекаеш ь
к р ов ью :— чего х о ч е т ъ твоя хвала моей опьяненной
жестокости?
« Ч т о ста ло совершеннымъ, все з р Т л о е х о ч е тъ у м е ­
р е т ь !» та к ъ говоришь ты. Б л а го сл о в ен ъ , да будетъ бла-
 — 376 —

г о с л о в е н ъ нож ъ виноградаря! Н о все незр’кпое хоче тъ

жить: о, горе!
С к о р б ь говоритъ: «П р ой ди ! Исчезни, ты, с к о р б ь !»
Н о все, что страдаетъ, х о ч е тъ жить, ч т о б ъ стать зрЬ-
лы м ъ , радостнымъ и полн ы м ъ желашй,
— п о лн ы м ъ ж еланш далекаго, б о л -fee высокаго,
б о л -fee свЬ тлаго. «Я хочу насл-Ьдниковъ, та к ъ говори тъ
все, что страдаетъ, я хочу д-Ьтей. я не хочу себя».
Р а д о с т ь же не х о ч е тъ ни насл-Ьдниковъ ни д-fe-
т е й , — радость хочетъ себя самое, х о ч е тъ вЬчности,
хоче тъ возвращешя, хочетъ, ч т о б ъ все бы ло в-Ьчнымъ.
Скорбь говоритъ: «Разбей ся, истекай кровью,
сердце! Двигайтесь, ноги! Кры лья , летите! Въ даль!
В в ер хъ ! С к о р б ь !» Ну, что-жъ! Да будетъ! О, мое с т а ­
рое сердце: Ж и з н ь гонитъ скорби тЬнь!

* *
■х-

10.
О, Bbicuiie люди? Что теп ерь у васъ на сердц-fe?
П р о р и ц а тел ь ли я? Сновидецъ? Опьяненный? Толко­
в а т е л ь сн овъ ? П олн очны й к о ло к о л ъ ?
Капля росы? И сп ар еш е и благоуханье вЬчности?
Р а з в Ь вы не слы ш ите? Р а з в Ь вы не чувствуете? Мой
м1ръ сей ча съ с т а л ъ соверш еннымъ, п о лн оч ь— т о т ъ же
полдень.
С к о р б ь также радость, проклятье тож е б л а го сл о в е
Hie, ночь тож е солнце,— уходите! иЛи вы научитесь:
мудрецъ т о т ъ же безумецъ.
Утверж д али ли вы когда л и б о радость? О, друзья
мои, тогда утверж дали вы также и всякую скорбь.
Все сц-Ьплено, все спутано, все влю блен о одно въ
другое,—
 — 377 —

— хотЬли ли вы когда-либо дважды пережить мгно-

веше, говорили ли вы когда-нибудь: «т ы нравишься
мне* счастье! мигъ! мгновенье1» Т а к ъ хотЬли вы, чтобъ
все вернулось!
— все сызнова, все вЪяно, все сцеплено, все сп у­
тано, все влюблено одно въ другое, о, какъ л ю б и л и
вы м1ръ, -
— вы вечные, любите его вечно и во все времена:
и говорите также къ скорби: пройди, но вернись на-
задъ! И б о радость р в е т с я — въ в е ч н ы й день!

* *
*

11.

Всякая радость хоч етъ вечности в с е х ъ вещей, хо -

четъ меду, хочетъ дрожжей, хочетъ опьяненной полу­
ночи, хочетъ могилъ, хочетъ сл е зъ утЬшешя на мо-
гилахъ, хочетъ золотой вечерней зар и—
— чего тольк о ни хочетъ радость! она б о л е е жаж­
дущая, б о л е е сердечная, б о л е е алчущая, б о л е е уж ас­
ная, б о л е е таинственная, ч е м ъ всякая скорбь, она х о ­
четъ с е б я ; она кусаетъ с е б я : воля кольца борется
въ ней,—
она хочетъ любви, она хочетъ ненависти, она
чрезмерно богата, она даритъ, отвергаетъ, проситъ,
какъ милостыни, чтобъ кто нибудь взялъ ее, благо­
дарить берущаго, она х о т е л а бы, чтобъ ее ненави­
дели, —
— такъ богата радость, что она жаждетъ скорби,
зла, ненависти, позора, уродства, м i р а,— ибо этотъ
м1ръ, о, вы, конечно, знаете его!
 — 378 —

О, высиле люди, по васъ томится радость, н е обу з­

данная, бла ж енн ая ,— по скорби вашей, вы неудачники!
П о всему неудавшемуся томится всякая вечная радость.
И б о всякая радость х о ч е т ъ себя самое, вотъ почему
х о ч е тъ он а такж е сердечной муки! О, счастье, о, скорбь!
О, сердце, разбейся! Высиле люди, научитесь же, радость
хоче тъ вечности,
— радость х о ч е т ъ вечн ости вс^хъ вещей, она
рвется в ъ желанный в ’Ь к о в ' Ь ч н ы й день!

