Хаджи-Мурат Л.Н Толстой

‚1 ц ‚ Д ‚‚‚‚‹ ` .|‚твН.' .
‚_а ‹- „1
, ‚ ‚‚ ‚ _‚ 41!’ ›;„‘т./. ‚
. ‚ .
‚Ё ‚ э . ‚. __ ‚‚ .
А!
.‹. ‚ . у ‚ .
‚4.9 „
т. 'л‚оМ.‚
„ ‹
.
,
‚
. ‚ .
‹ ‚
„. „‹
`
‚
‚
‚
. .
„‚.щ‚„„„.„‚...
.
им ‚
0. ,` ‚.
‚ ‚1 и “и
‚ ‚‚ › .
|".› О ‚‚ а д
ё
„4
0
‚
1
и .
С.‘ ‚7 ‹ „„‚ . . .
‚г-.. Ё? ьйишм „мама
‹‚‚1.а 11‘
с ‹
‘..‚ ‚#‚о’д ‚ 1 п!‘ в . ‚ . 01!‘‚ ‘а.’ ‚ ч . ` ` ‹
‚ ‚‚ ‚ „в; ‚
‚ ‚ г . ‚ ‚ _. ‚ 9% ‚.„. „и! ‚т
‚
п
.‚ ‚ о
‚ _ ..
`в
и „‚._Я„„.‚Ё‚„тыче„„ш. „.х‚‚«„„„..„„..„_
а
|
А
. . ‚1
‚ ‚,
‹’
.
о
‚‚.
‚д
1
‚ .‚ . . _ у . ‚‚
даю/и ‚
. ‚1
,
‚. ‚‹ ‚П‘ ‚и. ‚ . ‚ Н .
|)!‚‚ _ о‹‚ ‚ Ё‘. г" п‘) (0., ‚А 3а‚ ‚ ‚а» Ъ’н-‚ЁЁ на г’ ‚ | „ ц‘ 4..1)’: а’
..‚Н.‘‚д‚в$|
‚АИ ъ . ‚31.36 ‚52.7114‘! „1,1!
‚дна: к’?! а 3. ‚Ь. И 6.‚ ‚о
„ы. „ ‚ ‘у ‚атак@„„„„„„‚_..„
4,9? 953’. .. ‘Ему’! кг’, ‚о ГАЗ”. ‚
‚ ‹ А . „ ЁЁЁЁйЁ
‚Ада дгддйддъ
‚за. ‚ _ ‚ #1 ‚ _ ‚‹ ‚(Я ‚ . .. ... ‚1:. . „Ё. ‚. ‚ 1 п. А
‚д? а.
‚ ‚А ‚‚ а. И‘.
‚‚
. .
и: ц, 10.
‚
ц‚
‚
‚ ‚
„„‚. 1
’- ч! —...
дЛдд-‚З-Нд
‚‘‹‚‚’.‘1.
д
г
91 НА’Ё’ ‚и. т
‚ „мшёй шъ
‚1 . .
(як „яггг.
и‘ ..,‚ .. ‚. ‚ ` ‚ .. . ‚ ‚
. ‚. ‚- ‚ ` ‚ ‚ ‚ 1 ‚‚ _ - ‚ . .
‚И.
‚ ‚
гады .„/„„„ ‚‚ ‚ ,
. .‚. ,
‚1‘
„ш? „Вы. лиг . ‘‹‚‚‚’/’‚1 1, ‚
, „ ‚ ‹
‚А .
. ‚ . .
.
. яйца.“ . .
`
„
. . ‚ . .
‚
.
.
. . ‚‚
‚
‹ . .
.
. ‚‚
‚
. 1212? ‚
11‘
‚’,о‚ч1‹‚‚.‹1
в
п
. 4 ‚
. ‚ а}, ‘п .‹‚дъ ‚в1‚.‹1.‚ . ‚ . . 1‚а..г .‚х‚‹‚ ‚
..‚.я‚‚‚:/.‚‚43‚,‚ 4. .. . ‚ ‚А ‚ . ‚ . ‚ ‚ . ‚
‹ _ .
‚ . ‹ . . .
. _ . . . ‚А 913.3 ‚ _
‚6?
‘
_‚ у. . `
‚‚ .
‚Анд34ьи „х Ё р . ‚ ‚ ‹ ‚. .. .
‹
. ‚‚ ц
‚ .
_ ‚ А
‚ Ё
.‚
, .
‚ 3. ‚Я ‚‚ ‚
. ‚ д ‚‚ ‘. .
‚ . ‹ . .. . г ‚5:1‚‚‚‚.‚‚'‚.Мь‹‚м7`
1 ‚ .‹‚ ц
„7.0:‚1И2мб
‚д.
.‚
41%“ ‘ -
? '.
‚дам‘ ‚ ‚
1 р ич/ ‚ ‚
ц
. м ‚В ‚г‘: ‚5 ‚Ёёч 7, ‚11..
‚ .. Ё’ ‚РЙФНИИ
.‚ ‚ ‚о, г ‚71,12!‘ . _
‚14. И’
„1
„#ЁЧаи „#5
1
„я 1 .
‚3., „у
_ “мм-93%“ ФГТ
„ ‚‚.‚
Вид»? 7
$131
я „д . 3/1
. Ё . .
‚ ‚ . . ., ‚ ` .
‚
‚
. .‚’.‘ ‚
‚ . .‚.‚, ‚1 Ц , ‚а! а‚‚‚ ’ . ‚
иёдо ‚.‚„/’‚‚. ‚‚ . . . ‚ ‚ ‚`
. . . .
‚ г ‚7)? . _ ‚ . _ . ‚и,
9‚ ..У‚.‚.ь
с. 1 „Феи/‚Р; ‚. . ‚ у ‚ .` .
_ ‚ ‚ ‚ „Ум? . „ гёииёнйшуибаг 97. ‚7
‚ ‚ ‚ ‚ ‚
‚ . ‚ ‚ ‚ . ‚к; .д‹!‚ 1 7-1 , . .‚ ‚во!‘ ‚.‹ ‚ _‚/. „Г/б ‚ус‘! .‚. .д/.ш‚д/‚‚1 ‚и,‘ и’?
‚ ‚ . ` ‚ ‚ ‚ ‚‚ ‚1‘ а. ‚ . .. ‚У, ‚мг‘ 0.?‘ 1,1,’ 1.. И ‚ л" ‚1..1‘!
‚из. ‚
/Л/.
„ ‚ЕМ ЙмзФ/Мж ‚Ада
1 ‚1/1; 13..’ „Ё%%„„Ё„Ё
„9 ‚ ‹”(‚‚1$ . в а’ 1.‘ ‚ 1 И.‘
‚ у ‚ ‚ ‚1
.. ч 7? „мйфмйигёмш . ‚и
41.93 , ‚9 .. и? 74944217”
А ‚
А„ „ниши! „И ‚ ‚шут? „и И
я.“ ‚ . 1..1», ‚И с!
.
1
‚‚‚ и‘!
‚1. у’
.‚ й)!” 1
„_
4 ‚тЁ ‚
_
(А
‚ц ‘ЖЁЙЙЗ.‚
‚АУЙМЙ! .7
. ‚идти/1
.
‚31, .. п’. ‚ ‚ ’‚.‚ ‚
. нити» „а „им „И ‚
. ‚ ‚. ы ‹ . а ‚ .‹
‚И? а ‚(11?
` да? 1. .„ 9
.д ‚ ‚ , з .п‚д›‚‚‚ га ‚
‚ ,. ‚ .
с?
п‚‚.‚ ‚ и, _
‚. ‚ . . .. . ‚ ‚ . . . .. .
‚ : „3 ._ ‚ ‚ А ‚
г .. ‚ ыёдиг ‹
30/91. 1 . ‚4: 1 ‚а‘ ‚ ._ .‚ _ . ‹п/‚` ‚о‚‚›‚‘‚‚ ‚ к’ ‚‚/1 4.1.
1.45‘. ‚я,‘ ‘1’. , у , ‚ „ _ ..‚ ‚. .
1511: 1
‚‚‚‚„‚м.и‚‹:‚ ` 4 . т
$191
_
‚ЁЁэб-ГЗЁЬёдагмшт.
м‹ ‚‚.
щ А‚ . . . .. _ .у ‹‚4 и... г’? дгьёдйлц:
‚„. ‚ ‚‹
7/
62.11” ‚1 ‹ ‚0 ‚а. ‚ ‚‚ ‚ . . . ‹ „сам
. ‚У! . НМ И“. .„‚/‹ 7..2,‘
. „.„ ‚. —.
_ . п .. ‚. ‚ ‚‚ _ ‚
. ‚
‚ ‚
‚ ‚
_. ‚ ‚
‚а
1 . ‚ .‚’1‚‘?
’
„1%?„7,
.
.
.’ ‘ы д
‚3 „215%“ ЁЁ‘ Е
Лев ХАДЖИМУРАТ
НиколаевичТолстой
I
Я возвращался домой полями. Была самая середина лета. Луга
убрали и только что собирались косить рожь.
Есть прелестный подбор цветов этого времени года: красные,
белые, розовые, душистые, пушистые кашки; наглые маргаритки;
молочнобелые
своей прелой пряной
сяркожелтой
вонью; желтаясурепка
серединой «любишьнелюбишь»
ссвоим медовымс
запахом; высоко стоящие лиловыеи белые тюльпановидные

колокольчики; ползучие горошки; желтые, красные, розовые,
лиловые, аккуратные скабиозы; счуть розовым пухом и чуть
солнце
старость;
цветы
слышным
повилики.
ивиприятным
нежные,
молодости
запахом
с миндальным
иголубые
подорожник;
икраснеющие
запахом,
васильки,яркосиние
тотчас
вечеромипод
же вянущие,
на
Я набралбольшой букетразных цветовишел домой, когда

заметилвканаве
сорта,
старательно
который
окашивают,
чудныймалиновый,
унаса когда
называется
он нечаянно
вполном
«татарином»и
скошен,
цвету,выкидывают
репейтого
который
из сена и,
канаву
сорвать покосники,
этотрепей
согнаввпившегося
чтобыне
иположить
колоть
еговсередину
на негорук. букета.Яслез
Мне вздумалосьв
в середину цветка и сладко и вяло

заснувшего таммохнатого шмеля, принялся срывать цветок.Но это
было очень трудно: мало того что стебель кололся со всех сторон,
лохмотьях,
Когда
крепок,
даже через
я,наконец,
что платок,
да
я билсясним
и цветок
которым
оторвалцветок,
уже
минут
язавернул
не казался
пять, поруку,–онбыл
стебель
так
одномуразрывая
свежуже
и красив.
былвесь
так волокна.
страшно
Кромев
того, он по своей грубостии аляповатости не подходил к нежным

был
цветам
сила хорошв
жизни,–
букета.своем
Яподумал
пожалел,что
месте,я,и вспоминая
бросилего,
напраснопогубил
те
«Какая,
усилия,
однако,
цветок,
скоторыми
энергияи
которыйя
отрывал цветок. – Как он усиленно защищал и дорого продал свою
жизнь».
Дорога к дому шла паровым, только что вспаханным
черноземным
дороге. Вспаханное
полем.Я шел наизволок попыльной черноземной
поле было помещичье, очень большое, так что с
обеих
была
черного,
хорошая,инигде
сторондороги
ровно взборожденного,
и впередв
по полю еще
гору
не виднелось
не
ничего
скороженного
небыло
ни одного
видно,кроме
пара.
растения,
Пахота
ни
жестокое
одной существо
травки, –все
человек,было
сколько
черно.
уничтожил
«Экоеразрушительное,
разнообразных
живых существ, растений для поддержаниясвоейжизни», – думал

я, невольно отыскивая чегонибудь живого среди этого мертвого
черного поля. Впереди меня,вправо отдороги, виднелся какойто
кустик. Когдая подошел ближе,
«татарина»,которогоцветок янапрасно
я узналв
сорваликустике
бросил. такого же
Куст«татарина» состоял из трех отростков. Одинбыл оторван,

и, как отрубленная рука, торчал остаток ветки. На других двух
было
степерь
грязным
накаждом
же быличерные.
цветком наОдинстебель
поцветку.
конце,
Цветкиэти
висела
был книзу;
когдатобыли
сломан,иполовина
другой, красные,
хотяего,
и
вымазанный черноземной грязью, все еще торчал кверху. Видно

было,
и потомустоял
чтовесь кустик был перееханколесом иужепосле поднялся
боком, но всетаки стоял. Точно вырвали у него
кусокНо
глаз. тела,
он все
вывернули
стоитине внутренности,
сдается человеку,
оторвали
уничтожившему
руку,выкололи
всех
его
трав
которой
«Экая
И
братии
уничтожил,
мнеявидел,
энергия!
вспомнилась
кругома этотвсе
его.
часть
–подумал
одна
слышалот
несдается».
давнишняя
я. –Все
очевидцев,
победилчеловек,
кавказская
а часть
история
миллионы
вообразил
часть
воображении,
себе.
Это
В Историяэта,
холодный
быловвот
конце
какая.
ноябрьский
так,
1851го
каконасложилась
года.
вечер ХаджиМурат
вмоем воспоминании
въезжал ив
курившийся душистым кизячным дымом чеченский немирной аул
Махкет.
горном
слышныбылиизза
по Только
тесно,как
воздухе,
что затихло
пропитанном
мычаниякоров
напряженное
запахом
иблеяния
пение
кизячного
муэдзина,
овец,разбиравшихся
дыма,и отчетливо
вчистом
соты, слепленным друг с другом саклям аула,

гортанные звуки спорящих мужских голосов и женские и детские
голоса снизу от фонтана.
Теперь,
Шамиля,
сопровождении
ХаджиМурат
закутанный
не выезжавший
десятков
этот
в башлык
был
мюридов,
знаменитый
иначе,как
и бурку,
джигитовавших
своими
изпод
ссвоим
которой
подвигами
вокруг
значком
торчала
него.
наиб
в
винтовка, онехал содним мюридом, стараясь быть как можно

меньше замеченным, осторожно вглядываясь своими быстрыми
черными
Въехавв
глазамивлица
середину аула,ХаджиМурат
попадавшихся ему подорогежителей.
поехал не по улице,
ведшей к площади, а повернул влево, в узенький проулочек.

человек,
было,
Подъехавковторойв
остановился,
накрыше
укрытый же
оглядываясь.Под
тулупом.
за проулочке,
свежесмазанной
навесомперед
врытойвполугоре
глиняной
тронул
саклей
лежавшего
трубой
никогоне
сакле,он
лежал
на
крыше человека
тулупа поднялсяслегкарукояткой
старикв ночнойплеткиицокнул
шапкеилоснящемся,
языком.Изпод
рваном
чтобы
бешмете.разлепить
Глаза старика,
их, безресниц,
мигал ими.были
красныивлажны,
проговорил
и он,
обычное:
каблуками.
старик,
стал– попадать
Алейкум
узнавХаджиМурата,
«Селям
Обувшись,
ими
селям,
алейкум»,–и
в стоявшие
он
–улыбаясь
не торопясь
и,поднявшись
открыл
подле беззубым
трубытуфлис
лицо.
надел насвои
врукава
ртом,проговорил
деревянными
худые
нагольный
ноги,
ксморщенный
сморщенной,
крыше.И одеваясьи
тулуп
загорелой
иполез
шее ине переставая
слезая,старик
задомвнизпо
покачивал
лестнице,приставленной
головой
шамкал на
беззубым
тонкой
ртом. Сойдяна землю, он гостеприимно взялся за повод лошади

ХаджиМурата и правое стремя. Но быстро слезший с своей
лошади ловкий, сильный мюрид ХаджиМурата, отстранив старика,
заменил его.
блестящими
навес.
мальчик
Навстречуему
и удивленноуставился
глазами
слезнасприехавших.
из
лошадии.
дверибыстро
черными,
слегка прихрамывая,
вышел
какспелая
лет пятнадцати
смородина,
вошел под
– Бегив мечеть, зови отца, – приказал ему старик и, опередив

немолодая,
то
ХаджиМурата,отворилему
времякактонкая,
худая женщина,
легкую
входил,скрипнувшую
вкрасном
из внутренней
бешметена
дверьв
дверисаклю.В
желтой
вышла
рубахе исиних шароварах, неся подушки.

– Приходтвойк счастью, – сказала онаи, перегнувшись вдвое,
сняв
стала
– сСыновьятвоида
раскладывать
себя бурку, винтовку
подушкиу
чтобыживы
ишашку,и
передней
были,
отдал
стены
–ответил
их
длясидения
старику.
ХаджиМурат,
гостя.
блестевшими
висевшегооружия
Старик осторожно
на гладко
хозяина,
повесилнагвозди
вымазаннойи
междучисто
двумя
винтовку
выбеленной
большими
и шашкутазами,
подле
стене.
разложенным
женщиной
оправивподушкам
на себепистолет
и, запахивая
за спиною,
черкеску,
подошел
сел на
к
них. Старик селпротивнего насвоиголые пяткии, закрыв глаза,

поднял
они оба,руки
прочтя
ладонями
молитву,
кверху.
огладилисебе
рукамилица,
сделал соединив
тоже. Потом
их в
нового?»
конце
– Не
бороды.
хабар? – спросил ХаджиМурат старика, то есть: «что
– Хабариок–«нет нового»,– отвечалстарик, глядя нев лицо,а

на грудь ХаджиМурата своими красными безжизненными
глазами. – Я на пчельнике живу, нынче только пришел сына
знает
головой,
проведать.Онзнает.
ичто
не стал
нужно
больше
понял,
былознать
спрашивать.
чтостарик
ХаджиМурату,
не хочет говорить
и,слегкакивнув
того, что
– Хорошего нового ничего нет, – заговорил старик. – Только и
нового, что все зайцы совещаются, как им орлов прогнать. А орлы
На
все рвутто одного, то другого. прошлой неделе русские собаки
у мичицкихсено сожгли, раздерись ихлицо,– злобно прохрипел
старик.
пистолет,
оружие
снял
своих
Вошелмюрид
бурку,
сильных
ХаджиМурата.
самповесил
винтовку
ног
ХаджиМурата
поишашку
земляному
их натеже так же
и,и,мягкоступая
оставивна
полу,гвозди,на
себекак
большими
только
которых
кинжал
шагами
висело
и
– Он кто?– спросил старик уХаджиМурата, указывая на

вошедшего.
подле
–
Элдар
Мюрид
Хорошо,
сел,мой.
скрестив
–сказал
Элдарноги,имолча
старик
имяему,
иуказал
– сказалЭлдару
ХаджиМурат.
место на войлоке,
уставился своими красивыми

бараньими глазамина лицоразговорившегося старика. Старик
солдат:
рассказывал,
одногоубили,
как ихние молодцына прошлойнеделе поймалидвух
а другого послали в Ведено к Шамилю.
ХаджиМурат рассеянно слушал, поглядывая на дверьи
послышались
прислушиваясь
Хозяин сакли,Садо,был
шаги,дверь
к наружным
скрипнула,
звукам.ивошел
Под навесом
хозяин. перед саклей
человек лет сорока, с маленькой

бородкой,
блестящимиглазами,
длинным носомитакими же черными,
как у пятнадцатилетнего мальчика,
хотя инестоль
его сына,
который
двери. Снявудвери
затылок давно
бегалза
небритой,
ним деревянные
и вместе
зарастающей
с отцом
башмаки,
черным
вошел
хозяин
всаклюиселу
волосом
сдвинул
головы
на
корточки.
старую, истертуюпапаху итотчасже сел против ХаджиМурата на
Такжекакистарик, он, закрывглаза, поднял руки ладонями

кверху, прочелмолитву, отер руками лицоитолько тогда начал
говорить. Онсказал, чтоот Шамиля был приказ задержать Хаджи
Мурата, живого или мертвого, что вчера только уехали посланные
Шамиля, и что народ боится ослушаться Шамиля, и что поэтому
надо быть осторожным.
– Уменя в доме, – сказал Садо, – моему кунаку, пока я жив,
никто
головой.
ничего
КогдаСадо
не сделает.
внимательно
кончил,он
А вот в полекак?
слушал Думать
и одобрительно
надо. кивал
сказал:
– Хорошо. Теперь надо послать к русским человека с письмом.
Мой мюрид пойдет, только проводника надо.
– Брата Батупошлю, – сказалСадо. – Позови Бату, – обратился
он к сыну.
Мальчик,как на пружинах, вскочил на резвые ноги и быстро,
махая руками, вышел из сакли. Минут через десять он вернулся с
чернозагорелым,желтойчеркеске
разлезающейся жилистым, коротконогим
с оборванными чеченцем
бахромойв
поздоровался
рукавами и с спущенных
вновь пришедшим
черныхи тотчас
ноговицах.
же, также
не теряя
лишних слов, коротко сказал:

Ая
пообещает,
меня
– Можно,
Можешьсвести
ниодинчеченецне
даничегоне
–быстро,моего
весело
сделает.
сумеет
мюридакрусским?
заговорил
пройти.А
могу.
Бата.то–Всеможно.
другой пойдет,все
Против
ему
сказал
Батакивнулголовой
–дороги
Ладно,–сказал
он,выставляя
не деньги,
три
а вон
пальца.
знактого,
из чести чтоонпонял,
готов
– Затруды
служитьполучишь
но
ХаджиМурату.
прибавил,
три,–
что
Все в горах знают ХаджиМурата, как он русских свиней бил…

– Хорошо, –сказал ХаджиМурат. – Веревка хороша длинная, а
речь короткая.
– Ну,молчать буду, – сказал Бата.
– Где Аргун заворачивает, против кручи, поляна в лесу, два
стога стоят. Знаешь?
– Знаю.
– Таммои три конныеменя ждут, –сказал ХаджиМурат.
– Айя! – кивая головой, говорил Бата.
– Спросишь ХанМагому. ХанМагома знает, что делать и что
говорить. Его свести к русскому начальнику, к Воронцову, князю.
Можешь?
– Сведу.
– Свести иназад привести. Можешь?
– Можно.
– Сведешь, вернешься в лес. И я там буду.
– Всесделаю, – сказал Бата, поднялся и, приложив рукик груди,
вышел.
– Еще человека в Гехи послать надо, – сказал ХаджиМурат
хозяину, когдаБата вышел. – ВГехахнадо вотчто,– начал было
он, взявшись заодин из хозырей черкески, но тотчас же опустил
руку и замолчал, увидав входивших в саклю двух женщин.
Одна былажена Садо,тасамая немолодая, худая женщина,
которая укладывала подушки. Другаябыла совсем молодая девочка
в красных шароварах и зеленом бешмете, с закрывавшей всю грудь
занавеской из серебряных монет. На конце ее не длинной, но
толстой, жесткой чернойкосы, лежавшей междуплеч худой спины,
глаза,
был привешен
как уотцаи
серебряный
брата, весело
рубль;
блестелив
такие же молодом,
черные, смородинные
старавшемся
быть строгим лице. Она не смотрела на гостей, но видно было, что

чувствовала их присутствие.
пильгиши,блины
мед.Жена
Девочка
Садонесла
несла
вмасле,сыр,
таз,
низкий
кумган
круглый
ичурек–тонко
полотенце.
столик, на
раскатанный
котором быличай,
хлеб–и
женщины,
чувяках,устанавливали
устремив
Садо своибараньи
и тихо
двигаясь
глазанаскрещенные
принесенное
–всвоих
оба молчали
перед
красных
ноги,
во
гостями.
все
бесподошвенных
был время,
неподвижен,
Элдарже,
пока
пока
как статуя, во все то время, женщины были всакле. Только
когда
шаги, женщины
Элдар облегченно
вышли и вздохнул,
совершенноа ХаджиМурат
затихли за дверью
достал
иходин
мягкие
из
хозырей черкески, вынул изнегопулю, затыкающую его, и изпод

пули свернутую трубочкой записку.
– Сыну отдать, – сказал он, показывая записку.
– Куда ответ? – спросил Садо.
– Тебе,а ты мне доставишь.
своей
– Будет
черкески.Потом,
сделано,– сказал
взяв в рукикумган,
Садо и переложил
он придвинулк
запискув Хаджи
хозырь
Мурату таз. ХаджиМурат засучил рукава бешмета на

мускулистых, белых выше кистей руках и подставил их под струю
холодной прозрачной воды, которую лил из кумгана Садо. Вытерев
руки чистым суровым полотенцем, ХаджиМурат подвинулся к еде.
То
несколько
же сделал
разиЭлдар.
благодарил
Пока за
гости
посещение.
ели, Садосидел
Сидевший
противнихи
у двери
не
мальчик, спуская своихблестящих черных глаз с ХаджиМурата,
съел
улыбался,
Несмотря
тольконемного
какнато,
бы подтверждаясвоей
что ХаджиМурат
хлеба, сыраи,
улыбкой
более
достав
сутокничего
словаизпод
отца. не
кинжала
ел, он
ножичек, набрал меду и намазал его на хлеб.

– Наш мед хороший. Нынешнийгодиз всех годовмед:и много
ел
и хорош,
его
Элдару
– Спасибо,–
мед.
–сказал
хотелось
сказал
старик,
еще
видимо
есть, но
довольный
он
и отстранился
так же,
тем, как
чтоотХаджиМурат
его
еды.мюршид,
отодвинулсяот стола и подал ХаджиМурату тази кумган.

всем
так Садо
как
жителям
после
знал,что,
ссоры
Чечни,под
принимая
Шамиляс
угрозой
ХаджиМурата,онрисковал
ХаджиМуратом
казни, не принимать
было объявлено
жизнью,
Хаджи
Мурата. Онзнал, что жители аула всякую минуту могли узнать про
присутствие ХаджиМурата вего домеимогли потребовать его
выдачи.
считал своим
Ноэтодолгом
не тольконе
защищать смущало,
гостя – кунака,
норадовало
хотя быСадо.Садо
это стоило
ион
ему жизни, радовался на себя, гордился собой за то, что
поступает так,как должно.
ничего
– Пока
несделает,–
тыв моемдомеи
повторил онголова
моя на плечах, никто тебе
ХаджиМурат внимательно посмотрел в егоблестящиеглаза и,

поняв, что это была правда, несколько торжественно сказал:
– Да получишь ты радость и жизнь.
Садо молча прижал руку к груди в знак благодарности задоброе
слово.
Закрыв ставнисаклии затопивсучьяв камине,Садов особенно
веселом и возбужденном состоянии вышел изкунацкой ивошелв
то отделение сакли, где жило все его семейство. Женщины еще не
спали и говорили об опасных гостях, которые ночевали у них в
кунацкой.
II
В эту самую ночь из передовой крепости Воздвиженской, в
пятнадцати верстах от аула, в котором ночевал ХаджиМурат,
вышли из укрепления за Чахгиринские ворота три солдата с унтер
офицером. Солдаты были в полушубках ипапахах, с скатанными
сначала
шурша
ходили
шинелями
сапогами
кавказские
по через
дороге,
плечо
попотом,пройдя
солдаты.
сухим
и больших
листьям,
Солдаты
шаговпятьсот,свернули
сапогахвыше
прошли
с ружьями
шаговдвадцать
колена,кактогда
наплечах
снее и,
вправо
шли
и остановились у сломанной чинары, черныйствол которой

виднелся ив темноте. К этой чинаре высылался обыкновенно
секрет.
солдаты
Яркие шли
звезды,
лесом,
которые как бы
теперь бежали по макушкам
остановились, ярко блестя
дерев, пока
между
оголенных
длинное
дерева.
– Спасибо–сухо,–
Три
сштыком
ветвей
солдата
дерев.
ружье,
сделали
сказал
и,брякнув
тоунтерофицер
же. им, прислонил
Панов,снимая
его кстволу
сплеча
– Аведь и есть – потерял, – сердито проворчал Панов, – либо

голосом.
забыл,
– Чего
либовыскочила
ищешьто? –дорогой.
спросил одиниз солдатбодрым,веселым
– Трубку, чертее знает куда запропала!

– Чубукто цел?– спросил бодрый голос.
– Чубук–вот он.
– Авземлю прямо?
– Ну, где там.
– Это мы наладим живо.
Куритьв секрете запрещалось, носекрет этот был почти не
чтобы
секрет, горцы
а скорее передовой караул, который высылался затем,
не могли незаметно подвезти, как они это делали
прежде, орудие и стрелять по укреплению, и Панов не считал
нужным лишать себя курения и потому согласился на предложение
веселого солдата. Веселый солдат достал из кармана ножик и стал
копать землю. Выкопав ямку, он обгладил ее,приладилк ней
чубучок,потом
готова.
лежавшего
Серничок
на брюхе
наложил
загорелся,
солдата.
табаку
осветивна
Вчубуке
вямку,засвистело,
прижал
мгновение
его,и
иПанов
скуластое
трубкабыла
почуял
лицо
приятный запах загоревшейся махорки.

отвадился
– Наладил?
Атокак
Экамолодчина
набок,
же.
– сказал
давая место
Авдеев!
он, поднимаясь
Пановуи
Прокурат
выпуская
наноги.
малый.Нука?
дым изо рта.Авдеев
Накурившись, между солдатамизавязался разговор.

– А сказывали, ротныйто опять вящикзалез. Проигрался,
вишь, – сказал один из солдат ленивым голосом.
– Отдаст, – сказал Панов.
– Известно,
Хороший,офицер
хороший,
хороший,– – мрачно
подтвердил
продолжал
Авдеев. начавший
разговор. –апомоемусовету, надо ротепоговорить сним: коли

взял,
– Как
так скажи,
рота рассудит,
сколько,когда
– сказал
отдашь.
Панов, отрываясь от трубки.
– Известное дело, мир – большой человек, – подтвердил Авдеев.

– Надо, вишь,овса купитьда сапоги к весне справить, денежки
нужны, а каконихзабрал… –настаивал недовольный.
– Говорю, какрота хочет, –повторил Панов. – Не в первый раз:
возьмет и отдаст.
своих
В тевремена
выборных всем
на Кавказе
хозяйством.Она
каждая получала
рота заведовала
деньги сама через
от казны по
шесть рублей пятьдесят копеек на человека и самасебя
продовольствовала: сажала капусту, косила сено, держала свои
повозки, щеголяла сытыми ротными лошадьми. Деньги же ротные
находилисьв
ящике, ключи от которого были у ротного командира,
ипро
и
ящика.
случалось
Так часто,
было ичтотеперь,
ротный командир
этото
брал
и говорили
взаймы из солдаты.
ротного
Мрачный солдат Никитин хотел потребовать отчет от ротного, а
Панов и Авдеев считали, что этого не нужно было.
После Панова покурил и Никитин и, подстелив под себя
шинель, Вдруг
слышнобыло,
дерев. сел, прислонясь
какветершевелил
иззаэтогок дереву.
неперестающего
высоко
Солдаты
надголовами
тихого
затихли.макушки
шелеста
Только
послышался вой, визг,плач, хохот шакалов.

– Вишь, проклятые, как заливаются,– сказал Авдеев.
тонкий
Опять
– Этоони
хохлацкий
все сзатихло,
тебя
голоссмеются,чтоу
четвертого
только ветер
солдата.
тебя
шевелил
рожа сучьядерев,
набок, –сказал
то
открывая, то закрывая звезды.

– Ачто, Антоныч, – вдруг спросил веселый Авдеев Панова, –
бывает тебе когда скучно?
– Какая
Амне же
другойразтакто
скука? – неохотно
скучно,
отвечалПанов.
так скучно, что, кажись, и сам
не знаю, что бы надсобою сделал.

– Вишь
Ятогда
ты!–
деньгито
сказал Панов.
пропил, ведьэто
все от скуки. Накатило,
накатило на меня. Думаю:дайпьян нарежусь.»
– Абывает, с вина еще хуже.
– Иэто было. Да куда денешься?
– Да с чегож скучаешьто?
– Ято?
Что
Не точто
ж Да
– богато
по
богачи,
домускучаю.
жили?
а жили справно. Хорошо
жили.
И Авдеев стал рассказывать то,что он уже много раз
рассказывал
– Ведья охотой
томужезаПанову.
брата пошел,– рассказывал Авдеев.–У
него
ребята сампят! Аменя только женили. Матушка просить стала.
Думаю: что мне!Авось попомнят мое добро. Сходил к барину.
Барин у нас хороший, говорит: «Молодец! ступай». Так и пошел за
брата.
– Что ж, это хорошо, – сказал Панов.
– А вот веришь ли, Антоныч, теперь скучаю. И больше с того и
скучаю, что зачем, мол, за брата пошел. Он, мол, теперь царствует,
а ты вот мучаешься. И что больше думаю, то хуже. Такой грех,
видно.
Авдеев помолчал.
– Альпокурим
Ну что ж, налаживай!
опять?– спросил Авдеев.
Но курить солдатам не пришлось. Только что Авдеев встал и

хотел налаживать опять трубку, как изза шелеста ветра
послышалисьшаги подороге. Панов взял ружье и толкнул ногой
Никитина. Никитин встал на ногии поднял шинель. Поднялся и
третий – Бондаренко.
– А я, братцы, какой сон видел…
приближались.
прислушиваясь.
Авдеев шикнулВсе
Мягкие
явственнее
наБондаренку,
шагии явственнее
людей, обутых
исолдаты
слышалось
не вв замерли,
темноте
сапоги,
хрустение
теперь
особенном,
нетолько
листьев
гортанном
слышали,нои
и сухих
языке,
веток.
которым
Потомговорят
послышался
чеченцы.
говор
Солдаты
натом
увидали две тени, проходившие в

просвете между деревьями. Одна тень была пониже, другая –
повыше. Когда тени поравнялись с солдатами, Панов,с ружьем на
руку, вместе с своими двумя товарищами выступилна дорогу.
– Ктоидет?–крикнул он.
Бата.
– Чеченмирная,–
– Ружье иок, шашка
заговорил
иок, –тот,который
говорил он, был
показывая
пониже.Это
на себя.
был–
На
своим
Кинезь
немтоже
–
Тот,которыйбыл
Лазутчик.
товарищам.
надо. не былооружия.
Значит–
повыше,молча
к полковому,
стоял
– сказал
подлесвоего
Панов,товарища.
объясняя
Бата.
– Кинезь Воронцов крепко надо,большой дело надо,–говорил
– Ладно, ладно, сведем, –сказал Панов. – Что ж, веди, что ли,

ты с Бондаренкой, – обратился он к Авдееву, – а сдашь дежурному,
приходи опять. Смотри, – сказал Панов, – осторожней, впереди
себя вели идти. А то ведь эти гололобые – ловкачи.
– А что это?–сказал Авдеев,сделав движение ружьем с
марш!
штыком,
– Кудажон
как будтоонзакалывает.
годится, колизаколешь,
–Пырну– сказал
разок –Бондаренко.
ипарвон. – Ну,
Когда затихли шаги двух солдат с лазутчиками, Панов и

Никитин вернулись на свое место.
– Ичертих носит поночам! – сказалНикитин.
прибавилон
– Стало быть, нужно, –сказал Панов. –Асвежо стало,–
и, раскатав шинель, надел и сел к дереву.
Часа через два вернулся и Авдеев с Бондаренкой.
– Что же, сдали? – спросил Панов.
– Сдали.А у полкового еще не спят. Прямо к нему свели. А
какие эти, братец ты мой, гололобые ребята хорошие,– продолжал
Авдеев. – Ейбогу! Я с ними как разговорился.
– Ты, известно, разговоришься, – недовольно сказал Никитин.
– Право, совсем как российские. Один женатый. Марушка,
говорю, бар?– Бар, говорит. –Баранчук, говорю, бар?–Бар.–
Много? – Парочка, говорит.– Так разговорились хорошо. Хорошие
ребята.
один
– Должно,
наодин,
Как же, скоросветать
он
хорошие,
тебетребуху
– сказал
будет,
выпустит.
Никитин,
–сказал Панов.
– попадись ему только
– Да, уж звездочки потухать стали, – сказал Авдеев, усаживаясь.

И солдаты опять затихли.
III
В окнах казарм и солдатских домиков давно уже было темно, но в
одном из лучших домов крепости светились еще все окна. Дом этот
занимал полковой командир Куринского полка, сын
главнокомандующего, флигельадъютант князь Семен Михайлович
Воронцов.
знаменитой
Воронцову,
кавказской крепости
и
Воронцов
петербургской
в особенности
роскошно,как
жил красавицей,
его
сженой,
жене,казалось,что
никто Марьей
ижил
никогда не
вмаленькой
Васильевной,
они
жилздесь.
живут
здесь нетолькоскромной,но исполненнойлишений жизнью;

во
здешнихжежителей
роскошью.
Теперь,вдвенадцать
всю комнату, с жизньэта
опущенными
часов ночи,
удивляла
вбольшой
тяжелыми
своей
гостиной,
необыкновенной
портьерами,
с ковром
за
сдлиннолицый
ломбернымстолом,
гостямии играли
белокурыйполковник
освещенным
вкарты. Одиниз
четырьмя
играющих
с флигельадъютантскими
свечами,
былсамхозяин,
сидели хозяева
вензелями и аксельбантами, Воронцов; партнером его был кандидат

Петербургского университета, недавно выписанный княгиней
командир
Воронцовой
лохматый
один –широколицый,
юноша
Полторацкий,
учитель
угрюмого
дляеемаленького
румяный,
и, вида.
оченьперешедшийиз
Противнихиграли
прямо сынаот
сидевший,
гвардии,
первогомужа,
дваофицера:
с холодным
ротный
выражением красивого лица, полковой адъютант. Сама княгиня

заглядывая
Марья Васильевна,
сидела подлеПолторацкого,
емув карты.
крупная,большеглазая,
И в ее
касаясь
словах,его
ивеевзглядах,
ногсвоимкринолином
черноброваяикрасавица,
улыбке, и
во
то,
ее
раздражая
всех
близости,
чтодоводило
движениях
своего
и онделал
партнера.
Полторацкогодо
ее тела,ив
ошибку
духах,
за
забвениявсего,
ошибкой,
которымиотнее
всекромесознания
более
пахло,
и более
было
– Нет, это невозможно! Опять просолил туза! – весь покраснев,
проговорил адъютант, когда Полторацкий скинул туза.
Полторацкий, точно проснувшись, не понимая глядел своими
добрыми, широко расставленными черными глазами на
недовольного адъютанта.
– Нупростите его!–улыбаясь, сказалаМарьяВасильевна. –
Видите, я вамговорила,– обратилась она к Полторацкому.
– Да вы совсемнето говорили, – улыбаясь,сказал Полторацкий.
улыбка
– Развенето?
такстрашно
– сказалаона
взволновалаи
и такжеулыбнулась.И эта ответная
обрадовала Полторацкого, что
он багрово
– Нетебе мешать, и,
покраснел – строго
схвативсказал
карты,адъютанти
сталмешать
стал
их.своей белой,
с перстнем, рукой сдаватькарты, так, какбудтоон только хотел

поскорее избавиться от них.
В гостинуювошел камердинер князя и доложил, что князя
говоря
требует
– Согласны?–
Извините,
порусски.
дежурный.
господа,
–спросилакнягиня,
Тызаменя.
– сказалMarie,сядешь.
Воронцов,
быстрои
с английским
легко вставая
акцентом
во весь
свой высокий
улыбкой счастливой
рост, женщины.
шурша шелком и улыбаясь своей сияющей
тем,– чтопротив
Я всегданавсе
негоиграет
согласен,
теперь
–сказал
совершенно
адъютант,
неочень
умеющая
довольный
играть
княгиня.
РобберПолторацкийже
кончался,когдатолько развел руками, улыбаясь.
князь вернулся в гостиную. Он пришел
особенно веселый и возбужденный.
Ну?
– Знаете, чтоявам предложу?
– На
Выпьемте
это я всегда
шампанского.
готов,– сказал Полторацкий.
– Что же, это очень приятно, – сказал адъютант.

– Василий! подайте,–сказал князь.
– Зачем тебя звали? – спросила Марья Васильевна.
– Был дежурный и еще один человек.
– Кто? Что? – поспешно спросила Марья Васильевна.
– Не могу сказать, – пожав плечами, сказал Воронцов.
– Не можешь сказать, – повторила Марья Васильевна. – Этомы
увидим.
Принесли шампанского. Гости выпилипо стакану и, окончив
игру и разочтясь, стали прощаться.
– Ваша рота завтра назначена в лес? – спросил князь
Полторацкого.
– Моя. А что?
– Такмы увидимся завтра с вами, – сказал князь, слегка
улыбаясь.
– Очень рад, – сказал Полторацкий, хорошенько не понимая
того, что ему говорил Воронцов, и озабоченный только тем, как он
сейчас
МарьяВасильевна,
пожмет большую белую руку Марьи Васильевны.
как всегда, не только крепко пожала, но и
сильно тряхнула руку Полторацкого. И еще раз напомнив ему его
ошибку, когда он пошел с бубен, она улыбнулась ему, как
показалось Полторацкому, прелестной, ласковой и значительной
улыбкой.
Полторацкий шел домой втом восторженном настроении,
которое могут понимать только люди, как он,выросшие и
воспитанные в свете, когдаони, послемесяцев уединенной военной
жизни, вновь встречают женщинуиз своего прежнего круга. Даеще
такую
Подойдя
женщину,
к домику,
каккнягиняВоронцова.
в котором онжилстоварищем, он толкнул
отпиралась.Ему
крепостнойдворовый
входную
дверь ногойи
дверь,шашкой.Задверью
нодверь
стало досадно,
была ион
заперта.Он
послышалисьшаги,
стал барабанить
стукнул.в иВавило,
Дверь
запертую
не
человек Полторацкого, откинул крючок.

– С чего вздумал запирать?! Болван!
–
Полторацкийхотел
Да
Опятьпьян!
Ну,чертс
развеможно,Алексей
тобой.
ВотяСвечу
ударить Вавилу, но
тебе покажу,как
зажги.
Владимир… можно…
раздумал.
– Сею минутую.
Вавило был действительно выпивши, а выпил он потому, что
был на именинаху каптенармуса. Вернувшись домой, он задумался
о своей жизнив сравнении сжизнью Ивана Макеича,
каптенармуса. Иван Макеичимел доходы, был женат и надеялся
через год выйти в чистую. Вавило же был мальчиком взят в верх, то
есть в услужение господам, ивотужеему было сорок с лишком
лет, а он не женился ижилпоходной жизнью при своем
безалаберном
же это была барине.Барин
жизнь! «Обещал былхороший,дрался
датьвольную, когда
мало,нокакая
вернется с
Кавказа.
Вавило. ИДакудаже
ему так мне
захотелось
идти с вольной.
спать, чтоон,
Собачья
боясь,
жизнь!»–
чтобыдумал
кто
нибудь не вошел и не унес чтонибудь, закинул крючок и заснул.

Тихоновым.
Полторацкий вошелвкомнату, гдеон спал вместе с товарищем
– Нучто,проигрался?
АНнет, семнадцать–сказал
рублей
проснувшийся
выиграл, и Тихонов.
клико бутылочку
распили.
– ИнаМарью Васильевну смотрел,–
смотрел? повторил Полторацкий.
–ив
– Скоро уж вставать, – сказал Тихонов, шесть надо уж
выступать.
– Вавило,–крикнул Полторацкий. –Смотри, хорошенько буди
меня завтравпять.
– Как же вас будить, когдавы деретесь.
– Я говорю, чтоб разбудить. Слышал?
– Слушаю.
Вавилоушел, унося сапоги и платье.
А Полторацкий легв постельи,улыбаясь, закурил папироску и
потушил свечу. Он в темноте видел перед собою улыбающееся
лицо Марьи Васильевны.
У Воронцовых тоже несейчас заснули. Когда гости УШЛИ,
Марья Васильевна подошла к мужу и, остановившись перед ним,
строго сказала:
– Eh bien, vous aller me dire ce que c'est?
– Mais, ma chere…
– Pasde «ma chere»!C'est un emissaire, n'estce pas?
– Quand
Vousnememe
pouvezpas?
jenepuis pas vousledire.
Alors c'est moi qui vais vous le dire!
– Vous?
[– Ну, ты скажешь мне,в чем дело?
– Но, дорогая…
– При чем тут «дорогая»! Это, конечно, лазутчик?
– Тем не менеея немогу тебе сказать.
– Не можешь? Ну, такятебе скажу!
– Ты? (франц.) ]
– ХаджиМурат? да? – сказала княгиня, слыхавшая уже
несколько днейо переговорахс ХаджиМуратом и предполагавшая,
что у ее мужабыл сам ХаджиМурат.
не но
Воронцов мог отрицать, разочаровал жену в том, чтобыл
не сам ХаджиМурат, а только лазутчик, объявивший, что Хаджи
Мурат завтра выедет кнему в то место,где назначена рубка леса.
Среди однообразияжизни в крепости молодые Воронцовы – и
муж и жена – былиочень рады этому событию. Поговорив о том,
как приятно будетэтоизвестие его отцу, муж с женой в третьем
часу легли спать.
IV
После тех трех бессонных ночей, которые он провел, убегая от
высланных против него мюридов Шамиля, ХаджиМурат заснул
тотчас же, как только Садо вышел из сакли, пожелав ему спокойной
Он
ночи. спал не раздеваясь, облокотившись на руку, утонувшую
локтем в подложенные ему хозяином пуховые красные подушки.
Недалеко
раскинув широко
отнего,свои
устены,
сильные,
спалмолодые
Элдар.Элдар
члены, лежална
так что высокая
спине,
откинувшейся
грудь егос черными
свежебритой,
хозырями
синей головы,
на белойсвалившейсяс
черкеске была
подушки.
выше
верхняя
спал
светился
Оттопыренная,как
кинжалом.
также,
губаего
ночник.
Вкаккамине
иточноприхлебывала,
ХаджиМурат:
удетей,
сакли догорали
счутьпокрывавшим
одетый,
сжимаясь
сучья,
с пистолетом
ии враспускаясь.
печурке
еепушком Он
за поясоми
чуть
тотчас
по земляному
В середине
жеподнялся
полу,
ночискрипнула
вошел
ивзялсязапистолет.
Садо. дверьвкунацкой,
В комнату,мягко
и ХаджиМурат
ступая
не спал.
ХаджиМуратом.
– Чтонадо?
Думатьнадо,
– –спросил
Женщина
– сказалСадо,
скрышиусаживаясьна
видела,
бодро, каккорточки
будтоникогда
перед
как ты ехал, – сказал

он,
остановить
к жене
– и соседка,
рассказала
тебя.сказывала,
мужу, а теперь
что старикисобрались
весь аул знает. Сейчас
у мечети
прибегала
ихотят
– Ехать надо,–сказал ХаджиМурат.

– Кони
Элдар,готовы,
– прошептал
–сказал
Садо и быстроиЭлдар,услыхав
вышелизсакли. своеимя
и, главное, голос своего мюршида, вскочил на сильные ноги,

оправляя
сделал тоже.Иобамолча
папаху. ХаджиМурат
вышлиизсакли
надел оружие
под навес.
ибурку.Элдар
Черноглазый
мальчик подвел лошадей. На стук копыт по убитой дороге улицы
чьято голова высунулась из двери соседней сакли, и, стуча
деревянными башмаками, пробежал какойто человек в гору к
мечети.
здание
темноте
Месяца
мечети
видныбыли
не было,но
с минаретом
очертаниякрыш
звездыярко
в верхней
светили
саклейи
частивчерном
аула.
большедругих
От
небе,ив
мечети
доносился гул голосов.

ХаджиМурат, быстро прихватив ружье, вложил ногув узкое
стремя
высокую
– Бог
и,подушку
беззвучно,
да воздаст
седла.
незаметно
вам! – сказал
перекинувтело,
он, обращаясь
неслышно
к хозяину,
селна
отыскиваяпривычным движением правой ноги другое стремя, и

чутьчуть
того,
будто чтобыон
саматронулмальчика,
зная,
посторонился.
что ей надодержавшего
Мальчик
делать, бодрым
посторонился,
лошадь,
шагомплетью,в
илошадь,
тронуласькак
знак
из
проулка на главную дорогу. Элдар ехал сзади; Садо, в шубе, быстро

движущаяся
на
размахивая
другуюсторону
– Стой! руками,
Кто
тень,едет?
потом–
узкойулицы.У
почтибежал
Остановись!
другая.завыезда,через
ними,
– крикнул
перебегая
голос,и
дорогу,показалась
то на
несколько
одну,то
людей загородили дорогу.

заграждавших
пистолет
Вместоиззапояса
того
дорогу
чтобы
и,людей.
прибавляя
остановиться,
Стоявшие
хода,направил
наХаджиМурат
дороге лошадь прямо на
люди разошлись,
выхватил
и
поХаджиМурат,
дороге. Элдарнеоглядываясь,
большойрысьюбольшой
ехалза ним.
иноходью
Позадиих
пустился
щелкнули
вниз
два выстрела, просвистелидвепули, не задевшие ни его,ни Элдара.

ХаджиМурат продолжал ехать темжеходом. Отъехав шагов
триста, он остановил слегка запыхавшуюся лошадь и стал
прислушиваться. Впереди, внизу, шумела быстрая вода. Сзади
слышны былиприближающийся
послышался
ХаджиМурата. перекликающиеся
ХаджиМурат тронул
лошадиныйтопот
петухилошадьи
вауле.Изза
и
поехал
говор
этихтем
позади
звуков
же
ровным проездом.
Ехавшие сзади скакали и скоро догнали ХаджиМурата. Их
было человек двадцать верховых. Это были жители аула, решившие
задержать ХаджиМурата или по крайней мере, для очистки себя
перед
они приблизились
Мурат Шамилем,
сделатьвид,
настолько,
бросив поводья,
чтостали
чтоони хотят
и,привычным
видныв
задержать
темноте,
движением
его.Когда
Хаджи
левой руки отстегнув чехол винтовки, правой рукой вынул ее.

Элдар
бери!
– –Ион
Чего
сделал
надо?–
поднял
то же.держа
винтовку.Жители
крикнул
винтовку
вруке,
аула остановились.
– стал
Взятьхотите?
спускатьсяНу,
в
Мурат
лощину.переехал
Конные, на
не другую
приближаясь,
сторонулощины,
ехали за ним.
ехавшие
КогдаХаджи
за ним
верховые закричали ему, чтобы он выслушалто,чтоони хотят

сказать. В ответ на это ХаджиМурат выстрелилиз винтовки и
пустил свою лошадь вскачь. Когда он остановил ее, погони за ним
уже не слышнобыло;не слышнобыло ипетухов, а только яснее
слышалосьв лесу журчание воды иизредкаплач филина. Черная
дожидались
стена леса была
его совсем
его мюриды.
близко. Этобыл
Подъехав
тотк самый
лесу, лес,
вкотором
сто,
леса.
затих,
остановилсяи,
прислушиваясь.
забравмного
свернулс
увидал
Черезсквозь
минуту
дорогии
воздуху
стволы
такойжесвист
впоехалвлес.
легкие,
деревьев
засвисталипотом
послышалсяиз
Проехавшагов
костер, тени
людей,
стреноженную
Одиниз
сидевших
сидевших
лошадь
взявшись
у огня,
вседле.
у костра
за иповод
до иза стремя.
людейбыстро
половины освещенную
встал
Этобыл
и подошел
аварец
огнем
к
Ханефи, названый брат ХаджиМурата, заведующий его

хозяйством.
– Огонь потушить,–сказал ХаджиМурат, слезаяс лошади.
Люди
– стали
Был раскидыватькостер
здесьБата?– спросил
итоптать
горевшие сучья.
подходя к
расстеленной бурке.
– Был, давно ушли с ХанМагомой.
– Покакойдороге пошли?
– Поэтой,–отвечал Ханефи, указывая на противоположную
сторону той, по которой приехал ХаджиМурат.
– Ладно, – сказал ХаджиМурат и,сняв винтовку, стал заряжать
ее. – Поберечься надо, гнались за мной, –сказал он, обращаясь к
человеку, тушившему огонь.
Этобыл чеченец Гамзало. Гамзалоподошел кбурке,взял
лежавшую
к тому месту,
лошади, взял
нанейв
изкоторого
лошадь
чехле
винтовку
подъехал имолчапошел
ХаджиМурат. на крайслезши
и, высоко подтянув
Элдар, поляны,
обеимс
головы, привязал ихкдеревьям, потом, так же как Гамзало, с

винтовкой
потушен,
хотя и слабо,
илесне
зано
плечами
светились
казался
стална
уже
звезды.
таким
другойкрай
черным,как
поляны.
прежде,ина
Костернебе,
был
кумган,
воде.
давни
неба,
Поглядев
ужебыла
всегда
навозимый
звезды,
пораночной
рассчитал,
на
ссобой
Стожары,
что
молитвы.Он
в сумах, и, надевбурку,
былодалекоза
поднявшиеся
спросилу
уженаполовину
полночь
пошел
Ханефи
ичто
к
ногами
Разувшисьи
на бурку, совершив
потомселомовение,
на икрыи,сначала
заткнув
стал босыми
пальцами
уши и закрывглаза, произнес, обращаясь навосток, обычные
молитвы.
Окончив молитву, он вернулсяна свое место,где были

опустивголову,
переметные
сумы,
задумался.
всегда
и, севна
верилбурку,
в своеоблокотил
счастие. Затевая
руки начтонибудь,
колена и,
пойдет
военной
представлял
было,
он былзавперед
наредкими
жизни.
Шамиля
себе,как
твердо
Так,он
исключениями,
и уверен
захватит
он с войском,
надеялся,
в удаче,
еговов –все
плен,
которое
ичто
все
продолжение
иудавалось
будет
отомстит
дастемуВоронцов,
и ему.Такэто
теперь.Он
егобурной
ему, и как
русский царь наградит его, и он опять будет управлять не только
Аварией, но и всей Чечней, которая покорится ему. С этими
мыслями онне заметил, как заснул.
Онвиделво сне, как онссвоими молодцами, с песнью и криком
«ХаджиМурат
женами, ислышит,
идет»,
каклетит
плачути
на Шамиляи
рыдают егожены.
захватывает егосего
Он проснулся.
Песня «Ля илляха», и крики: «ХаджиМурат идет», и плач жен
Шамиля
его. ХаджиМурат
– это былиподнялголову,
вой, плач и хохот
взглянул
шакалов,
на светлевшееся
который разбудил
уже
поодаль
сквозь
не возвращался,
стволыдерев
отнего мюридао
небо
ХанМагоме.
навостоке
опустилУзнав,
голову
и спросил
что
и ХанМагома
тотчас
у сидевшего
же опять
еще
задремал.
Батою
ХаджиМурату
проводили
Разбудилего
изсвоего
к самому
и веселый
стал
посольства.
князю,
рассказывать,
голосХанаМагомы,
какХанМагома
он говорил
как солдаты
тотчас
с возвращавшегося
самим
встретилиихи
жеподсел
князем, как
кс
будут
князь радовался
рубить лес,
и обещал
за Мичиком,на
утромвстретить ихтам,гдерусские
Шалинской поляне. Бата
перебивал
речьсвоего
расспросил
сотоварища,
подробно
вставляя
о своиподробности.
том, какими именно
словами
русским.ИХанМагома
обещал принять
отвечал ХаджиМурата
Воронцов
и на
Бата
предложение
какгостя
в одинголосговорили,
и ХаджиМурата
сделать так,чтобы
чтокнязь
выйти
ему
к
хорошо было. ХаджиМурат расспросил еще про дорогу, и когда

ХанМагома заверилего, что он хорошо знает дорогуи прямо
обещанныетри
приведет туда, рубля;
своимже велелдостатьиз
досталденьги переметных
и отдалБатесум
свое
Пока
стало
мюридам
ссовсемсветло,
чистили
золотойнасечкой
почиститься,
оружие,
ипотянул
чтобы
седла,сбрую
оружиеипапаху
приехать
предрассветный
ик коней,звезды
русским
счалмою,
ветерок.
в хорошем же
померкли,
самим
виде.
V
Рано утром, еще в темноте, две роты с топорами, под командой
Полторацкого, вышли за десять верст за Чахгиринские ворота и,
рассыпав цепь стрелков, как только стало светать, принялись за
рубку леса. К восьми часам туман, сливавшийся с душистым
дымом
подниматьсякверху,и
видавшие,атолько
и заваленную
показывалось
шипящихи
светлым
деревьями
слышавшиедруг
трещащих
пятном
рубившие
дорогу,
в накострах
тумане,
шедшую
лес,
друга,
прежде
тостали
через
опять
сырых
запять
видеть
скрывалось.
лес;
сучьев,
солнцето
и
шаговне
костры,
начал
На
полянке,поодаль
своим субалтернофицером
отдороги,Тихоновым,дваофицера
сиделинабарабанах: Полторацкий
3йроты ис
бывший кавалергард, разжалованный за дуэль, товарищ

Полторацкого по Пажескому корпусу, барон Фрезе. Вокруг
барабанов валялись бумажкиотзакусок, окурки и пустые бутылки.
Офицеры выпили водки, закусили ипили портер. Барабанщик
не
откупоривал
выспался, восьмую
былвтомособенном
бутылку. Полторацкий,
настроениинесмотря
подъема душевных
нато,что
сил и доброго, беззаботноговеселья,в котором он чувствовал себя

всегда среди своих солдати товарищейтам,гдемогла быть
новости, смерти генералашел
опасность.
Междуофицерами Слепцова.
оживленный
В этой разговор
смерти никто
о последней
не видел
только
возвращенияктому
того важнейшего
молодечество
вэтой
источнику,
лихого жизни
офицера,
из которого
момента–
бросившегося
онавышла,авиделось
окончания
сшашкой
ее на
и
горцев
Хотяи отчаянно
все, в особенности
рубившегопобывавшие
их. в делах офицеры, знали и
бывает
могли знать,
тойрубки
чтона войне тогда наКавказе, да иникогда нигде не
врукопашную шашками, которая всегда
предполагается и описывается(а если и бываеттакая рукопашная
шашками и штыками, то рубят и колют всегда только бегущих), эта
фикция рукопашной признавалась офицерами и придавала им ту
спокойную гордость и веселость, с которой они, одни в
из
молодецких,
барабанах,курили,
такних.
жекакиСлепцова,
И действительно,
другие,пилиишутили,
напротив,в
могла
как бы
всякую
самых
в подтверждение
незаботясьо
минуту
скромных
постигнуть
позах,
смерти,которая,
их ожидания
сидели
каждого
на
в
красивыйзвук
середине их разговора
винтовочного,
влево отдороги
резко щелкнувшего
послышалсявыстрела,
бодрящий,
и
пулька,
солдатских
щелкнулась
весело
ружей
впосвистывая,пролетела
дерево.Несколько
ответили на неприятельский
гдето
грузногромких
втуманном
выстрел. выстрелов
воздухе и
цепи!
роте. Мы сейчас
представление
– Эге!–
Ну,брат
крикнул
сделаем.
Костя,–
такое
веселым
обратилсяонкФрезе,
устроим
голосом
сражение,что
– твое счастие.Идик
прелесть!
– ведь этов
И
в областьдыма,
Разжалованныйгдебыла
барон вскочил
егорота.
на ноги
Полторацкомуподали
и быстрым шагомпошел
его
роту,
маленького
повел еек
каракового
цепи понаправлению
кабардинца, онсел
выстрелов.
нанегоЦепь
и, стояла
выстроив
на
опушке леса перед спускающейся голой балкой. Ветер тянул на лес,

и неКогдаПолторацкий
только спуск балки, подъехал
но и та сторона еебыли ясно видны.
к цепи, солнце выглянуло изза
тумана, инапротивоположной
начинавшегося там мелкого леса, стороне
сажен за
балки,
сто, увиднелось
другого
несколько всадников. Чеченцы эти были те, которые преследовали

ХаджиМурата ихотели видетьегоприезд крусским. Один из них
была
Полторацкий
выстрелил
Чеченцы
передана
отъехали
поцепи.
подошел
команда,
назад,
Несколько
с ротой,он
истрельба
по всей
солдатизцепи
велел
линии
прекратилась.
стрелять,
цепиответилиему.
ипослышался
только
Нокогда
что
торопились
непрерывный
красиво расходившимися
заряжать
веселый,бодрящий
и дымками.Солдаты,радуясь
выпускалитрескружей,
заряд за зарядом.
сопровождаемый
развлечению,
Чеченцы,
очевидно, почувствовали задор и, выскакивая вперед, один за
другим выпустили несколько выстрелов по солдатам. Один из их
выстрелов ранил солдата. Солдат этот был тот самый Авдеев,
кверху
который
покачивался.
– Только
спиной,
былвстал
секрете.
держаобеими
ружьеКогдатоварищи
заряжать,
рукамирану
слышу
подошли
вживоте,и
– чикнуло,
к нему,
равномерно
–онлежал
говорил
солдат, бывший с ним в паре.– Смотрю, а он ружье выпустил.

солдат,
Авдеевбыл
изроты Полторацкого. Увидевсобравшуюся кучку
подъехал к ним.
Авдеев
– Что,
Только
брат,попало?
не стал
отвечал.
заряжать,
– сказал
вашеон.–
благородие,
Куда? –заговорил солдат,
выпустил.
бывший впарес Авдеевым, –слышу –чикнуло,смотрю –онружье
же,
– Тете, – пощелкал языком Полторацкий. – Что больно,
Авдеев?
– Не больно,а идти недает. Винца бы, ваше благородие.
спирта.
нашелся,иПанов,
Водка,
Авдеев
тоесть
начал
строго
спирт,
пить,нахмурившись,
нокоторый
тотчас жепили
отстранил
поднес
солдатынаКавказе,
Авдееву
крышку рукой.
крышку
– Непримает душа, – сказал он. – Пей сам.

сел.Панов
Расстелили
допилспирт. Авдеевопять попытался поднятьсяиопять
шинель и положили на нее Авдеева.
– Ваше благородие, полковник едет, – сказал фельдфебель
Полторацкому.
плетью,
Воронцов
– Ну поехал
ладно,
ехална
большойрысью
распорядись
своем английском,
ты,навстречу
–сказал кровном
Воронцову.
рыжем
и, взмахнув
жеребце,
сопутствуемый адъютантом полка, казаком и чеченцем

переводчиком.
– Что
Да этоувас?
вотвыехала
–спросил
партия,
он Полторацкого.
напала нацепь, – отвечал ему
Полторацкий.
– Нуну, и все вы затеяли.
– Да не я, князь, – улыбаясь, сказал Полторацкий, – сами лезли.
– Я слышал, солдата ранили?
– Да, оченьжаль. Солдат хороший.
– Тяжело?
– Кажется, тяжело,– в живот.
– А я, вы знаете, куда еду? – спросил Воронцов.
– Не знаю.
– Неужели не догадываетесь?
– Нет.
– ХаджиМурат вышели сейчас встретит нас.
– Не может быть!
– Вчера лазутчик от него был, – сказал Воронцов, с трудом
сдерживая улыбку радости. –Сейчасдолжен ждать меня на
Шалинской поляне; так вы рассыпьте стрелков до поляны и потом
приезжайте
– Слушаю,комне.
–сказал Полторацкий, приложив рукук папахе, и
поехал к своей роте. Сам он свел цепь на правую сторону, с левой

же Полторацкий
четыре
стороны
солдата
велел
унесли
уже
этовозвращался
вкрепость.
сделать фельдфебелю.
к Воронцову,
Раненого
когда увидал
междусзади
тем
себя догоняющих его верховых. Полторацкий остановился и

подождалих.
чалме
Впереди
на папахе
всехехал
и вна отделанном
белогривом коне,вбелой
золотом оружии
черкеске,в
человек
внушительного
к
подняв
Полторацкомуи
брови, вида.
развел
сказал
Человек
рукамив
емуэтот
чтото
знактого,что
был ХаджиМурат.
потатарски.Полторацкий,
Он подъехал
не понимает, и
мрачного,сухого,
поразила
никак
улыбнулся.
не Полторацкого
ожидалвидетьтаким
чуждого
своим
ответил
человека,
детским
этого
улыбкойна
страшного
добродушием.
а перед
улыбку,
горца.
нимПолторацкий
иулыбкаэта
был
Оножидал
самый
простой человек, улыбавшийся такой добройулыбкой, что он

казался не чужим, а давно знакомым приятелем. Только одно было
в нем особенное: это были его широко расставленные глаза,
которые внимательно, проницательно и спокойно смотрели в глаза
другим людям.
свите
ЭтоСвита
был
тот ХаджиМурата
ХанМагома,
румяный, скоторыйнынче
состояла
черными,из четырех
ночьюходилкВоронцову.
человек. Был в этой
без век, яркими глазами,

круглолицый человек, сияющий жизнерадостным выражением. Был
еще коренастый волосатыйчеловек с сросшимися бровями. Этот
был тавлинец Ханефи,заведующий всем имуществом Хаджи
Мурата. Он вел с собойзаводную лошадьстуго наполненными
человека;
переметнымисумами.
один – молодой,
Особенно
тонкий, какженщина,
жевыделялись
в поясе
изсвитыдва
и широкий
шрамом
вВоронцова.
бараньими
без
приложилправую
плечах,
Полторацкийуказал
бровейи
через
глазами,
сХаджиМурат
чуть
нос
бези рукукгруди
пробивающейся
–этобыл
ресниц,
лицо,
–направилсяк
чеченец
срыжей
Элдар,и
иГамзало.
русой
сказал
другой,кривойна
подстриженной
нанему
показавшегося
бородкой,
чтотопотатарски
и,подъехав
красавец
бородой
один
подороге
вплоть,
глаз,
ис
на
остановился.
– Отдаюсь,Чеченецпереводчик
говорит, волюперевел:
русского царя, хочу, говорит,
послужить
Выслушав
ему.переводчика,
Давно хотел, Воронцов
говорит. Шамиль
протянулруку
непускал.
взамшевой
перчаткепомедлил,
секунду ХаджиМурату.
нопотомкрепко
ХаджиМуратвзглянулна
сжал ее и еще сказал
этучтото,
руку,
глядя тона переводчика, тона Воронцова.

потому
– Он,говорит,
тысынсардаря.
никкому
Тебяуважалкрепко.
нехотел выходить, а толькок тебе,
Воронцов кивнул головой взнак того, что благодарит. Хаджи

Мурат еще сказал чтото, указывая на свою свиту.
– Онговорит, что люди эти, его мюриды, будуттак же,каки он,
служить
Веселый,
Воронцов
русским.
оглянулсянаних,кивнул
черноглазый, без век, иХанМагома,
имголовой. также кивая
головой, чтото, должно быть, смешное проговорил Воронцову,
потому что волосатый аварец оскалил улыбкой яркобелые зубы.
на
Рыжий же Гамзало только блеснул мгновение одним своим
лошади.
проезжали
красным
Когда глазом
назад
Воронцов
кнакрепости,
Воронцова
и ХаджиМурат,
солдаты,снятые
и опять уставился
сопутствуемые
с цепи инасобравшиеся
ушисвитой,
своей
кучкой, делали свои замечания:

– Сколько душ загубил, проклятый, теперь, поди, как его
ублаготворятьбудут,
– Атокакже. Первый–сказалодин.
камандер у Шмеля был. Теперь, небось…
– А молодчина, что говорить, джигит.

– Арыжийто, рыжий, – как зверь, косится.
–
Там,гдешларубка,
Ух, собака,должносолдаты,
быть. Всеособенно
бывшие ближек
заметилирыжего.
дороге, выбегали
смотреть.
– Пускай
Офицер
посмотрят
крикнул
своего
наних,но
старого
Воронцов
знакомого.
остановил
Ты знаешь,
его. кто
это? – спросил Воронцову ближе стоявшего солдата, медленно

выговаривая словассвоим аглицким акцентом.
– Никак нет, ваше сиятельство.
– ХаджиМурат, – слыхал?
– Как не слыхать, ваше сиятельство, били его много раз.
– Ну,даиот негодоставалось.
тем,–
что
Такудалось
точно,ваше
поговорить
понимал,
сиятельство,
чтоговорят
сначальником.
–отвечал
про него,солдат,
и веселая
довольный
улыбка
светиласьвегоглазах. Воронцов в самомвеселом расположении

духа вернулся в крепость.
VI
Воронцов был очень доволен тем, что ему, именно ему, удалось
выманить и принять главного, могущественнейшего, второго после
Шамиля, врага России. Одно было неприятно: командующий
войсками в Воздвиженской был генерал МеллерЗакомельский, и,
эта
адъютанту
сыном,
сделал
понастоящему,
Подъехавк
КнягиняМарьяВасильевна,
мысль
всесам,не
шестилетним
отравляланемного
мюридов
внадо
гостиной,
своемудому,Воронцов
донося
ХаджиМурата,а
было
красавцем,
ему,так
через
и удовольствие
нарядная,
неговести
чтомоглавыйти
кудрявым
сам ввел
Воронцова.
улыбающаяся,
все
приложивсвои
мальчиком,
поручил
егоксебе
дело.
неприятность.И
Воронцов
полковому
ввстретила
вместе
дом.
рукиже
кс
груди, несколько торжественно сказал через переводчика, который

вошел с ним,чтоон считает себя кунаком князя, таккакон принял
его к себе,ачтовся семьякунака такжесвященна для кунака, как и
он
Васильевне.
сам. И наружность
То же, что
иманеры
он вспыхнул,
покраснел,
понравились
когда она подала
Марье
ему
пользу.
велела
когда
подали
свою
не
подать.
его.
Онапредложила
понимал,
большую
ОнХаджиМурат,
немного
белую
улыбался,
ему
понимал
руку,
сестьи, но
однако,отказался
и ещеболее
порусски,
улыбка
спросив
егорасположилоее
его,пьетлион
понравилась
откофея,
немог говорить,
когда
кофей,
Марье
в ему
его
и
Васильевне
востроглазый
Булькой,стояподле
которого он слышал
так
сынокМарьи
же,
какпро
матери,
как необыкновенного
Васильевны,
неи спускал
Полторацкому.
глазс
которогоматьназывала
воина.
ХаджиМурата,про
Кудрявый же,
Оставив ХаджиМурата у жены, Воронцов пошел в канцелярию,

генералу
чтобы сделать
Козловскому,
распоряжениеоб
Написав в донесение
Грозную,
извещении
начальнику
и письмо
начальства
отцу,
левогофланга,
Воронцов
овыходе
поспешил домой, боясь недовольства жены за то, что навязал ей
чужого, страшного человека, с которым надо было обходиться так,
чтобы и не обидеть и неслишком приласкать. Нострах его был
напрасен. ХаджиМурат сиделна кресле, держа наколене Бульку,
ему
пасынка
Васильевны.
похвалит,то
отдавать
говорил
Воронцова,
всякому
ему
Марья
переводчик,
скоро
кунаку
и,склонив
Васильевна
придется
ту
передавая
голову,
свою
ходить,
говорила
вещь,
внимательнослушал
слова
какему,
Адаму…
которую
смеющейся
что если
кунак
онто,что
Марьи
будет
этот
обиженного
выражение
лица
этимнапривходе
Бульку
строгоеивстал,тотчас
и серьезное.
князя снялс же
Онсел
колена
переменивигривое
только
удивленного
тогда, когда
и
сел
кунаку,
Васильевны
Воронцов.
то надоотдать
тем,что
Продолжая
кунаку.
такойих
разговор,
закон,
ончтовсе,
ответил что
наслова
понравилось
Марьи
– Твоя сын–кунак,– сказал он порусски, гладя по курчавым

волосам Бульку,влезшего ему опять на колено.
– Онпрелестен, твой разбойник,– пофранцузски сказала Марья
Васильевнамужу. –Булька сталлюбоваться егокинжалом – он
подарил
Булька
егоему.
показал кинжал отчиму.
– C'est un objet de prix[1], – сказала Марья Васильевна.