* *
*

12 ,
Н а у ч и л и с ь ли вы теп ерь пЪсни моей? У га д а л и ли
вы, чего х о ч е т ъ она? Ну, что-ж ъ! Да будетъ! О, выс­
шее люди, т а к ъ спойте же мн% теперь всЪ вмЪстЪ
п%сню мою!
С пой те мнЪ те п е р ь сами ту пЪсню, имя которой
« Е щ е р а з ъ » , а с м ы сл ъ « в о вйки в ^ к о в ъ ! » — спойте же
всЪ вм-fecrb, о, высиле люди, л Ь с н ь Заратустры!

О, д р у г ъ, в н и к а й !
Что полночь говоритъ? Внимай!
«Былъ д о л о г ъ с о н ъ, —
«Глубок1й сонъ, развЪянъ онъ: —
«М i р ъ — глубина,
«Г луб ь эта дню е д в а видна.
«Скорбь Mi p a эта г л у б и н а, —
«Но радость глубже, чЪмъ она:
«Жизнь гонитъ скорби т^нь!
«А радость рвется въ в е ч н ы й день,—
«Въ желанный вЪковЪчный д е н ь !»
If:
*
 — 379

Знамен ie

Н о поутру, п о с л к этой ночи, вскочилъ Заратустра

с ъ лож а своего, о п о я с а л ъ чресла свои и вы ш елъ изъ
пещеры своей, с1яющш и сильны й, к а к ъ утреннее солнце,
поднимающееся и з ъ -з а тем н ы хъ горъ.
„В е л и к о е свк тило, с к а з а л ъ онъ, какъ нккогда уже
го в о р и лъ онъ, ты, гл у б о к о е око счастья к ъ чему све­
лось бы счастье твое, е с л и б ъ не бы ло у тебя т к хъ
кому ты свктишь!
И е с л и б ъ они остава лись въ домахъ своихъ въ
то время, какъ ты уже п р оснулось и идешь, чтобъ
одарять и надклять: какъ негодовала бы на это гордая
стыдливость твоя!
Ну, что-жъ! они спятъ еще, эти высипе люди, въ
то время, какъ я уже бодрствую: э т о не истинные по-
слк д ов а те ли мои! Н е ихъ жду я здксь въ г о р а х ъ моихъ.
За свое д к л о хочу я приняться, и начать свой
день но они не понимаютъ, каковы знамешя утра мо­
его, мои ш а г и — для нихъ не призы въ къ пробуж денш .
Они сп ятъ еще въ пещ ерк моей, и х ъ со н ъ упи­
вается еще моими пкснями опьянешя. У ш ей слушаю-
щ ихъ меня, ушей повинующихся недостаетъ
и м ъ ».
Заратустр а го в о р и лъ это въ сердцк своемъ, въ то
время, к а к ъ со лн ц е поднималось: тогда он ъ вопроси­
т е л ь н о в з г л я н у л ъ на небо, ибо у с л ы ш а л ъ надъ собою
ркзкш крикъ о р л а своего. « Н у , что-ж ъ! крикнулъ он ъ
въ вышину, это нравится мнк, это по до баетъ мнк.
Звкри мои проснулись, ибо я проснулся.
 — 380

О р е л ъ мой проснулся и чтитъ, подобно м не, солнце.

Орлиными когтями хватаетъ он ъ новый св е тъ . Вы на-
стоягще звери мои; я лю блю васъ.
Н о еще не доста етъ м н е м оихъ настоящ ихъ лю д ей !»
Т а к ъ го в о р и лъ Заратустра; но т у т ъ случилось, что
он ъ вдругъ почувствовалъ себя какъ бы окруженными
множествомъ птицъ, летавш ими вокругъ него, — шу мъ
о тъ такого множества кр ы льевъ и давка надъ головою
его были т а к ъ велики, что о н ъ зак ры ли глаза. И по­
истине, на него спустилась какъ бы туча изъ с т р е л ъ ,
которыя сы плятся на новаго врага. Н о з д е с ь это бы ла
туча любви спускавшаяся на новаго друга.
« Ч т о происходитъ со мной‘е> дум али Заратустра въ
удивленном ъ сердце своемъ, и медленно опустился на
больш ой камень, леж авшш у входа въ пещеру его. Но
пока о н ъ м аха ли руками вокругъ себя и надъ собою,
защищаясь отъ неж ности птицъ, с л у ч и л о с ь съ нимъ
н ечто еще изумительное: ибо о н ъ н е за м етн о ухватился
за' густую, теплую косматую гриву, и въ то же мгно-
веше раздался передъ нимъ ревъ, кроткш, протяж­
ный ревъ льва.
«3 н а м е н i е п р и б л и ж а е т е я », ск а з а лъ Зара­
тустра, и сердце его преобразилось. И, поистине, когда
передъ нимъ п р о с в е т л е л о , он ъ у ви д ели , что у ногъ
его л е ж а л и огромный ж елты й з в е р ь прижимаясь го ­
ловою къ к о л е н я м и его; изъ любви он ъ не х о т е л и
покидать его и походили на собаку, нашедшую стараго
хозяина своего. Н о и го л у б и были не м ен е е усердны
въ любви своей, ч е м ъ левъ ; и всякш разъ, когда го­
л у б ь по рха ли передъ носом ъ льва, л е в ъ съ удивлеш емъ
ка ч а ли головою и начинали смеяться.
Видя это, Заратустра произнеси одно т ол ьк о слово:-
«дети мои близко, мои д е т и » — затемъ с т а л ъ
 — 38!