– Ilfaudra trouver l'occasion delui faire cadeau[2], – сказал
Воронцов.
ХаджиМурат сидел, опустив глаза, и,гладя мальчика по
курчавой голове, приговаривал:
– Джигит, джигит.
до – половины
Прекрасныйотточенный
кинжал, прекрасный,
булатный–сказал
кинжалВоронцов,
с дорожкой
вынув
посередине. – Благодарствуй.
– Спроси его, чем я могу услужить ему, – сказал Воронцов
переводчику.
Переводчик передал, и ХаджиМурат тотчас же отвечал, что ему
ничего ненужно, но что он просит, чтобы его теперь отвели в
место, где бы он мог помолиться. Воронцов позвал камердинера и
велел ему исполнить желание ХаджиМурата.
Как только ХаджиМурат остался один в отведенной ему
комнате, лицо его изменилось: исчезло выражение удовольствия и
то ласковости, то торжественности, и выступиловыражение
озабоченности.
Прием, сделанный ему Воронцовым,был гораздо лучше того,

что он ожидал. Но чем лучше былэтот прием, тем меньше доверял
что
потому
его былнастороже.
схватят,закуют
Воронцовуиисошлют
егоофицерам.
вСибирьилипросто
Он боялся всего:итого,
убьют,и
Он спросил у пришедшего Элдара, где поместили мюридов, где

лошади
поместиливсарае,
Элдар
и неотобрали
донес,чтолиуних
оружиеоставили
лошадиоружие.
в княжеской
при нихи
конюшне,
переводчик
людей
угащивает их едою и чаем.

ХаджиМурат, недоумевая, покачал головой и, раздевшись, стал
на молитву. Окончив ее,онвелел принести себе серебряный
кинжал и, того,
дожидаясь одевшисьи
что будет.
подпоясавшись, селсногами на тахту,
В пятом часу его позвали обедать к князю.

За обедом ХаджиМурат ничего неел,кроме плова, которого он
взял себенатарелку из того самогоместа, из которого взяла себе
Марья Васильевна.
Васильевна
– Он боится,чтобы
мужу.–Он взял,мы гдеявзяла.
не отравили– И
его,
тотчас
– сказалаМарья
обратилась к
опять будет молиться.
через ХаджиМурат
переводчика, поднялпятьпальцев
спрашивая, когда онтеперь
и показал
на солнце.
– Стало быть, скоро.
Воронцов вынул брегет и прижал пружинку,– часы Пробили
четыре
звон,
– Voila
и он
и попросил
однучетверть.
l'occasion.позвонить
Donnezluila
ХаджиМурата,
ещеи посмотреть
очевидно,
часы. удивил этот
montre Вот случай. Подари ему

часы (франц.) , – сказала Марья Васильевна мужу.
Воронцов тотчас предложил часы ХаджиМурату. ХаджиМурат
приложил рукук грудиивзял часы. Несколько раз он нажимал
пружинку, слушал и одобрительно покачивал головой.
После обедакнязю доложили об адъютанте Меллера
Закомельского.
Адъютант передал князю, что генерал, узнав об выходе Хаджи
Мурата, очень недоволен тем, что ему не было доложено об этом, и

что онтребует, чтобыХаджиМурат сейчас жебылдоставлен к
нему. Воронцов сказал,что приказание генералабудет исполнено,
и, черезпереводчика передав ХаджиМурату требование генерала,
попросил егоидти вместе с ним к Меллеру.
тотчас
произойти
Марья
жепоняла,
Васильевна,
неприятность,
чтоузнаво
междуее
и,несмотря
том,мужем
зачем
навсе
и
приходил
генералом
отговоры
адъютант,
может
мужа,
собралась вместесними ХаджиМуратом к генералу.

la votre.
– Vous reriez beaucoup mieuxde rester; c'estmon affaire, maispas
– Vousnepouvez pas m'empecher d'aller voir madamelagenerale.

[– Ты сделала бы гораздолучше, если бы осталась; это мое дело,
а не твое.
(франц.)
– Можнобыв
Тыне можешьдругое
препятствовать
время. мне навестить генеральшу.
– А я хочу теперь.
Делать было нечего. Воронцов согласился, и они пошли все
трое.
Когда они вошли, Меллер с мрачнойучтивостью проводил
Мурата
Марью Васильевну
в приемную кжене,
и не выпускать
адъютанту же велел
никуда до егопроводить
приказания.
Хаджи
– Прошу, – сказал он Воронцову, отворяя дверь в кабинет и

пропуская
Войдявкабинет,
в нее князя впередсебя.
он остановился перед князем и, не прося его
сесть, сказал:
– Я здесь воинский начальник, и потому все переговоры с
неприятелем должны быть ведены через меня. Почему вы не
донесли мне о выходе ХаджиМурата?
– Комне пришел лазутчик и объявил желание ХаджиМурата
грубой
отдатьсявыходки
мне, – разгневанного
отвечал Воронцов,
генерала
бледнеяот
и вместес
волнения,
тем заражаясь
ожидая
его гневом.
– Я спрашиваю, почему не донесли мне?
– ЯЯвамне
намеревался
барон,
сделатьэто,
а ваше барон,но…
превосходительство. Итут вдруг
все,
прорвалось
что давно
долго
накипело
сдерживаемое
у него в душе.
раздражение барона.Он высказал
– Я не затем двадцать семь лет служу своему государю, чтобы

люди, со вчерашнегодня начавшие служить,пользуясь своими
родственными связями,уменя подносом распоряжались тем, что
их не касается.
несправедливо,–
– Ваше
Я говорю
превосходительство!
правду
перебилего
инеВоронцов.
позволю…
Я прошу вас
– еще
не говоритьтого,что
раздражительнее
заговорил генерал.
В это время, шурша юбками, вошла Марья Васильевна и за ней
невысокая скромная дама,жена МеллераЗакомельского.
неприятности,
– Ну,полноте,
–заговорила
барон,Simon не хотел вам сделать
Марья Васильевна.
– Я,
Ну, знаете,нелучшеоставимэто.Знаете:
княгиня, протоговорю… худой спор лучше
доброй ссоры.Чтоя говорю… –Она засмеялась.

красавицы.
И сердитый
Под усами
генерал
его покорился обворожительной улыбке
мелькнула улыбка.
–
Мирбыл
Я
Ну,
признаю,
и я погорячился,
установлен,ирешено
что я был–сказал
неправ, Меллери
–было
сказал
наВоронцов,
времяоставитьХаджи
подал руку
– но…
князю.
Мурата у Меллера, а потомотослать кначальнику левого фланга.

ХаджиМурат сидел рядом в комнате и,хотя непонимал того,
что говорили, понял то, что ему нужно было понять: что они
спорили о нем, и что его выход от Шамиля есть дело огромной
важности длярусских,и что поэтому, если только его не сошлют и
не
понял
имеет
чтоубьют,
важен
того
он ито,что
емумногоможно
Воронцов,
значения, МеллерЗакомельский,
которое
а не важен
будет
имеет
МеллерЗакомельский;
требовать
Воронцов,
хотя
от
егоних.
иподчиненный,
начальник,
Кроме
и поэтому,
того,
не
и
когда МеллерЗакомельский позвал к себе ХаджиМурата и стал

царю, ичто онговоря,
торжественно,
расспрашивать обо
его,всемдаст
что
ХаджиМурат его сардарю,то
вышелизгор,чтобыслужить
отчет только
держал себягордо
белому
есть
и
главнокомандующему, князю Воронцову, в Тифлисе.

VII
Раненого Авдеева снесли в госпиталь, помещавшийся в небольшом
крытом тесом доме на выезде из крепости, и положили в общую
палату на одну из пустых коек. В палате было четверо больных:
под
непрестанно
один –глазами,
метавшийся
зевавший,
лихорадочный,
вжару
иеще
тифозный,
двадожидавшийся
раненных
другой –в бледный,
набегетри
пароксизмаи
ссиневой
недели
тому
(этот назад–
сидел один
накойке).
вкисть руки
Все,
(этоткроме
был натифозного,
ногах), другой
окружили
в плечо
принесенного и расспрашивали принесших.

всего
– Кому
Другой
разпятоквыстрелили,
чторазпалят,
назначено!какгорохомосыпают,
–рассказывал одинизи–ничего,атут
принесших.
Ох, его
стали
стонал
– класть
больше,но
– громко
на койку.
только
крякнул,
Когданепереставая
жеего
сдерживая
положили,
боль,
шевелилступнями.
он
Авдеев,
нахмурился
когда ине
Он
держал
Пришел
рану рукамии
доктор неподвижно
и велел перевернуть
смотрел передсобой.
раненого, чтобы
посмотреть, не вышла ли пулясзади.

– Это что ж? –спросил доктор, указывая на
перекрещивающиеся
Авдеев.
– Это старок, ваше
белыевысокоблагородие,
рубцы наспине и –заду.
кряхтя, проговорил
Авдеева
Это былиопять
следыего
перевернули,
наказанияидоктордолго
за пропитые деньги.
ковырял зондомв
животе и нащупал пулю,ноне мог достать ее. Перевязаврану и

заклеив ее липким пластырем, доктор ушел. Во все время
ковыряния раныи перевязывания ее Авдеев лежал с стиснутыми
зубами иудивленнооглянулся
глаза и закрытыми глазами. Когда
вокруг
же докторушел,
себя. Глаза он
егооткрыл
были
направлены на больных и фельдшера, ноонкакбудтоневидел их,

а видел чтото другое, очень удивлявшее его.
Пришли товарищи Авдеева – Панов и Серегин. Авдеев все так
же лежал, удивленно глядя перед собою. Он долго не мог узнать
товарищей, несмотря на то,что глаза его смотрелипрямо на них.
– Ты, Петра,чего домой приказатьне хочешьли? – сказал
Панов.
Авдеевнеотвечал, хотя и смотрел в лицо Панову.
– Яговорю, домой приказать не хочешь ли чего? –опять
спросил
Авдеевкак
Панов, трогаяего за холодную шнрококостуюруку.
будто очнулся.
– А, Антоныч пришел!
– Да вот пришел. Не прикажешь ли чего домой? Серегин
напишет.
– Серегин, –сказал Авдеев, с трудомпереводя глазана
Серегина, –напишешь?.. Так вот отпиши: «Сын, мол, ваш Петруха
долго жить приказал». Завиствовал брату. Я тебе нонче сказывал. А
теперь, значит, сам рад. Не замай живет. Дай бог ему, я рад. Так и
пропиши.
Сказавэто,он долго молчал, уставившись глазами на Панова.
ине
–
Панов
Ну, апокачал
трубкунашел?
головой– вдруг спросил он.
отвечал.
буду,
– Трубку,
Всумке
–
Тото.
сказалНу,
трубку,
была.
Авдеев.
атеперь
говорю,
свечку
нашел?
мне
– повторил
дайте, яАвдеев.
сейчас помирать
В этовремя пришел Полторацкий проведать своего солдата.

– Что, брат, плохо? – сказалон.
Авдеев закрыл глаза и отрицательно покачал головой.
Скуластое лицо его было бледноистрого. Он ничегоне ответил и
только опять повторил, обращаясь к Панову:
– Свечку дай. Помиратьбуду.
Ему дали свечув руку, но пальцы не сгибались, и ее вложили
между
после его
пальцев
ухода ифельдшер
придерживали.
приложил
Полторацкий ушел, и пятьминут
ухо к сердцу Авдеева и сказал,
что он кончился.
Смерть Авдеева в реляции, которая была послана в Тифлис,
описывалась следующим образом: «23 ноября две роты Куринского
полка выступили из крепости для рубки леса. В середине дня
опрокинула
начала
значительное
отступать,и
горцев.
скопище
Вв деле
этовремя
горцев
легко
внезапноатаковало
ранены
втораярота
два рядовых
ударила
рубщиков.
иубит
вштыкиодин.
Цепьи
Горцы же потеряли около ста человек убитыми и ранеными».

VIII
В тот самый день, когда Петруха Авдеев кончался в
Воздвиженском госпитале, его старик отец, жена брата, за которого
он пошел в солдаты, и дочь старшего брата, девканевеста,
молотили
к утру сильно
овес назаморозило.
морозном току.
Старик
Накануне
проснулся
выпал ещес
глубокийтретьими
снег, и
часа
петухамии,увидавв
печи,два,
обулся,
старик
надел
вернулся
шубу,
замерзшемокне
вшапку
избу ии разбудил
пошелна
яркий
сына
гумно.
светмесяца,
и баб.
Проработав
Когдаслезс
бабы
там
била
крепко
и
прутьями
волоть
цепы
стояла
девка
сверху,
истали
билтяжелым
своткнутой
пришли
волотью,
вверх,и
сноха
молотить,
наотворачивала.
вдлинной
овсяныеснопы
гумно,
цепом,
белый
ток
разбивая
веревкойпо
сыпучий
был былиразостланы
расчищен,
солому,
ладя
снегчистому
тремя
и девкаровным
рядомснею
деревянная
ударами.
току.вдваряда,
Разобрали
ударом
Старик
лопата
метла
старший
Месяцзашел,и
сын, Аким,начинало
в полушубке
светать;
и шапке
иужекончали
вышел к работающим.
веревку, когда
– Ты чего лодырничаешь? – крикнул на него отец,

цеп.
останавливаясь
–Больно
Лошадейубрать
Лошадей
жирен
убрать,
молотитьи
стал.
надо
– Пьяница!
передразнил
же.
опираясьнацеп.
отец. – Старуха уберет. Бери
– Ты,что ли, меня поил?– пробурчал сын.

– Чаго?– нахмурившись ипропуская удар, грозно спросил
старик.
Сын молча взял цеп, и работапошлавчетыре цепа: трап, тапа
тап,
старика.
трап, тапатап… Трап! –ударялпослетрех раз тяжелыйцеп
– Загривокто,глянь, каку барина доброго. Вот у меня так

портки не держатся,– проговорил старик,пропуская свой удар и
только, чтобы не потерять такту, переворачивая в воздухе
цепинкой.
Веревку кончили, и бабы граблями стали снимать солому.
то повыбилибы,а
– Дурак Петруха, что за тебя пошел.Из тебя быв солдатахдурь
онто дома пятерых таких, как ты, стоил.
– Ну, будет, батюшка,– сказала сноха,откидывая разбитые
свясла.
– Да, корми вас самшест, а работы и от одного нету. Петруха,
бывало, задвоиходин работает, не то что…
лаптями на
По протоптанной из дворатропинке, скрипяпо снегуновыми
туго обвязанных шерстяных онучах, подошла старуха.
Мужики сгребали невеяное зерно в ворох, бабы идевка заметали.
старуха.–Я
– Выборный
завтракать
заходил.
собрала.
На барщинувсем
Идите,чтоль.
кирпичвозить, – сказала
смотри,
– Ладно.
чтобЧалогозапрягии
не так, как намедни,отвечать
ступай, –сказалзастарик
тебя. Акиму. –Да
Попомнишь
Петруху.
– Каконбыл дома,его ругал,– огрызнулся теперь Аким на
отца,
– –Значит, стоишь,– так жесердито сказаламать. –Не с
а нет его,меняглодаешь.
Петрухой тебя сменять.

– Ну,
Тотоладно.
Простарые
ладно!– сказал
Муку пропил,
сын. а теперь говоришь: ладно.
дрожжи поминать двожды, – сказала сноха, и все,

времени
положив
Нелады
отдачи
цепы,
между
пошли
Петра
отцом
кдому.
в солдаты.
и сыномУжетогда
начались уже давно, почтисо
старик почувствовал,
что
разумел
он променялкукушку
егостарик, надо было
на ястреба. Правда, чтопозакону, как
бездетному идти за семейного. У
Акима было четверо детей, у Петра никого, но работник Петр был
такой же, каки отец: ловкий, сметливый, сильный, выносливый и,
главное, трудолюбивый. Он всегда работал. Еслион проходил
мимо работающих, так же каки делывалстарик, онтотчас же
брался помогать – или Пройдет ряда два с косой, или навьет воз,
или срубит дерево, или порубит дров. Старик жалел его, но делать
было нечего. Солдатство было как смерть. Солдат был отрезанный
ломоть, и поминать о нем – душу бередить– незачем было. Только
изредка, чтобы уколоть старшего сына, старик, как нынче,
давно,
вспоминал
второй
его.Мать
год, просила
жечастопоминала
старика, чтобы
меньшегосына
онпослал Петрухе
иуже
деньжонок. Но старик отмалчивался.

Двор Авдеевых был богатый,и у старика были припрятаны
деньжонки, ноон ни за что не решился бы тронуть отложенного.
она
Теперь,
решилаопять
когда старуха
просить
услыхала,
его, чтобыприпродаже
чтоон поминает меньшегосына,
овса послать
сыну хоть рублик. Так она и сделала. Оставшись вдвоем с
мужа
провеянных
веретья
стариком,
изовсяных
в трое
после
ворохов
саней
тогокак
денег
двенадцать
и веретья
послать
молодые
аккуратно
четвертейовса
рубль
ушлиПетрухе.
назашпилены
барщину,
были
Такчто,
она
насыпанына
уговорила
когда из
шпильками, она дала старику написанное под ее слова дьячком и,

послать
письмо,
шерстяных
себе
помолившись
задних
Старик,одетый
письмоивнимательно
саняхехал
поадресу.
И старик
онучах,
богу,внук.
обещалв
вселнапередние
взял
новую
Вгороде
иодобрительно
письмо,
городе
шубуи
старик
приложить
уложил
сании
кафтан
велел
слушал
поехалвгород.
его
идворникупрочесть
к вчистых
письму
его.
в кошель
рубль
белых
Наи
В письме Петрухиной матери было писано, вопервых,

благословение, вовторых, поклоны всех, известие о смерти
крестногои подконец известиео том, чтоАксинья (жена Петра)
хорошо
«не что
то, захотеласнами
ичестно».
уже прямоУпоминалось
отжитьи
себя, и
пошла
слово
о гостинце,
влюди.
в слово,
рубле,
Слышно,
пригорюнившаяся
и прибавлялось
чтоживет
старуха, сослезами на глазах, велела написать дьяку: «А еще,

милое
глазушки,
мое дитятко,
отебе сокрушаючись.
голубок тымойСолнушко
Петрушенька,
моененаглядное, на
выплакала ясвои
кого ты меня оставил…» Наэтомместе старуха завыла, заплакала и

сказала:
– Так и будет.
Так и осталось в письме, но Петрухе не суждено было получить
ни это известие о том, что жена его ушла из дома, ни рубля, ни
последних слов матери. Письмо это и деньги вернулись назад с
известием,
веру православную».
что Петрухаубит
Так написал
на войне,
военный
«защищая
писарь.царя, отечество и
потом
Старуха,
взяласьза
получив
работу.
это известие,
Впервоеповыла,
же воскресенье
покуда было
она пошла
время, ва
поминания
церковь ираздала
рабабожияПетра».
кусочки просвирок «добрым людямдля
Солдатка Аксинья тоже повыла, узнав о смерти «любимого

житье
мужа,
«и
и мужа
русыекудри
с ивсю
которым»
сиротой
свою
Петра
Ванькой»,
она
погубленнуюжизнь.
«пожила
Михайловича,
игорько
толькоиего
упрекала
один
И всвоем
любовь,исвое
Годочек».
вытье
Она
поминала
горькое
жалела
«Петрушу за то, что

он пожалел брата, ане пожалел ее горькую, по чужим людям
скитальщицу».
вновь
говорил
ужеВнеглубине
брюхата
мог
ей,когда
ругать
жедушиАксинья
от склонял
приказчика,
ее, и приказчик
еек любви.
укоторогоона
быларада
могвзятьее
смертиПетра.
жила,и
замуж, Она
теперь
какникто
была
они
IX
Воронцов, Михаил Семенович, воспитанный в Англии, сын
русского посла, был среди русских высших чиновников человек
редкого в то время европейского образования, честолюбивый,
покорности.Он
отношенияхс
мягкий
искусным
Ему в51м
иласковый
военным,
годувысшими.
былоза
имелвсе
в обращении
даже
семьдесят
ОнпобедителемНаполеона
высшиечины
не спонималжизни
низшимии
лет,ноониордена
еще
тонкий
без подКрасном.
был придворныйв
властиибез
совсем
исчичтался
свеж,
бодро двигался и, главное, вполне обладалвсей ловкостью тонкого

утверждениеи
и приятного ума,распространение
направленного своей
на поддержание
популярности.
своейОнвластии
владел
большим
Браницкой,богатством –иполучаемым
– и огромным своим исвоейжены,
содержанием в качестве
графини
наместника и тратил большую часть своихсредств на устройство

дворца
курьерская
Вечером
исада7декабря
тройка.
наюжномУсталый,
1851
берегуКрыма.
годакдворцуегов
весь черный Тифлисе
отпылиподъехала
офицер,
привезшийшелк
крыльцонаместнического
Воронцов отгенерала
разминаяноги,
обеду,Козловскогоизвестие
когда
дворца.Было
емудоложили
вошел мимо
шестьчасов
о
часовых
о выходе
приезде
вквечера,и
широкое
курьера.
русским
Воронцов принял курьера не откладывая и потому на несколько

минут опоздал к обеду. Когда он вошел в гостиную, приглашенные
к столу, человек тридцать,сидевшие около княгини Елизаветы
Ксаверьевныи
лицом квошедшему.
стоявшиеВоронцов
группамиуокон,
былвсвоем встали,
обычном
повернулись
черном
военном сюртуке без эполет,с полупогончиками и белым крестом

на шее.Лисьебритое лицоего приятно улыбалось, и глаза
щурились,оглядывая
Войдямягкими, поспешными
всехсобравшихся.
шагами в гостиную, онизвинился
перед дамами за то, что опоздал, поздоровался с мужчинами и
подошел к грузинской княгине Манане Орбельяни,
сорокапятилетней, восточного склада, полной, высокой красавице,
щетинистымиусами.Грузинский
Ксаверьевнасама
Шуазель,
и подалейприятельнице
руку,подала
чтобы
княгини.
рукуприезжему
вести Доктор
ее князь
к столу.
Андреевский,
рыжеватому
подал
Княгиня
рукуграфине
адъютанты
генералу
Елизавета
с
и другие, ктос дамами, кто без дам, пошли вслед за тремя парами.
Лакеи вкафтанах,
стулья садящимся; метрдотель
чулках и башмаках
торжественноразливал
отодвигалии дымящийся
придвигали
супВоронцов
изсеребряной
сел миски.
в середине длинного стола. Напротив его села
блестящих
улыбавшаяся.
княгиня, егоОрбельяни,налево
красавица жена,
украшениях,
с генералом.
княжнагрузинка,
–Направо
стройная,
от него
черная,
непереставая
была
румяная,в
его дама,
– Excellentes, chereamie, – отвечал Воронцов на вопрос княгини

о том, какиеонполучил известия скурьером. –Simon aeude la
chance.[3]
за столом,
И онсталпоразительную
рассказыватьтак,
новость,
чтобы
– для
могли
него
слышатьвсесидящие
одного это не было
вполне новостью, потому что переговоры велисьужедавно,– о

том, чтознаменитый, храбрейший помощник Шамиля Хаджи
Мурат
Всепередалсярусским
обедавшие, дажеи нынчезавтра
молодежь, адъютанты
будетпривезен
и чиновники,
вТифлис.
на
сидевшие дальних концах стола и перед этим о чемто тихо
смеявшиеся,все затихли и слушали.
– А вы, генерал, встречалиэтого ХаджиМурата? – спросила
княгиня усвоего соседа,рыжего генерала с щетинистыми усами,
когда
взятия
–
ИИнераз,
генерал
князь
горцами
перестал
рассказалпрото,как
княгиня.
Гергебиля,
говорить.
наткнулся
ХаджиМуратв
на отрядгенерала
43мгоду,после
Пассека и
как он, на их глазах почти,убил полковника Золотухина.

Воронцов слушал генерала с приятной улыбкой, очевидно
довольный тем, что генерал разговорился. Но вдруг лицо
Воронцова приняло рассеянное и унылое выражение.
другой
Разговорившийся
разстолкнулсягенералстал
с ХаджиМуратом.
рассказывать прото,где он в
– Ведьэтоон, – говорил генерал,–вы изволите помнить, ваше

сиятельство, устроилвсухарную экспедицию засаду на выручке.
что–храбрый
Где? –переспросил
генерал называл
Воронцов,
«выручкой»тоделов
щуря глаза. Делобыловтом,
несчастном
сДаргинском
князем Воронцовым,
походе, в котором
командовавшим
действительно
им,погиб
еслибыего не
бы весь отряд
выручили вновь подошедшие войска Всембыло известно, что весь

Даргинский поход, подначальством Воронцова,в котором русские
потеряли многоубитых и раненыхи несколькопушек, был
при
постыднымсобытием,
Воронцове, то говорилтолько
ипотому есликтои
в том
говорилпроэтотпоход
смысле, в котором
Воронцов написал донесениецарю, то есть,чтоэтобыл блестящий

значения
то,
людей
подвиг
чтоэтобылне
русских
Все
слов
поняли
войск.
генерала,
блестящий
это,
Словомже«выручка»
идругие
одни
подвиг,
испуганно
делали
аошибка,
вид,что
прямо
ожидали,
погубившаямного
указывалось
не что
замечают
будет
на
замечали,увлеченный
дальше;
Одиннекоторые,
толькорыжий
улыбаясь,
своим
генерал
рассказом,
переглянулись.
сщетинистыми
спокойно усами
ответил:
ничего не
–
ИНараз
выручке,
заведенный
ваше сиятельство.
на любимую тему, генерал подробно
пополам,что,
рассказал,
любовью повторял
какне «этот
приди
слово
намна
ХаджиМураттак
„выручка“,
выручку, –тут
– онкак
ловко
быбудтос
всеи
разрезалотряд
особенной
остались,
потому.»
Генералне успелдосказать все,потому чтоМананаОрбельяни,
удобствахего
поняв, в чемдело,
помещениявТифлисе.
перебила речь генерала,
Генералрасспрашиваяегооб
удивился, оглянулся
на всех и на своего адъютанта в конце стола, упорным и

значительным Взглядом смотревшего на него, – и вдруг понял. Не
отвечая княгине, он нахмурился, замолчал и стал поспешно есть, не
жуя, лежавшее у него на тарелке утонченное кушанье непонятного
грузинский
искусный
дляВсемстало
него видаидаже
льстец
князь,очень
неловко,
и вкуса.
придворный,
глупый,
но неловкость
сидевший
но необыкновеннотонкий
положения
по другую исправил
сторону и
княгини Воронцовой. Он, как будто ничего не замечая, громким

АхметханаМехтулинского
голосом
ускакал
– Зачемже
Ночьювошел
со
стал
всей
рассказывать
емунужнабыла
партией.
в селенье,
пропохищение
: схватил,чтоему
именно женщина
ста?
нужнобыло,
– спросила
вдовыи
княгиня.
– Аонбылвраг смужем,преследовал его, но нигде до самой
смерти хана немог встретить, так вот он отомстил на вдове.
Княгиня перевела это пофранцузски своей старой
приятельнице, графине Шуазель, сидевшей подле грузинского
князя.
– Quelle honeur![4] – сказала графиня, закрывая глаза и
покачивая головой.
– О нет, – сказал Воронцов улыбаясь,– мнеговорили, что он с
рыцарским уважением обращался спленницей и потом отпустилее.
–
ЭтиДа,слова
Нуразумеется,но
завыкуп.
князя дали
всетакион
тон дальнейшим
благородно
рассказам
поступил.
про Хаджи
Мурата. Придворные поняли, что чем приятнее приписывать

значения
– Удивительная
смелость
темприятнее будеткнязю Воронцову.
у этого человека. Замечательный
человек.
– Как же, всорок девятом годуонсреди беладня ворвался в
ТемирХанШуруи
Сидевший на конце
разграбиллавки.
стола армянин, бывший в то время в Темир
ХанШуре, рассказал про подробности этого подвига Хаджи

Мурата.
Вообще весь обед прошел в рассказах о ХаджиМурате. Все
на
наперерыв
рассказал
этобылообычное
прото,каконвелел
хвалилиего храбрость,
убитьдвадцать
ум, великодушие.
шесть пленных;нои
Ктото
возражение:
– Что делать!A la guerre comme alaguerre.[5]
– Этобольшой
Если бы он родился
человек.в Европе, это, может быть, был бы новый
Наполеон,–сказал
Он знал, что всякоеупоминание
глупый грузинскийоНаполеоне,
князь, имеющий дарлести.
за победу над
которым Воронцов носил белый крестна шее, было приятнокнязю.
– Ну, хоть не Наполеон, но лихой кавалерийский генерал –да, –
сказал Воронцов.
– Иимяего–
Если не Наполеон,
то Мюрат.
то. – ХаджиМурат вышел, теперь конец и Шамилю, – сказалкто
Воронцове)
– Оничувствуют, чтоим теперь (этотеперь значило: при
не выдержать, – сказал другой.
– Tout celaest
Князь Воронцовgrace a vous[6],–сказала Манана Орбельяни.
старался умерить волны лести, которые
начинали уже заливать его. Но ему было приятно, и он повел от
стола свою дамув гостинуювсамом хорошем расположении духа.
После обеда, когда в гостинойобносили кофе, князь особенно
ласков был совсемии,подойдя к генералу с рыжими щетинистыми
усами, старался показать ему, что он не заметил его неловкости.
Обойдя всех гостей, князь сел за карты. Он играл только в
старинную
князь, потомармянский
игру – ломбер.генерал,
Партнерами
выучившийся
князяу камердинера
были: грузинский
князя
играть в ломбер, и четвертый, – знаменитый по своей власти, –
доктор Андреевский.
Александра
разостлать
Поставивих,I, подлесебя
когда
Воронцов
вошелразодрал
золотуютабакерку
камердинер,
атласные
итальянец
картыи
с Джовани,
портретом
хотелс
письмом на серебряном подносе.
– Еще курьер, ваше сиятельство.
читать.
Воронцов положил карты и, извинившись, распечатал истал
столкновениес
Письмобылоот
МеллерЗакомельским.
сына. Онописывал выход ХаджиМуратаи
Княгиня подошла испросила, что пишет сын.

– Все о том же. Il aeuquelques desagrements avec le commandant
de la place. Simon aeutort.[7] But all iswellwhat ends well[8], – сказал
он, передаваяжене письмо, и, обращаясь кпочтительно
дожидавшимся
партнерам, попросил брать карты.
Когда сдали первую сдачу, Воронцов открыл табакерку и сделал
то, что он делывал, когда был в особенно хорошем расположении
духа: досталстарчески сморщеннымибелымируками щепотку
французского табаку иподнесее к носуивысыпал.
Х
Когда на другой день ХаджиМурат явился к Воронцову, приемная
князя была полна народа. Тут был и вчерашний генерал с
щетинистыми усами, в полной форме и орденах, приехавший
откланяться; тут были полковой командир, которому угрожали
судом
армянинбогач,
который
возобновлении
за злоупотребления
держална
контракта;
покровительствуемый
откупе
по
тутпродовольствованию
была,
водку
всявчерном,
доктором
и теперьполка;
вдова
Андреевским,
хлопотал
тут
убитого
был
о
упраздненное
великолепномгрузинском
офицера, приехавшая
казенный счет;
церковное
тутбылразорившийся
просить
поместье;
костюме,выхлопатывавший
о пенсии
тутбыл
или огрузинскийкнязьв
помещении
пристав с большим
детей
себе
на
свертком, вкотором был проект о новом способе покорения

рассказатьдома,
красивым
Кавказа;
Вседожидались
тутбыл
белокурым
чтоонбылукнязя.
один
очереди
юношейадъютантом
хан,явившийся
и один за вдругимбыли
кабинет
только князя.
затем,вводимы
чтобы
Когда в приемную вошел бодрым шагом, прихрамывая, Хаджи

Мурат, всеглазаобратились нанего, и онслышал в разных концах
шепотомпроизносимое
коричневом,
с тонким
былсеребряным
егоимя.
одет в длинную
галуном набелуючеркеску на
воротнике, бешмете.
На ногахего были черные ноговицы и такие же чувяки, как

чалмой,
перчатка–тойсамой
обтягивающиеступни,
чалмой,за которуюон,подоносуАхметХана,
набритой голове – папахас
был арестован генералом Клюгенау и котораябыла причиной его

перехода к Шамилю. ХаджиМурат шел, быстро ступая по паркету
приемной,
одну, болеепокачиваясь
короткую,чемдругая,
всемтонкимстаном
ногу. Широко
отлегкой
расставленные
хромоты на
глаза его спокойноглядели вперед и, казалось, никого не видели.

Красивый адъютант, поздоровавшись, попросил ХаджиМурата
сесть, пока он доложит князю. Но ХаджиМурат отказался сесть и,
заложив руку за кинжал и отставив ногу, продолжал стоять,
презрительно оглядывая присутствующих.
заговорил
кабинета
Переводчик,князь
вышел
с ним. кумыцкий
Тарханов,
князь,
неохотно,
подошелкХаджиМурату
жаловавшийся
отрывистоотвечал.Из
на пристава, и
вслед за ним адъютант позвал ХаджиМурата, подвел его к двери

кабинетаипропустил в нее.
Воронцовпринял ХаджиМурата, стояукрая стола. Старое
небольшие,
белое
вчера,
окнами
Войдя
лицо
аскорее
с вглавнокомандующего
зелеными
большую
загорелые
строгое икомнату
жалузи,
торжественное.
руки согромным
былонетакое
к тому месту
столом
улыбающееся,
приложилсвои
ибольшими
груди, как
где
перекрещивалась белая черкеска, инеторопливо, внятно и

почтительно, на кумыцком наречии, накотором он хорошо
говорил,
– Отдаюсь
опустив
подвысокое
глаза,сказал:
покровительствовеликогоцаря
и ваше.
Обещаюсь верно, до последней капли крови служить белому царю
и надеюсь быть полезным в войне с Шамилем, врагоммоим и
вашим.
и ХаджиМуратвзглянулв
Выслушавпереводчика,
Глаза этих двух людей, лицоВоронцова.
Воронцов
встретившись,
взглянул
говорили
на ХаджиМурата,
друг другу
многое, невыразимое словами, иуж совсем нето, что говорил

переводчик.Они прямо, без слов, высказывали друг о друге всю
только
это
–
слову
истину:
враг
и всетаки
извсеготого,
всему
потому,что
глазаВоронцова
русскому,
что
принужден
всегда
говорил
говорили,
останется
кХаджиМурат,
этому.
чтотаким
Ионневеритни
ичтоон
теперьзнает, что он
покоряется
понимал
одному
уверял в своей преданности. Глаза же ХаджиМурата

говорили,
но что онхотьистар,но
чтостарику этомунадобы
хитер, и надо
думатьосмерти,
быть осторожнымс
а неовойне,
ним. И
Воронцов понимал это и всетаки говорил ХаджиМурату то, что
считал нужным для успеха войны.
– Скажи ему, – сказал Воронцов переводчику (он говорил «ты»
молодым офицерам), – чтонаш государь так же милостив, как и
могуществен,и,вероятно,
свою службу.Передал? – спросил
по моейон,глядя на ХаджиМурата.
просьбепростит –До
егои примет в
тех же пор, пока получу милостивое решение моего повелителя,

оживленно
пребываниеунас
скажи
ХаджиМуратеще
Он говорил,
ему,заговорил.
чтокак
приятным.
я передал
беру
раз прижалруки
на переводчик,
себя принятьего
к середине
что и прежде,
ГРУДИи
и сделатьему
когда
чтото
он
управлял
не изменил
Аварией,
бы им, весли
39мбы
году,
не врагего,
он верно АхметХан,
служил русским
который
иникогда
хотел
погубитьегоиоклеветал передгенералом Клюгенау.

– Знаю, знаю,–сказал Воронцов (хотя он если и знал, то давно
Мурату
забыл всенатахту,
это).–Знаю,
стоявшуюу
– сказал он, садясь и указывая Хаджи
стены. Но ХаджиМурат не сел,
мог
обращаясь
присутствии
пожав
–отомстить
Исильными
АхметХан
к такого
переводчику.
ему,
плечами
важного
но
и Шамиль,
Шамильеще
взнак
–человека.
Скажи
оба
того,что
–жив,и
князю:
врагионнерешается
яАхметХан
мои,
неумру,не
– продолжал
умер,яне
отплатив
сидеть
он,в
сказал –он,
ему,– –Да,да, спокойно
нахмурив
брови и крепкосжавчелюсти.
Воронцов. – Как же он хочет
отплатить Шамилю? – сказал он переводчику. – Да скажи ему, что

вопрос
он можетсесть.
отвечал,чтоопять
он затем
отказался
и вышелк
сесть и на переданный ему
русским,
чтобы помочь им
уничтожить Шамиля.
хочет
лезгинскую
–
Хорошо,
делать?Садись,
линию
хорошо,–
селисадись…
идадут
сказал,
сказал
емучтоесли
Воронцов.
войско,то
только
– Что
онего
же
ручается,
пошлют
именно что
он
на
поднимет весь Дагестан, и Шамилю нельзя будет держаться.
– Это хорошо. Это можно, – сказал Воронцов. – Я подумаю.
Переводчик передал ХаджиМурату слова Воронцова. Хаджи
Мурат
– Скажисардарю,
задумался. – сказалон еще; –чтомоя семья в руках
моего врага; и до техпор, пока семьямоя в горах,я связанине

прямо
могу служить.
пойду против
Онубьет
него.
мою
Пусть
жену,
только
убьетмать,убьет
князьвыручитдетей,
мою семью,
если я
выменяетее напленных, и тогда я или умру, или уничтожу

Шамиля.
– Хорошо, хорошо, – сказал Воронцов. – Подумаем об этом.
Теперь же пусть он идет к начальнику штаба и подробно изложит
емуТемкончилось
свое положение,
первоесвидание
свои намеренияХаджиМурата
и желания. с Воронцовым.
В тотжедень, вечером, вновом,в восточном вкусе отделанном

театре шла итальянская опера. Воронцов был в своей ложе, и в
партере появилась заметная фигура хромого ХаджиМурата в
мусульманским
ЛорисМеликовым
чалме. Он вошелс
достоинством,
приставленным
и поместился
не только
вк первомряду.С
нему
безадъютантомВоронцова
выражения восточным,
удивления,
и,
носпокойно
с видом равнодушия,
оглядывая зрителей,
просидеввышел,
первый
обращая
акт, ХаджиМурат
насебявнимание
встал
всех зрителей.
В большой,
На другойярко
деньосвещенной
былпонедельник,
зале играла
обычный
скрытаяв
вечеруВоронцовых.
зимнем саду
мужчинвяркихмундирах.У
чулках
музыка. ибашмаках
обнажавших
Молодые
и шеи,иируки,
разливали
не совсем
игоры
почтигруди,кружились
шампанское
молодые
буфеталакеи
женщины,
и обносили
в красныхфраках,
водеждах,
в объятиях
конфеты
дамам. Жена «сардаря» тоже, несмотря на свои немолодые годы,

так же полуобнаженная, ходила между гостями, приветливо
улыбаясь, исказала
ХаджиМурату, стемчерезпереводчика несколько ласковыхслов
же равнодушием, как и вчера в театре,
оглядывавшему гостей. За хозяйкой подходили к ХаджиМурату и
другие обнаженные женщины, и все, не стыдясь, стояли перед ним
и, улыбаясь, спрашивали все одно и то же: как ему нравится то, что
он видит. Сам Воронцов, в золотых эполетахи аксельбантах, с
самое,
белым
Мурат
Муратуочевидно
крестомнашееи
отвечал
немоглоне
и уверенный,
Воронцову
нравитьсявсе
лентой,
какивсе
то,что
подошел
отвечал
то,
спрашивающие,
чтоон
кнему
всем:видел.
ичто
спросилтоже
учтоХаджи
Иних
Хаджи
этого
нет, – не высказывая того, чтохорошо или дурно то, что этого нет у
них.
что
Воронцовымо
не слыхал его
своем
попытался
слов,
деле
отошел
выкупа
былозаговорить
отнего.
семьи,но
ЛорисМеликов
Воронцов,
и здесь, сделав
набале,с
же сказал
вид,
время
потом
Когда
на пробило одиннадцать
что здесьнеместо
часов и
говорить
о делах. поверил
своих, подаренных ему Марьей Васильевной, часах, он

спросил ЛорисМеликова, можно ли уехать. ЛорисМеликов сказал,
что можно, ночтобыло бы лучше остаться. Несмотряна это,
ХаджиМуратнеостался и уехал на данномв его распоряжение
фаэтоне в отведенную ему квартиру.
XI
На пятый день пребывания ХаджиМурата в Тифлисе Лорис
Меликов, адъютант наместника, приехал к нему по поручению
главнокомандующего.
– И голова и руки рады служить сардарю, –сказал Хаджи
ласково
Мурат сиприкладывая
голову глядявглазаЛорисМеликову.
обычным своимруки
дипломатическим
к груди.–Прикажи,
выражением,наклонив
–сказал он,
ЛорисМеликов сел на кресло, стоявшее у стола. ХаджиМурат

говоривший
колени,
опустился
наклонил
против
потатарски,
говорилему.
него
головуна
сказал,
инизкой
внимательносталслушать
чтокнязь,хотяизнает
тахте
ЛорисМеликов,
и, опершись рукамина
свободно
то, что
прошедшее
ХаджиМурата, желаетот него самого узнать всю его историю.
– Ты расскажимне,– сказал ЛорисМеликов, –ая запишу,
переведупотом
ХаджиМуратпорусски,и
помолчал князь
(оннепошлет
толькогосударю.
никогдане перебивал
речи,
детской
поднялновсегдавыжидал,
голову,стряхнув
улыбкой, которойне
папаху
онпленилеще
скажет
назад,
ли собеседник
улыбнулся
Марью Васильевну.
еще
тойчего),потом
особенной,
что –его
Этоможно,–
история сказалон,очевидно польщенный мыслью о том,
будет прочтена государем.
записнуюкнижку.
не –торопясь,
Расскажи мне
– сказал
(потатарски
нет обращения
доставая
на вы)всесначала,
изкармана
Много
– Это
дела
можно,толькомного,
было, – сказал ХаджиМурат.
очень много есть чего рассказывать.
ЛорисМеликов.
– Не успеешь водин день, вдругой день доскажешь, – сказал
– Сначаланачинать?
Да,ссамого
начала: где родился, где жил. ХаджиМурат
опустил голову и долго просидел так; потом взял палочку,
лежавшую у тахты, достал изпод кинжала с слоновой ручкой,
оправленной золотом, острый,как бритва, булатный ножик и начал
им резать палочку ив одно итоже время рассказывать:
как
за два,
–уПиши:
насговорят
Хунзах,
родился
где
вгорах,
ханы
вЦельмесе,
жили.
– начал
И он.
аулнаше
небольшой,
– Недалекоот
семейство
сослиную
снас,
нимивыстрела
голову,
близко
было. Моямать кормила старшего хана, АбунунцалХана, от этого

я и сталблизокк
молочный брат моегобрата
ханам.Ханов
Османа, УммаХан,
было трое:
мойбрат
АбунунцалХан,
названый,
это
аварцы
мюриды.
брат
и
«Мусульмане,
БулачХан,
после.
ханам:
стали
Они
Мнечто
меньшой,
переходить
били
хазават!»
было
хотел,то
полет
камням
тот,
пятнадцать,
кним.Я
Чеченцы
делал,
которогоШамиль
жил
ивсе
когда
стал
тогдав
перешли
богат.
пошашками
аулам
бросил
дворце.
Были
к стали
мюридам,и
скручи.Да
иЯбылкак
укричали:
меня
ходить
и
подумать.
лошади,
чем не боялись
и Гамзатстална
что, недумал.И
еслиони
и Ханы
оружие,
жил
примут
его
и деньги
так
местоГамзат
хазават,
русских,
до того
были.времени,
он
боялись
Жил
разорит
прислалханам
в свое
принять
когда
Хунзах.
удовольствие
КазиМуллу
хазават,
пословсказать,
Тут надобыло
ии
ханша
убили
нио
послала
начальникомбыл
у главного
менярусского
ссыном,
Розен,барон.
начальникапомощи
свторым,Он
с УммаХаном,
не принялни
отГамзата.
в Тифлис
меня, ни
Главным
просить
Умма
Хана. Велел сказать, что поможет, и ничего не сделал. Только его

офицеры стали ездить к нам и играть в картыс УммаХаном. Они
поили его вином ивдурные места возили его,и он Проиграл им в
последних
храбрый,как
карты все, коней
чтолев,адушой
у инего
оружие,
было.если
слабый,
Он бы
быля как
телом
не увез
вода.
сильный,
его.ОнПосле
проиграл бы
какбык,и
Тифлиса
мысли мои переменились, и я стал уговаривать ханшуи молодых

ханов
не понравились
– Отчегож
принять хазават.
переменились
русские? ХаджиМурат
мысли? – помолчал.
спросил ЛорисМеликов, –
– Нет, не понравились, – решительно сказал он и закрыл глаза. –
И еще было дело такое, что я захотел принять хазават.
два–ушли,
Какое
А податретьегоя
жедело?
Цельмесом убилизпистолета.
мысханомстолкнулисьКогдаяподошел
с тремя мюридами:
кнему,
чтоб снять оружие, он былживеще.Он погляделнаменя. «Ты,

говорит, убил меня. Мне хорошо. А ты мусульманин, и молод и
силен, прими хазават. Бог велит».
– Что ж, иты принял?
нему
свой– Не
рассказ.
стариков
принял,
–и
Когда
а сталдумать,–
велели
Гамзат
сказать,
подступил
сказал
что согласны
к Хунзаху,мы
принять
ипродолжал
послалик
хазават,
держатьего.
привеситьк
только бы онГамзатвелел
ихносам
прислал ученого
лепешки
старикам
человека
и обритьусы,
отослать
растолковать,
проткнутькак
ноздри,
надо
их назад. Старики
сказали, что Гамзат готов прислать шейха, чтобы научить нас
хазавату, но только с тем, чтобы ханша прислала к нему аманатом
своего
Гамзату.
себе
так же,
и старших
меньшого
как
Гамзатпринял
его отец
братьев.
сына.
служил
хорошо
Он
Ханша
велел
их отцу.
БулачХана
поверилаи
сказать,
Ханшачто
иприслалк
послала
была
хочет
женщина
служить
БулачХанак
нам слабая,
зватьк
ханам
Гамзат
воле.
пели,
глупая
УммаХана.Я
иОна
истреляли,
вышел
дерзкая,
побоялась
поехал
изикак
джигитовали
палатки,
и
послать
с всеженщины,
ним. подошел
Нас
обоих
вокруг
за версту
сыновейи
кнас.
когда
стремени
Австретили
они
когдаживут
послала
мы
УммаХана
подъехали,
мюриды
поодного
своей
и
принял
мешайте
никакого
всем моиммне
его,как
зла
войском,
приводить
инехочу
хана.
каклюдейк
Он
делать.
отецсказал:
мой
хазавату.
Выслужил
«Я Ая
только
не вашему
сделал
менянеубейте
будуслужить
отцу.
вашемудому
Пустите
вам
ине
со
меня жить в вашем доме.Я будупомогать вам моими советами, а

Гамзат
что
вы делайте,
сказать,
едет вчто
иХунзах.
молчал.
хотите».
Ханша
Тогдая
УммаХан
иханс
сказал,
был
почетом
тупна
что если
примут
речи.
так,топускай
его.Но
Онне знал,
мне
не дали досказать, и тут в первый раз я столкнулся с Шамилем. Он
был тут же, подле имама. «Не тебя спрашивают, а хана», – сказал
он мне. Я замолчал, а Гамэат проводил УммаХана в палатку.
не посылала
Гамзату
она
Потом
Хунзах. Гамзат
и
Я старшегохана.Я
поехал.
позвал
сына.
Послыстали
меня
Но у видел
женщины
и велел
уговаривать
изменуи
с ума
своими
вголове
сказал
ханшу
послами
ханше,чтобы
–отпустить
сколько
ехать на
кв
знала,
хотел.
стал
яйце больше
волос.
вкакое
Тогдаговорить
Ханша
она
место снейи ужалить
сказала:«Видно,
поверила
больнее велел
и велела
седлать.
тыего.
боишься».
сыну
Абунунцал
Я ехать.
поехал сним.
Она,как
Абунунцалне
загорелся,не
Гамзат
пчела,
встретил нас еще лучше, чем УммаХана. Он сам выехал навстречу

за два выстрела под гору.За ним ехали конные с значками, пели
«Ля
кбыл
лагерю,
палатке.
илляха
под горой,
Гамзат
УммаХан
иль когда
алла»,
ввелвстреляли,
лежал
ханав
палаткеничком
палатку.Ая
Гамзата
джигитовали.
в стали
луже
осталсяс
стрелять.
крови,
Когдамыалошадьми.
ЯАбунунцал
подъехали
подбежал
Я
уже
подходилк
бился
Он захватил
насдругого, но При
мюридами.
нему.
ееодной
тут
Половина
мюриды
рукой,а
мне онлица
срубил
стали
другой
унего
стрелять
брата
рубил
былаотрублена
Гамзата
вкинжалом
него, и он
намернулся
всех,кто
иупал.
висела.
ХаджиМурат остановился, загорелое лицо его буро покраснело,

и глазаналились
– Наменя нашел
кровью.
страх,ия убежал.
– Вот как? – сказал ЛорисМеликов. – Я думал, что ты никогда

ничего не боялся.
когда
– Потом
вспоминал,то
никогда;с
уже тех
ничегоне
порявсегда
боялся. вспоминал этот стыд,и
XII
– А теперь довольно. Молиться надо, – сказал ХаджиМурат,
достал из внутреннего, грудного кармана черкески брегет
Воронцова, бережно прижал пружинку и, склонив набок голову,
удерживая детскую улыбку, слушал. Часы прозвонили двенадцать
ударов
человек.
– Да,
Кунак
и хороший,
четверть.
Воронцов
– сказал
пешкеш,–сказал
он,улыбаясь,
– И часы хорошие.
–Хороший
Так
ты молись,ая подожду.
– Якши, хорошо,–сказал ХаджиМурат и ушел в спальню.
самое
Оставшись
главное один, ЛорисМеликов записал в своей книжечке
из того, что рассказывал ему ХаджиМурат, потом
закурил папиросу истал ходить взад и вперед покомнате. Подойдя
к двери, противоположной
оживленные голоса потатарскибыстро
спальне, ЛорисМеликовуслыхал
говоривших о чемто
людей. Он догадался, чтоэто были мюридыХаджиМурата, и,
отворив дверь,вошелк ним.
В комнате стоял тот особенный, кислый, кожаный запах,
рыжий
уздечку.
который
входе Он
ЛорисМеликова
Гамзало,
бывает
чтото
у воборванном,
горцев.
горячоговорилсвоим
тотчас
Наполу
же замолчал
засаленном
на бурке,уокна,сидел
хриплым
и, не
бешмете,
обращая
голосом,ина
кривой
нопри
вязал
него
Магомаи,скаля
внимания,все
повторял продолжал
однои
белые свое
то
зубыиблестя
же.
дело.
Красавец
Противнего
черными,
Элдар,без
стоял
засучив
ресниц,глазами,
веселый
рукава
Хан
на
Магомы,
своих
седла.
было
– вкомнате.
Очем
сильных
Ханефи,
поздоровавшись
этоглавного
руках,
Онна
выспорили?
кухне
оттирал
работника
с ним.
варилобед.
–спросилЛорисМеликов
подпруги
и заведующего
подвешенного
хозяйством,
нагвозде
уХанне
– А он все Шамиля хвалит, – сказал ХанМагома, подавая руку
Лорису. – Говорит, Шамиль – большой человек. И ученый, и
святой, и джигит.
– Как
Ушел,а
же онхвалит,
от него –скаля
ушел, авсе
зубыиблестя
хвалит? глазами, проговорил
ХанМагома.
– Что же, и считаешь его святым? – спросил ЛорисМеликов.
– Кабы не был святой, народ бы не слушал его, – быстро
– Святойбылне
Гамзало.
Шамиль, а Мансур, – сказал ХанМагома. – Это
был настоящий святой. Когдаон был имамом, весь народ был
другой. Он ездил по аулам, и народ выходил к нему, целовал полы
его
говорили:тогдавсе
черкески и каялсялюдижили,
в грехах, и клялся не делать дурного. Старики
как святые, – не курили, не пили,
прощали.
не пропускали
Тогдамолитвы,
деньгииобиды
вещи,прощали
как находили,
друг другу,даже
привязывали
кровь
на
шесты
всем,
– Ианетак,
и
теперьвгорах
ставили
как надорогах.
теперь,–
не пьют
говорил
ине
Тогдакурят,
ХанМагома.
и бог–сказал
давал успеха
Гамзало.
народу во
– Ламорой твойШамиль, – сказал ХанМагома, подмигивая

ЛорисМеликову.
«Ламорой» было презрительное название горцев.
Магома,
– Ламорой
А молодчина!
радуясь
–горец.В
на Ловкосрезал,
ловкий
горахто
ответ своего
и
– живут
оскаливая
противника.
орлы,
зубы,
–отвечал
заговорил
Гамзало.
Хан
Увидав серебряную папиросочницу в руке ЛорисМеликова, он

попросил себе покурить. Икогда ЛорисМеликов сказал, чтоим
ведь
головой
запрещенокурить,
наспальню он подмигнул одним глазом, мотнув
ХаджиМурата, и сказал, что можно, пока не
видят, И тотчасжестал курить, не затягиваясь и неловко складывая
свои красные губы,когда выпускал дым.
ХанМагома
– Нехорошо это,– строго сказал Гамзало ивышел из комнаты.
подмигнул и на него и, покуривая, стал расспрашивать
ЛорисМеликова, гделучше купить шелковый бешмет и папаху
белую.
– Что же, у тебя разве так денег много?
– Есть, достанет, – подмигивая, отвечал ХанМагома.
поворачивая
– Тыспросиунего,
свою красивую откудаунегоденьги,
улыбающуюся – сказал Элдар,
голову к Лорису.
– А выиграл, – быстро заговорил ХанМагома, онрассказал, как
он вчера, гуляя по Тифлису, набрел на кучку людей, русских
денщиков и армян, игравших в орлянку.Кон был большой: три
золотых
и, позваниваямедными,
и серебра много.которыебыли
ХанМагома тотчасже
у неговкармане,
понял, в чемигра,
вошелв
круг– иКак
сказал,
же начтодержит
все? Разве на
у тебя
все. было?– спросил ЛорисМеликов.
сказал
–АНу,аесли
УХанМагома.
вот.
меня всего
бы проиграл?
было двенадцать копеек, – оскаливая зубы,
И
– Что
ХанМагома
же, отдалбы?
указал напистолет.
– Зачем отдавать? Убежал бы,а кто бы задержал, убилбы.И

готово.
– Что же, и выиграл?
– Айя, собрал всеиушел.
ХанМагому и Элдара ЛорисМеликов вполне понимал. Хан
Магома был весельчак, кутила, не знавший, куда деть избыток
жизни, всегда веселый, легкомысленный, играющий своею и
чужими жизнями, изза этой игры жизнью вышедший теперь к
русским и точно так жезавтра изза этой игры могущий перейти
опять назад
человек, вполне
кШамилю. Элдар былтоже вполне понятен: это был
преданный своему мюршиду, спокойный, сильный
и твердый. Непонятен былдля ЛорисМеликова только рыжий
Гамзало. ЛорисМеликов видел,что человек этот не только был
предан Шамилю, но испытывал непреодолимое отвращение,
рисМеликов
презрение, гадливостьи
не мог понять,
ненавистько
зачем онвсемрусским;ипотому
вышел к русским.Лорис
Ло
Меликову приходила мысль, разделяемая и некоторыми
начальствующими лицами, что выход ХаджиМурата и его рассказы
о вражде сШамилем был обман, что он вышел только, чтобы
высмотретьслабые места русских и, убежав опять в горы,
направитьсилы
своим
существомподтверждал
– туда,
думалгдерусские
этобылислабы.
предположение.
–умеютИГамзаловсем
скрывать
«Теисамсвои
намерения, но этот выдает себя своей нескрываемой ненавистью».

одним
ли –
И глазом на ЛорисМеликова,
ПокаЛорисМеликов
емуздесь.Но
Нет,нескучно.
такжеотвечалнаон,не
попытался
все оставляя
другие
былв
говорить
вопросы.
хриплои
своегозанятия,
комнате
с ним.Он
отрывисто
нукеров,
спросил,
косясь
прорычал:
вошели
скучно
своим
четвертый
лицом и шеей
мюридХаджиМурата,
и мохнатой, точноаварец
мехом Ханефи,с
обросшей, волосатым
выпуклой
поглощенный
грудью. Это был
своим
нерассуждающий,
делом,безрассуждения,
здоровенный работник,
каки Элдар,
всегда
повинующийся своему хозяину.

Когда он вошел вкомнату нукеров за рисом, ЛорисМеликов
остановил егои расспросил, откудаон и давно ли у ХаджиМурата.
одного
меня,
ЛорисМеликова.
Они– Чтозначит:
Пять
Янебрилдвамесяца
пустилименяк
–сказал
ауласним.
лет, он,
– отвечалХанефина
принять
–спокойно
Тогдая
Мойотец
Патимат,к
братом?
головы,
попросилпринятьменя
изподсросшихся
убилегодядю,и
ногтейне
егоматери.
вопрос ЛорисМеликова.
стриг
бровей
они
ибратом.
пришелкним.
хотели
глядяв–убить
лицо
Я из
Патимат дала мне

грудь, и я сталего братом.
В соседней комнате послышался голос ХаджиМурата. Элдар
тотчас жеузнал призыв хозяинаи, отерев руки, широко шагая,
поспешно
веселому
– ЗоветХанМагоме,
пошелв
ксебе, гостиную.
– сказал
он, возвращаясь.
пошелИ,дав
в гостиную.
еще папироску
веселому Хан-Магоме, Лорис-Меликов пошел в гостиную.
XIII
Когда ЛорисМеликов вошел в гостиную, ХаджиМурат с веселым
лицом встретил его.
– Что же, продолжать? – сказал он, усаживаясь на тахту.
твоим
прибавил
– Да,
нукерам,
непременно,
поговорилс
–сказалними.
Один –веселый
– А я заходил
малый,–
к
– Да, ХанМагома –легкийчеловек, – сказал ХаджиМурат.

– А понравился мне молодой, красивый.
– Да,да.
Так
А, Элдар.
говоритьдальше?
Этот молод,а тверд, железный. Онипомолчали.
– Я сказал, какхановубили. Ну,убили их,и Гамзат въехал в

Хунзах и сел в ханском дворце, – начал ХаджиМурат. – Оставалась
матьханша. Гамзатпризвал ее к себе.Онастала выговаривать ему.
Он мигнул своемумюриду Асельдеру,и тот сзади ударил,убил ее.
– Зачем жеон убилеето? –спросил ЛорисМеликов.
– А как же быть: перелез передними ногами, перелезай и
задними. Надо было всю породу покончить. Так и сделали. Шамиль
меньшого убил, сбросил с кручи. Вся Авария покорилась Гамзату,
только
взять с мыс
за ханов.
него
Мыделали
братом
кровь. Мы
не вид,что
хотели
посоветовались
покориться.Нам
покорились,
сдедоми
а надо
думали
решили как
былокровьего
только,
выждать
время, когдаон выедетиз дворца,и иззасадыубить его. Ктото

подслушал нас, сказал Гамзату,и онпризвал ксебедеда исказал:
меня,
«Смотри,
висеть
еслитебе
правда, что на
с ними твои
одной
внукиперекладине.
задумываютЯхудое
делаю
против
дело
божье, имне помешать нельзя. Иди и помни, что я сказал». Дед

пришел мы с братом.
дело впервый
осталисьдомой идень
сказалнам.
праздника
Мы взяли по два
Тогда
вмечети.
мырешили
пистолета,
Товарищи
не надели
ждать,
отказались,–
бурки
сделать
и
пошли в мечеть. Гамзат вошел с тридцатью мюридами. Все они
держали шашки наголо. Рядом с Гамзатом шел Асельдер, его
любимый мюрид, – тот самый, который отрубил голову ханше.
Увидав нас,он крикнул, чтобы мысняли бурки, и подошел ко мне.
на
брат
кинжалом
Кинжалуменябыл
Османуже
бросилсявыстрелил
вруке,ия
брата, внего.
но
убил
я добил
его
Гамзат
и его
бросилсяк
вголову.
ещебыл жив ис
Гамзату.
МюридовНо
было тридцать человек, нас –двое. Они убили брата Османа, а я

всех
отбился,
весь перебили.
народ
выскочилв
поднялся,окно
имюриды
иушел.бежали,атех,
Когда узнали, какиене
чтоГамзат
бежали,
убит,
откажусь,
послов
испортилось.
–
Это
сказать,
тоон
всеШамиль
грозил,
было
чтобы
остановился
стал
хорошо,
что
яшелразорит
наместо
исним
тяжело
–продолжал
Хунзах
Гамзата.
против
перевел
и убьет
русских;
Онприслал
дух.
он, меня.Ясказал,
–потом
есликомне
жевсе
я
что не пойдук нему и не пущу его к себе.

– Отчегожетынепошел кнему?– спросил ЛорисМеликов.
АбунунцалХана.
–
Нельзябыло.
Я не
На пошел
Шамиле
икненему.
сейчасответил.
была Розенгенерал
кровь и брата
прислал
Османамне
и
чин офицера и велел быть начальником Аварии. Все бы было

хорошо,но Розен
казикумыхского, МагометМирзу,
назначил над апотом
АвариейАхметХана.
сначала хана
Этот
не
возненавидел меня. Он сватал за сына дочь ханши, Салтанет. Ее
отдали ему, и он думал, что я виноват в этом. Он возненавидел
меня и подсылалсвоих нукеровубить меня, но яушел отних.
Тогда он наговорил на меня генералу Клюгенау, сказал, чтоя не на
велю
чалму,
в
поверилине
АхметХансделалпосвоему:
папахе,
цепи
аварцамдаватьдров
вот
и– и
привязал
чтоэто
эту,–
велел трогать
сказал
кзначит,
пушке.
солдатам.
меня.
что Он
сротойсолдатсхватил
Шесть
яНо
передался
когдагенерал
суток
сказал
указывая
держали
Шамилю.
емуеще,
уехал
меня,заковал
меня
начтоянадел
Генерал
вчалму
Тифлис,
так. На
не
седьмые сутки отвязали и повели в ТемирХанШуру. Вели сорок
солдат с заряженными ружьями. Руки были связаны, и велено было
солдата.
подходить,подле
вубить
хотел
пятьдесят,
остановить
меня,
Солдат
яесли
перешелотсолдата
меня,
убился
Моксоха
я захочу
ноя
насмерть,а
тропка
прыгнулпод
бежать.
была
направо,на
Яяузкая,
знал
вот
кручьи
это.
жив
направо
край
потащил
Когда
остался.
кручи.
кручьсажен
мыстали
заСолдат
Ребры,
собой
голову, руки, ногу –все поломал. Пополз было – ине мог.

Закружиласьголова, и заснул. Проснулся мокрый, вкрови. Пастух
зажила
увидал.
И ХаджиМурат
инога,
Позвалтолькостала
народ,
вытянул
снеслименя
короткая.
кривую ногу.
в аул.Ребры, голова зажили,
– Служит, и то хорошо, – сказал он. – Народ узнал, стал ездить

меня
ко
мне.Явыздоровел,
управлять– ими,–
И я согласился.
спереехал
спокойной,
вЦельмес.
уверенной
Аварцыопять
гордостью сказал
звали
ХаджиМурат быстро встал. И, достав в переметных сумах

портфель, вынулоттудадва пожелтевшие письма и подал их
Меликов
ЛорисМеликову.Письма
прочел. Впервомбылиот
письме генерала
было: «Прапорщик
Клюгенау. Хаджи
Лорис
меня,
Мурат!
добрымчтотыизменник,
Ты
человеком.
служил уНедавно
менячто
– ягенералмайор
тынадел
был доволентобою
АхметХан
и считалтебя
уведомил
чалму, что ты имеешь

сношения сШамилем,что тынаучил народ не слушать русского
начальства.Я приказал арестовать тебя и доставить тебя ко мне, ты
– бежал; незнаю, к лучшему лиэто, или к худшему, потому что не
явись
не
твоя
знаю комне. Несам
сделает;он
чистапротиву
–виноватлиты,или
бойся
великого
у меня
никого
нет.
под
царя,если
–
Теперь
ятвой
начальством,
слушай
защитник.
ты невиноват
меня.
такинечего
Хан
Ежелисовесть
тебе
нивничего
тебе
чем,
бояться».
и был
Когда
Дальше
справедлив,
Клюгенау
и ещеувещевал
писалотом,что
кончилХаджиМурата
первое
он всегда
письмо,
держал
выйти
кнему.
свое слово
достал другое письмо, но, не отдавая его еще в руки Лорис
Меликова, рассказал, как он отвечал на это первое письмо.
– Я написал ему, что чалму я носил, но не для Шамиля, а для
спасения души, чток Шамилюя перейти не хочу инемогу, потому
что черезнегоубиты моиотец, братья и родственники, но чтоик
русским не могу выйти, потому что меня обесчестили. В Хунзахе,
Ияне
когда я был связан, один негодяй на…лна меня. могу выйти
сказал
пожелтевшую
обманщика
к вам,
«Ты мне
пока
АхметХана.
отвечал
бумажку.
человекнаэтот
мое
Тогда
подавая
письмо,
негенерал
будетспасибо,
ЛорисМеликову
прислал
убит. Аглавное,
–мнеэто
прочитал
письмо,–
другую
Лорис
боюсь
Меликов. – Ты пишешь, что ты не боишься воротиться, но

наказание
уверяю,
бесчестие,нанесенное
чтотого,
русский
кто законсправедлив,
смелтебя
тебеодним гяуром,
и вглазах
запрещает
твоихэто;аятебя
тыувидишь
оскорбить, – я уже приказал это

исследовать. Послушай, ХаджиМурат. Я имею право быть
недовольным
но
Ежели
я прощаютебе,
тычист
на тебя,
совестью,если
зная
потому
недоверчивость
что чалму
ты не веришьмне
характера
ты надевал,
вообще
и собственно,
моейчести,
горцев.
только для спасения души,то ты прав и смело можешь глядеть

русскому правительству имнев глаза; а тот, ктотебя обесчестил,
уверяю,будет
русские
увидишьиначе
иузнаешь,что
смотрят
наказан, на
имущество
все;в
значитрусский
глазах
твоеихбудет
ты
закон.Темболее
невозвращено,иты
уронил себя, что
повторяю,
тебя
чалмукакойнибудь
носить
тебе
исмотрю
нечего
мерзавец
наих
бояться.Приходи
обесчестил.
действия какследует;
Я самкопозволил
мнес
следовательно,
гимринцам
человеком,
которогоа як
врагов, друг
тебечеловека, которыйонпользуется
теперь посылаю; мне верен, уонне
правительства
раб твоих
– Яне
Меликов
особенным
Дальше
кончил
вниманием».
Клюгенау
поверил
письмо,
этому,–
опятьуговаривал
– и не
сказал
поехал
к Клюгенау. Мне,
когда
выйти.
главное,
Лорис
надо было отомстить АхметХану, а этого я не мог сделать через
русских. В это же время АхметХан окружил Цельмес и хотел
схватить или убить меня. У меня былослишком мало народа, я не
мог отбиться от него. Ивот в этотовремя ко мне приехал
посланныйот
Я
от АхметХана
долго думали
Шамиля
и убить
перешел
сегои
письмом.
кдавал
Шамилю.
Он
мне
обещалпомочь
в управление
И вот с тех
мнеотбиться
всюАварию.
пор я не
переставая воевал с русскими.

Тут ХаджиМурат рассказал все своивоенные дела.Их было
очень много,иЛорисМеликов
набеги по необыкновенной
его были поразительныотчасти зналих. Все походыи
быстроте
переходов и смелости нападений, всегда увенчивавшихся успехами.