о н ъ совершенно н-Ьмъ. Но сердце его бы ло утеш ен о,

и и з ъ г л а з ъ его текли сл е зы и падали на руки ему.
А о н ъ ни на что не обращ алъ б о л ьш е внимания и
сид-кпъ неподвижно, не защ ищ аясь уже отъ зверей.
Г о л у б и же у л е т а л и и прилетали, садились на плечи
ему, л а с к а л и седы е волосы его, и не уставали въ
неж ности и б л а ж е н с тв е своемъ. А могучш л е в ъ без-
престанно лизалъ слезы, падавипя на руки Зара­
тустры, и робко ры чалъ при этомъ. Такъ вели себя
эти з в е р и .—
Все это продолж алось или д ол гое время или очень
короткое время: ибо, въ дей стви тельности, н е суще-
ствуетъ для та к и хъ вещей на зем ле в р е м е н и .--
Между т е м ъ Bbicuiie люди пр оснулись въ п е щ е р е З а ­
ратустры и составили изъ себя шеств 1 е, чтобъ идти
на встречу З а р а т у с т р е и принести ему утреннее при-
ветств!е: ибо, проснувшись, они з ам ети ли , что его
уже н е т ъ между ними. Но когда они подошли къ
выходу и з ъ пещеры, предшествуемые ш умомъ шаговъ
своихъ, л е в ъ грозно навостри лъ уши, и отвернувшись
сразу о т ъ Заратустры, съ дикимъ ревомъ пр ы гнулъ
къ пещ ере; а высиле люди, у с л ы х а в ъ ревъ его, вскрик­
нули въ одинъ го л о с ъ , и побеж авъ обратно, исчезли
въ одно мгновеше.
Н о самъ Заратустра, оглуш енны й и пораженный,
поднялся с ъ м еста своего, о гл я н у л с я съ удивлеш емъ,
воп рош а лъ сердце свое, подум алъ и о стался одинъ.
« Ч т о с л ы ш а л ъ я? сказалъ онъ, наконецъ, медленно,
что сейчасъ произош ло со мною?»
И вотъ воспоминаше вер нулось къ нему, и онъ
сразу понялъ все, что произош ло между вчера и
сегодня. «В отъ камень, сказалъ онъ, гладя себе
бороду, на которомъ вчера утромъ сиделъ я; а
 — 382 —

зд-fecb п риходилъ прорицатель ко мнЪ, зд-Ьсь впервые

у с л ы х а л ъ я крикъ, т о л ь к о что слышанный мною, в е ­
лик ш крикъ о помощи,
О, Bbicmie люди, это о помощи вамъ говорилъ
мн-fe в ч е р а утромъ стары й пр ор и ц ат ель,—
— помощью вамъ х о т Ъ л ъ о н ъ с о б л а з н и т ь и иску­
сить меня: о, Заратустра, г о в о р и л ъ он ъ мнЪ, я иду,
ч т о б ъ ввести тебя въ твой по слЬд н ш грЪхъ.
В ъ мой п о с л е д и т грЪхъ? в ос к л и к н у л ъ Заратустра,
гнЪвно с м е я с ь ' надъ своимъ собственным ъ словомъ:
что же бы ло оставлено мнЪ, какъ мой послЪднш
гр^хъ?»
— ,И еще разъ погрузился Заратустра въ себя,
опять с Ь л ъ на больш ой камень и н а ч а л ъ размышлять.
Вдругъ он ъ вскочилъ. —
«С о с т р а д а н 1 е ! Сострадан1е къ высшему
человеку! восклик нулъ онъ, и лицо его стало, какъ
мЪдь. Ну, что-жъ! Э т о м у — был о свое время!
Мое страдаше и мое сострадаш е— ну, что-жъ?
Разв^ къ счастью стрем лю сь я? Я ищу своего
дйла!
И вотъ! Л е в ъ приш елъ, мои д%ти близко, Зара­
тустра со зр Ъ лъ, часъ мой п р и ш елъ : —
Это мое утро, бреж ж итъ мой день: вста­
в а й же , вставай, велик1й полдень!» —
Т а к ъ с к а з а л ъ З аратустра и по к и н у л ъ пещеру свою,
шяющш и сильный, какъ утреннее солнце, подымаю­
щ ееся и зъ -за тем ны хъ горъ.

* *
*

К О Н Е Ц Ъ.