– Дружбымежду мной и Шамилемникогда не было, – докончил
нужен.
имамом
свой
шашкарассказ
востра.
Но
после
тутслучилось
ХаджиМурат,–
Шамиля?
Это сказали
Я то,чтоуменя
сказал,
Шамилю,ион
но онбоялся
что имамом
захотел
спросили,
меня,
будет
избавиться
иятот,укого
кому
былему
быть
от
баранов,триста
меня. Онпослал меня в Табасарань. Япоехал, отбил тысячу
лошадей. Но он сказал, что я не то сделал, и сменил
меня с наибства ивелел прислать емувсе деньги. Япослал тысячу
не
Только
сардарю:
золотых.
именье.
поехал.
– Я скажу,
семьи
Онтребовал
пока
Он
Онприслал
прислал
–семья
ясказал
невзял.
там,
меня
взять
своих
я ксебе;
Имать,и
ничего
меня.Яотбился
мюридов
яне
знал,чтоонхочет
могу
жена,
иотобралу
делать.
исын
и вышел
уменя
убить
кнего.Скажи
Воронцову.
все
меня,
моеи
связан,
–
Этими
Хлопочи,
иконец
словами
старайся.
веревки–
закончил
Что
у Шамиляв
мое,то
твое,
руке.толькопомоги
свойрассказ
у князя.Я
Лорис
Меликову.
XIV
Двадцатого декабря Воронцов писал следующее военному
министру Чернышеву. Письмо было пофранцузски.
«Я не писал вам с последней почтой, любезный князь, желая
сперва решить,что мы сделаем с ХаджиМуратом, и чувствуя себя
дватри
извещалвасо
днянеприбытиисюда
совсем здоровым.
ХаджиМурата:
Вмоем последнем
он приехалвТифлис
письме я
девять
8го;
впоследствии,
всеми
очень
рукахнасильно
знаками
Шамиля,
я следующий
говорил
аособенно,
заботится
полной
онпарализован
с ним
день
иоткровенности,
ообдумывал,
я что
познакомилсясним,
судьбе
намисвоегосемейства
делатьс
не
чточто,
всилахуслужить
он ним
может
покаегосемейство
иднейвосемь
теперь,таккакон
сделатьдлянас
и говорит
намили
со
ив
доказать свою благодарность за ласковыйприем и прощение,

которые ему оказали. Неизвестность, вкоторой он находится
насчет дорогихемуособ, вызываетв нем лихорадочное состояние,
что
и лица,
он назначенные
не спит по мною,чтобы
ночам, почтижить
что снимздесь,
ничего не ест,
уверяют
постоянно
меня,
молится и только просит позволения покататься верхом с

развлечениеи
несколькими
привычки. Каждый
какиенибудь деньо он
известия
казаками,
движение, его
– необходимое
приходил
единственнодля
семействе,
комнеузнавать,
ивследствие
просит
него
меня,
долголетней
возможное
имею
чтобы
лияя
находятся
для
ему
велел
обмена,
дадут
собрать
в ких
нашемраспоряжении,
чему
нанаших
дляонэтого.
прибавит
различных
Он немного
мнечтобы
линиях
вседенег.
предложить
повторял;
всехЕсть
пленных,
люди,
спасите
их Шамилю
которые
мое
семейство и потом дайте мне возможность услужить вам (лучше

нужным.
всего налезгинской
месяца янеокажу вамлинии,поего
большойуслуги,
мнению),
накажитеменя,как
иеслипо истечении
сочтете
Я ему ответил, что все это кажется мне весьма справедливым и
что у нас найдется даже много лиц, которые не поверили бы ему,
если бы его семейство оставалось в горах, а не у нас в качестве
залога; что я сделаю все возможное для сбора на наших границах
пленных и что, неимеяправа, по нашим уставам, датьему денег
для выкупа в прибавку ктем,которые ондостанет сам,я, может
откровенно
быть, найду мое
другие
мнение
средства
отом,
помочь
что Шамиль
ему. После
ни вэтого
каком
я емусказал
случае не
быон
выдаст
обещает
если онне
спросилему
его,
емуполное
вернется,
семейства,
может ли
погубить
прощениеи
что
он он,
сказать
может
егомать,
прежние
откровенно,
быть,
жену
прямо
должности,
и шестерых
что
объявитпогрозит,
детей.Я
емуэто,
сделал,
если быполучил такое объявление Шамиля. ХаджиМурат поднял

глаза
уверен,
никогданеотдастся
ируки
что Шамиль
к небу исказалмне,
вего
руки
не своему
проститичто
чтоврагу,
все впотому
руках
он быбога,но
чтоон
тогда недолго
вполне
чтоон
остался в живых. Что касается истребления его семейства, тоон не

есть
думает,
чтобыв не
Дагестане
что
сделать
Шамиль
множество
еговрагом лиц
поступит
еще очень
отчаяннееиопаснее;
так легкомысленно:
даже влиятельных,
авовторых,
вопервых,
которые
отговорят его от этого. Наконец он повторил мне несколько раз, что

какая
во
занимаеттолько
Чечни,
имябыни
бога,
где помочь
бы
была
мысль
он,волябога
емуи
через
овыкупе
позволить
посредство
длясемейства;
будущего,
ему ивернутьсявокрестности
счтоон
дозволения
но чтоего
умоляеттеперь
наших
меня,
начальников, мог иметь сношения с своим семейством, постоянные

известия
что
неприятельской
многие
о его лицаи
настоящем
страны более
даженекоторые
положенииио
или менеепривязаны
средствах
наибы освободить
вк нему;что
этой части
его;
во
всем
действовать
ему
полезные
исполнение
легко
этом для
населении,
будет
которой
для
достижения
нашей
иметь,
такего
ужепользы
цели,
покоренном
с нашей
успокоит
преследовавшей
и заслужить
помощью,
русскими
идастему
наше
егоднеми
или
сношения,очень
нейтральном,
возможность
доверие.
ночью,
Он
просит отослать его опять в Грозную, с конвоем из двадцати или
тридцати отважных казаков, которые бы служили ему для защиты им
Было
от
намерений.
так врагов,
Выпоймете,
как,
бы что
в высшей
а ни
намлюбезныйкнязь,
сделай,
–степени
для большая
ручательства
неосторожно
чтовсеэто
ответственность
в истине
оченьозадачило
высказанных
лежит намне.
меня,
вполне доверять ему; но

если бы мы хотели отнять унего средства для бегства, то мы
несправедливо
должны
скоро распространилось
были бызапереть
и неполитично.
быповсему
его;аэто,по
Такаямера,
Дагестану,
моемуизвестие
мнению,
очень окоторой
было
повредила
быи
бы нам там, отнимая охоту у всех тех (а их много), которые готовы

идти более или менее открыто против Шамиля и которые так
предприимчивого
принужденным
чувствуя,
ХаджиМуратом,
измены
интересуются
ошибке,
Поэтому
Шамилю
если
однако,что
ядумаю,
быотдаться
вздумалось
положением
пропал
какспленным,
помощника
что
можно
быдля
в наши
немог
нас.
будет
унас
руки.
весь
поступить
имама,
обвинить
Раз
благоприятный
что
самого
уйти
иначе,как
увидевшего
мыснова.
меня
поступилибыс
храброго
эффектего
вВпоступил,
службе
большой
себя
и
в такихзапутанныхделах трудно, чтобыне сказать невозможно,

идти пооднойпрямой дороге,не рискуя ошибитьсяи не принимая
на себяответственности;
идти по ней, – будьчто будет.
но раз что дорога кажется прямою,надо
Прошу вас, любезный князь, повергнуть это на рассмотрение

Завадовскому
его
августейшийнаш
Все, величеству
чтоя вами государю
Козловскому,
повелитель
писал императору,
выше,я
соизволит
для непосредственных
такженаписал
и одобрить
я буду счастлив,
мой генералам
сношений
поступок.
если
Козловского с ХаджиМуратом, которого я предупредил о том, что

выезжать
он без одобрения
может. Яему
с нашим
объявил,чтодлянас
последнегоничего
конвоем, а то Шамиль
сделать
еще лучше,
и никуда
еслион
выехатьне
будет
станет разглашать, что мы

держим ХаджиМурата взаперти; но при этом я взял с него
обещание, что он никогда не поедет в Воздвиженское, так как мой
сын, которому он сперва сдалсяи которого считает своим кунаком
(приятелем), не начальникэтогоместа, имогли бы произойти
сношений,которые
недоразумения. Впрочем,
многочисленного враждебного
он желает
Воздвиженское
нам
иметь
населения,
со своими
слишком
междутем
поверенными,
близкоот
как для
Грозная удобнаво всех отношениях.

Кромедвадцатиизбранных казаков, которые,поегоже просьбе,
ни нашагнеотстанут отличного
Меликова,достойного, отнего,япослал
иочень ротмистраЛорис
умного офицера,
говорящего потатарски, знающего хорошо ХаджиМурата,

который, кажется, тоже вполне доверяет ему. Десять дней, которые
подполковником
уезда,
находящимся
провел
князем
здесь,
здесьпо
Тархановым,
он, впрочем,жил
делам
начальником
службы;водном
это
Шушинского
истинно
домес
достойный человек, ияемувполне доверяю. Он также заслужил

секретныхделах.
доверие
говоритпотатарски,
Я советовался
ХаджиМурата,мы
с Тархановым
ичерезнего
рассуждали
насчет
одного,таккак
о самых
деликатных
он отлично
и они
и
что
совершенносогласился
поступить,
сторожитьегосо
уже разкак
обращатьсяснимхудо,
япоступил,или
всеми возможными
со мной
заключить
его
в строгими
том,чтоили
неХаджиМурата
легко мерами,–потому
стеречь,следовало
в– тюрьму
или же
удалить его совсем изстраны.Но эти две последние меры не только

бы
уничтожили всювыгоду,
и Шамилем,вытекающую длянасиз ссоры между
но приостановили бы неизбежно
всякое
власти развитие
Шамиля. ропотаи
Князь Тарханов
мне возмущения
сказал, что горцев
сам уверен
против
в
озаботить
правдивости
том,
на обещанное
чтоШамиль
Тарханова
прощение.
никогда
вегосношениях
егонепростит
ичто
Единственная
с ХаджиМуратом,
и велитказнить,
вещь,некоторая
сомневается
несмотря
этомогла
– егов
привязанность к своей религии, и он не скрывает, что Шамилю
можно будет действовать на него с этой стороны. Но, как я уже
говорил выше, он никогда не убедит ХаджиМурата в том, что не
лишит егожизни или сейчас, или спустянесколько времени после
его Вотвсе,
возвращения.
любезный князь, что я хотел сказать вамнасчет этого
эпизода здешнихдел».
XV
Донесение это было отправлено из Тифлиса 24декабря. Накануне
же нового, 52го года, фельдъегерь, загнав десяток лошадей и избив
в кровь десяток ямщиков, доставил его к князю Чернышеву,
тогдашнему военному министру.
И 1января1852 года Чернышев повезк императору Николаю в
числе
Чернышев
другихдели
нелюбил
это донесение
Воронцова
Воронцова.
–иза всеобщее уважение,
которым пользовался Воронцов, и за его огромное богатство, и за

то, чтоВоронцов былнастоящий барин,а Чернышев всетаки
parvenu[9], главное–
Воронцову. ИпотомузаЧернышев
особенноепользовался
расположение
всякимслучаем,
императора к
насколько мог,вредить
кавказских делах Чернышеву
Воронцову.
удалось Впрошлом
вызвать неудовольствие
докладе о
горцами
Николая почти
на Воронцова
весьистреблен
за то, что
небольшой
по небрежности
кавказский
начальства
отряд. Теперь
был
он
Воронцова
намеревался
о ХаджиМурате.
представить с невыгоднойстороны
Он хотелвнушить государю,
распоряжение
что
Воронцов всегда, особенно в ущербрусским, оказывающий

Мурата
наши
отправить
покровительство
вероятности,
средства
наКавказе,
ХаджиМураттолько
обороны,
и даже
поступил
впослабление
вышел
центр Россиии
неблагоразумно;
кнами
длятуземцам,оставив
того,
воспользоваться
что
чтобы
поэтому
что,высмотреть
повсей
Хаджи
им
лучше
уже
увериться вего
тогда, когда его
преданности.
семьябудетвыручена изгори можно будет
Но план этот не удался Чернышеву только потому,чтов это

утро 1января Николай былособенно не вдухе и не принял бы
какое бынибылоиот
чувства противоречия;темболее
Чернышева,
когобытонибыло
которого он
онтолькотерпел,
небыл
склоненпринять
считая
толькоиз
его
пока незаменимым человеком, но, зная его старания погубить в
процессе декабристов Захара Чернышева и попытку завладеть его
состоянием, считал большим подлецом. Так что благодаря дурному
мороза
судьба
бы
расположению
Чернышевделал
Былоегоне
толстый,
половина когдав
измениласьтак,как
духаНиколая
бородатый
десятого,
свойдокладХаджиМурат
кучер
вдругое
онамогла
тумане
Чернышева,
время.
остался
быизмениться,
двадцатиградусного
на
в Кавказе,
лазоревой
если
и
бархатной
саней, такихже,как
шапке с острымиконцами,
те,в которых катался
сидя наНиколай
козлах маленьких
Павлович,
подкатил кмалому подъезду Зимнего дворца и дружески кивнул

воротником
толстыйваточный
барина,
своему
Чернышев
приятелю,
уже идавно
был
в задвожжи
треугольной
кучеру
стоял
в шинели
у князя
и
дворцового
потирая
шляпе
с Долгорукого,
пушистым
озябшиеруки.
сподъезда,
петушиными
седым
который,
подложивпод
бобровым
перьями,
ссадив
что
ковру
выпростализ
надетой
незнал
впочтительно
по калош)
форме.
санейсвоиозябшие
и,бодрясь,
Откинув
отворенную
медвежью
позванивая
ноги
перед
без калош
полость,
ним
шпорами,
дверь
(онгордилсятем,
он швейцаром.
прошелпо
осторожно
Скинув в передней на руки подбежавшего старого камерлакея

шинель, Чернышев подошел к зеркалу и осторожно снялшляпу с
движеньем
завитогопарика.
аксельбантыстарческих
и большие
Поглядев
рукподвил
с вензелями
насебявзеркало,
вискии
эполетыи,
хохолипоправил
слабо
он шагая
привычным
крест,
плохо
повинующимися старческими ногами, стал подниматься вверх по

ковру отлогой лестницы.
подобострастно
приемную.
Пройдя Дежурный,
мимокланявшихся
стоявших
вновь
емувназначенный
камерлакеев,
парадной формеу
Чернышеввошел
флигельадъютант,
дверейв
сияющий
еще
зачесаннымикглазам
почтительновстретил
неистасканным
новым мундиром,
также,как
лицом
его.КнязьихВасилий
эполетами,
счерными
зачесывал
аксельбантами
усиками
Долгорукий,
Николай
и ивисочками,
Павлович,
румяным,
товарищ
военного министра, с скучающим выражением тупого лица,
украшенного такими же бакенбардами, усами и висками, какие
носил Николай, встал навстречу Чернышева и поздоровался с ним.
– L'empereur?[10] –обратился Чернышев к флигельадъютанту,
вопросительноуказывая
– Sa Majestevientdeглазами
rentrer[11],–очевидно
на дверькабинета.судовольствием
и,
слушая звук своегоголоса, сказал флигельадъютант мягко
ступая, так плавно,что полный стакан воды, поставленный емуна
голову, непролилсябы, подошелк беззвучно отворявшейся двери
и,
которое
всем он
существом
вступал, исчез
своимза выказывая
дверью. почтениек тому месту,в
вспоминая
был
находящиеся
Долгорукий
Чернышев
подле все
двери
в же,
то,
нем
между
кабинета,
чтонадо
нахмурившись,
бумаги.
тембыло
когда
раскрыл
доложить
прохаживался,
она опять
свойимператору.
отворилась
портфель,
разминаяноги
Чернышев
проверяя
и из нее
и
вышел еще более, чемпрежде, сияющий ипочтительный флигель

адъютант
Зимнийдворец
ижестомпригласил
после пожарабыл
министра и еготоварища к государю.
давно уже отстроен, и
середине
портрет
окнами
принимал
очень
Николай
высокая
стояли два
императора
жилвнем
комнаты
сдокладом
комната
–бюро.
Александра
еще
огромный
министров
свПо
четырьмя
верхнем
стенам
Iвисел
письменный
ивысших
этаже.
большими
стояло
наглавной
Кабинет,
несколько
стол,
начальников,была
окнами.
перед
стене.
вкоторомон
стульев,в
Большой
Между
столом
кресло Николая, стулья для принимаемых.

Николай,в черном сюртуке без эполет, с полупогончиками,
отросшему
сидел у стола,
животу
откинувсвой
стан, и неподвижно
огромный, туго
своимперетянутый по
безжизненным
взглядом смотрел на входивших. Длинное белое лицо с огромным

покатымлбом,
искусно
сегодня
тусклые, особенно
соединенных
смотреливыступавшим
тусклее
холодно
с париком,
обыкновенного,
и неподвижно.
иззаприглаженных
закрывавшим
сжатые
Глазалысину,было
губы
его,
височков,
изпод
всегда
загнутых кверху усов, и подпертые высоким воротником
ожиревшие свежевыбритые щеки с оставленными правильными
колбасиками бакенбард, и прижимаемый кворотнику подбородок
придавалиего лицу выражение недовольства идаже гнева.
Причинойэтого
было
прохаживаясьвсвоей
то,чтонакануне
настроения
кавалергардской
онбылвмаскараде
была усталость. и, как обыкновенно,
каскесптицей
Причинаже на
усталости
голове,
между теснившейся к немуиробко сторонившейсяотего огромной

и
прекрасным
котораявпрошлый
самоуверенной
сложением
фигуры
маскарад,возбудив
публикой,
и нежным встретил
внем
голосом
опятьтумаску,
своейбелизной,
старческую
от
чувственность, скрылась него, обещая встретить его в
следующеммаскараде. Во вчерашнем маскарадеона подошла к
остаться
оглянулся,
Николай
нему,целидержавшуюся
этой ионнахмурился
с уже
своей
отыскивая
неотпустилее.
дамой.
исамтолкнул
глазами
вготовности
Дойдя Он
капельдинера,
молчадо
дверьложи,
повел
ложу,где
еедвери
в ту
ноего
пропуская
он
специально
ложи,
могнаедине
не
Николай
вперед
было.
для
себя
действительно
– своюдаму.
Ilyaquelqu'une
была занята. На бархатном
[12]–сказала маска,
диванчике,
останавливаясь.
близко друг
Ложак
другу, сидели уланский офицер и молоденькая, хорошенькая

белокурокудрявая
выпрямившуюся
белокурая женщина
воженщинавдомино,
поспешно
весь рости
закрылась
гневную
сснятой
маской,
фигуру
маской.
уланский
Николая,
Увидав
же
офицер, остолбенев от ужаса, не вставая с дивана, глядел на

Николая
Какниостановившимисяглазами.
привык Николай
к возбуждаемому им в людях ужасу,
этот ужас был ему всегдаприятен, и он любил иногда поразить
людей, повергнутых вужас, контрастом обращенных к ним
ласковых слов.Так поступил он и теперь.
ужаса
– Ну,брат,
офицеру,–можешь
тыпомоложеуступитьмне
меня,– сказалон
место. окоченевшемуот
Офицер вскочил и, бледнея и краснея, согнувшись вышел молча

за маской из ложи, и Николай остался один с своей дамой.
Маска оказалась хорошенькой двадцатилетней невинной
девушкой, дочерью шведкигувернантки. Девушка эта рассказала
Николаю, какона
боготворила его ис решила
детства во
еще,
чтобыто
попортретам,
нистало
влюбилась
добиться
внего,
его
внимания.
больше
свиданий
часа. ненужно
Николая
Ивот было.
онадобилась,
с женщинами,
Девица эта
и,иНиколайпровелс
была
каконаговорила,
свезена в местоейничего
ней
обычных
более
Когдаонвэту ночь вернулся всвою комнату илег на узкую,

жесткую постель, которой он гордился,ипокрылся своим плащом,
который он считал (и так и говорил) столь же знаменитым, как
шляпа Наполеона, ондолго не мог заснуть. Он то вспоминал
испуганноеи
то могучие, восторженное выражениебелого лица этойдевицы,
полные плечи своей всегдашней любовницы
Нелидовой и делал сравнение между тою и другою. О том, что
распутство
восьмомчасу,и,
большое,
вдолжно,
это.
успокаивалоего:о
заглушить
голову,ион
Несмотря
Но,несмотря
усытое
него
женатого
это
нато,
оченьудивился
оставалась
тело
чувство,
сделав
на
том,
что
человека
то,что
и какойонвеликий
помолившись
свой
онпоздно
он
какаято
он
обычныйтуалет,
бы,если
было
стал
былзаснул,
не
неприятная
уверен,
думать
богу,
хорошо,
бычеловек.
ктонибудь
он,
он
чтопоступал
овытерев
ему
как
прочел
отрыжка,
том,
ивсегда,
не
осудил
что
обычные,
льдом
приходило
и,чтобы
так,
всталв
всегда
егоза
свое
как
с
детства произносимые молитвы: «Богородицу», «Верую», «Отче

вышел
наш», неприписывая
измалого подъезда
произносимым
на набережную,вшинели
словам никакогозначения,
и фуражке. – и
Посредине набережной ему встретился такого же,какон сам,

огромного роста ученик училища правоведения, в мундире и
шляпе. Увидав мундир училища,которое он нелюбил за
вольнодумство, НиколайПавлович нахмурился, новысокий рост,и
старательная вытяжка, и отдавание чести с подчеркнуто
выпяченным локтем ученика смягчило его неудовольствие.
– Как фамилия? – спросил он.
– Полосатов! ваше императорское величество.
– Молодец!
Ученик всестоял с рукойу шляпы. Николай остановился.
– Хочешь в военнуюслужбу?
– Никак нет,ваше императорское величество.
–и
– Болван! Николай, отвернувшись, пошел дальше и стал
громко произносить первые попавшиеся ему слова. «Копервейн,
Копервейн, – повторял он несколько раз имя вчерашней девицы. –
Скверно, скверно».Он недумало том,что говорил, но заглушал
свое чувство вниманием к тому, чтоговорил.«Да, что быбылабез
меня Россия, –сказал он себе, почувствовав опять приближение
недовольного
Европа».И он чувства.
вспомнилпро
– Да, чтобыбыла
шурина, без
прусскогокороля,
менянеРоссия одна,
и егоа
слабостьиглупость и покачал головой.

Подходя назад к крыльцу, он увидал карету Елены Павловны,
которая с красным лакеем подъезжала к Салтыковскому подъезду.
управлении
которые
Елена
лучше,Павловнадля
чемон,
рассуждали
людей,
Николай,
негобыла
воображая,
неуправлял
только о они
олицетворением
что
ими.науках,
Он могут
знал, поэзии,нои
тех
что,
управлять
пустых
скольколюдей,
собою
он ни
об
вспомнилнедавно
давил этихлюдей, умершего
они опять брата
выплывали
Михаила
и выплывали
Павловича.
наружу. Ион
И досадное
главное,
зеркалом
подкрутивусы,
стал
только
и грустное
Первогоон
шептать
когда
глазам
бакенбардыи
чувство
вошел
первые
принял
прямопошелв
Николая
охватило
воЧернышева.
попавшиеся
волоса
дворец.
понял,что
его.Онмрачно
кабинет,
наВойдя
висках
Чернышев
слова.
онгде
ксебеи
нынче же по
и накладкунатемени,он,
принимались
Онтотчас
был
перестал
пригладив
особенно
доклады.
шептать,
иопять
лицуи,
перед
не в
происходило.
духе,
Чернышева,
глазами.
и,зная
Николай
Холодно
вчерашнее
уставился
поздоровавшись
его похождение,
на негосвоими
ипригласив
понял,
безжизненными
отчегосесть
это
Первым делом в докладе Чернышева было дело об открывшемся
воровстве интендантских чиновников; потом было дело о
на
перемещении войск прусской границе; потом назначение
некоторымлицам, пропущенным в первомсписке, наград к Новому
году; потомбыло донесение Воронцова о выходе ХаджиМурата и,
наконец,
покушавшемся
неприятное
на жизньделоо
профессора.
студенте медицинской академии,
белыми
листы
Николай,молча
бумагиислушал
руками, соднимзолотым
сжав
доклад
губы,
о воровстве,неспуская
кольцом
поглаживалсвоими
набезымянном
глазсолба
большими
пальце,
и
хохла
Николай
Чернышева.
был уверен, что воруют все. Он знал, что надо будет
наказать
в солдаты,нознал
теперь интендантских
тоже,чтоэтоне
чиновников,и
помешаетрешил
тем, которыезаймут
отдать их всех
место уволенных,
состояло втом, чтобы
делатьто
красть, его
же же
самое.
обязанность
Свойство
состояла
чиновников
в том,
чтобы наказывать их,и, как ни надоело это ему, он добросовестно

исполнял
– Видно,у
эту обязанность.
насвРоссииодин
только честный человек, – сказал
он.
Чернышев тотчас же понял, что этот единственный честный
человек
– Должнобыть,
в России былсам
так, ваше
Николай,и
величество,
одобрительно
– сказал он.
улыбнулся.
переложив
– Оставь,
ееяна
положу
левую резолюцию,
сторону стола.
– сказал Николай, взяв бумагуи
После этого Чернышев стал докладывать о наградах и о

несколькоименвойск.
перемещении и потомкраткои
Николай просмотрел список, вычеркнул
решительно распорядился о
передвижении
Николай никак
двухне
дивизий
мог простить
к прусской
прусскому
границе.королю данную им
после 48го года конституцию, и потому, выражая шурину самые

дружеские
на всякийслучай
чувстваввойска
письмахи
на прусской
на словах,он
границе.
считал
Войскаэтимогли
нужным иметь
ина
понадобиться то,чтобы в случае возмущения народа в
Пруссии (Николай везде видел готовность к возмущению)
выдвинуть их в защиту престола шурина, как он выдвинул войско в
защиту Австрии против венгров. Нужны были эти войска на
границе
советампрусскомукоролю.
подумал
«Да,чтобыло
и
он.нато, чтобы
бытеперь
придавать
с Россией,
большееслибы
весуи значениясвоим
нея»,–опять
то, чтописал
– Ну,чтоеще?
Фельдъегерь
Воткак,–
Воронцов
сказалНиколай.
сКавказа,
– сказал
о выходе
он.
–сказал
–ХаджиМурата.
Чернышеви сталдокладывать
Хорошее начало.
– Очевидно, план, составленный вашим величеством, начинает
приносить
Этапохвала
свои плоды,
его – сказал Чернышев.
стратегическим способностям была особенно
приятна Николаю, потому что,хотя он и гордился своими
их
стратегическими
не было. И теперьонхотел
способностями,
слышать
в глубине
более
души
подробные
он сознавал,
похвалы
что
себе.
– Ты как же понимаешь? – спросилон.
величества
– Понимаю
– постепенно,
так,что если
хотябыи давноследовали
медленно, подвигаться
плану вашего
вперед,
вырубая леса, истребляя запасы, то Кавказ давнобы уж был
что
покорен.
–держаться
Правда,
Выход
–им
сказал
уженельзя.
Николай. яотношутолькок этому.Онпонял,
неприятеля
Несмотрянато,что
посредством планмедленного
вырубки лесовдвижения
и истребления
в область
продовольствия был план Ермолова и Вельяминова, совершенно

противоположный плану Николая,по которому нужно было разом
завладеть резиденцией Шамиля и разорить это гнездо разбойников
и
экспедиция,стоившая
Николай
последовательной
по которому
приписывал
была
вырубки
столькихлюдских
предпринята
лесовиистребления
план вмедленного
жизней,
1845 –году
несмотряна
продовольствия
Даргинская
движения,
это,
тоже себе. Казалось, что, для того чтобы верить в то, что план
медленного движения, вырубки лесов и истребления
продовольствия былего план, надо было скрывать то, что он
движения
именно своей
предприятии45гогода.Но
планом настаивал
вперед,
экспедиции
несмотря
на совершенно
оннескрывал
45го
на то,года
противоположном
чтоиэтого
этидва
планом
и гордилсяитем
плана
медленного
военном
явно
противоречили один другому. Постоянная, явная, противная

поступки
очевидностилестьокружающих
он не видел
простым здравым
исловас
уже своих
смыслом,
действительностью,
противоречий,
а вполне
его людей
был
несообразовал
сдовелаего
логикой
уверен, что
или
дотого,
ужесвои
все
дажес
что
его
распоряжения, как бы они нибыли бессмысленны, несправедливы

справедливы,исогласны
и несогласны междусобою,между становились
собойтолько ипотому,чтоон
осмысленны, их
и
делал.
Таковобылои его решение остуденте медикохирургической
несправедливость,схватил
академии,
выдержавший
опять
Чернышев.
Делонепропустилего,
состояло
о котором
экзамен,
втом,
после
держал
болезненнонервный
состола
кавказского
что третий
молодой
перочинный
докладастал
раз,человек,
истудент,
когда
ножикив
два не
докладывать
экзаменатор
видявэтом
раза
каком
то
несколько
припадкеисступления
ничтожных ран. бросился на профессораи нанесему
– Как фамилия? – спросил Николай.

– Польского
Бжезовский.
Поляк?
происхождения и католик, – отвечал Чернышев.

Николай нахмурился.
считал
надо
сделал
Онбылобытьуверенным,
им.
сделал
их таковыми
много иненавидел
зла полякам.
что все
их
Для
вмеретогозла,которое
поляки
объяснения
негодяи.
этого он
И Николай
зла ему
– Подожди немного, – сказал он и, закрыв глаза, опустил
голову.
Чернышев знал, слышав это не раз от Николая, что, когда ему
нужно решить какойлибо важный вопрос,ему нужно было только
сосредоточиться на несколько мгновений, и что тогда на него
верное,
находилокакнаитие,и
бы какойто
решение
внутренний
составлялось
голос говорил
самоему,
собою
что нужно
самое
сделать. Он думал теперь о том, как бы полнее удовлетворить тому

чувству
решение.
этого студента,
злобыкполякам,
Онвзялдоклад
и внутреннийголос
и
которое
на полеего
внемподсказал
написалсвоим
расшевелилось
ему следующее
историей
крупным
почерком: «Заслуживает смертной казни. Но, слава богу,

смертной казни у наснет. И не мневводить ее. Провести12 раз
скрозь
неестественным,
Николай
тысячу
знал,что
огромным
человек.
двенадцать
Николай»,
росчерком.
тысяч
–подписал
шпицрутенов
онсбыла
своим
не
только
как
сильногочеловека.
жестоким
Написав
достаточно
верная,
иприятно
свою
мучительная
было
былодумать,чтоу
резолюцию
Но
пяти
ему
смерть,
тысячударов,
приятно
о но
студенте,
нас
излишняя
было
нетсмертной
чтобы
он
быть
жестокость,
убитьсамого
подвинул
неумолимо
казни. так
ее
Чернышеву.
почтительногоудивления
– Вот,– сказалон. –мудрости
Прочти.решения,
Чернышевпрочел
наклонил и, взнак
голову.
– Да вывестивсех студентов на плац, чтобы они присутствовали
при наказании, – прибавил Николай.
корнета»,
свой
«Имполезно
– хохол,
Слушаю,–
– подумалон.
возвратился
сказал
будет. Чернышев и, помолчав
Як выведуэтот
кавказскомуреволюционный
докладу.несколько
дух,
и оправив
вырвус
– Таккак прикажете написать Михаилу Семеновичу?

уничтоженияпродовольствия
– Твердо держаться моейсистемы разоренияжилищ,
в Чечне и тревожить их набегами, –
сказал Николай.
– О ХаджиМурате что прикажете? – спросил Чернышев.
– Да ведь Воронцов пишет, что хочет употребить его на
Кавказе.
Николая.
– Нерискованно
– МихаилСеменович,
лиэто?–сказал Чернышев, избегая взгляда
боюсь, слишком доверчив.
– А ты что думалбы?–резко переспросилНиколай, подметив
намерение Чернышева выставитьв дурном свете распоряжение
Воронцова.
– Даядумал бы, безопаснее отправить его в Россию.
согласен
– Ты сдумал,
Воронцовым.
–насмешливо
Таки напишиему.
сказал Николай. –Ая недумаюи
и,
– Слушаю, – сказал Чернышев встав, стал откланиваться.
только
Откланялся
ПослеЧернышева
несколько
и Долгорукий,
словоперемещении
которыйвойскна
во все время
вопросы
докладасказал
Николая.
был принят приехавший откланяться генерал

губернатор Западного края, Бибиков. Одобрив принятые
Бибиковым меры против бунтующих крестьян, не хотевших
переходить
неповинующихся
в православие,
военнымсудом.
онприказал
Это значило
емуприговаривать
судитьвсехк
прогнанию сквозьстрой. Кроме того,онприказал еще отдать в

солдаты редактора газеты, напечатавшего сведенияо перечислении
нескольких тысячдуш государственных крестьянв удельные.
– Яделаю этопотому, что считаю этонужным,– сказалон. – А
рассуждать
всюБибиковпонималвсю
несправедливость
обэтом непозволяю.
перевода
жестокость государственных,
распоряжения обуниатах
то есть
и
единственныхвто
крепостныецарской
время
фамилии.Новозражать
свободных людей, вудельные,
нельзябыло.
тоестьв
Не
он
согласиться
того блестящего
сраспоряжением
положения, которое
Николая – приобретал
значило лишиться
сорок лет
всего
и
седеющуюголову
жестокой,безумной
которым пользовался.
взнак
инечестной
И потому
покорности
он
высочайшейволи.
покорно
иготовности
наклонил свою
исполнения
черную
Отпустив Бибикова, Николай с сознанием хорошо исполненного

долга потянулся, взглянул на часы и пошел одеваться для выхода.
Надев на себя мундир с эполетами, орденами и лентой, он вышел в
приемныев залы,
женщин вырезных
где болееста
нарядных человек
платьях, мужчин
расставленные
в мундирах
все по
и
определеннымместам,
перетянутым
С безжизненным
и выступающим
с трепетоможидали
взглядом,
изза свыпяченною
перетяжки
еговыхода.
и сверху
грудью
и снизу
и
животом, онподобострастием
трепетным вышел к ожидавшим,
обращены
и, чувствуя,
нанего,что
онпринял
все взгляды
ещес
лицами,
более торжественный
он,вспоминая кто
вид.
– кто,
Встречаясьглазами
останавливалсяи говорил
сзнакомыми
иногда
порусски, иногда пофранцузски несколько слов и, пронизывая их

холодным, безжизненным взглядом, слушал, что ему говорили.
и восхвалял
Приняв поздравления,Николай
Богчерезсвоих
Николая,
слуг,
и он
такжекакимирские
как должное,
прошелвцерковь.
хотя люди,
и наскучившее
приветствовал
ему,
принимал
своем
быть,
мира,
расчесанный
потомучто
ихотя
содействии.
этионуставалотэтого,
приветствия,
дьякон
от негозависело
Когдав
провозгласил
восхваления.
он
конце
благоденствиеи
всетаки
«многая
Всеэто
обедни
неотказывал
лета»
должно
великолепный
счастье
ибылотак
мирув
певчие
всего
прекрасными голосами дружно подхватили эти слова, Николай,

оглянувшись,заметил стоявшуюу окнаНелидову сеепышными
плечами ивеепользу решилсравнение свчерашней девицей.
После обедни он пошел к императрице и в семейном кругу
провел несколько минут, шутя с детьми и женой. Потомон через
Эрмитаж
пенсию
обычную
поручилему
матери
прогулку.
зашелк
выдавать
вчерашней
министрудвора
изсвоих
девицы.
Волконскому
особенныхсумм
И отнего и,между
поехалнасвою
ежегодную
прочим,
Обедв этот день был в Помпейском зале; кроме меньших

адъютант
граф
сыновей,
Ржевусский,
прусского
НиколаяиМихаила,
Долгорукий,
короля. были
прусскийпосланник
приглашены: барон
ифлигель
Ливен,
Дожидаясь выхода императрицы и императора, между прусским
посланником и бароном Ливен завязался интересный разговор по
случаю последних тревожных известий, полученных из Польши.
сказал
de ces
– LaPologne
deuxpays.
Ливен. –IInousfaut
et le Caucase,
[13] centmillehommes
ce sontlesdeux cauteres
a peupresdans
de laRussie,–
chacun
Посланниквыразил
– Vous dites la Pologne,
притворное
–сказал он.
удивлениетому, что этотак.
laisse
– Oh,oui,c'etait
d'ambarras… un coup demaitre de Maeternich de nous enavoir
[– О
– Выда,
говорите,Польша.
это был искусный ход Меттерниха, чтобы причинить
нам затруднения… (франц.)]

В этом месте разговоравошла императрица с своей трясущейся
головой и замершей улыбкой,и вслед занейНиколай.
За столом Николай рассказал о выходе ХаджиМурата и о том,
что война кавказская теперь должна скоро кончиться вследствие
укреплений.
его распоряжения о стеснении горцев вырубкой лесов и системой
Посланник, перекинувшись беглым взглядом с прусским

флигельадъютантом, с которым оннынче утром ещеговорил о
очень
несчастной
хвалилэтотплан,
слабости Николаядоказывающий
считатьсебя великимстратегом,
еще раз великие
стратегические
Послеобедаспособности
Николайездил
Николая.
вбалет, где в трико маршировали
сотни обнаженных женщин. Однаособенно приглянулась ему, и,

подтвердил
позвав
емуНа
перстень
балетмейстера,
другой
свое
с брильянтами.
деньпри
Николай
докладе
благодарилего
Чернышева Николай
и велел подарить
ещераз
когда вышел распоряжение Воронцову о том, чтобы теперь,

ХаджиМурат, усиленно тревожить Чечню и сжимать
ее кордоннойлинией.
фельдъегерь,загоняя
Чернышевнаписалвэтом
лошадейи разбиваялица
смысле Воронцову,
ямщиков, поскакал
и другойв
ее кордонной линией.
Чернышев написал в этом смысле Воронцову, и другой
фельдъегерь, загоняя лошадей и разбивая лица ямщиков, поскакал
в Тифлис.
XVI
Во исполнение этого предписания Николая Павловича, тотчас же, в
январе 1852 года, был предпринят набег в Чечню.
Отряд, назначенный в набег, состоял из четырех батальонов
шла
пехоты, двух сотен казаков и восьми орудий. Колонна дорогой.
поднимаясьпо
По обеим жесторонам
балкам, шли
колонны
егеряв
непрерывной
высокихсапогах,
цепью,
полушубках
спускаясь и
папахах, сружьями наплечахи патронами на перевязи.Как всегда,

отряд двигался по неприятельской земле, соблюдая возможную
тишину. Только изредка на канавках позвякивали встряхнутые от
артиллерийская
орудия,
рассерженныйначальник
слишком
колонны.
небольшойкуртинки
колонной,выскочила
спинкой илине
ирастянулась,
Один
такой
понимающая
лошадь,
раз
жекозел
только
козасбелым
колючки,
или
илихриплым
насвоих
сслишком
приказа
небольшими,
тишина
находившейся
подчиненных
отишине за
сдержанным
брюшком
близко
нарушилась
наспину
или
фыркалаили
имежду
то,
далеко
голосом
задом
тем,
что
закинутыми
цепьюи
цепьили
иидет
чтоиз
кричал
ржала
серой
рожками. Красивые испуганные животные большими прыжками,

поджимаяпередние
некоторыесолдаты
намереваясь
проскочили сквозь
штыками
цепь
ноги,
с заколоть
криками их,но
и, преследуемые
налетели
и хохотом
на колоннутакблизко,
козы
несколькими
побежали
поворотили
конными
заними,
назад,
что
и
ротными собаками, какптицы, умчались, в горы.

когда
Ещебылазима,но
вышедший раносолнце
утромначинало
отряд прошел
ходить выше,ив
уже верстполдень,
десять,
пригревало так, что становилось жарко, и лучи егобылитак ярки,

что больно было смотретьна сталь штыкови на блестки, которые
вдруг
Позадибыла
вспыхивалитолькочто
на медипушек,
перейденная
как маленькие
отрядом
солнца.
быстрая чистая
речка, впереди– обработанные поляилугас неглубокими балками,

еще впереди – таинственные черные горы, покрытые лесом, за
черными горами – еще выступающие скалы, и на высоком
горизонте – вечно прелестные, вечно изменяющиеся, играющие
светом,
шашкой
красивый
Впереди
как
через
офицер
алмазы,
пятой
плечо,
Бутлер,
снеговые
роты
недавно
испытывая
шел,вчерном
горы.
перешедший
бодроесюртуке,в
чувство
изгвардии
радости
папахе
высокий
жизни
и с
сознания
и вместестем
причастности
опасности
к огромному,
смертииуправляемому
желания деятельности и
одной волей
товарищейи
он
обратит
целому.
радостнобыло
чемнибудь
выше
Отряд
не поднимет
тольконе
внимания
Бутлернынче
свернул
постороннем.
солдат
думать,
голову
согнет
снасвист
хорошей
изаговорит
чтово
иголовы
вот
с второй
пуль,но,
дороги
улыбкойвглазах
сейчас
под
самым
раз
иначнут
пролетающим
как
повернулна
выходил
равнодушным
этоужеи
стрелятьпоними
будет
вдело,
малоезженную,
ядром
было
оглядывать
голосомо
илине
сним,
иему
что
шедшуюсреди
–
ударилосьв
не видно было,откуда
серединеобоза,
кукурузного
– сзловещим
жнивья,
подлеи дороги,
стал
свистом
подходить
в кукурузное
пролетелоядрои
клесу, когда
поле,
взрыв на нем землю.

– Начинается, –весело улыбаясь, сказал Бутлер шедшему с ним
товарищу.
И действительно, вследзаядром
показалась изза леса густая
толпа конных чеченцев с значками.В середине партии был
ближайшей
дальнозоркий,
сам
большой
Шамиль,
зеленый
балки
Партия
сообщил
справа
значок,
спустилась
близорукому
ии стала
старый
под гору
спускаться
Бутлеру,что
фельдфебель
и показалась
вниз.
это должен
роты,очень
на
Маленький
вершине
быть
генерал в теплом черном сюртуке и папахе с большим белым

курпеем подъехал на своем иноходце к роте Бутлера и приказал ему
идти
по указанному
вправо противспускавшейся конницы.Бутлер быстро повел
направлению свою роту, но не успел спуститься к
балке, как услышалсзадисебя один за другим два орудийные
выстрела. Он оглянулся: два облака сизого дыма поднялись над
двумя орудиями и потянулись вдоль балки. Партия, очевидно не
ожидавшая артиллерии, пошла назад. Рота Бутлера стала стрелять
вдогонку горцам, и вся лощина закрылась пороховым дымом.
отстреливаясьот
Только вышелощины
преследующих
виднобыло, ихказаков.
как горцыпоспешно
Отрядпошелотступали,
дальше
вслед за горцами, и на склоне второй балки открылся аул.

Бутлерс своей ротой бегом, вслед заказаками, вошел в аул.
самые
Жителей
шныряли
– ловили
сакли.По
и
никого
солдаты,
стреляли
небыло.
всемуаулу
вытаскивая
кур, которых
Солдатамбыло
стелился
из саклей,что
не могли
едкий
веленожечь
увезти
находили,
дым,горцы.
ивдыму
хлеб,
главноеже
Офицеры
сено
этом
и
сели подальше от дыма и позавтракали и выпили. Фельдфебель

принес имна доске несколько сотов меда. Чеченцев не слышно
было. Немного аулом
построилисьза после в полдня
колонну,велено
и Бутлеру
было пришлось
отступать.быть
Ротыв
арьергарде. Как только тронулись, появились чеченцы и, следуя за

отрядом,
бодром
Бутлера
Когдаотряд
расположении
никого
провожали
не
вышелна
ранило,и
его
духа.
выстрелами.
открытоеместо,
он возвращался вгорцы
самомотстали.
веселом Уи
Когда отряд,перейдя назад вброд перейденнуюутром речку,

побрякивание
свежий,
отстоявшие
песенникизамолкали,
растянулсяпо
выступиличистый
вперед,ираздались
засотню
кукурузным
орудий,как
и верст,
такой
слышался
казались
полям
прозрачный,
фон,
песни.
илугам,
равномерный
совсем
накотором
Ветрублизкими
что
песенники
не было,
снеговые
топотног
ивоздух
что,когда
по ротам
горы,
был
и
зачиналась и
была
останавливалась
сочинена юнкером
песня. Песня,
во славу
которую
полка ипели
пелась
впятой
на плясовой
роте Бутлера,
мотив
с припевом:«То лидело, то ли дело,егеря, егеря!»

Бутлерехал верхомрядомс своим ближайшим начальником,
нарадоваться
майором Петровым,
на свое решение
с которымон
выйти изижил
гвардиивместе,
и уйти на
инемог
Кавказ.
Главная причина его перехода из гвардии была та, что он
проигралсяОнв карты в Петербурге, так что у него ничего не
осталось. боялся, чтоне будет в силах удержаться от игры,
оставаясь в гвардии, апроигрывать уже нечего было. Теперь все это
Он
былозабылтеперь
кончено.Была
ипросвое
другая разорение
жизнь,итакая
исвоихорошая,
неоплатные
молодецкая.
долги. И
Кавказ, война, солдаты, офицеры, пьяныйидобродушный храбрец

майор Петров–все это казалось ему такхорошо, что он иногда не
верил себе,что он не вПетербурге, не в накуренных комнатах
загибает углы
давящую больви голове,а
понтирует,здесь,
ненавидябанкомета
в этом чудном краю,
и чувствуя
среди
молодцовкавказцев.
«Толидело,то ли дело, егеря, егеря!»– пели его песенники.
Лошадь еговеселым
мохнатыйсерыйТрезорка,
озабоченным видом бежал
шагом
перед
точно
шагалапод
ротой
начальник,
Бутлера.
этузакрутив
музыку.Ротный
На душе
хвост,
былос
бодро, спокойно и весело. Война представлялась ему только в том,

что
заслуживалинаграды,
русских
онподвергал
друзей. Другая
себяиуважение
опасности,
сторона издешних
войны:смерть,раны
возможности
товарищей,
смерти исвоих
и этим
солдат,
офицеров, горцев, как ни странно это сказать, и не представлялась
его воображению. Он даже бессознательно, чтобы удержать свое
поэтическое
и
раненых.
одним
темнокрасное
представлялись
было
раненых.Таки
– защищаться.
Так
глазом
Онпрошел
вот
представление
видел
пятнона
какс,
емутолько
нынче–
какоето
мимо
батюшка,
голове
овойне,
конными
унасбыло
трупа,
странное
ине
– лежавшего
говорил
никогда
джигитами,
положение
стал
триубитых
рассматривать.Горцы
несмотрел
майор
на от
восковой
спине,
вкоторыхнадо
идвенадцать
промежутке
наи убитых
только
рукии
скомандовал
подаст,
песни. –Не
налево.Авот
щи хорошие.Жизнь!
такс,
онпотрудились
свою
каку
любимую
вас–Так
вПитере:
и песню.
домой.
ли?Нука,
равненье
Машурка
«Каквозняласьзаря»,
направо,
нам теперьпирог
равненье
–
Майор жил супружески с дочерью фельдшера, сначала Машкой,
а потом Марьей Дмитриевной. Марья Дмитриевна была красивая
белокурая, вся в веснушках, тридцатилетняя бездетная женщина.
майора,
Каково ни
ухаживала
было ее заним,как
прошедшее, нянька,
теперь она
а этобылонужно
была верной подругой
майору,
часто
Бутлер,
из
и
Марья
напилсятак,
отрядадвух
Когда
напивавшемуся
Дмитриевна
также
пришли
офицеров
что
усталый,но
внакормила
немог
до
крепость,
потерисознания.
сытным,вкусным
ужеговоритьи
егоиБутлера
довольный
всебыло, обедом,имайорнаелся
икак
ипошелк
немного
еще
предвидел
приглашенных
себе
выпивший
майор.
спать.
лишнего чихиря, пошел в свою комнатку, и едва успел раздеться,

как, подложив ладоньпод красивую курчавую голову, заснул
крепким сномбез сновидений и просыпания.
XVII
Аул, разоренный набегом, был тот самый, вкотором ХаджиМурат
провел ночь перед выходом своим к русским.
Садо, у которого останавливался ХаджиМурат, уходил с семьей
в горы, когда русские подходили к аулу. Вернувшись в свой аул,
Садо нашел
дверь истолбысвоюсаклю
галерейки разрушенной:
сожжены,и внутренность
крыша была огажена.
провалена, и
Сын
восторженно
же его, тот красивый,
смотрел насблестящими
ХаджиМурата, глазамимальчик,
был привезен мертвым
которыйк
мечети на покрытой буркой лошади. Он былпроткнут штыком в

спину.
переставаявыла.
волосами,
посещения,
открывавшей
могилу
строгая палочку,
сыну.
Благообразная
стояла
Старик
еетупо
Садоскиркойи
над
старые,
смотрел
сыном
дед
женщина,
теперь,вразорванной
сидел
обвисшиегруди,
ипередсобой.Он
царапала
лопатой
устены
служившая,вовремя
себе
ушел
разваленной
толькочто
вс кровь
нагруди
роднымикопать
распущенными
лицоине
вернулся
саклии,
рубахе,
его
с своего пчельника. Бывшие тамдвастожка сена были сожжены;

были поломаны и обожжены посаженные стариком и выхоженные
абрикосовые
пчелами.Вой
были привезены
иженщин
вишневыедеревья
еще слышался
два тела.вовсех
и,
Малыедети
главное,
домахсожженывсе
инаплощади,
ревели вместе
ульис
кудас
было
старших.
Взрослыедети
матерями.
Фонтанбыл
братьРевела
из него.
не
загажен,
и играли,
голодная
Так очевиднонарочно,
жеа была
скотина,
испуганными
загажена
которой
глазами
имечеть,и
такчто
нечегосмотрели
воды
было
мулла
нельзя
дать.
нас
муталимами очищал ее.

говорил.
обсуждалисвое
Старикихозяева
Чувство,положение.
которое
собралисьнаплощади
испытывали
О ненависти
всечеченцы
ки,русскимникто
сидянаот
корточках,
малаине
до
велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а
непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение,
гадливость
что желание
и недоумение
истребления
перед
их,нелепой
как желание
жестокостью
истребления
этих существ,
крыс,
как
ядовитыхпаукови
чувство самосохранения.
волков, былотаким же естественнымчувством,
Перед жителями стоял выбор: оставаться на местах и

восстановить с страшными усилиями всес такими трудами
заведенное
всякую минуту
и таклегко
повторениятого
и бессмысленно
же,или,противно
уничтоженное, ожидая
религиозному
им.
закону и чувству отвращенияи презрения крусским, покориться
Старики помолились и единогласно решили послать к Шамилю

послов,
восстановление
просяего
нарушенного.
о помощи, и тотчасжепринялись за
XVIII
На третей день после набега Бутлер вышелуженерано утром с
заднего крыльца на улицу, намереваясь пройтись и подышать
воздухом до утреннего чая, который он пил обыкновенно вместе с
Петровым. Солнце уже вышло изза гор,и больно было смотреть на
видневшуюсяизза
освещенные
всегда,
удаляющиесяи
старавшихся
весело
им
притвориться
возвышающиеся,
белые
иуспокоительно
ущелья
мазанки
облаками.
матовую
правой
покрытые
цепь
было
стороны
снеговых
лесом
смотретьналево,
улицы,
черные
гор,нокак
горы
зато,
всегда
ина
как
на
Радовался
деле
тому,
Бутлер
ичто
прионживет,
оннемножко
смотрелна
наступлении
и живет
эти
и итому,чтоонтак
горы,
вименно
особенности
дышал
он,инаэтом
вовсе
хорошо
при отступлении,
легкиеи
прекрасном
вчеравел
радовался
себя
свете.
когдав
дело было довольножаркое, радовался и воспоминаниюо том, как

вчера, по возвращенииих изпохода, Маша,или Марья
Дмитриевна, сожительница Петрова, угощала ихибыла особенно
проста и мила со всеми, но в особенности, как ему казалось, была к
нему ласкова. Марья Дмитриевна, с ее толстой косой, широкими
плечами, высокойгрудью исияющей улыбкой покрытого
молодого
веснушкамихолостого
доброгочеловека,
лица, невольновлекла
иему казалосьБутлера,
даже, чтоона
каксильного,
желает
его. Но он считал, что это было бы дурно по отношению доброго,

самого
простодушного
это. Сейчасон
простого,
думалоб
товарища,
почтительногообращения,
этом.и держалсяс Марьей
ирадовался
Дмитриевной
насебя за
многих
Мысли
лошадиных
его развлеккопыт
услышанный
по пыльнойдороге,
имперед собойточно
частый
скакало
топот
несколькочеловек.
подъезжавшуюшагом
казаков ехали два человека:
Онподнял
кучку один –в белой
всадников.
головуи Впереди
увидал
черкеске
вконце
десятков
и высокой
улицы
двух
папахе с чалмой, другой – офицер русской службы, черный,
горбоносый, в синей черкеске, с изобилием серебра на одежде и на
оружии.
Под
тотчас же оценилбодрую
конь высокаящеголеватая
была
лошадей,
смаленькой
чтобыузнать,
всадником
оловой,
с карабахскаялошадь.
кто
чалмой
прекрасными
былибыл
эти люди.
рыжеигреневый
силу
глазами;под
Офицер
первой
Бутлер,охотник
обратился
лошадии
офицером
красавец
до
к
Бутлеру:
– Это воинский начальникдом? –спросилон, выдавая и
несклоняемой
указывая
– Этотплетьюна
самый,
речьюдомИвана
и выговором
Матвеевича.
своенерусское происхождение и
– сказал Бутлер.
– А этокто же? – спросил Бутлер, ближе подходя к офицеру и
указывая
начальник,
– ХаджиМуратэто.
глазами
– сказал
наофицер.
человекав
Сюда ехал,
чалме.тутгостить будет увоинский
Бутлерзнал про ХаджиМурата и про выход его к русским, но

никак не ожидал увидатьего здесь,в этоммаленьком укреплении.
– Здравствуйте,
дружелюбно
кошкольды,
смотрелна него. он
– сказал
выученное им
приветствие
к Бутлеруиподал
– Саубул,потатарски.
–ответил
руку, надвух
пальцахкивая головой. Он подъехал
которой висела плеть.

– Начальник?
Нет, начальник
– сказал
здесь,
он. пойду позову его, – сказал Бутлер,
обращаясь к офицеру и входя на ступеньки и толкая дверь.

Но дверь«парадного крыльца»,как егоназывала Марья
Дмитриевна, былазаперта.Бутлер постучал,но, не получив ответа,
пошел кругомчерез
ине заднийвход. Крикнув своего денщика и не
кухню.
получивМарья
ответаДмитриевна,
найдя ни
повязанная
одного издвух
платкоми
денщиков,
раскрасневшаяся,
он зашел в
с засученными рукавами надбелыми полными руками, разрезала

скатанное такоежебелое тесто, как и ее руки, на маленькие
кусочки для пирожков.
– Куда денщики подевались? – сказал Бутлер.
– Пьянствовать ушли, – сказала Марья Дмитриевна. – Да вам
что?
– Дверь отпереть; увас перед домомцелая орава горцев. Хаджи
Мурат приехал.
– Еще выдумайте чтонибудь, – сказала Марья Дмитриевна,
улыбаясь.
– Я не шучу. Правда. Стояту крыльца.
– Данеужеливправду? –сказала Марья Дмитриевна.
– Что ж мне вамвыдумывать. Подите посмотрите, они у
крыльцастоят.
– Вот так оказия, – сказала Марья Дмитриевна, опустив рукава и

ощупывая рукой шпильки всвоей густой косе.–Так я пойду
разбужу Ивана Матвеевича, –сказала она.
сказал
– Нет,
Бутлер.
я сам пойду. А ты, Бондаренко,дверь подиотопри, –
– Ну,ито хорошо, – сказала Марья Дмитриевна и опять взялась

за свое дело.
слышавшийо
Узнав, чтокнему
том,что
приехал
в Грозной,
Иван Матвеевич,
нисколькоужене
удивился этому, а, приподнявшись, скрутил папироску, закурил и

стал одеваться, громко откашливаясь и ворчана начальство,
которое прислалокнему «этого черта». Одевшись, он потребовал
называлась
от денщика водка,
«лекарства».
подал ему. И денщик, зная,что лекарством
– Нет хуже смеси, – проворчал он, выпивая водку и закусывая

провел готов,–закончил
черным
теперь ХаджиМурата они выпилчихиря,
хлебом. – Воти вчера
сопутствующего
пошел вгостиную,куда
ему офицера.
иболитголова.
Бутлеруже
Ну,
Офицер, провожавший ХаджиМурата, передал Ивану

конвоем
лазутчиков,
Муратаи,
Матвеевичу
казаков.
приказание
отнюдь
дозволяяему
не начальника
выпускатьего
иметь левого
сообщение
из фланга
крепостииначе
сгорцами
принять Хаджи
какс
через
Прочтя бумагу, Иван Матвеевич поглядел пристально на
ХаджиМурата и опять стал вникать в бумагу. Несколько раз
переведя таким образом глаза с бумаги нагостя,он остановил,
наконец, своиглаза на ХаджиМурате и сказал:
приказаноне
– Якши,бекякши.
выпускатьПускай
его.Ачто
живет.
приказано
Так и тоскажи
свято.А
ему,поместим
чтомне
его Бутлерне
– как думаешь,
успелБутлер?
ответить,
– поместим
как МарьяДмитриевна,
вканцелярии? пришедшая
из кухни и стоявшая в дверях, обратиласьк Ивану Матвеевичу:

кладовую. Поканцелярию?
– Зачемв крайнеймере Поместите
наглазах
здесь.
будет,–
Кунацкуюотдадим
сказала онаи,
да
на сним
взглянув
поспешно
– Что отвернулась.
же,яХаджиМурата
думаю,что МарьяДмитриевна
и встретившись права, –глазами,
сказал
Бутлер.
рукоять
Иван
Вовсевремя
– Матвеевич.
Ну,кинжала,
ну, ступай,
разговораХаджиМурат
ичутьчуть
бабамтут нечего делать,
сидел,– заложиврукуза
хмурясь, сказал
презрительно улыбался. Он сказал,

ему
что ему все равно, где жить. Одно, что ему нужнои чторазрешено
сардарем,
это то, чтобы иметь сношения с горцами, и потому
он желает, чтобы их допускали к нему. Иван Матвеевич сказал, что
принесутим
это будет сделано,
закуситьи ипопросил Бутлера занять гостей,пока
приготовят комнаты, сам же он пойдет в
канцелярию написать нужные бумаги исделать нужные
распоряжения.
очень
первого
Отношение
ясно
знакомствас
определилось.
ним почувствовал
К Ивану
кегоновым
отвращение
знакомымсейчас
ипрезрениежеис
всегда высокомерно обращался с ним. Марья Дмитриевна, которая

готовила
нему.
народности,и
нравилась
Он старался
и иее
приносила
бессознательно
простота,и
не смотреть
ему пищу,особенно
передававшеесяему
наособеннаякрасота
нее, не говорить
нравилась
снею,
еевлечение
чуждой
ему.
но глаза
Ему
емук
его невольно обращались к ней и следили за ее движениями.
С Бутлером же он тотчас же, с первого знакомства, дружески
сошелся и много я охотно говорилс ним, расспрашивая его про его
жизнь и рассказывая емупросвою и сообщая отех известиях,
продолжение
раза
советуясь
которые
Известия,
приходили
приносилиему
сним
четырех
передаваемые
кнему,иоба
о том,что
дней,которые
лазутчики
ему
ему
раза
делать.
лазутчиками,
известиябыли
о он
положении
провел вбыли
дурные.
его
крепости,
семьи,и
нехороши.В
онидва
даже
XIX
Семья ХаджиМурата вскоре после того, каконвышел к русским,
была привезена в аул Ведено и содержалась там под стражею,
ожидая решения Шамиля. Женщины – старуха Патимат и две жены
ХаджиМурата –иихпятеро малых детей жили под караулом в
сакле сотенного Ибрагима Рашида, сын же ХаджиМурата,
восемнадцатилетнийюноша Юсуф, сидел в темнице,тоесть в
глубокой,
ожидавшими,такжекак
более сажени,ияме,вместе
он, решения счетырьмя
своей участи.преступниками,
Решениеневыходило, потому что Шамиль был в отъезде. Он

был6вянваря1852годаШамиль
походе противрусских. возвращался домой в Ведено после
сражениясрусскими,
бежал в Ведено; по вего
котором, по мнению
же мнению и мнению
русских,
всех
былмюридов,
разбити
одержал победуи прогнал русских. В сраженииэтом, что бывало

пустил
очень редко,онсам
было свою лошадь прямо навинтовкии, выхватя шашку,
выстрелилиз
русских, но сопутствующие
ему
убиты.
мюриды удержали его. Два из нихтут же подле Шамиля были
джигитовавших
месту
и неБылполдень,
переставая
пребывания.
вокругнего,
поющих
когдаШамиль,
«Лястрелявших
илляха
окруженный
иль из
алла»,
винтовок
партией
подъехал
и пистолетов
мюридов,
ксвоему
Весь народ большого аула Веденостоялна улице ина крышах,

встречаясвоего повелителя, и взнак торжества также стрелял из
ружей и пистолетов. Шамильехал на арабском белом коне, весело
попрашивавшем поводья при приближении к дому. Убранство коня
было самое простое, без украшений золота и серебра: тонко
выделанная,
металлические,стаканчиками,
видневшийся сизпод
дорожкой
седла.посередине,
Наимаме
стремена
была
красная
покрытая
икрасный
ременнаяуздечка,
коричневым
чепрак,
сукном шуба с видневшимся около шеи и рукавов черным мехом,
стянутая на тонком и длинном стане черным ремнем с кинжалом.
На голове была надета высокая с плоским верхом папаха с черной
кистью,
Ступни
ноговицами,
Вообще
обвитая
ногбыли
на
обшитыми
имамене
белой
в зеленых
чалмой,откоторой
простым
было
чувяках,иикры
ничего
шнурком.
блестящего,
конецобтянутычерными
спускался
золотого
за шею.
или
украшений,
украшениямина
серебряного, окруженная
и высокая,
одеждеи
прямая,
мюридами
оружии,
могучая
с золотымии
фигура
производилато
его,в
серебряными
одежде без
самое
чувствовалнасебе
смотрели
впечатление
каменное,совершенно
народе.
его спостоянно
Бледное,
ни на
величия,
кого.
окаймленное
сощуренными
тысячи
Жены
которое
неподвижно.
устремленных
подстриженной
онмаленькими
желали
Проезжая
с глаз,ноего
детьми
умел
рыжей
глазами
тоже
производитьв
по
бородой
было,как
аулу,он
вместе
глазане
лицо
со
всеми обитателями сакли вышли на галерею смотреть въезд имама.

Одна
полу
своими
сидеть,
сакли,
старуха
как
жгучими
она
охватив
Патимат–мать
сидела,с
черными
длинными
растрепаннымиседеющими
глазами,
руками
смотрела
своихудые
на
не догорающие
вышла,аосталась
колени,
волосами,на
и,мигая
ветки
в камине.Она,так же как и сын ее, всегда ненавидела Шамиля,

Он из своейине
Мурата.
теперь
Не видал
жееще
только
такжеторжественного
больше,
слышал
чем прежде, темной
въезда
хотелавидетьего.
вонючейямы
Шамиля исын выстрелы
Хаджи
и пение и мучался, как только мучаются молодые,полные жизни

тех
люди,
заключенных,
же
лишенные
несчастных,
большей
свободы.
частью
грязных,
Сидяв
ненавидящих
вонючейямеивидявсе
изможденных,
друг другалюдей,
с ним однихи
вместе
он
страстно завидовал теперь тем людям, которые, пользуясь

воздухом, светом, свободой, гарцевали теперь на лихих конях
вокруг повелителя, стрелялиидружно пели«Ля илляха ильалла».
внутреннему,
Проехав аул,вШамиль
котором
въехал
находился
вбольшойдвор,
сераль примыкавший
Шамиля. Два к
вооруженные лезгина встретили Шамиля у отворенных ворот
первого двора. Двор этот был полон народа. Тут были люди,
пришедшие из дальних мест по своим делам, были и просители,
были
въезде
приветствовали
на колени
ивытребованные
Шамилявсе
и стояли
имама,
так
находившиеся
прикладывая
самим
все время,
Шамилем
пока
надворевстали
рукиШамиль
для
кгруди.
судаи
проезжал
Некоторые
ипочтительно
решения.
двор
стали
При
от
одних, внешних, ворот додругих, внутренних. Хотя Шамиль и

неизменно
узнал
скучных
среди
просителей,
каменным
дожидавшихсяегомного
требующих
лицом проехал
заботоних,
неприятных
мимонихемулиц
он
и, стем
въехав
и много
же
во
внутренний двор, слез у галереи своего помещения, при въезде в

ворота налево.
своего
духовного,потому
много
легкомысленный
тяжело,
ближайшиекрусским,
После
аулов
похода
против
напряжения
чеченских
победой,
этого
народ,
что уже
похода,нестолько
чеченцы,
Шамиль,
сожжены
знал,
готовы
чтопоходего
колеблются,
несмотрянагласное
иразорены,
перейтикфизического,
ним,–все
ибылнеудачен,
некоторые
ипеременчивый,
признание
этобыло
сколько
изних,
что
надо было принять меры, но в эту минуту

Шамилю ничего не хотелось делать, ни о чем не хотелось думать.
Он
быстроногой
любимейшейиз
Но
теперь
не только
хотел
кистинки
толькоодного:
нельзя
женсвоих,
Аминет.
было и думать
восемнадцатилетней
отдыхаио том,
прелести
чтобысемейной
видеть
черноглазой,
теперь
ласки
пойти
Аминет,
внутреннем
другими
был уверен,чтодаже
кней,
женами
которая
дворепомещение
нельзя
смотрела
была
было
теперь,пока
вщель
тут
просто
жен он
жезабора),
от
лечь
замужского
слезалс
забором,
нанонельзя
пуховики
отделения(Шамиль
лошади,Аминет
отделявшимво
былоне
отдохнуть
только
отс
усталости.
которому
неисполнениекоторого
положениирелигиозного
онне
Надо было
имел
прежде
теперьни
руководителя
было
всего
несовершить
малейшего
только
народа,полуденный
невозможновего
расположения,
намаз,но
к
но и было для него

самого так же необходимо, как ежедневная пища. И он совершил
омовение и молитву. Окончив молитву, он позвал дожидавшихся
его.
лицом,
Шамиля
благообразный
Первым
ДжемалЭдин,
о событиях
вошел
старец
кпохода
снему
и,помолившись
белой,
иего
рассказывать
кактестьи
снег, бородой
богу,
учитель,высокий
о том,
стал
и что
краснорумяным
расспрашивать
произошло
седой
в
горах во время егоотсутствия.

о покражахскота,об
тариката:
том,
В что
числе
курении
всякоготабаку,
родаобвиненных
высылал
событий
питии людей
вина,–ДжемалЭдин
–об
в убийствах
несоблюдении
длятого, по
чтобы
кровомщению,
предписаний
сообщило
вывести к
русским егосемью,но что это было обнаружено, и семья привезена

в Ведено, гдеинаходится под стражей, ожидая решенияимама. В
соседней
этих
их, так
дел,
какониуже
и
кунацкой
ДжемалЭдин
три
были
днясоветовал
собраны
дожидались
старикидля
Шамилюнынче
его. обсуждениявсех
жеотпустить
неприятная
Шамиль
Поевусебя
пошел
лицоминелюбимая,
в обед,который
кунацкую. принесла
ностаршая
ему остроносая,
жена его черная,
Зайдет,
папахах
кинжалами,встали
серыми
Шестьи
ирыжими
новых
человек,
бешметахи
ему
составляющие
бородами,
навстречу.
черкесках,подпоясанные
в чалмах
Шамиль
совет его,
ибез
былголовойвыше
старики
чалм, времнямис
с высоких
седыми,
всех
их. Все они, так же как и он, подняли руки ладонями кверху и,
закрыв глаза, прочли молитву, потом отерли лицо руками, спуская
их по бородам и соединяя одну с другою. Окончивэто, все сели,
Шамильпосередине,
обсуждениевсех на более
предстоящих дел.высокойподушке, иначалось
Дела обвиняемых в преступлениях лиц решали по шариату:

чеченцев
огрублению
приступилик
двух людей
к русским.
приговорили
головы
главному
Для
заделу:
противодействия
заубийство,троих
воровствокогрублению
кобдумыванию
этимпомиловали.
мерпротив
переходам
руки, перехода
Джемал
одного
Потомк
Эдином было составлено следующее провозглашение:
«Желаю вам вечный мир с богом всемогущим.
Слышу я, что русские ласкают вас ипризываютк покорности.
Не верьтеим и непокоряйтесь, атерпите.Еслине будете
вознаграждены заэто вэтой жизни,тополучите наградув
будущей. Вспомните, чтобыло прежде, когда у васотбирали
оружие. Еслибы не вразумил вас тогда, в 1840 году, бог, вы бы уже
жить
вам
ваши
былии сневерными.
прошедшемуобудущем.
солдатамии
ходилибы
поведу вас против
без
ходили
Потерпите,а
шаровар
Лучше
русских.
вместо
и
умереть
ябылибыпоруганы.
Теперь
кинжалов
с Кораном
воже
вражде
со
строго
и штыками,
шашкою
срусскими,
повелеваю
Судитепо
приду
ажены
чем
не
к
иметь не только намерения, кои помышления покоряться

разослать
русским».
Шамиль его.одобрил это провозглашение и, подписав его, решил
это
в этом,
Послеэтихдел
былооночень
знал,что,
важноедля
было ним ХаджиМуратс
будьобсуждаемо
сШамиля.Хотяон
идело иХаджиМурата.
не своей
хотел ловкостью,
признаться
Дело
смелостью
теперь в иЧечне.
храбростью,
Помириться
не случилосьбы
с ХаджиМуратом
того, что случилось
и опять
пользоватьсяего услугами было хорошо; если же этого нельзя

было,
русским.
всетакинельзя
Ипотому во было допустить того,чтобыон помогал
всяком случае надо было вызвать его и,
вызвав, убитьего. Средство к этому былоилито, чтобы подослать
в Тифлис такого человека, который бы убилеготам, или вызвать
его сюда
семья,и
издесь
главное
имел
покончить
страстнуюлюбовь.
– егосын,
сним. кСредство
которому,
Идля
потому
Шамильзнал,что
этого было
надо одно
было–
действовать через сына.

умолк.
Когда советники переговорили обэтом, Шамиль закрылглазаи
говорящий
Советники
емузнали,что
голос пророка,
это значилото,
указывающий
чтоонслушает
то, что должнотеперь
быть
сделано. После пятиминутного торжественного молчания Шамиль
открыл глаза, еще более прищурил их и сказал:
– Приведитеко мне сына ХаджиМурата.
– Онздесь,– сказал ДжемалЭдин.
оборванныйи
И действительно,
вонючий, но всееще красивый ихудой,бледный,
Юсуф,сынХаджиМурата, своим телом
и
лицом, с такимиже жгучими, как у бабкиПатимат, черными
глазами, уже стоялуворот внешнего двора, ожидаяпризыва.
Юсуф не разделял чувств отца кШамилю.Он не знал всего
его
прошедшего,
одного:
такупорно
продолжения
илизнал,но,не
враждует
той легкой,
сШамилем.
переживего,
разгульной
Ему,
нежизни,
понимал,зачемотец
желающему
какую он,
только
как
сын наиба, вел в Хунзахе, казалось совершенно ненужным

враждоватьс Шамилем. В отпор и противоречие отцу, он особенно
восторженное
восхищался Шамилем
поклонение.
ипиталк
Он теперь
нему распространенное
с особенным чувством
вгорах
квзглядомШамиля.
остановившись
руку.
трепетного
Шамилю и поцеловал
благоговения
удвери,
Онпостоял
его большую,с
встретился
к несколько
имаму длинными
свошел
времени,
упорным
впальцами
потомподошел
кунацкую
сощуренным
белую
и,
– Тысын ХаджиМурата?
– Умеешь
Я,имам.
Тызнаешь,чтоон
Знаю, имам,
писать?
и жалеюобэтом.
сделал?
– Яготовилсябыть муллой.
останется
байрама,
– Такнапиши
япрощу
у русских,
отцу,что,
егото,
ивсебудет
– Шамиль
если онвыйдет
постарому.Если
грозно назадкомне
нахмурился,
жетеперь,до
–нетион
я отдам
твою бабку, твою мать по аулам, а тебе отрублю голову.

Ни один мускул не дрогнулналице Юсуфа, он наклонил голову
в знак того, что понял слова Шамиля.
– Напиши так и отдай моему посланному.
Шамиль замолчал и долго смотрел на Юсуфа.
– Напиши, что я пожалел тебя и не убью, а выколю глаза, как я
делаю всем изменникам. Иди.
Юсуф казался спокойным в присутствии Шамиля,нокогда его
вывели из кунацкой, онбросился на того, ктовелего, и, выхвативу
него из
руки, связали
ноженкинжал,
их и отвелихотел
опять имзарезаться,
в яму. но его схватили за
В этот вечер, когда кончилась вечерняя молитва и смеркалось,

Шамиль
помещались
не
быть
было
незаметным,
надел
там.его
Она
белую
жены,инаправился
стал
былау
шубу
за дверь
старших
ивышелза
комнаты,
ккомнате
жен.забор
дожидаясь
Тогда ее. Но Аминет
втучастьдвора,
Аминет.
Шамиль,стараясь
где
была сердита на Шамиля за то, что он подарил шелковую материю

комнату,отыскивая
не ей, а Зайдет. Онавидела,
ее, инарочно не пошлак каквходил
как онвышели себе. Она долго
вее
стояла в двери комнаты Зайдет и, тихо смеясь, глядела на белую

фигуру, то входившую, то уходившую изее комнаты. Тщетно
прождав
молитвы.ее, Шамиль вернулся к себе ужековремени полуночной
XX
ХаджиМурат прожил неделю в укреплениив доме Ивана
Матвеевича. Несмотря на то, что Марья Дмитриевна ссорилась с
мохнатым Ханефи (ХаджиМурат взял с собой только двух: Ханефи
и Элдара) ивытолкала его раз из кухни, за что тот чуть не зарезал
обедать,
случаем
симпатиик
ее, она,очевидно,
увидать
передав
ХаджиМурату.Она
егои
этузаботу
питала
угодить
особенные
Элдару,нопользовалась
ему.теперь
Она чувства
принимала
уже неподавала
и также
уваженияи
всяким
самое
ему
жен,
живое
допрашивала,кого
Бутлерже
детей,
участие
каких
ввэтунеделю
переговорах
могла,опоследствиях
лет, и всякийраз
совсем
об егосдружился
семье,
после
переговоров.
знала,
посещения
с ХаджиМуратом.
сколько
лазутчика
унего
Иногда ХаджиМурат приходил в его комнату, иногда Бутлер

приходил
иногда
было
улыбками.
по же
отношению
кХаджиМурат,
нему.Иногда
собственными
к Бутлеру
очевидно,
они
средствами,
Элдара.
беседовали
полюбил
Когда
знаками
Бутлера.
через
Бутлер
переводчика,
и,Это
входил
главное,
виднов
комнату ХаджиМурата, Элдар встречал Бутлера, радостно

подушкипод
оскаливая
нем. свои
сиденьеиснимал
блестящие зубы,и
с негошашку,
поспешно если
подкладывалему
она былана
Бутлер познакомился исошелся также и с мохнатым Ханефи,

и
названым
Ханефии
считал
хорошопелих.
хорошими.
братом
приказывал
ХаджиМурат,в
ГолосуХанефи
емупеть,Ханефи
называяте
угождениеБутлеру,
был высокий
знал многогорских
песни,
тенор,
которыеон
призывал
и пел
песен
он
необыкновенно отчетливои выразительно. Одна из песен особенно

грустнымнапевом.
содержание
нравилась ХаджиМурату
и записалБутлерпопросил
ее. ипоразила Бутлерасвоим
переводчика пересказатьее
торжественно
Песня относилась к кровомщению – тому самому, что было
между Ханефи и ХаджиМуратом.
Песня была такая: «Высохнет земля на могиле моей – и
травой
забудешь– ты
заглушиттрава
меня, мояроднаятвоегоре,мой
мать! Порастеткладбище могильной
старый отец. Слезы
высохнут
моей
ляжешь
Но
Горячаты,
смерти.Не
незабудешь
рядом
наглазах
со
пуля,
мной.
забудешь
сестры
меня
инесешь
ты,
моей,
ты
мойтысмерть,
меня, но нетыли
улетитигореиз
старший
и второй
брат, пока
мой
сердцаее.
неотомстишь
брат,пока
была моей
не
конем
верной топтал?
рабой? Землячерная,
Холодна ты, смерть,но
ты покроешь
я был
меня,
твоим
нонея
господином.
литебя
Мое тело возьметземля, мою душупримет небо».

ХаджиМурат всегда слушалэту песню с закрытыми глазами и,
когда
русски
– Хорош
она
говорил:
кончалась
песня, умный
протяжной,
песня. замирающей нотой, всегда по
Поэзия особенной, энергической горскойжизни, с приездом

ХаджиМурата и сближением сним иего мюридами,еще более
жизнью.
охватила Бутлера.Онзавел
казалось, что он сам горец и
себе
чтобешмет,
живеттакою
черкеску,
же, ноговицы,
какиэтилюди,
и ему
В день отъезда ХаджиМурата Иван Матвеевич собрал

несколько офицеров, чтобы проводить его. Офицеры сидели кто у
стола
чайного
– сстола,где
водкой, чихирем
МарьяДмитриевна
и закуской, разливалачай,
когда ХаджиМурат,
ктоудругого
одетый
Все встали и по очереди быстрыми

подорожномуиворужии,
хромая, вкомнату. за руку поздоровались с ним.вошел,
мягкими шагами Иван
Матвеевич пригласил его на тахту, но он, поблагодарив, сел на стул

у окна. Молчание, воцарившееся при его входе, очевидно,
Бойкий
нисколько
остановил
офицер
равнодушныйвзгляд
не смущало
Петроковский,
его.Он настоле
ввнимательнооглядел
первыйраз
ссамоваром
видевший
и вселица
закусками.
Хаджии
Мурата, через переводчика спросил его, понравился ли ему Тифлис.
– Он
Айя, – сказал он.
– говорит, что да, – отвечал переводчик.
– Чтоже понравилось ему?ХаджиМурат чтото ответил.
– Большевсего ему понравился театр.
– Ну, а набале у главнокомандующего понравилось ему?
ХаджиМурат нахмурился.
– У каждого народа свои обычаи. У нас женщинытак не
одеваются, – сказал он,взглянувна Марью Дмитриевну.
– Что же емуне понравилось?
– У нас пословица есть, – сказалонпереводчику,– угостила
собака ишака мясом,а ишак собаку сеном, – оба голодные
остались. –Онулыбнулся. – Всякомународу свой обычай хорош.
закусывать.
Разговор дальшене
ХаджиМурат пошел.Офицеры
взял предложенный
кто сталпить
стакан чай,
чаюикто
поставил его перед собой.

– Что ж? Сливок? Булку? – сказалаМарья Дмитриевна, подавая
ему.
– Такчтож, прощай!
наклонил–сказалБутлер,
голову. трогаяего по колену. –
Когда увидимся?
– Прощай! прощай, – улыбаясь, порусски сказал Хаджи
Мурат.
сказал он,тряхнув
–Кунакбулур. головой
Крепкокунак
какбы твоя. Время –айдапошел,–
тому направлению, куда надо
ехать.
В дверях комнаты показался Элдар с чемто большим белым
через плечо и с шашкой в руке. ХаджиМурат поманил его, и Элдар
подошел своимибольшими шагамик ХаджиМурату и подал ему
белую бурку
перекинув и шашку. ХаджиМурат встал, взял бурку и,
ее черезруку,
подал Марье Дмитриевне, чтото сказав
переводчику. Переводчик сказал:
– Он
Так
Зачемэто?
говорит:ты
надо. Адат
– сказала
так,
похвалилабурку,
–Марья
сказалДмитриевна,
возьми.покраснев.
– Ну, благодарю, – сказала Марья Дмитриевна, взяв бурку. –
Дай бог вам сына выручить. Улан якши, – прибавила она. –
Переведите ему, что желаю ему семью выручить.
ХаджиМурат взглянул на Марью Дмитриевну иодобрительно
кивнул
Матвеевичу.
– Скажиему,
головой.
ИванПотомонвзял
чтобы
Матвеевич
мерина
взял
измоего
рук
шашкуи
Элдара
бурого
сказал
шашкуи
взял,
переводчику:
больше
подалИвану
нечем
отдарить.
и
ему
наХаджиМуратпомахал
ничегоне
свое сердце,
нужноичто
пошелкрукойперед
онне
выходу.
возьмет,
Вселицом,
пошлизаним.
апотом,
показывая
показав
Офицеры,
этим,что
нагоры
оставшиеся в комнатах, вынув шашку, разглядывали клинок на ней

и решили,чтоэтабыла настоящая гурда.
случилосьто,чего
Бутлер вышел вместе с ХаджиМуратом на крыльцо.Но тут
никто не ожидал и что могло кончиться смертью
ХаджиМурата, еслибы не его сметливость, решительность и
ловкость.
уважение
чтобы
отъезда
Жители
только
к ХаджиМурату
кумыцкого на
взглянуть послали
аула
и много
знаменитого
ТашКичу,
краз
нему
приезжавшие
послов
наиба,за
питавшие
просить
в триднядо
укрепление,
большое
его в
пятницу вих мечеть. Кумыцкие же князья, жившие в ТашКичу и

ненавидевшие
узнав обэтом, объявили
народу,ичтоони
имевшие
не пустят
снимкровомщение,
ХаджиМурата в
мечеть. Народ взволновался,и произошла драка народа с

княжескими сторонниками. Русское начальство усмирило горцев и
послало ХаджиМурату сказать,чтобы он не приезжал в мечеть.
крыльцо
Но всамую
и лошади
неминутуотъезда
поехал,
стояли
ивседумали,
у подъезда,
чтодело
к дому темикончилось.
когда
Иванаон
Матвеевича
вышелна
направил
подъехал
АрсланХан.
Увидавзнакомый
его
на Бутлеру
ХаджиМурата.Но
ииИвану
выхвативизза
не пояса
успел
кумыцкий
пистолет,
АрсланХан
князь
он
выстрелить, как ХаджиМурат, несмотря на свою хромоту, как
кошка, быстро
ине бросился с крыльца к АрсланХану. АрсланХан
выстрелил попал. ХаджиМурат же, подбежав к нему, одной
рукой схватилего лошадьзаповод, другой выхватил кинжал и что
то потатарски крикнул.
схватили
БутлериЭлдар
их за руки.На
в одно
выстрелвышел
итожевремя
и Иван
подбежалик
Матвеевич.врагам и
асказал
что
АрсланХан,
– Чтоже
жеуменя
он,узнав,в
эторезню
ты,
маленький
чем
Арслан,
такую
дело. –затевать.
уменяв
человечек
Нехорошоэто,брат.В
доме
с затеял
черными
такую
поле
усами,
гадость!–
двеволи,
весь
Мурата
вернулся
бледныйииклошадям,
ушелс
дрожащий,
Иваном
тяжело
сошел
Матвеевичем
дыша
с лошади,
и улыбаясь.
взлобно
горницу.
поглядел
на Хаджи
же
переводчика.
– За что он его убить хотел?– спросил Бутлер через
– Он говорит, что такой у нас закон, – передал переводчик слова

ХаджиМурата. – Арслан должен отомстить ему закровь. Вот он и
хотел
– Ну,аесли
убить. он догонитего дорогой? – спросил Бутлер.
ХаджиМурат улыбнулся.
опять
– Чтож,–
порусски
убьет,
и, взявшисьза
значит, такалла
холку
хочет.
лошади,
Ну, прошай,
обвел глазами
– сказалон
всех
провожавших
Дмитриевной. его и ласково встретился взглядом с Марьей
– Прошай,матушка, – сказал он, обращаясь к ней, – спасиб.

– Дай бог, дайбог семью выручить, – повторила Марья
Онне понял слов, нопонял
Дмитриевна.
ее участие к нему и кивнул ей
головой.
– Смотри, не забудь кунака, –сказал Бутлер.
– Скажи,чтояверный другему,никогда не забуду, – ответил он
дотронулся
через переводчика
до стремени,
и, несмотря
как быстро
насвою
и легко
кривую
перенес
ногу,свое
только
телочто
на
высокое седло и, оправив шашку, ощупав привычным движением
пистолет, с тем особенным гордым, воинственным видом, с
которым сидит горец на лошади, поехал прочь от дома Ивана
дружелюбнопростившись
рысью
стало.
–
Как
Молодчина!
Ведькак
засвоим
всегда,ХанефииЭлдар
начались
волкбросился
мюршидом.
толки
схозяевами
на
обуехавшем.
АрсланХана,
такжесели
иофицерами,
совсем
на лошадей
лицопоехали
другое
и,
Петроковский.
– Анадуетон. Плутбольшой должен быть, – сказал
– Дайбог, чтобы побольшерусских таких плутов было, – вдруг

с досадой вмешалась Марья Дмитриевна. – Неделюунас прожил;
кроме хорошего,ничего от него не видали, – сказала она. –
Обходительный,
– Почем вы это
умный,
все узнали?.
справедливый.
– Стало быть, узнала.

как –есть.
Втюрилась, а?–сказал вошедший Иван Матвеевич. –Ужэто
– Ну и втюрилась. Авам что?Только зачем осуждать, когда

человек
заступились.
– Правда,Марья
хороший. ОнДмитриевна,
татарин, а хороший.
–сказал Бутлер.–Молодец, что
XXI
Жизнь обитателей передовых крепостей начеченской линии шла
постарому. Были с тех пор две тревоги, на которые выбегали роты
и скакали казаки и милиционеры, но оба раза горцев не могли
остановить. Они уходили и один раз в Воздвиженской угнали
восемь
ожидалась
назначения
временипоследнего,
лошадей
нового
большая
казачьихс
начальника
экспедиция
когда водопояи
был
левого
вБольшую
разорен
фланга,
убили
аул,небыло.
князя
казака.
Чечню
Барятинского.
Набегов
вследствие
Только
со
Князь Барятинский, друг наследника, бывший командир

продолжать
Чернышев
тотчас
Кабардинского
поприезде
писал
исполнять
полка,теперь,
Воронцову.
своемв
те предначертания
Грозную
Собранный
как начальник
собрал
в Воздвиженской
государя,
всего
отряд,стем
левого
окоторых
фланга,
чтобы
отряд
вышел изнеена позицию по направлению к Куринскому. Войска

ночевать.
жена
Марьей
грубо
рассылали
стояли
МолодойВоронцов
его,
ругалиееза
там
Васильевной,
Марья
Ни
ирубили
в от
ночные
кого жилв
Васильевна,
то,что
лес.
небыли
ипотому
секреты.
благодаряее
приезжала
секретом
великолепной
непридворные
Обыкновенно
вотношения
присутствиюв
лагерьи
суконнойпалатке,
офицерыи
горцы
часто
Барятинского их
оставалась
подвозили
лагере
солдаты
ис
орудия и пускали ядра в лагерь. Ядра эти большею частью не

попадали, и потому в обыкновенное время против этих выстрелов
выдвигать
не
секреты.
принималосьникаких
орудия и пугатьМарью
мер;но длятого
Васильевну,
чтобыгорцыне
высылались
могли
Ходить же каждую ночь в секреты для того,чтобы не напугать

общество
барыню,было
нехорошими
офицеры.
словами
оскорбительнои
честили солдаты
противно,
инепринятые
и МарьюВасильевну
в высшее
В этот отряд, чтобы повидать там собравшихся своих
однокашников по Пажескому корпусу и однополчан, служивших в
Куринском полку и адъютантами и ординарцами при начальстве,
приездаемубыло
Полторацкогои
знакомых.
приехал в Он
отпуск
пошел
нашел
и Бутлер
очень
и к тут
Воронцову,
весело.Он
измногорадостно
своего которого
укрепления.С
остановился
он
встретившихего
зналначала
в немного,
палатке
его
принял
пригласилегонапрощальный
потому что
Барятинского
его служил
очень
начальнику
ласково
одно левого
время
и обед,
представил
фланга,
водном
который
генералу
скнязю
ним
ондавал
полку.
Козловскому.
Барятинскому
бывшемудо
Воронцов
и
Обед был великолепный. Были привезены и поставлены рядом

шесть палаток. Во всюдлину ихбыл накрыт стол, уставленный
сидели:
приборами
гвардейскоежитье.
поодну
и бутылками.
сторону
В два Козловский,
часаселиза
Все напоминалопетербургское
по
стол.В
другуюсередине
Барятинский.
стола
Справа отКозловского сиделмуж, слева жена Воронцовы. Вовсю

длину с обеих сторон сидели офицеры Кабардинского и
жаркого
болтали
Куринского
ипили
иденщики
полков.Бутлер
с соседямиофицерами.
сталисидел
разливать
рядомспо Когда
Полторацким,
бокалам
делошампанское,
обавесело
дошлодо
Полторацкийс искренним страхом и сожалением сказал Бутлеру:

– Осрамится
Ачто?
Да ведь емунаш
надоречь
«как». говорить. А что же он может?
– Да, брат, это не то, что под пулями завалы брать. Аеще тут
него,
подняв
рядом
Но–говорили
дамадаэти
вот
бокал,
наступила
обратился
между
придворные
торжественная
собою
к Козловскому
офицеры.
господа.
минута.
Право,
с короткой
Барятинский
жалкоречью.
смотретьна
встал
Когда
и,
Барятинскийкончил, Козловский встали довольно твердым

голосом начал:
– По высочайшей его величества воле, я уезжаю от вас,
расстаюсь с вами, господа офицеры, – сказал он. – Но считайте
меня всегда, как, с вами… Вам, господа, знакома, как, истина –
один в поле не воин. Поэтому все, чем я на службе моей, как,
награжден, все, как, чем осыпан, великими щедротами государя
морщинистое
всем,
обязан
императора,
всем
однимвам
решительно,
как,всем
лицо сморщилось
иположением
как…–
одним вам,
здесьголосего
еще
моим
дорогие
больше.
и,как,друзьямои!
задрожал,
Он
добрым
всхлипнул,
именем
– я,–как,
Ии
–
слезыискреннюю
мою выступилиему
задушевную
на глаза.признательность…
– От всего сердца приношу вам, как,
офицеров,
Княгиня
Козловский
закрыла
которые
немог
лицо
подходили
платком.
говоритьКнязь
кнему.Все
дальшеи,
Семенвстав,
Михайлович,
былисталобнимать
растроганы.
скривя
Бутлер,
рот, моргал
которыйочень
глазами. Многие
малознал
из офицеров
Козловского,тоженемог
тоже прослезились.
удержать
начались тосты
слез.Все
за Барятинского,
это ему чрезвычайно
за Воронцова,
нравилось.
за офицеров,
Потом
за
солдат, игости вышли от обеда опьяненные и выпитым вином, и

военным
воздухом.Со
Казалось,
Погодавосторгом,
все
былапраздновали
всехсторон
чудная,
ккоторому
солнечная,
чтото.
трещали
они итакбыли
Бутлер
тихая,
костры,
вс особенно
самом
бодрящимсвежим
слышалисьпесни.
счастливом,
склонны.
умиленном расположении духа пошел к Полторацкому. К

Полторацкому
адъютант заложил
собрались
банк в офицеры,раскинули
сторублей. Разадва Бутлервыходил
карточныйстол,и
из
наконец,
палатки, не
держа
выдержал
в руке,
и, несмотря
в карманенаданное
панталон,себе
свой
и братьям
кошелек,
слово
но,
не играть, стал понтировать.

испачканныймелом,
И непрошло часу, сидел, как
облокотившись
Бутлер, веськрасный,
обеими рукамина
впоту,
стол,
и писал под смятыми на углы и транспорты картами цифры своих

ставок. Онпроиграл такмного,чтоуж боялся счесть то, что было
за
которое
нимзаписано.Он,
онмог взятьвперед,
не считая,знал,
ицену своей
что,отдав
лошади,он
всежалованье,
всетаки не
мог заплатить всего, что было за ним записано незнакомым

адъютантом. Он бы играл и еще, но адъютант с строгим лицом
положил своими белыми чистыми руками карты и стал считать
меловую колонну записей Бутлера. Бутлер сконфуженно просил
он
извинить
проиграл,исказал,
избегали
заметил,
еговзгляда.
егозато,
чтовсемчто
что
стало
Это
он
неможет
был
пришлет
жальего
последний
заплатить
изи дому,и
чтоего
все,даже
сейчас
вечер.
когдаон
всего
Стоило
сказалэто,
того,
емучто
не
играть, апойтик Воронцову, куда его звали, «и все бы было

хорошо», – думалон. Атеперь былонетолько не хорошо, но было
ужасно.
приехав,
спят
чтоПростившись
его казаку,и
онпопросил
обыкновенно
тотчас
по его
же
устоварищамии
нее
после
легспать
грустному
полтинник,
проигрыша.
ивидуи
спал
чтобыдатьна
знакомыми,
восемнадцать
коротким
Марья Дмитриевна
он
чайчасов
уехал
провожавшему
сряду,
домой и,
по тому,
как
ответам поняла, что

он проигрался, инапала на Ивана Матвеевича, зачем он отпускал
его.
меры,
которого
вспомнив
Надругой
чтобы
только
своеположение,
выплатить
день
чтовышел,
Бутлер
четыреста
хотелбы
но
проснулся
нельзя
семьдесят
опятьнырнуть
было.
в двенадцатомчасуи,
рублей,
Надобыло
в забвение,
которые из
принять
он
выслать
том,
остался
чтоон
долженнезнакомому
емунаписалписьмо
в последнийразбрату,
человеку.
пятьсот
каясьвсвоем
рублей
Одна из
в счет
этих
грехе
той
мерсостоялав
иумоляя
мельницы,
его
которая оставалась еще у них в общем владении. Потом он написал

Матвеевичуи,
процентах
есть
своейденьги,
скупой
те
просилего
родственнице,
зная,чтоу
же пятьсот
датьему
него
рублей.
прося
или,скорее,
взаймы
еедать
Потом
пятьсот
емунакаких
уон
Марьи
рублей.
пошел
Дмитриевны
она
к Ивану
хочет
– Я бы дал, – сказал Иван Матвеевич, – сейчас отдал бы, да

Машка не даст. Они, эти бабы,очень уж прижимисты, черт их
занимать.
знает.
маркитанта,
Анадо,
Такнетли?
что Ноу Бутлера
надоспасение
выкрутиться,
маркитантанечего
чертего
могло возьми.
прийти
было
только
У того
ипробовать
от
черта,
брата
у
или от скупой родственницы.
XXII
Не достигнув своей цели в Чечне, ХаджиМуратвернулся в Тифлис
и каждый день ходил к Воронцову и, когда его принимали, умолял
его собрать горских пленных и выменять не на них его семью. Он
опять говорил, что без этого он связан и может, каконхотел бы,
служить
обещал
переговорит
дело, когдаприедет
сделать,
русскими
с ним.
чтоуничтожить
Тогда
может,но
в Тифлис
Шамиля.
откладывал,говоря,
генерал
Воронцов
сталАргутинский
просить
неопределенно
чтоон
Воронцова
решит
и он
разрешить ему съездить на время и пожить в Нухе, небольшом

переговорысШамилем
городке Закавказья,гдеионполагал,
спреданными
чтоему
емулюдьми
удобнеебудет
освоей семье.
вести
более
Кроме
молитвы.
таки
большинства
ДляВоронцова,
разрешил
удобно
того, для
Воронцовнаписал
врусских
мог
Нухе,
исполнять
магометанском
людей,
петербургскихвластей,
обпереехать
требуемые
этом
знавших
вгороде,
Петербург,
вНуху.
историю
магометанским
была
так где он
а ХаджиМурата,
междутемвсе
мечеть,
же какидля
законом
Шамилю,
история
был,
Он
войне,
бежализгор,
особенно
или
эта
и,как
просто
представлялась
в ни
последнее
интересным
трудно
отчастибыло
время,
или
спасая
случаем;
счастливым
этострашныйповорот
себя,
бегство,
для
отчасти
оборотом
он достиг
изненависти
вего
всвоей
кавказской
жизни.
жеэто
цели,
к
обдумывалпланы
и в первоевремянападения
его радовал его успех ион действительно
на Шамиля. Но оказалось, что выход
и,
его семьи,
думал. Шамильзахватил
который,ондумал,
его семью
легко устроить,былтруднее,
держа ее в плену, обещал
чемон
раздать
своих
семью от
приверженцев
женщин
Шамиля.
переезжалвНухус
по Последний
аулами
в Дагестанехитростью
убить
лазутчик,
намерением
или ослепить
который
илисилой
попытаться
былунего
сына. вырвать
Теперь
через
в
Нухе, сообщил ему, что преданные ему аварцы собираются
похитить его семью и выйти вместе с семьею к русским, но людей,
этого
готовых
том
на путиони
случае,
в месте
на еслисемью
это,
обещаются
заключения
слишком
переведут
сделать
семьи,
мало, вВедено,но
ичтоони
это.
из Веденовдругое
не
сделаютэто
решаются
велел
место.
тольков
сделать
сказать
Тогда
своим друзьям, что он обещает три тысячи рублей за выручку

семьи.
комнат,
В Нухе
недалекоот
мечети иханского
был отведен
дворца.В
небольшой
том жедоме
дом в жили
пять
вХаджиМурата
приставленные
разрешенных емупрогулках
проходила
к нему офицерыи
в ожидании
верхом
переводчик
по
иприеме
окрестностям
и лазутчиков
его нукеры.Жизнь
Нухи.из гор и
Вернувшись 8 апреля с прогулки, ХаджиМурат узнал, что в его

желание узнать,
отсутствие приехал
что привез
чиновник,из
ему чиновник,
Тифлиса.
Несмотря прежде
навсе
чем идтив ту комнату, где его ожидали пристав с чиновником,

Кириллов,
пошел
он
Приехавший
вышелв
к себе
передал
из
другуюкомнату,
исовершилполуденную
Тифлиса
чиновник,
служившую
желание
толстенький
молитву.Окончив
гостиной
Воронцова,
статский
иприемной.
чтоб
советник
молитву,
он к
двенадцатому числу приехал в Тифлис для свидания с

Аргутинским.
– Якши,–сердито сказал ХаджиМурат. Чиновник Кириллов не
понравился ему.
пальцев
дорожной
– Привез,
А
Задве
Сейчасдадим,
деньги
и еще
сумки.–
недели
–четыре.
привез?
сказал
теперь,
–ИКириллов.
сказал
–Давай.
на чтоему
–сказал
чиновник,
деньги?–
ХаджиМурати
доставая
сказал
кошелекизсвоей
показалдесять
он порусски
понял
Кириллов,
приставу,полагая,
исердито взглянул на Кириллова.
желая чтоХаджиМурат непонимает,Доставаяденьги,
ноХаджиМурат
разговориться с ХаджиМуратом, с тем чтобы

иметь что передать по возвращении своем князю Воронцову,
спросил у него через переводчика, скучно ли ему здесь. Хаджи
Мурат
человечка
Переводчикповторил
– Скажи
И, сказав
сбоку
вему,
штатском
это,
взглянул
чтоХаджиМурат
янехочус
вопрос.
ибез
презрительно
ним
оружияи
опять
говорить.Пускай
на
селмаленького
ничего
к столу,
даст
неответил.
собираясь
толстого
деньги.
десять
подвинулихк
считать
Когда
золотых
деньги.
Кириллов
(ХаджиМурат
вынул золотые
получал
и разложилсемь
по пять золотыхв
ссыпал
столбиков
золотые
день), он
по
в
рукав черкески, поднялся и совершенно неожиданно хлопнул

статского советника по плеши и пошел из комнаты.Статский
должен
советниксметь
привскочил
этогоделать,
ивелел переводчику сказать, что он не
потому что он в чине полковника. То же
подтвердил и пристав.Но ХаджиМурат кивнул головой в знак
кинжалом,воти
того,
– что
Чтос
онзнает,
нимстанешь
все.
ивышелиз
С этимичертямине
делать,–сказал
комнаты. сговоришь.Явижу,
пристав. – Пырнетон
беситься начинает.
Как только смерклось, пришли из гор обвязанные до глаз
башлыками два лазутчика. Пристав провел их в комнаты к Хаджи
Мурату.
другой
–худой
Один изнерадостные.
старик.
лазутчиков
Известия,
Друзья
был принесенные
мясистый
его, взявшиеся
черныйтавлинец,
ими, были
выручить
для
семью, теперьпрямо отказывались, боясь Шамиля, который

угрожал самыми страшными казнями тем, ктобудут помогать
облокотил
долго молчал.
рукиХаджиМурат
на
Отслушав
скрещенные ногии и,
думал,
рассказ думал
лазутчиков,
опустив
решительно.
голову
вОн
папахе,
знал,
что думает теперь в последний раз, и необходимо решение. Хаджи

одномуисказал:
Мурат
– Идите.
поднял головуи, доставдва золотых,отдал лазутчикам по
– Какой будет ответ?.
– Ответ будет, какой даст бог. Идите. Лазутчики встали и ушли,
а ХаджиМурат продолжал сидеть на ковре, опершись локтями на
колени. Он долго сидел так и думал.
«Что делать? Поверить Шамилю и вернуться к нему? – думал
ХаджиМурат. –Он лисица –обманет. Если же бы он и не обманул,
то
потому,
поверит
покориться
И онмне»,–думал
что
вспомнил
онему,
теперь,
рыжему
сказку
после
обманщику,
тавлинскую
того какя нельзя
побыл
осоколе,
было.
у русских,
Нельзяужене
было
который был
вернулся,жилу
пойман, новпутах,
людейии на
потомвернулся
путах остались
всвоигоры
бубенцы. Ик своим.Он
соколы не
приняли его.«Лети,– сказали они,– туда, где надели на тебя

серебряные бубенцы. У нас нетбубенцов, нетипут». Сокол не
хотел
заклевали
покидать
его. родину и остался. Нодругие соколы не принялии
«Такзаклюют и меня», –думал ХаджиМурат. «Остаться здесь?

Воронцовым
Покорить
богатство?»
«Этоможно»,
русскому
и лестные
– думал
царю
слова
он,Кавказ,
старого
вспоминая
заслужитьславу,
князя.
про «Но
свои надо
свидания
сейчас
чины,с
решить, атоон погубит семью». Всю ночь ХаджиМурат неспал и

думал.
XXIII
К середине ночи решение его было составлено.Онрешил, что надо
бежать в горы и с преданными аварцами ворваться в Ведено и или
умереть, или освободить семью. Выведет ли он семью назад к
русским,
или бежит
не решал.
с неюОнзнал
в Хунзах
только
и будет
то,бороться
что сейчас
с Шамилем,
надо было
–
бежать
в исполнение.
от русских
Он взял
вгоры.
изподподушки
И онсейчасстал
свойчерный
приводитьэто
ватныйрешение
бешмет
только
и пошелонв помещение
вышел в сени
своихс нукеров.
отворенной
Онижили
дверью,черезсени.
его охватила
Как
росистаясвежестьлунной ночии ударили вуши свистыи щелканье

сразу
комнате
Пройдя
нескольких
этой
сени,
неХаджиМурат
соловьевиз
было света,
сада,
отворил
только
примыкавшего
дверьв
молодой
комнату
кдому.
месяц нукеров.
в первойВ
четверти
четыре
дворе
оглянулся
слошадьми.
нукералежали
светил
на ХаджиМурата
в окна.
Гамзало,
наСтол
коврах
и,
идвастула
услыхав
иузнав
бурках
его,
скрип
на
стояли
опять
полу.Ханефиспал
двери,
влег.
стороне,
Элдар
поднялся,
и же,
все
на
лежавший
приказаний.подле, вскочил и стал надевать бешмет, ожидая
Курбан и ХанМагома спали. ХаджиМурат положил
Это
бешмет
–были
Зашей
настол,и
зашитые
и эти,
внем
бешмет
– золотые.
сказал
стукнулодоски
столачемто
подавая крепким.
Элдару
полученныенынче золотые.
Гамзало
изпод
Элдарвзял
кинжала
приподнялся
золотые
ножичеки
и итотчас
сидел,скрестив
сталпороть
же, выйдяна
ноги. светлоеместо,
подкладку бешмета.
достал
– Аты, Гамзало, вели молодцам осмотреть ружья, пистолеты,

зарычал
приготовитьзаряды.
– Порохесть,
чтото непонятное.
пулиесть.
Завтра поедем
Будетготово,–
далеко, – сказал
сказал
Гамзалои
Гамзало понял, для чего ХаджиМурат велел зарядить ружья.
Он с самого начала, и что дальше, то сильнее и сильнее, желал
одного: побить, порезать, сколько можно, русских собак и бежать в
горы. Итеперь он видел, чтоэтого самого хочет и ХаджиМурат, и
был доволен.
четверо
Когдавсю
ночь пересматривали
ушел, Гамзало
винтовки,.
разбудил
пистолеты,
товарищей,
затравки,
ивсе
затыкали
кремни, переменяли
обернутымихозыри
вмасленые
сплохие,
отмеренными
подсыпали
зарядами
на полкипороха,
свежего пулями,
пороху,
тряпки, точили шашки и кинжалы и мазали

клинки
Перед
салом.
рассветом ХаджиМурат опять вышел в сени, чтобы взять
воды для омовения. В сенях ещегромчеи чаще, чемс вечера,

нукеров
камню
слышныбыли»
оттачиваемого
слышнозаливавшиеся
было равномерное
кинжала.
передсветом
шипениеисвистение
соловьи.В
зачерпнул
комнате
железапо
воды же
из
кадки иподошел уже к своей двери, когда услыхал в комнате

мюридов, кроме звука точения, еще и тонкий голос Ханефи,
певшего знакомую ХаджиМуратупесню. ХаджиМурат
остановился истал слушать.
В песне говорилось о том, как джигит Гамзат угнал с своими
молодцами
настиг заТереком
с русской
русский
стороны
князь
табун
и каконокружил
белых коней. Как
егосвоим,
потом как
его
лес,
лошадей
большим
и с молодцами
войском.Потомпелось
своими засел заотом,как
кровавым завалом
Гамзатпорезал
убитых
коней и бился с русскими до тех пор, пока были пулив ружьях и

летите
Гамзат
кинжалынапоясах
внашидома
увидал птиц нанебеи
и икровь
скажитезакричал
вынашим
в жилах.им:«Вы,перелетные
Но прежде чем умереть,
птицы,
сестрам, матерям и белым

девушкам,
наши
пропетым
жадныеволкии
Этими
тела словами
лежать
что
заунывным
умерли
выклюют
в кончалась
могилах,а
мынапевом,
глаза
все за
песня,и
растаскают
намчерные
хазават.
присоединился
кэтим
Скажите
и
вороны».
оглодают
последним
им,
бодрый
что
наши
не
словам,
будут
кости
голос
веселого ХанМагомы, который при самом конце песни громко
закричал: «Ля илляха иль алла» – и пронзительно завизжал. Потом
все затихло, и опять слышалось только соловьиное чмоканье и
свист
кувшин,
скользящегопо
изсадаи
и вода лилась
камнямжелезаизза
равномерноешипение
так иззадумался,
него. Он покачал
что
двери.
иизредка
неназаметил,
себясвистениебыстро
головой
какнагнул
и вошел
в свою комнату.
и сел
Совершив
насвоюпостель.
утреннийДелатьбыло
намаз,ХаджиМурат
больше нечего.
осмотрел
Длятого
свое оружие
чтобы
выехать,
темно, и пристав
надобылоспроситься
еще спал. у пристава.А на дворе еще было
ПесняХанефи напомнила ему другую песню, сложенную его

матерью. Песня эта рассказывала то, что действительно было, –
было
рассказывала
тогда,когда
его мать.
ХаджиМураттолько что родился,нопрочто ему
Песня была такая: «Булатный кинжал твой прорвал мою белую

грудь, аяприложила к ней мое солнышко, моего мальчика, омыла
его своей горячей кровью, ирана зажила без трав и кореньев, не
боялась я смерти, небудет бояться и мальчикджигит».
родила
смысл
в кормилицы
Слова
песни
тоже
этой
своего
матьХаджиМурата,
был
песни
тот,
другого
обращены
что,сына,УммаХана,и
когдародился
выкормившую
были к отцу
потребовала
старшего ееханша
ксына,
себе
и
Абунунцала. Но Патимат не захотела оставить этого сына и

приказывал
сказала, чтоей. не
Когдажеонаопять
пойдет. Отец ХаджиМурата
отказалась, ударилее
рассердился
кинжалом
и
и убил бы ее,если
выкормила,и на этодело
быеесложила
не отняли.
песню.
Так онаи неотдала его и
ХаджиМурат вспомнил свою мать,когда она, укладывая его

спать
след
песню,
такою отраны.
ссморщенной,
ион
собой
просил
Как
рядом,
живую,он
седой
ее под
показать
ишубой,
с решеткой
виделперед
емунакрыше
то зубов,какою
местона
собой
сакли,
боку,где
своюмать–не
он
пела
оставил
емуэту
остался
ее
теперь, а молодой, красивой и такой сильной, что она, когда ему
было уже лет пять и он был тяжелый, носила его за спиной в
корзине
И вспомнился
через горыкдеду.
емуи морщинистый, с седой бородкой, дед,
серебряник, как ончеканил серебросвоими жилистыми руками и

куда
заставлял
он, внука
держась
говорить
за шаровары
молитвы.матери,
Вспомнился
ходилфонтан
с ней под
за водой.
горой,
Вспомнилась худая собака, лизавшая его в лицо, и особенно запах и

вкус
первый
висевшем
она доилакорову
дыма
раз
на
и обрила
кислогомолока,
стене, сиему
удивлением
топила
головуи
когда
молоко.
увидел
как
он шелзаматерьюв
вблестящем
Вспомнилось,
свою круглую
медномтазу,
как
синеющую
сарай,
матьгде
в
Юсуфе, которому он маленьким,

головенку.
И, вспомнивсебя сам впервыйон разобрил
вспомнилиоб
голову.
любимом
Теперь сыне
этот
Юсуф
таким,
выезжализ
проводитьего.Он
каким
был Цельмеса.
уже
видел
молодой
был
егоСын
последний
одетподал
красавец
и вооруженидержал
ему
раз.джигит.
коняи
Это было
попросил
Онв тот
вспомнил
вповоду
день,
позволения
какон
свою
сына
лошадь. Румяное, молодое, красивое лицо Юсуфа и вся высокая,

тонкая фигура его (он был выше отца) дышали отвагой молодости и
радостью жизни. Широкие, несмотряна молодость, плечи, очень
отца,
широкийюношеский
руки исила,
и он всегда
гибкость,
любовался
тази
ловкостьвовсех
тонкий,
сыном.длинный
движениях
стан, длинные
всегдарадовали
сильные
– Лучше оставайся. Ты один теперьвдоме. Береги и мать и

сжив,
бабку,
которым,
И никто
–сказал
покрасневот
не сделает
помнил
худого
удовольствия,
то выраженье
его матери
Юсуфсказал,
молодечестваи
и бабке. Юсуф
что,гордости,
всетаки
покаон
сел верхом и проводил отца до ручья. От ручья онвернулся назад, и

ссделают
тех
И порХаджиМурат
вотэтогото
с его женою,сынахотел
онуже
не хотел
не видалнижены,
идумать.
ослепить Шамиль!
ниматери,
О ни
том,что
сына.
Мысли эти так взволновали ХаджиМурата, что он не мог более
сидеть. Он вскочил и, хромая, быстро подошел к двери и, отворив
ее, кликнул Элдара. Солнце еще не всходило, но было совсем
светло. Соловьи не замолкали.
– Подискажи приставу,что я желаю ехать напрогулку, и
седлайте коней,– сказал он.
XXIV
Единственным утешением Бутлера была вэтовремя воинственная
поэзия, которой он предавался не только наслужбе,но и в частной
жизни. Он, одетый в черкесский костюм, джигитовал верхом и
ходил дваразав засаду с Богдановичем, хотяв оба раза эти они
никого неподкараулили иникогоне убили.Эта смелость и дружба
с известнымпроценты,
приятными
огромные важным.
храбрецом
Долгсвой
тоБогдановичем
есть
он уплатил,заняв
толькоказалась
отсрочили
деньгиу
Бутлеруеврея на
отдалил
чемто
неразрешенное положение. Он старался недумать о своем

положении
больше
вином. Онпилвсе
нравственно
и, кроме
большеибольше
воинственной
слабел. Он теперь
поэзии,
и соднянаденьвсе
уже
старался
не былзабыться
прекрасным
большеи
еще
Иосифом по отношению к Марье Дмитриевне, а, напротив, стал

грубо ухаживатьза ней,но,к удивлению своему, встретил
решительныйотпор,сильно
Барятинский
В концеапреля
предназначал для нового его.
в укреплениепришел
пристыдивший движения
отряд,через
который
всю
считавшуюся непроходимой Чечню. Тут были две роты

Кабардинского полка,иротыэти, по установившемуся кавказскому
ужином,
Солдаты
обычаю,были
кашей,
разобрались
приняты по
говядиной,
какгости
казармам
но и водкой,
ротами,
и угащивались
иофицеры
стоящими вКуринском.
разместились
нетолько
по офицерам,и,как иводилось, здешние офицеры угащивали

пришедших.
Матвеевич,
Угощениекончилось
очень пьяный, уженекрасный,
попойкойс песенниками,
но бледносерый,
и сидел
Иван
верхом настулеи, выхватив шашку, рубил ею воображаемых

врагов иторугался, то хохотал, то обнимался, то плясал под
любимуюсвоюпесню:
годы, трайрайрататай, впрошедшие
«Шамиль начал
годы».
бунтоваться в прошедшие
Бутлер был тут же. Он старался видеть и в этом военную
поэзию, но в глубине души ему жалко было Ивана Матвеевича, но
остановить его. не было никакой возможности. И Бутлер, чувствуя
хмель
светло
Полныймесяц
втак,что
голове, потихоньку
всякий
светилнабелые
камушек,
вышелсоломинка,
домики
и пошелина
домой.
помет
камни
быливидны
дороги. Было
на
дороге. Подходя к дому, Бутлер встретил Марью Дмитриевну, в

платке, покрывавшем ей головуи плечи. После отпора, данного
Марьей
встречи
Бутлер
– Выкуда?–
обрадовался
сДмитриевной
нею. Теперь
спросил
этойже,
Бутлеру,
встрече
он.при лунномсвете
ихотел
он, немного
опять иотвыпитого
приласкаться
совестясь,избегал
кней.
вина,
совершенно
но ей
– Да
Что
Дасвоегостарика
неприятно
придет
же искреннои
еголи?
проведывать,
было,чтоон
проведать,
решительно
всепоследнее
придет.
– дружелюбноотвечала
отвергалаухаживанье
время сторонился
она.Она
Бутлера,
ее.
– Анепридет– принесут.
– Тото, нехорошо ведь это,– сказала Марья Дмитриевна. – Так
не ходить?
– Нет, не ходите. А пойдем лучше домой. Марья Дмитриевна
повернуласьипошла
ярко, что околотени, двигавшейся
домой рядомподле
сБутлером.
дороги, Месяцсветил
двигалось сияние
так
вокруг головы. Бутлер смотрелнаэтосияние около своей головы и

собирался сказать ей, что она все так же нравится ему, но не знал,
как начать. Она ждала, что он скажет. Так, молча, они совсем уж
подходили к дому, когда изза углавыехали верховые. Ехал офицер
с конвоем.
– Этокого бог несет? – сказала Марья Дмитриевна и
посторонилась.
Матвеевичем,
узнала
был Месяц
офицер
еготолько
светил
иКаменев,
потому
тогда,
взад Марья
приезжему,
служивший
когдаДмитриевна
онпочти
такчто
прежде
поравнялся
знала
Марья
вместес
его. сними.Это
Дмитриевна
Иваном
– Петр Николаевич, вы? – обратилась к нему Марья
Дмитриевна. –А,
– Ясамый,– сказал Каменев. Бутлер! Здравствуйте! Не
спите еще?Гуляете с Марьей Дмитриевной? Смотрите, Иван
Матвеевич
– Авотслышите,
вамзадаст. Гдеон?
– сказала Марья Дмитриевна, указывая в ту
сторону,
– Это из
чтокоторой
же, ваши
неслись
кутят?звуки тулумбасаи песни. – Кутят.
– Нет,
А,этохорошее
пришлииз ХасавЮрта,
дело.Ия поспею.
вот иугощаются.
Я
к нему ведь только на
минуту.
– Что же, дело есть? – спросил Бутлер.
– Естьмаленькое дельце.
– Хорошее или дурное?
– Кому как! Длянас хорошее,коедля кого скверное,–и
Каменев засмеялся.
В это время и пешиеи Каменев подошли к дому Ивана
– Чихирев! – крикнул Каменев казаку.– Подъезжайка.
Донской казак выдвинулся из остальных и подъехал. Казак был
в обыкновенной донской форме, в сапогах, шинели и с
переметными сумамиза седлом.
– Ну, достанька штуку, –сказал Каменев,слезая с лошади.
Казактоже слезслошади и достал из переметной сумы мешок с
чемто. Каменев взял из рук казака мешок и запустилв него руку.
к Марье
– ТакДмитриевне.
показать вам новость? Вы не испугаетесь? – обратился он
– Чего жебояться,– сказалаМарья Дмитриевна.

глазамиичернойстриженой
выставляя
–
Это
Вотбыла
она,–сказал
еенасветмесяца.
голова, бритая,
Каменев,
–бородкой
Узнаете?
сбольшими
доставая
и человеческую
выступами черепа
голову
над
и
подстриженными усами, с
одним открытым, другим полузакрытым глазом,с разрубленным и
недорубленным бритым черепом, с окровавленным запекшейся
черной кровью носом. Шея была замотана окровавленным
полотенцем. Несмотря на все раны головы, в складе посиневших
губ
и быстрыми
Бутлернемог
МарьяДмитриевна
былодетскоедоброе
шагамиушла
отвестиглаз
посмотрелаи,
выражение.
в дом. от ничегоне
страшной сказав,
головы.повернулась
Это была
голова того самого ХаджиМурата, с которым он так недавно

проводил вечера втаких дружеских беседах.
– Как
Удратьхотел,
жеэто? Ктоегоубил?Где?
поймали, –сказал–спросилон.
Каменев
и отдал голову
казаку, а самвошел в дом вместе с Бутлером.
– Дакак
И молодцом
же этоумер,
все случилось?
– сказал Каменев.
– Авотпогодите, Иван Матвеевичпридет, явсеподробно

расскажу. Ведь я затем послан. Развожу повсем укреплениям,
аулам, показываю.
Было послано за Иваном Матвеевичем, и он, пьяный, с двумя
также сильно выпившими офицерами, вернулся вдомипринялся
обнимать Каменева.
– А я к вам, – сказал Каменев. – ХаджиМурата голову привез.
– Врешь! Убили?
– Да, бежать хотел.
– Яговорил,
Кликнули казака,ион
что надует. Так где же она? Головато?Покажика.
внес мешок с головой. Голову вынули, и
Иван
–АМатвеевич
всетаки молодчина
пьяными глазами
был, – сказал
долго смотрелнанее.
он. –Дайяего поцелую.
–
Когдавсе
Да, правда,
осмотрелиголову,
лихая былаголова,– сказалодиниз офицеров.
ее отдали опять казаку. Казак
положил голову в мешок, стараясь опуститьна полтак,чтобыона
как можно слабее стукнула.
– А чтож ты, Каменев, приговариваешь что, когда
показываешь? – говорил один офицер.
– Нет, дай яего поцелую. Онмне шашку подарил, – кричал
Иван Матвеевич.
Бутлер вышел на крыльцо. Марья Дмитриевна сидела на второй
ступеньке. Она оглянулась на Бутлера и тотчас же сердито
отвернулась.
– Что вы, Марья Дмитриевна? – спросил Бутлер.
сказала
– То
Все
она,вставая.
жевысоживорезы.
всеми может
Терпетьнемогу.
быть, – сказал Бутлер,
Живорезы,
не зная,
право,–
что
говорить. –Нато война.

– Война! – вскрикнула МарьяДмитриевна. –Какая война?
Живорезы, Живорезы,
зубоскалят. вот и все. право,
Мертвоетело землепредать надо,а они
– повторила она и сошла с крыльца и
ушла в дом через задний ход.
Бутлер вернулся в гостиную и попросил Каменева рассказать
подробно,какбыло все дело. И Каменев рассказал. Дело было вот
как.
XXV
ХаджиМурату было разрешено кататься верхомвблизи города и
непременно с конвоем казаков. Казаков всехв Нухе была
полусотня, из которой разобраны были по начальству человек
их
десять, остальныхже, если посылать, как было приказано, по
пять
первый
десятьчеловек,прося
человек,приходилось
деньпослали ХаджиМурата
десять казаков,
бы наряжатьчерез
небратьс
а потом решили
собойвсех
день.И
посылать
потомув
своих
по
нукеров, но 25 апреля ХаджиМурат выехал на прогулку со всеми

пятью. Вто время как ХаджиМурат садился налошадь, воинский
начальник но ХаджиМурат
ХаджиМуратом,
собой всех, заметил,что
и сказалему,
всепятьнукеров
как будтонеслыхал,
чтоему непозволяется
собирались
тронул лошадь,
ехатьс
брать ис
не
воинский начальник стал настаивать. Сказаками был урядник,
георгиевский кавалер, в скобку остриженный, молодой, кровь с
бедной
старую
молоком,
матьстремядочерьми
старообрядческой
здоровый русыйсемье,
малый,
и двумя
выросший
Назаров.Он
братьями.
без отца
былстарший
икормившийв
– Смотри,Назаров, не пускай далеко! – крикнул воинский

начальник.
– Слушаю,ваше благородие, – ответил Назарови, поднимаясь
на
своего
стременах,тронул
доброго, крупного,
рысью,
рыжего,
придерживая
горбоносого
за плечомвинтовку,
мерина. Четыре
добытчик,–
казака ехализа
тотсамый,которыйпродал
ним:Ферапонтов, длинный,
порох
худой,
Гамзале;
первыйвор
Игнатов,
и
Отслуживающий срок, немолодой человек, здоровый мужик,

хваставшийся своей силой; Мишкин, слабосильный малолеток, над
которым все смеялись, и Петраков, молодой, белокурый,
единственныйсын у матери, всегда ласковый и веселый.
блестело
С утраинатолько
былтуман, нок
что распустившейся
завтракупогода листве,ина
разгулялась,имолодой
солнце
девственной траве, и на всходах хлебов, и на ряби быстрой реки,
видневшейся налево от дороги.
ХаджиМурат ехал шагом. Казаки и его нукеры,не отставая,
следовали заним. Выехали шагом по дороге за крепостью.
Встречалисьженщины с корзинамина головах, солдаты на
повозках искрипящиеарбы
ХаджиМурат тронул своегонабелого
буйволах.
кабардинца;
Отъехав версты
он пошел
две,
казаки.
проездом, так,что его нукеры шли большой рысью. Так же ехали и
пору,
– Да,
Аянасвоем
Эх,лошадь
Какже,
каконнемирной
брат, за эту
добра
перегоню,
лошадку
был,
подним,–
ссадил
–триста
сказал
сказал
бы
рублей
Назаров.
его.Ферапонтов.–Кабы
давали вТифлисе. вту
перегонишь, – сказал Ферапонтов. ХаджиМурат все

прибавлял
– Эй, кунак,
хода. нельзя так.Потише! – прокричал Назаров, догоняя
ХаджиМурат оглянулся и, ничегоне сказав, продолжал ехать
тем же проездом, не уменьшая хода.
– Смотри,
Так прошлис
задумали
верстучто,черти,–
по направлению
сказал
к горам.
Игнатов. –Вишь,лупят.
– Яговорю, нельзя!– закричал опять Назаров. ХаджиМурат не

перешелнаскок.
отвечал и не оглядывался, только еще прибавлял хода испроезда
– Врешь, неуйдешь!– крикнул Назаров, задетый за живое.

на Он
стременах
ударилплетью
инагнувшись
своего крупного
вперед,пустил
рыжегоего
мерина и, привстав
во весь мах за
ХаджиМуратом.
Небо было так ясно, воздух так свеж, силы жизни так радостно
играли в душе Назарова, когда он, слившись в одно существо с
доброю, сильною лошадью, летел по ровнойдороге за Хаджи
что
Муратом,
нибудь
с каждым
недоброго,
что скоком
емуив
печальногоили
набирал
головуне
на ХаджиМурата
страшного.
приходила Он
ирадовалсятому,
приближался
чего
к
нему. ХаджиМурат сообразил по топоту крупной лошади казака,
приближающегося к нему, что он накоротко должен настигнуть его,
лошадиный
сдерживать
Муратом
и, –взявшись
Нельзя,говорю!–крикнул
и протягивая
топоткабардинца.
своего
правойразгорячившегося
руку,
рукойчтобы
заНазаров,
пистолет,
схватитьза
и почти
слышавшегозасобой
левой
равняясьсХаджи
повод сталслегка
его лошадь.
Но не успел он схватиться за повод, как раздался выстрел.

грудь.
– Чтожэто
–Бейих,ребята,
ты делаешь?
– проговорилони,
–закричалНазаров, хватаясь за
шатаясь, повалился на
луку седла.
Но горцы прежде казаков взялись за оружиеи били казаков из
пистолетови рубили ихшашками. Назаров висел на шее носившей
его вокруг товарищей испуганной лошади. Под Игнатовымупала
лошадь,полосовали
слезая, придавив его
емупоногу.
головеи
Двоегорцев,
рукам. Петраков
выхватив
бросился
шашки, не
было
ксожгли
товарищу,
его, ион,
но тут же два выстрела, одинвспину, другой в бок,
как мешок, кувырнулся с лошади.
субитых
впереди,
Магомойвернулись
прирезал
ХанМагомой
Мишкин
Увидав,
сумки
иигорцы
Назарова,свалив
повернул
что
с патронами.
бросилисьза
не
онимоглидогнать
ксвоим.
лошадь
немогут
Ханефи
его
назади
Гамзало,
Мишкиным,
догнатьказака,
сего.
лошади.
хотел
поскакал
добив
взять
но
ХанМагома
кинжалом
он
к крепости.
лошадь
былуже
ХанефисИгнатова,
Назарова,
снималс
Ханефи
далеко
Хан
дороге.
но ХаджиМурат
Мюриды его
крикнул
поскакали
ему, что
заним,
не надо,и
отгоняяотсебя
пустился бежавшую
вперед по
за ними
среди рисовыхполей,когда
лошадь Петракова.Они
раздался
былиуже
выстрел
версты
сбашни,
за триотНухи
означавший
тревогу.
Петраков лежал навзничь с взрезанным животом, и его молодое
лицо
схватившись
– было
Батюшки,
обращено
за голову,
отцымои
к небу,
начальник
ион,
родные,
как
крепости,
рыба
что наделали!–
всхлипывая,
когда узнал
умирал.
вскрикнул,
о побеге
ХаджиМурата. – Голову сняли! Упустили, разбойники! – кричал
он, слушая донесение Мишкина.
Тревога дана была везде, и не только все бывшие в наличности
казаки
можно
было тысячу
были
былособрать,
посланы
рублейзамилиционеры
награды
бежавшими,
тому,кто
нособраны
из мирных аулов.Объявлено
былиивсе, каких
привезет живого или

мертвого
Мурат с товарищами
ускакали
И через
от казаков,
два часабольше
после того,
двухсот
как человек
Хаджи
конных скакали за приставом отыскивать иловить бежавших.

коня
сдержал
Проехав
и остановился.
своего
несколько
тяжело
Вправоот
дышавшего
верстподороги
большойдороге,
и посеревшего
виднелись сакли
отХаджиМурат
поту
и минарет
белого
повернул
Несмотряна
аула Беларджика,
в противоположную
то, чтопутьв
налевобылиполя,
горылежал
сторону,
и ввлево,рассчитывая
конце
направо,ХаджиМурат
их виднеласьнато,
река.
что погоня бросится за ним именно направо. Он же,ибез дороги

никто
переправясь
вновь
повернул
переехав
небудет
влево.Нодоехать
через
черезреку,лесом
ожидать,
Алазань, допроберется
ипроедет
выедетреки
на
понейдо
большую
оказалось
вгоры.
леса
дорогу,
невозможным.
Решивэто,он
итогдауже,
где его
Рисовое поле, через которое надо было ехать, как это всегда
трясину,вкоторой
делается весной, было
вышебабкивязлилошади.
только что залито водойи
превратилось
и его
в
они
несколько
место,
залито
нукерыно
пробки итеперь
вытаскивали
брали
шагов,тяжело
то поле,
направо,налево,
пропитано
наутопающиеноги
которое
дыша,
водою.
останавливались.
думая,
попали,
Лошади
в чтонайдут
вязкой
было
с звуком
грязи
все более
и,хлопания
пройдя
сухое
не Так
доехали
они бились
до реки.
так долго,
Влево что
былначало
островок
смеркаться,
с распустившимися
а они всееще
там,
листиками
стреножив
Въехавв
давотдых
их,
кустов»
кусты,
измученным
пустили
и ХаджиМурат
кормиться,
лошадям,
и сами
его
решил
пробыть
нукеры
же въехать
поели
до
слезли
ночи.
взятого
в слошадей
эти кусты и,
с собой
и
хлеба и сыра. Молодой месяц, светивший сначала, зашел за горы, и
ночь была темная. Соловьев в Нухе было особенно много. Два было
и в этих кустах. Пока ХаджиМурат с своими людьми шумел,
И их
въезжая
опять
звукам защелкали,
ночи,
вкусты,
свист
невольно
напомнил
соловьи
перекликаясь.
слушал
замолкли.
емуих.
тупесню
Нокогда
оГамзате,
затихли
прислушиваясь
которую
люди, они
он
к
слушал нынче ночью, когда выходил за водой.Онвсякую минуту

теперь
душе. Он
подумалось,
могбыть
разостлал
чтоэтотаки
в томже
буркуи
положении,
будет,иемувдруг
совершил
вкотором
намаз.сталосерьезнона
был
И едва
Гамзат.Ему
только
окончил его, как послышались приближающиеся к кустам звуки.

Это были звуки большого количества лошадиных ног, шлепавших
кустов,
по
приближавшихся
трясине.
высмотрел
Быстроглазый
к вкустам.
темноте
ХанМагома,
Ханефи
черные
увидал
тениконных
выбежав
такуюнаже
одинкрай
и толпу
пеших,с
другой стороны.Это был Карганов, уездный воинский начальник, с

своими милиционерами.
нигде
милиционеров
«Чтож,будем
После
не нашелни
тогои как
биться,
казаков
его,дана
ниследовего.
как
бросилсяв
была
Гамзат»,–подумал
тревога,
догоню
Каргановуже
Карганов
возвращался
ссотнейно
безнадежно
татарин.Каргановспросил
конных? Старик
кружились по
домой,когдаперед
рисовому
отвечал, полю
чтоу видел.Он
старика,
ивъехалив
вечером
невидал
видел,
ему
кусты,в
встретился
какшесть
лионкоторых
шестерых
конных
старик
он
собирал дрова. Карганов,захвативс собой старика, вернулся назад

и, по виду стреноженных лошадей уверившись,что ХаджиМурат
взять
был тут,
ночью уже окружил
живого или
кусты
мертвого.
и стал дожидаться утра, чтобы
кустов
будут
Поняв,чтоон
зарядыисилы.
старую канавуи
окружен,
Онсказал
решил
засесть
это своим
внейи
высмотрел
товарищами
отбиваться,пока
всередине
велел им
делать завал на канаве.И нукеры тотчас же взялись рубить ветки,

кинжалами копать землю, делать насыпь. ХаджиМурат работал
вместе с ними.
Как только стало светать, как к кустам близко подъехал
сотенный командир милиции и закричал:
–
В Эй!ХаджиМурат!
ответна этоиз Сдавайся! Нас много,авас мало.
канавы показался дымок, щелкнула винтовка,
и пуля попала в лошадь милиционера, которая шарахнулась под
милиционеров,
ним и стала стоявшихна
падать. Вслед
опушкекустов,
за этим затрещали
ипулиих, винтовки
свистя и
жужжа, обивали листьяисучьяи попадаливзавал, но непопадали
в людей, сидевших за завалом. Только одна отбившаяся лошадь
Гамзалы была подбита ими. Лошадь была ранена в голову. Она не
упала,
лошадям
ХаджиМуратиеголюди
но,и,разорвав
прижавшись
треногу,
кстреляли
ним,
треща
поливалакровью
только
по кустам,бросилась
тогда,когда
молодую
ктолибо
кдругим
траву.
из
милиционеров выдавался вперед, и редко миновали цели. Три

человека из милиционеров были ранены, и милиционеры не только
не
и болееотдалялись
решались
Так продолжалось
броситьсяна
уже думал
от нихистреляли
более
сесть
часа.Солнце
на лошадей
толькоиздалека,
иего
ивзошло
попытаться
людей,но
в полдерева,
наобум.
пробиться
всеболее
и
к реке,когда
партии.ЭтобылГаджиАга
было человекдвести.
послышалиськрики
ГаджиАгабыл
мехтулинский
когдатокунак
вновь ссвоими
прибывшей
людьми.Их
большой
и жил с ним в горах, но потом перешел к русским. С ним же был

сдавался,
Карганов,
АхметХан,но,
началс
сын
такжекаки
врага
того,что
в закричал
первый раз,ХаджиМурат
ГаджиАга, такчтобы
ответил
жекакон
выстрелом.
– Вшашки, ребята! – крикнул ГаджиАга, выхватив свою, и
послышалисьсотни голосов людей, с визгом бросившихсяв кусты.
остановились,
за другим
Милиционеры
несколько
и на
вбежали
выстрелов.
опушке
вкусты,ноизза
кустов
Человека
тожестали
триупало,инападавшие
завала затрещало
стрелять. один
Они
стреляли и вместе с тем понемногу приближались к завалу,
перебегая от куста к кусту. Некоторые успевали перебегать,
некоторые же попадали под пули ХаджиМурата и его людей.
ХаджиМуратбилбез промаха, точно так же редко выпускал
засученными
врагов
выстрелдаром
илляха
же
что дрожалвсем
пулиего
истрелялчасто
иль алла»
попадали.
рукавами,
Гамзало
ивысовываясь
телом
и не торопясь
иивсякий
отнетерпения
Курбан
как
итутпопало,
изза
стрелял,
раз
исполнял
сидел
радостновизжал,
завала.
беспрестанно
сброситься
но
краю
должность
Волосатый
попадал
канавыипел
соглядываясь
кинжаломна
редко.Элдар
когдавидел,
слуги.
Ханефи,«Ля
Он
нас
заряжал ружья, которые передавали ему ХаджиМурат и Курбан,

намасленные
старательно
на полки. изканавык
перебегал ХанМагома
хлюсты
загоняяпульки
лошадям,
железным
же ине
подсыпая
сидел,
загоняя
шомполом
изнатруски
какдругие,
их в более
обернутые
сухогопороха
вканаве,а
безопасное
в
место, инепереставая визжал и стрелял с руки без подсошек. Его

рану
первого
кровью
ему плечо.
и продолжал
иругаясь.
ранили.Пуля
стрелять.
Потом
попалаему
раненбыл
вырвал из
в ХаджиМурат.
бешмета
шею, и онселназад,
вату, Пуля
заткнулсебе
пробила
плюя
ногу
же минутупуля
–
ОнБросимсяв
высунулсяударила
шашки,
иззазавала,готовый
–в
внего,
третий
и он
раз
зашатался
взглянул
говорил
броситься
Элдар.
ина
упал
наврагов,
него.
навзничь,
Бараньи
но в на
ту
прекрасные
Мурата.Ротс
раскрываясь.
продолжал
быстро выбирать
целиться.
глаза
выдающеюся,
нерасстрелянные
пристальнои
Ханефинагнулся
каку
выпростал
детей,
серьезно
заряды
надубитым
верхней
изизпод
смотрели
егогубой
черкески.
Элдаромистал
негоногуи
дергался,
на Хаджи
Курбан
не
между тем все пел,медленно заряжаяи целясь.

Враги, перебегаяот кустак кусту сгиканьем ивизгом,
впридвигались
левый бок. Он
всеближеи
лег в канаву
ближе.
и опять,
Ещепуля
вырвав
попала
из бешмета
кусок
ваты, заткнул рану. Рана в бок была смертельна, и он чувствовал,
что умирает. Воспоминания и образы с необыкновенной быстротой
сменялись в его воображении одно другим. То он видел перед
белым
жену
собой
отрубленную,
то видел
Софиат,
лицом
силача
слабого,
ивисящую
слышал
то
АбунунцалХана,
бледное,
бескровногостарика
его
щеку,
мягкийголос;то
срыжей
с кинжалом
какон,
бородой
Воронцова
в руке
видел
придерживая
бросилсянаврага;
и сына
прищуренными
с егохитрым
Юсуфа,
рукою
то
глазами,
вызывая
либо
И желания.
всеэтивоспоминания
лицо
внемврага
никакогочувства:
Все это
своего
казалось
Шамиля.
пробегали
так
нижалости,
ничтожно
в еговоображении,
низлобы,
в сравнении не
никакого
с тем,
что начиналось иуже началось для него. А между темего сильное

поднялся
тело продолжало
изза завала
делать
и выстрелил
начатое.Он
из пистолета
собрал последние силы,
в подбегавшего
человека и попал в него. Человек упал. Потом онсовсем вылез из
ямы и с кинжалом пошел прямо, тяжело хромая, навстречу врагам.»
Раздалось
человек милиционеров
несколько выстрелов,он
с торжествующим
зашаталсявизгом
и упал.Несколько
бросились к
бритая
упавшему
зашевелилось.
дерево,
остановились.
онподнялся
голова,
телу.Ното,
Но
Сначала
потом
вдругон
весь.поднялось
что
Онтак
поднялась
дрогнул,
казалось им мертвым
казалсястрашен,
туловище,
окровавленная,
отшатнулся
и, что
ухватившись
от телом,
подбегавшие
без
дереваи
папахи,
вдруг
со
за
всего роста, как подкошенный репей, упал на лицо и уже не

двигался.
казалось,чтоего
к немуГаджиАга
Оннедвигался,молотком
ударилего
ноеще чувствовал.
бьют
большимкинжалом
по голове,
Когдаи первыйподбежавший
он не мог
по голове,ему
понять, кто
это делает и зачем. Это было последнее его сознание связи с своим
осторожно,
резали
наступив
телом. Больше
то,что
ногой
чтобы
онуже
неимело
нанеспину
запачкать
ничего
уже
тела,
ничего
не
в кровь
счувствовал,
двух
общегос
чувяки,
ударовивраги
откатил
ним.ГаджиАга,
отсек топталии
ее
головуи
ногою.
Алая кровь хлынула из артерий шеи и черная из головы и залила
траву.
И Карганов, и ГаджиАга, и АхметХан, и все милиционеры, как
охотник надубитым зверем, собрались над телами ХаджиМурата и
его
дыму людей
стоявшие
(Ханефи, Курбана и Гамзалусвязали) и, в пороховом
в кустах, весело разговаривая, торжествовали свою
победу.
Соловьи, смолкнувшие во время стрельбы, опять защелкали,
сперва один близкои потом другиена дальнем конце.
вспаханного
Вотэтутополя.
смерть и напомнил мнераздавленный репей среди
1
Это ценная вещь (франц.)
2
Надо будет найти случай отдарить его (франц.)
3
Превосходные, милый друг. Семену повезло. (франц.)
4
Какой ужас! (франц.)
5
На войне как на войне. (франц.)
6
Все это благодаря вам. (франц.)
7
У него были коекакие неприятности с комендантом крепости.
Семен был неправ (франц.)
8
Но все хорошо, что хорошо кончается (англ.)
9
выскочка (франц.)
10
Император? (франц.)
11
Его величество только что вернулись (франц.)
12
Здесь ктото есть (франц.)
13
Польша и Кавказ – это две болячки России. Нам нужно по крайней
мере сто тысяч человек в каждой из этих стран (франц.)
Лев Николаевич Толстой / ХАДЖИМУРАТ
II
III
IV
VI
VII
VIII
IX
XI
XII
XIII
XIV
XV
XVI
XVII
XVIII
XIX
XX
XXI
XXII
XXIII
XXIV
XXV
Примечания

Хаджи-Мурат Л.Н Толстой

Hochgeladen von

Copyright:

Verfügbare Formate

Хаджи-Мурат Л.Н Толстой

Hochgeladen von

Dokumentinformationen

Copyright

Verfügbare Formate

Dieses Dokument teilen

Dokument teilen oder einbetten

Freigabeoptionen

Stufen Sie dieses Dokument als nützlich ein?

Sind diese Inhalte unangemessen?

Copyright:

Verfügbare Formate

Хаджи-Мурат Л.Н Толстой

Hochgeladen von

Copyright:

Verfügbare Formate

‚1 ц ‚ Д ‚‚‚‚‹ ` .|‚твН.' .

запахом; высоко стоящие лиловыеи белые тюльпановидные

Я набралбольшой букетразных цветовишел домой, когда

в середину цветка и сладко и вяло

того, он по своей грубостии аляповатости не подходил к нежным

живых существ, растений для поддержаниясвоейжизни», – думал

Куст«татарина» состоял из трех отростков. Одинбыл оторван,

вымазанный черноземной грязью, все еще торчал кверху. Видно

соты, слепленным друг с другом саклям аула,

винтовка, онехал содним мюридом, стараясь быть как можно

ведшей к площади, а повернул влево, в узенький проулочек.

ртом. Сойдяна землю, он гостеприимно взялся за повод лошади

– Бегив мечеть, зови отца, – приказал ему старик и, опередив

рубахе исиних шароварах, неся подушки.

них. Старик селпротивнего насвоиголые пяткии, закрыв глаза,

– Хабариок–«нет нового»,– отвечалстарик, глядя нев лицо,а

– Он кто?– спросил старик уХаджи­Мурата, указывая на

уставился своими красивыми

человек лет сорока, с маленькой

Такжекакистарик, он, закрывглаза, поднял руки ладонями

лишних слов, коротко сказал:

Все в горах знают Хаджи­Мурата, как он русских свиней бил…

быть строгим лице. Она не смотрела на гостей, но видно было, что

хозырей черкески, вынул изнегопулю, затыкающую его, и из­под

Мурату таз. Хаджи­Мурат засучил рукава бешмета на

ножичек, набрал меду и намазал его на хлеб.

отодвинулсяот стола и подал Хаджи­Мурату тази кумган.

Хаджи­Мурат внимательно посмотрел в егоблестящиеглаза и,

и остановились у сломанной чинары, черныйствол которой

– Аведь и есть – потерял, – сердито проворчал Панов, – либо

– Трубку, чертее знает куда запропала!

приятный запах загоревшейся махорки.

Накурившись, между солдатамизавязался разговор.

разговор. –апомоемусовету, надо ротепоговорить сним: коли

– Известное дело, мир – большой человек, – подтвердил Авдеев.

послышался вой, визг,плач, хохот шакалов.

открывая, то закрывая звезды.

не знаю, что бы надсобою сделал.

Но курить солдатам не пришлось. Только что Авдеев встал и

увидали две тени, проходившие в

– Ладно, ладно, сведем, –сказал Панов. – Что ж, веди, что ли,

Когда затихли шаги двух солдат с лазутчиками, Панов и

– Да, уж звездочки потухать стали, – сказал Авдеев, усаживаясь.

здесь нетолькоскромной,но исполненнойлишений жизнью;

вензелями и аксельбантами, Воронцов; партнером его был кандидат

выражением красивого лица, полковой адъютант. Сама княгиня

с перстнем, рукой сдаватькарты, так, какбудтоон только хотел

– Что же, это очень приятно, – сказал адъютант.

человек Полторацкого, откинул крючок.

нибудь не вошел и не унес что­нибудь, закинул крючок и заснул.

как ты ехал, – сказал

– Ехать надо,–сказал Хаджи­Мурат.

и, главное, голос своего мюршида, вскочил на сильные ноги,

доносился гул голосов.

отыскиваяпривычным движением правой ноги другое стремя, и

проулка на главную дорогу. Элдар ехал сзади; Садо, в шубе, быстро

людей загородили дорогу.

два выстрела, просвистелидвепули, не задевшие ни его,ни Элдара.

левой руки отстегнув чехол винтовки, правой рукой вынул ее.

верховые закричали ему, чтобы он выслушалто,чтоони хотят

– Он кто?– спросил старик уХаджиМурата, указывая на

Все в горах знают ХаджиМурата, как он русских свиней бил…

хозырей черкески, вынул изнегопулю, затыкающую его, и изпод

Мурату таз. ХаджиМурат засучил рукава бешмета на

отодвинулсяот стола и подал ХаджиМурату тази кумган.

ХаджиМурат внимательно посмотрел в егоблестящиеглаза и,

нибудь не вошел и не унес чтонибудь, закинул крючок и заснул.

– Ехать надо,–сказал ХаджиМурат.

Ханефи, названый брат ХаджиМурата, заведующий его

хорошо было. ХаджиМурат расспросил еще про дорогу, и когда

сопутствуемый адъютантом полка, казаком и чеченцем

Воронцов кивнул головой взнак того, что благодарит. Хаджи

Оставив ХаджиМурата у жены, Воронцов пошел в канцелярию,

– Твоя сын–кунак,– сказал он порусски, гладя по курчавым

собралась вместесними ХаджиМуратом к генералу.

когда МеллерЗакомельский позвал к себе ХаджиМурата и стал

– Загривокто,глянь, каку барина доброго. Вот у меня так

В письме Петрухиной матери было писано, вопервых,